— Небо единое, небо бескрайнее, Я — твой Владыка,
Люси хрипит, выплевывает сгусток крови, смешанной со слюной, и тяжело облокачивается на каменный валун израненной спиной. Жгучая боль распростряняется по всему телу: от спины до самых корней волос, — вот только девушка, нет, уже давно — женщина — лишь обнажает массивные клыки в зверинной ухмылке. Слова, словно траурная молитва, песней слетают с губ.Услышьте мой зов, 88 бедствий небесных; Выстройтесь в клин, черные звезды.
У Хартфилии глаза безумные, бесстрашные, в них Солнца горят буквально. Они сгорают в ненависти. Подумать только, безмозглые ящеры оказались не столь тупыми и смогли додуматься до действительно стоящего плана! Простого, как дважды два, и практичного, как их собственная чешуя. Вот только даже загнаной в угол Люсьена Хартфилия остается Великим Мастером Гильдии драконоборцев. Убийцей драконов, которую не раз сравнивали с Эйлин Белсерион и Акнологией. Не столь опытной (но ей и не 400 лет), но достаточно мудрой и хитрой, чтобы доставить проблем любому противнику.Омойте сияньем небесным Грешную Землю.
Ее смех — рокот громовой, кровожадный, безумно-завораживающий. Она сжимает в руках золотые ключи — все тринадцать — и вливает последние крупицы магии в магические письмена. Над головой, вокруг, слева, справа — везде кружат драконы, любуются, по их мнению, жалкими трепыханиями своей жертвы. Не нападают, желают утолить свой инстинк жажды чужого отчаяния, чужих страданих. Тупые твари, что и следовало ожидать. Их двадцать, а может и все тридцать пять, — Люси не видит, в глазах двоится. Впрочем, это и не важно вовсе, исход ведь уже предопределен. Там, в далеке, ее Гильдия, ее любимыеСгорим же вместе, сраные выблядки!
Альфометрия!
И звездами взорвется Земная кора, и черными дырами разорвется Небо. Таков конец Света и ее самой. Яркий, громкий, непредсказуемый — прямо подстать ей. Покойся с миром, Горящее Солнце драконоборцев. Прощай, Люсьена Хартфилия...° ° ° °
— Боже, молю, проснитесь, юная мисс!