Есть ли шанс исправить ошибку?

Я связан веревками, как какой-то магл. Дамблдор думает, что это сдержит меня? Да если бы в моих руках была палочка, я был бы сильнее всех, кто находится в этой комнате! Моему гневу нет предела, губы в ярости подрагивают, а глаза блестят безумным блеском. Все думают, что я безумец. Точно, Барти Крауч младший свихнулся в Азкабане и «Империо», под которым его держал отец тринадцать лет! Легче всего сказать, что человек безумен, а не пытаться понять, почему он таким стал. Даже сейчас, Макгонагалл смотрит на него так, будто перед ней не человек. Монстр, чудовище. Гнев постепенно стихает, а за ним приходит пустота. Самое ужасное чувство, я не люблю его. Легче притворяться, скрывать свои эмоции, казаться безумцем. Быть преданным Тёмному Лорду! Но на кой чёрт сдалась эта преданность, если следом меня ждёт Поцелуй Дементора? Сначала я думал, что меня спасут, что Господин не забудет обо мне. Но ему плевать. Я был пешкой в его руках, преданным песиком, который по первой команде побежал выполнять задание. Целый год я притворялся другим человеком, пил это гадкое оборотное зелье. И для чего это все? Чтобы видеть презрение в глазах этих людей, разочарование? Да, Тёмный Лорд возродился и он достигнет великих целей, но я умру. Хуже, я потеряю душу. А есть ли та вообще? Может я давно прошел через Поцелуй Дементора, просто не заметил этого? Лишился души после первого убийства ради Господина. Нет, не так: ради призрачных целей, которых я хотел добиться. Точно! Я громко рассмеялся, запрокидывая голову назад. Женщина рядом вздрогнула и её палочка почти воткнулась мне в шею. Это выглядело и правда безумно. Мне всего лишь надо было одобрение отца. Я ждал его как воду в пустыне. Каждый раз, когда возвращался домой с «Превосходно» с надеждой смотрел в его глаза, но лишь слышал скупое «Молодец, но надо лучше». Барти Крауч старший всегда был в работе. Ему не было дела до собственного сына, он пропустил момент, когда потерял того беззаботного ребенка. Только мама всегда любила меня, но я не понимал этого, отталкивал её. Потому что я хотел видеть такую же любовь от отца. А когда не получил её — взбесился и решил пойти наперекор. Момент представился на пятом курсе, в Хогсмиде. Я дружил с Беллатрисой Блэк и Лестрейнджами. Именно благодаря им я узнал о каком-то странном собрании, а там уже понял, что это прекрасный шанс показать отцу, что я не он. Из-за этого глупого желания я убил маглорождённого. О да, тогда это убийство висело на первой странице «Пророка». Я тогда чувствовал гордость. Но видимо именно тогда моя душа дала трещину. Я сглатываю ком в горле, вспоминая как я пытаю Долгопупсов всем известным «Круцио». Я был первым, кто сделал удар. Тогда я чувствовал лишь радость того, что делаю. Но почему-то только сейчас понимаю, что там было сожаление, которое я выдавал за безумство. Макгонагалл странно на меня смотрит — неужели глаза заслезились? Или губа подрагивает снова? Я играю свою роль — показываю язык и зверски оскаливаюсь. — Ещё одна такая выходка и я тебя парализую, — утыкаясь острым концом палочки, говорит волшебница с дрожью в голосе. Боится. И правильно делает — я опасен. Я помню этот момент будто это было вчера — мой отец отказался от меня. Ему не нужен в семье Пожиратель Смерти. Наверное именно в этот момент моя душа раскололась. Мне нет оправданий, я сам встал на этот путь. Я сам поднял палочку и произнес «Авада Кедавра» и «Круцио». Я сам пил оборотное зелье и помогал Поттеру лишь для того чтобы Тёмный Лорд возродился. Я был слеп, не увидел, что меня используют, а после бросят. — Меня ждет поцелуй дементора? — осипшим голосом спрашиваю я. Меня это удивляет — почему вдруг такие изменения? Где безумный взгляд, облизывание губ и смех? Я устал. Устал притворяться, казаться тем, кем я не являюсь. Я просто ребенок, который хотел отцовской любви и похвалы. С каких пор моя жизнь покатилась под откос? Почему меня не хотят спасать Белла или Руди? Неужели они забыли о моём существовании? А ведь в Хогвартсе мы были не разлей вода. — А вы что думали, мистер Крауч? — с презрением риторически спрашивает Минерва. Я невольно усмехаюсь от её слов. Конечно по головке его не погладят. Да и черт с ним — души у него давно нет. Он не раскаивается, что убил отца — тот заслужил. Заслужил за все свои тринадцать лет измывательства над ним. Заслужил за те слова, что говорил сыну, пока тот был под империусом. Да, я все помню, папа! Невольно все мое тело вздрагивает от скрипа двери. Что тут забыл директор? Он вроде все уже сказал и показал — его презрение к Барти явно было заметно. Сейчас особо ничего не изменилось — брови сведены к переносице, а во взгляде читается презрение. Но я заметил там призрак сожаления. К кому? Наверное Поттер сильно получил от Тёмного Лорда. Не удивительно, тот ведь использовал мальчишку для возрождения. А мы, оказывается, чем-то похожи. — Ничего не хочешь сказать мне, Барти? — на удивление мягким голосом спрашивает старик. А у меня замирает сердце — я вспоминаю как на седьмом курсе услышал то же самое от него. Прямо перед тем, как совершить свое первое убийство. Я помню, как тогда сильно сомневался — я не хотел идти по пути зла. Конечно, Тёмный Лорд поддерживает взгляды того, что полукровки и маглорожденные не должны быть связаны с миром магии, но я никогда не презирал их. Зачем? А тут мне надо убить одну из таких. Я тогда правда хотел вам все рассказать, профессор! Наверное даже вы помните, как я остановился и сжал в руках палочку. Жалко я стоял к вам спиной, вы бы увидели сомнение в моих глазах. Но я не мог предать Блэк и Лестрейнджей. Если бы я рассказал, я бы подставил их. Тёмный Лорд бы узнал и убил меня и моих друзей. И мы бы не нашли у вас защиты. — Да. Сейчас ведь я могу говорить, правда, профессор Дамблдор? — я удивляюсь тому насколько хрипло и тихо звучит мой голос. Будто я не пил воды целую неделю. Я прикрываю глаза от бессилия и даже не слышу, как Альбус просит Макгонагалл выйти и говорит, что все будет в полном порядке. — Ты и тогда мог мне все рассказать, но струсил, — наконец замечает старик, держа палочку с двух концов. Потом он взмахивает ей, и веревки пропадают с моего тела. Это удивляет, но я стараюсь не показать этой эмоции. — Я предан Тёмному Лорду и не собираюсь предавать его, — выплевываю я из последних сил, а сам чувствую боль в сердце. Вру. Я готов на все, лишь бы получить прощение. Но уже поздно. — Барти, ты ведь не такой. Где тот умный и смышлёный парень, который любил учиться и общаться с друзьями? — непонимающе спрашивает Дамблдор, отходя от него. Неужели не боится, что я вскочу и сбегу? Я молчу. А что мне сказать? «Умер, когда я принял метку»? Профессор и так это знает. Знает, что я убил ту ученицу, знает что я мучал Долгопупсов. Зачем же сейчас показывает заботу? — Ты молодец, что понял свои ошибки. Жаль, что так поздно. Иногда нам просто нужно признание или прощение, — продолжает спустя минуту Альбус, а я впервые показываю настоящие эмоции — удивленно на него смотрю. Директор только слабо улыбается и поправляет свои очки. — Тёмный Лорд использовал меня, так? Потому что я ему не нужен, меня можно убить, — слова сами вырываются, я просто хочу подтвердить это. Или опровергнуть, я сам не знаю. Дамблдор молчит. Почему ты не отвечаешь? — Да, Барти. Вы все для него просто пешки в шахматах. Я бы хотел всех вас спасти, большинство из вас — жертвы обстоятельств. Бедный Драко, Беллатриса, ты… — медленно говорит старик, смотря в окно. Почему вы не можете посмотреть на меня? Вот он я, здесь! Я хочу видеть, как вы смотрите на меня! Я слышу шаги. Я вздрагиваю и почти подскакиваю, как в кабинет заходит Фадж и оглушает меня. Нет, нет, нет! Ну же, профессор Дамблдор, спасите меня! Я вижу сзади Министра Магии дементора. Но уже не вижу, как Альбус подходит к Министру и что-то говорит ему. Меня сковал ужас и страх. Видимо душа у меня все же есть. И я не хочу её терять! — Нет, Альбус, я не могу. Закон есть закон, — жестоко говорит Корнелиус и кивает дементору. — Профессор Дамблдор, — почти срывая голос, молю я, не замечая, как по моей щеке катится скупая слеза. Наконец старик посмотрел на меня и я не вижу прежнего презрения — только сожаление. На каких-то инстинктах я начинаю призывать Патронус — идиот, у тебя даже палочки нет! У тебя даже не получалось никогда это заклинание! — Фадж, я вам говорил, что я не приемлю дементоров на территории Хогвартса! — пытается призвать к разуму Министра Магии директор. — Барти Крауч младший должен выступать свидетелем в суде, иначе мы ничего не докажем, — рявкает Дамблдор, но его не слушают. А дементор его тем более не будет слушать, мне нет спасения. — Он заслужил это, — жестоко говорит Министр Магии, не отрывая от меня взгляда. Я почти не вижу его, но подозреваю, что так и есть. Я вижу перед собой уродливое лицо дементора, вижу как он снимает с себя капюшон. Я хочу закричать, но стоит мне это сделать — я уже не могу закрыть рот, не дать дементору забрать свою душу! Я хочу спастись, хочу исправить все! Я умер. Нет, хуже — я потерял остатки души. Последняя частица, которая ещё спасала меня, исчезла. А слеза упала на деревянный пол, забирая с собой все эмоции. Жизнь без души — хуже смерти. И я это поздно понял.