Дельфин и Русалка

      — Простите, здесь свободно?       Разомлевший на солнце и оттого почти успокоившийся капитан Мельников удивленно поднял голову. Неподалеку от него стояла молодая женщина из типичных отдыхающих. Короткие шортики, маечка, резиновые сланцы, тканевая сумка и плед. Темные волосы рассыпались по плечам. Дима еще более удивленно огляделся, но на каменном пирсе кроме него никого не было.       — Свободно, — коротко ответил капитан и снова уткнулся лбом в руки.       — Спасибо, — послышались легкие шаги в стороне от него, потом разгоряченную солнцем кожу слегка коснулся ветерок от расстеленного пледа. — На пляже яблоку негде упасть, а здесь тихо.       «Было», — едва не буркнул Дима.       Здесь, в стороне от пляжа, действительно было тихо. Народ раздражал, но от четырех стен прохладного дома Мельников тоже дурел. А напиться, сколько ему не хотелось, не мог. Терять контроль над и без того нелегкой ситуацией не хотелось, неизвестно, что он мог учудить в пьяном состоянии. Приходилось выветривать и выжаривать из головы все дурные мысли.       — Здесь купаться не очень удобно, — выдал капитан, вновь поднимая голову.       Женщина сидела на пледе, опершись на отставленные назад руки и слегка запрокинув голову. Взгляд Мельникова скользнул по красивой ладной фигуре и замер на забавном ярком купальном спортивном комплекте с какой-то зверушкой. Оригинально.       — А я не хочу купаться, — тряхнула волосами «соседка»       В голову Димы закралось сравнение с русалкой. Мельников мысленно от него отмахнулся, неопределенно пожал плечами и вновь положил голову на руки. У него вот тоже не было желания лезть в воду. Он и так ее каждый день видит, воду эту. Хоть и любит.       — Забавно, — послышался голос «соседки», и Дима снова на нее посмотрел, — но Вы — первый человек, который не говорит мне «А зачем тогда ехать на море и не купаться?!» Капитан внезапно развеселился, перевернулся на бок, потом сел.       — А действительно, зачем ехать на море и не купаться?       — Просто чтобы проветриться? — улыбнулась она.       — Точно, — Дима поднял указательный палец вверх. — Я вот тоже проветриваюсь.       Проветривал он злость на весь мир. Злость на своего лучшего друга, точнее уже бывшего лучшего друга, на несостоявшуюся невесту и себя самого. Пытался выветрить горячность и обиду.       Она проветривала простую усталость. Физическую. Моральную. Пыталась забыть напряжение последних заданий, ссору и расставание. Они ни о чем друг друга не расспрашивали, просто говорили о какой-то абсолютной чуши. Лишь бы говорить. Лишь бы отвести душу. Смеялись, иронизировали, подкалывали друг друга, словно знали друг друга уже давно.  — Дима, — представился Мельников и протянул руку.       — Рита, — ответила она и пожала протянутую руку.       Они сидели на краю каменного пирса, накупавшиеся, мокрые и довольные, как дети. Два только познакомившихся друг с другом человека.       — Ну, плаваете Вы, Рита, точно, как русалка, — засмеялся Мельников. — Я, знаете ли, когда Вас только увидел, сразу подумал, что Вы на русалку похожи.       — А Вы тогда дельфин, — улыбнулась Кошкина.       На дельфина капитан Мельников точно похож не был.       — Почему дельфин?       — Да песня вспомнилась. Дельфин и русалка, сюжет этой песни твоя подсказала гитара, — пропела Рита.       — Дельфин и русалка — они, если честно, не пара, не пара, не пара, — в тон ей ответил Дима. — Я скорее уж котик морской. Или тюлень.       Так они поставили точки над только что написанными буквами «i». Ни один из них не искал сейчас отношений, и они оба это поняли.       — Рита, а хотите кваса? — внезапно спросил Мельников. — Тут неподалеку продают очень вкусный, могу быстро сбегать.       Конечно, это было больше похоже на внезапное бегство, но она согласилась. А он специально оставил на пирсе свою рубашку — бежевую с короткими рукавами — и Багира как-то трогательно и бережно отряхнула ее от песка и сложила. Мокрый след от босых ног быстро высыхал с нагретого солнцем камня. Наверное, он не был похож на человека, что уходит и не возвращается. Рита не ждала, но и не удивилась, когда Дима вернулся с двумя пузатыми бутылочками разливного кваса.       Квас был действительно вкусным. Солнце жарким. Легкий морской ветерок приятным. Они вновь разговаривали обо всяких пустяках, смеялись и дурачились, пока солнце не пошло на заход.       — Мне пора, — Багира вздохнула.       И снова никаких расспросов, просто понимающая улыбка. У них обоих была своя жизнь.       — Ну, пока, Русалка, — усмехнулся Мельников и протянул руку.       — Пока, Дельфин, — Кошкина пожала протянутую на прощание руку.       Он подмигнул ей, развернулся и пошел своей дорогой. А она своей.       Прошёл ровно год. Багира уже уверенно шла к старому месту, когда увидела знакомую фигуру. Дима разбежался по каменному пирсу и прыгнул в воду, а когда вынырнул, отфыркиваясь, услышал:       — Ну, здравствуй, Дельфин.       — Привет, Русалка! — широко улыбнулся Мельников и поднял голову наверх. Солнце мазнуло по светло-рыжим волосам. — Ты покрасилась!       Он всё так же не был похож на дельфина. Но если тогда морской котик, каким он себя представлял, был нервным, то сейчас в нем появилась некая легкость. И разбитая бровь.       — С кем подрался? — указала Кошкина на «боевую рану».       — Да там с одним, — отмахнулся Дима. «Там один» угнал водный мотоцикл и решил порезвиться среди отдыхающих, едва не покалечив несколько человек. — Купаться снова не хочется?       — Неа.       Она расстелила на горячем камне все тот же клетчатый плед. Мельников выбрался на пирс.       — Этот цвет мне больше нравится, — кивнул Дима на её волосы.       Они снова говорили обо всём и ни о чем, не вдаваясь в подробности и не расспрашивая друг друга о том, о чем не хотели говорить сами. Она не говорила о том, чем занимается, что делает. Не говорила о том, что Тайфун едва не потерял Гнома, но у них новый человек в команде. Он не говорил о том, что с него сняли звание, и он ушел в морской патруль. Их филигранная беседа умело обходила подводные камни и ни разу не прервалась на неловком молчании.       А когда солнце стало садиться, они снова разошлись, сказав друг другу те же самые слова.       — Ну, пока, Русалка.       — Пока, Дельфин.       Они ничего почти не знали друг о друге, только имена да несколько историй из детства. Ни фамилий, ни профессий. Ничего. Но они снова встретились через год на том же самом месте в тот же самый день, словно это стало уже замечательной традицией. Подгадывали выходные или отпуск, просто чтобы прийти на тот самый каменный пирс. Поздороваться, подмечая, как можно незаметнее, малейшие изменения друг в друге. Поговорить обо всем и ни о чем. И попрощаться, мысленно пожелав друг другу беречь себя.       На четвертый год Дима не пришёл, а Рита стояла на пирсе и, закусив губу, разглядывала выложенное мелкой галькой слово «Извини». Где-то вдали завыла сирена милицейского патрульного катера. Багира спустилась на берег и набрала гальку. Ветер донес одиночный звук выстрела, который знающий человек ни с чем бы не перепутал. Почему-то от этого стало неуютно. Кошкина помотала головой, пытаясь выбросить непонятные мысли из головы, порыв ветра разметал волосы. Солнца в этот день не было. Рита снова посмотрела на оставленную для нее надпись и выложила рядом дельфина. Дельфина, что заставил добравшегося сюда поздно ночью Мельникова улыбнуться.       — На следующий год обязательно, Русалка.       На следующий год накануне того самого дня Мельников понял, что вряд ли сумеет выполнить обещание. Он отпустил пораньше Егора на День Рождения Сони, а Сержика на выступление, а сам в итоге, поймав зацепку, оказался на старой заброшенной барже. Без прикрытия, с пропавшей девушкой, похищенной девочкой и грузом наркоты за спиной. Он был уверен в одаренности своих ребят, но чтобы разгадать его обрубленное цейтнотом послание им потребуется время. Которого сейчас ни у него, ни у девочек не было. Трофейный Калашников с почти опустошенным магазином оттягивал правую руку, в левую вцепился перепуганный ребенок. Тело била мелкая дрожь то ли от адреналина, то ли от кровопотери.       — Слышь, капитан, — накрепко закрытая переборка слегка искажала противно царапающий слух голос, — у тебя последний шанс выйти отсюда живым. Ну, тебе что, денег не надо?       — Надо, — огрызнулся Мельников. — Мне вон катер новый купить нужно.       Он прекрасно понимал, что у него не то что последнего, у него даже первого шанса не было выйти отсюда. Если, конечно, чудесным образом СОБР не прибудет. Во главе с бывшим лучшим другом. В том, что Маршалка обязательно поставят на уши, Дима не сомневался. Единственная главная проблема состояла в том, что баржа не стояла на приколе. Она была в море. А подойти сюда СОБРу незаметно вряд ли получится. История с шумной свадьбой на воде тоже не прокатит — ночь на дворе. Мельников вспомнил Егора в платье, потом представил бравых СОБРовцев в таких же платьях и с автоматами наперевес и нервно усмехнулся. В плече с новой силой вспыхнула боль.       В переборку пальнули. Дима огрызнулся из калаша. Гранаты та сторона использовать опасалась — девочка была нужна живой, да и объем груза был немаленьким.       — Давай договоримся, капитан!       Никто на барже не видел, как в лунном свете мелькнули веревки. Как блеснул мокрый неопрен водолазных костюмов. На остывающем после дневного солнца металле баржи мокрые следы высыхали не так быстро, как на каменном пирсе. Багира замерла. Слева к голосам прислушивался Батя. Безмолвные команды на пальцах рук. Количество и направление. Кошкина кивнула, давая знак, что поняла приказ, потом невольно перевела взгляд на сиротливо покачивающийся на волнах милицейский катер. Слишком светлый для этой ночи. Другой большой катер не так резал глаза.       — Слышь, мент, ты достал уже!       Неизвестный капитан был явно в невыгодном положении, но не сдавался. Оставалось надеяться, что девочка-заложница была с ним. Кто-то с силой долбанул чем-то по металлу, в ответ раздалась короткая автоматная очередь.       Батя подал знак на штурм. Противников было немного, никто не ожидал нападения со спины. Четверка Тайфуна быстро сделала свое дело. Бизон постучал по закрытой переборке.       — Эй, вы там живы? Открывайте давайте. Помощь прибыла!       — Ага, ищите других идиотов! — хрипло огрызнулись изнутри, и Багира замерла.       Она знала этот голос, пусть и сейчас он явно был искажен. Знала эти интонации.       — Спецназ ВМФ, — подал голос Булатов. — Открывай капитан.       Забаррикадировавшийся внутри капитан им не верил. Помощи он явно не ждал.       — Девочка жива?       — Подожди, Бать, — Кошкина подняла руку, потом громко сказала. — Ну, здравствуй, Дельфин! Открывай дверь.       — Дельфин? — шепотом удивленно спросил Бизон. — Тот самый? Уверена?       Она была уверена, в том, что это именно он. Как и в том, что переборку он откроет. А «что», «как» и «почему» будут разбираться потом. Открывал Мельников долго и с трудом, а когда открыл, то практически упал на руки Багире.       — Привет, Русалка, — слабо усмехнулся он. — Рановато мы в этом году встретились.       В этом году снова было яркое жаркое солнце, только нагретый камень заменила больничная прохлада. Она зашла его проведать. Накинутый поверх легких брюк и футболки белый халат, а в руках пакет с фруктами и тот самый клетчатый плед. Дима слабо, но абсолютно счастливо улыбнулся. Багира положила фрукты на прикроватную тумбочку и кинула сложенный плед на койку. Мельников слегка подвинул ноги, давая ей сесть, потом протянул здоровую руку.       — Капитан Мельников.       — Капитан-лейтенант Кошкина, — ответила Багира и пожала его руку.       — Спасибо, Русалка, — искренне сказал Дима. Это было первое за их многолетнее знакомство молчание, но оно не было неловким. А потом они снова болтали. Обо всем и ни о чем, пока Багире не стало пора уходить.  — Ну, пока, Дельфин! Выздоравливай. И не лезь больше без подкрепления.  — Пока, Русалка! Береги себя!  — Встретимся в следующем году! — сказали они одновременно и засмеялись. Она ушла, а он закрыл глаза и понял, что вместо больничной постели ощущается все тот же нагретый каменный пирс. И солнце над головой. И легкий морской ветерок.