***
— Я нашел своего соулмейта! — возбужденно говорит Чанёль. Бэкхён давится кофе. Прокашливается и смотрит на Чанёля с неприкрытым осуждением. — Если так хочется отправить меня на тот свет, то в следующий раз выбери способ пооригинальнее, окей? Чанёль в ответ только шикает: — Я, вообще-то, серьезно. — Я тоже. Умирать из-за паршивенького кофе из автомата мне не сильно улыбается. — Выброшу в окно. — И полетишь следом. — Бэкхён красноречиво смотрит на вошедших в комнату Чонина с Сехуном и машет им. — За меня отомстят. — За меня тоже. — С чего такая уверенность? — Босс Ву не простит потери своего лучшего личного помощника. — Это он тебе сказал? — скалится Бэкхён, и уши Чанёля пунцовеют. Бэкхён сканирует его взглядом, потом тяжело вздыхает и уточняет: — То есть, ты в самом деле серьезно? — Более чем! Когда мы вчера с боссом Ву ехали в метро… — Ехали где? — перебивает подошедший Сехун. — В метро. — Что Крис Ву забыл в метро? Чанёль смотрит на Сехуна оскорбленно: — Босс Ву, вообще-то, такой же человек, как и все. — Ага, только ему об этом сказать забыли, — язвит Бэкхён под тяжелый вздох Чанёля. — И проехаться на метро ему ничего не мешает. — Кроме того, что он Крис Ву, — откликается Чонин, и Чанёль возводит глаза к потолку. Он с Бэкхёном и его ехидством едва справляется, а подключившиеся Сехун и Чонин, которые любят Криса Ву до гроба и белых тапочек, ситуацию только усугубляют. Чанёль вместо ответа окидывает их недовольным взглядом, на что Бэкхён только ржет гаденько, Сехун невинно улыбается, а вечно сонный по утрам Чонин делает вид, что он вообще ни при чем, и обнимает Сехуна со спины. Чанёль всерьез задумывается, нужны ли ему такие друзья. — Чанёль нашел соулмейта, — объявляет Бэкхён и играет бровями. Чонин заинтересованно глядит на него. — А Чанёль в этом уверен? — Чанёль в этом настолько уверен, что готов променять вас троих на одну морскую свинку. — За что ты так с бедным животным? — А за что вы так со мной? — И кто твой соулмейт? Чанёль, открывший было рот, чтобы оборониться от словесных нападок, вдруг его захлопывает, а уши пунцовеют так рьяно, что и за рыжими волосами семафорят. — Не знаю, — бросает он и прячет пылающие щеки в ладонях. На этот раз кофе давится Сехун. — Прости, что? — хрипит он и вытирает выступившие слезы. Чонин заботливо хлопает его по заднице. Лопатки, вообще-то, выше, хочет напомнить Чанёль, но в голове тут ж звучит возможный ответ Чонина вроде: «Ой, ну подумаешь, немного промахнулся. Их же так легко спутать, с этими их дольками-крыльями». Так что он решает промолчать от греха подальше: еще их влюбленно-пошленькие шуточки он не слушал. Чанёль вздрагивает, когда перед глазами проносится ладонь. Бэкхён на всякий случай еще и щелкает пальцами. — Что? — Ты сказал, что нашел соулмейта? — Да. — В метро? — Именно. — Но ты не знаешь, кто он? — Ну… — Как хорошо, что мы не соулмейты, — оборачивается Сехун к Чонину, и тот согласно кивает. Чанёль на это недоверчиво смотрит. Чонин так рьяно отрицает существование соулмейтов, а Сехун настолько не менее рьяно ему поддакивает, что Чанёль уже не в первый раз подозревает, что что-то они от него скрывают. Чанёль еще какое-то время смотрит на милующихся Чонина и Сехуна. Те не делают ничего такого, разве что подбородком Чонин упирается Сехуну в плечо, а ладони его бесстыдно засунуты в карманы до безобразия узких джинсов. Чанёль прокашливается, привлекая к себе внимание, и для убедительности тычет пальцем себе в грудь. — Ах да, — говорит Сехун таким тоном, словно успел забыть, о чем они какую-то минуту назад говорили. Чанёль на это закатывает глаза и снова косится на окна. — Так вот, мы ехали в метро… — С Крисом Ву. — И на одной из станций зашло столько людей. Серьезно, почему они думают, что вагон резиновый? Так вот, меня толкнули, я врезался носом в затылок босса, и… — Ты сделал что? — роняет челюсть Чонин. — Впечатался в самого Криса Ву, — отвечает за Чанёля Сехун. — Ты подошел к нему ближе чем на метр? — Чонин все еще не верит ни собственным ушам, ни собственному парню и смотрит испытующе на Чанёля. — Д-да… — неуверенно отвечает Чанёль, и Чонин присвистывает. — Вот это я понимаю выход из зоны комфорта. — Я вообще-то не о том. — Чанёль обиженно дует губы, а троица гаденько ржет. — Ладно, — говорит Сехун, великодушно позволяя продолжить, и Чанёль рассказывает. — Может, у какой дамочки в сумочке был электрошокер? — предполагает Бэкхён. — Пробивающий через толстый слой куртки? — До чего дошел прогресс, скажи? Чанёль складывает руки на груди и всерьез задумывается о том, чтобы променять их на морскую свинку. — А почему ты думаешь, что это не босс Ву? — вдруг выдает Сехун, и Чанёль застывает истуканчиком — кажется, это понемногу становится его привычкой. Он задумчиво жует губу, не решаясь признаться, что ночью ни на минуту не сомкнул глаз, думая об этом. Как и о том, почему решил, что его соулмейт — человек в зеленой куртке и светлыми пшеничными волосами. Раз за разом прокручивает в голове миг, когда его толкнули, вспоминает реакцию — а точнее, полное ее отсутствие — босса Ву и убеждается, что решил правильно. Как бы ему ни хотелось, чтобы его соулмейтом оказался сам Крис Ву, а Вселенная слишком любит над ним насмехаться, чтобы вручить такой подарок. Всё, что Чанёлю остается, это смириться, засунуть чувства к боссу Ву поглубже и сосредоточиться на поисках своего соулмейта. Как — не имеет ни малейшего представления, о чем и сообщает друзьям. Бэкхён предлагает подать объявление в газету.***
Чанёль роняет голову на стол. Работы сегодня невпроворот, а его очередное свидание закончилось в три ночи, потому что «соулмейт» захотел пойти в бар, и кто Чанёль такой, чтобы отказывать. В три часа ночи, правда, пришлось, потому что парень уходить не хотел, Чанёль для него оказался слишком скучный, и на выходе, обернувшись на несостоявшегося соулмейта, Чанёль обнаружил его в чьих-то объятиях. Чувствительный хлопок по спине приводит Чанёля в чувства, и он подпрыгивает, от неожиданности припечатываясь лбом в столешницу. Откуда-то справа раздается смех гиены — Бён Бэкхёна, если уж быть точнее, — и Чанёль шарит рукой по столу в поисках того, чем можно в него запустить. Ничего подходящего не находится, и он, пожалуй, впервые в жизни проклинает свою любовь к идеальному порядку на рабочей поверхности. — Что, опять неудача? — Сочувствие в голосе Бэкхёна звучит наглой насмешкой. Чанёль стонет в столешницу и, подняв глаза, жалобно глядит на Бэкхёна. — Между прочим, восьмая, — тихо отзывается из-за своего стола Сехун, и Чанёль слышит, как Чонин на него шикает. Он единственный из этой троицы, кто не подначивает, а, пожалуй, даже искренне сочувствует Чанёлю, который «в детстве явно начитался сказок и жить в реальном мире временами отказывается». — Что со мной не так? — Чанёль едва не воет и выглядит, наверное, не единожды — целых восемь раз, слышит он слова Сехуна — побитой собакой, потому что даже Бэкхён прикусывает язык и в кои-то веки не язвит. — Слишком ты хороший, вот что, — говорит Чонин. — И доверчивый, — поддакивает Сехун. — Неправда! — Ты дал четыреста долларов девушке, которая рассказала тебе сказку о тяжелой жизни. И это при том, что на ней были очки от «Шанель»! — Я не разбираюсь в брендах! — Ты работаешь на Криса В-аааа-уууу, — напоминает Бэкхён, и Чанёль вновь роняет пылающее лицо в ладони. Угораздило его в первый же день не сдержаться и во весь голос вместо фамилии босса выпалить неподдельное им восхищение. С тех пор прошло немало времени, но для Бэкхёна понятия прошлого не существует. — Ну хотя бы школьников у тебя не было, — утешает Чонин. Бэкхён ржет в голос, а Чанёль тихонько стекает по стулу, вспоминая несостоявшегося соулмейта — парня в форме японской старшеклассницы. — Говоришь, тебя могут посадить за развращение несовершеннолетних? — на весь офис говорит Бэкхён, и пунцовый Чанёль его пинает. — Не ждите, что в данном случае я за вас поручусь, Чанёль, выпутываться будете сами. — Крис Ву проходит мимо их столов в свой кабинет, а Чанёлю очень сильно хочется выпрыгнуть в окно. — Позорище-то какое, — стонет он и провожает босса Ву взглядом. — Ну почему это всегда происходит? Ответа Чанёль не получает, да и что можно сказать о том, что всякий раз, когда он делится своими неудачными свиданиями, босс Ву обязательно оказывается поблизости и слышит каждое его слово? — Слушай, у тебя же, получается, должна быть отметина? — вдруг спрашивает Сехун, и Чанёль кивает. — Может, уж лучше сходу спрашивать о ней, чтобы не тратить время? Чанёль обреченно стонет и снова роняет голову на стол. — А где она у тебя? — каким-то странным голосом спрашивает Чонин под комментарий Бэкхёна: «Это, вообще-то, должен был быть мой вопрос!» Чанёль поднимает голову, смотрит жалобно на Чонина и тычет себя куда-то в грудь. — М-да, — выносит вердикт Сехун, — проблематично забраться под рубашку на первом свидании. — Вы переспали, даже не ходя на свидание, — фыркает Бэкхён. Впервые в жизни Чанёль видит, как Сехун и Чонин краснеют.***
О том, что Чанёль ищет соулмейта, знает если не вся компания, то весь отдел точно — Бён Бэкхён понятия не имеет, что такое держать рот на замке. «Криса В-аааа-уууу в мешке не утаишь», — гиенит он и каждое утро размахивает свеженькой утренней газетой посреди офиса. На свою голову Чанёль послушал Чонина с Сехуном, которые к затее с газетой отнеслись скептически, потому как: ну кто в двадцать первом веке вообще читает газеты? — и разослал объявления на несколько почтовых адресов и даже зарегистрировался на сайте знакомств. От количества уведомлений телефон разорвался в первый же день. Сначала Чанёль не выключал звук, потом, все же, ставил на беззвучный, а потому не сразу понял, почему босс Ву вызвал его на ковер. Чанёль помнит, как босс Ву сверлил его взглядом. В руках он держал свежий выпуск газеты, которую обязательно читал каждое утро от корки до корки. А еще перед ним стоял ноутбук, на экран которого он то и дело бросал красноречивые взгляды, смысла которых тогда Чанёль еще не понимал. Ровно до того момента, пока босс Ву не положил перед ним газету с объявлением о поиске соулмейта и не развернул ноутбук с открытым на нем профилем Чанёля с сайта знакомств. Чанёль вспоминает, как ляпнул что-то вроде: «Вы за мной шпионите?» и как взметнулись брови босса Ву, и лучше бы он улыбался своей милой улыбкой, которой одаривает всякого накосячившего. Чанёля в дрожь бросает, стоит вспомнить взгляд босса Ву. У него по коже мурашки врассыпную от тона, которым босс Ву разъяснил, почему в рабочее время он должен проверять телефон на наличие мейлов от начальства, а не от озабоченных пользователей сайтов знакомств. После этого фейлы преследовали Чанёля один за другим. — Он меня проклял, — приходит к выводу Чанёль после очередного — четырнадцатого — неудавшегося свидания. Делает он это специфично — воя в плечо Бэкхёна во время ланча в ресторанчике неподалеку от офиса. — Если ты не хочешь, чтобы он и меня проклял, стряхнись с меня, потому что коала из тебя откровенно так себе — ты явно пережрал эвкалипта. Чанёль поднимает голову и встречается с Бэкхёном взглядом. Лица их при этом находятся неприлично близко. Бэкхён щелкает зубами, и Чанёль резко подается назад и чуть не валится со стула. — В следующий раз нос откушу, — говорит Бэкхён, и Чанёль оторопело на него смотрит. — А потом ты удивляешься, откуда о нас по отделу слухи ходят. — О нас ходят слухи? — переспрашивает Чанёль. — Ты с какой планеты вообще свалилось, чудо? Или ты со своим Крисом В-аааа-уууу вообще ничего не замечаешь? Чанёль пинает Бэкхёна — кажется, это понемногу становится его привычкой.***
Последнее — Чанёль сбивается со счета, сколько их уже было — свидание вызывает у него жгучее желание удалиться с сайта знакомств, о чем он говорит во всеуслышание. В офисе поселяется мертвая тишина, которая спустя мгновение разрывается ярыми протестами, и громче всех высказывается, на удивление, даже не Чонин, а разносчик пиццы. — Вы меня не любите, — во весь голос заявляет Чанёль. Откуда-то справа слышится приглушенное покашливание, и Чанёль шарит рукой по стулу, да только шарф в рукаве куртки, куртка в гардеробной, а гардеробная в другом крыле, так что смерть ему не грозит, а вот стыда, плеснувшего не только на кончики ушей, но и на лицо с шеей, хоть отбавляй. Босс Ву проходит мимо с невозмутимым выражением лица. — Классика, — комментирует Сехун, и Чанёль в кои-то веки с ним соглашается. Он не может сказать наверняка, о скольких провалах босс Ву слышал лично. Наверное, обо всех, потому что от Бэкхёна не отвязаться, и рассказывать он требует в подробностях, чтобы потом без зазрения совести смаковать их до конца Чанёлевых дней. Босс Ву же отчего-то всякий раз появляется в тот момент, когда Бэкхён гаденько и со вкусом перетирает кости Чанёлю с Сехуном и Чонином. И всякий раз Чанёль ловит на себе красноречивый взгляд босса Ву, да только разобрать его никак не может. «Всё, конец», — думает он всякий раз, втягивает голову в плечи и ждет, когда босс Ву вызовет его на ковер и помашет перед носом увольнением. Работу, правда, Чанёль выполняет исправно, не отвлекается на уведомления с сайта знакомств и дурацкие смс-ки, которые шлют редкие читатели газет. Чанёль устает от бесконечных свиданий. — Это бессмысленно, — стонет он под конец рабочего дня, украдкой читая сообщение в личке. — Судя по ошибкам, на свидание меня зовет младенец. — С каких пор тебя стала заботить орфография? — С тех пор, как устроился сюда на работу, и за любой неправильно поставленный пробел мне оторвут голову — по меньшей мере. — Отмазка, — подает голос Сехун, и Чанёль бросает на него недовольный взгляд. Откуда в нем столько ехидства, понятия не имеет, но подозревает во всем вездесущего Бэкхёна. — Согласен, — раздается со стороны стола Чонина. Тот зарыт в бумаги по самые уши, а те — спрятаны под наушникам, но тем не менее он всегда в курсе всех событий. Хотя Чанёль и не исключает того, что он просто соглашается со всем, что говорит Сехун — от греха подальше. — Неправда! — возмущается Чанёль. — Ой, да ты не разберешь, кто твой соулмейт, даже если он будет у тебя под носом маячить двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю с огромным транспарантом над головой. — Потому что он не Крис В-аааа-уууу, — подает голос Чонин. Это становится последней каплей. Чанёль молча вбивает в поиск запрос о покупке морской свинки. Чанёль заспанный и бродит по офису как зомби. Даже кофе из автомата — пусть и отвратительное, но крайне крепкое пойло — бодрит так себе. Совмещать работу и попытки на личную жизнь оказывается занятием выматывающим и неблагодарным как Бён Бэкхён, который не знает, что такое совесть, и продолжает требовать от Чанёля подробностей. — Она повела тебя в гей-клуб? — Бэкхён откровенно кусает костяшки пальцев, чтобы не ржать в голос. — И предложила станцевать со стриптизером. — Тебе? — вырывается у Чонина, и Чанёль смеряет его несчастным взглядом. — И ты согласился? — не унимался Бэкхён. — Словно у меня есть выбор. — На что не пойдешь ради соулмейта, скажи? — подмигивает Сехун, и Чанёль окидывает их с Чонином подозрительным взглядом. — Ну уж точно не на то, чтобы вертеться на шесте. — Ты вертелся на шесте? — ловит челюсть Чонин, а лицо его каменеет — как всегда, когда он изо всех сил пытается сдержать смех. Не получается: Чонин утыкается лбом в плечо Сехуна и весь сотрясается от беззвучного хохота. Сехун успокаивающе гладит его по бедру. «Сомнительный способ», — хочется прокомментировать Чанёлю, но он все еще не готов к влюбленно-пошленьким шуточкам. — Так вертелся? — требует Бэкхён, и Сехун ему поддакивает. Чанёль идет пятнами. — Вау, — выдыхает он. — В каком клубе, говоришь, это было? — А тебе зачем? — Чтобы выкупить видео и включать его каждый раз на вечеринках в честь дня твоего рождения, — без обиняков выкладывает Бэкхён. Глаза его при этом хищно блестят. — К-какое видео? — заикается Чанёль, а под ложечкой неприятно сосет. — С камер наблюдения, разумеется, — добивает его Чонин. Хлопает дверь, и босс Ву молча заходит в комнату отдыха, подходит к кофемашине и наливает себе чистейший эспрессо. Уходит он так же молча, но Чанёль в какой-то миг ловит на себе его взгляд. Нечитабельный, он заставляет покрыться мурашками. Босс Ву не улыбается своей привычной милой улыбкой. В выражении его лица читается нечто такое, что Чанёль думает, что уж лучше бы он улыбался. Чанёль хоть и дурак временами — главное, не признаться в этом Бэкхёну, — но не слепой, и на странное поведение босса Ву внимание обращает. «Это конец», — думает он и всякий раз, когда босс Ву вызывает его в свой кабинет, прощается со своим рабочим местом. Прощается надрывно и со слезами в голосе, что не оставляет равнодушным даже зачастившего к ним разносчика пиццы. Чанёль вбивает в поиск все возможности превратиться в морскую свинку.***
От очередного свидания Чанёль изо всех сил отказывается — вслух и громко. Но парень с фотографии выглядит симпатичным, у него светлые волосы, точь в точь какими Чанёль их запомнил, а еще он в куртке, зеленой и с капюшоном. У него все в порядке с орфографией, да и в целом ведет себя прилично и воспитанно. Чанёля гложут сомнения, но заинтересованности куда больше, и он сдается. И виной тому не подначивающий его Бэкхён и маячащие за его спиной Чонин с Сехуном, которые держат поднятые вверх большие пальцы. Чанёль слишком добрый и доверчивый, и ему хочется, чтобы чудо, потерявшееся в числах и лишившее его подарка на Рождество, случилось хотя бы сейчас. Чанёль отправляет сообщение, получает в ответ адрес и время, и надежда в нем разгорается с новой силой. С интуицией Чанёль дружит так себе, но сейчас он склонен верить, что она подсказывает ему счастливый исход. При этом он чувствует легкую — всепоглощающую, на самом деле — вину: его чувства к боссу Ву явно живут своей жизнью и деваться никуда не собираются, но Чанёль хоть глупый и доверчивый, но понимает, что боссу Ву до него нет совершенно никакого дела. Жить же с неразделенной любовью и надеждой на хэппи энд здорово только в дурацких романтических комедиях. Чанёль же хочет быть счастливым. — Сегодня? — заискивающе играет бровями Бэкхён, когда Чанёль в который раз бросает взгляд на экран телефона. С Джунсо они переписываются безостановочно, и уши Чанёля бессовестно пунцовеют, предвкушая встречу. — Не соглашайся на секс на первом свидании! — наставляет Чонин. — И не одалживай ему денег, — подает голос Сехун. — Его отец — госслужащий. — Беги от него сразу, если он придет в школьной форме. — Он ходит в качалку! — И что? В душе всякого Халка вполне может жить маленькая принцесса. — Да, на гей-клубы и танцы у шеста тоже не соглашайся. — Эй! — Бэкхён возмущенно смотрит на Чонина. — Мы идем в ресторан! — перебивает Чанёль, не менее возмущенно глядя на Чонина. Тот в ответ пожимает плечами, словно бы говоря: «Тоже мне препятствие нашел». — В ресторан? — тянет Бэкхён. — В пятницу вечером? Напрашивается продолжение банкета, говоришь? — Он играет бровями, и Чанёль скашивает глаза на окно, напоминая, что предложение остается в силе. На Бэкхёна не действует, и он продолжает корчить рожи. — И куда идете? — спрашивает Сехун, и когда Чанёль отвечает, присвистывает. — У твоего потенциального соулмейта есть вкус. — И деньги. — И желание продолжить общение. — Согласен: забираю обратно свои слова про секс на первом свидании. Чанёль открывает рот, чтобы возмутиться, но слова застревают в глотке: босс Ву стоит в дверях своего кабинета и смотрит на Чанёля пристальным — если не испепеляющим — взглядом. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что он слышал каждое слово. «Всё, конец», — бьется в мозгу отчетливая мысль, подкрепленная уверенностью в том, что после подобных разговоров Чанёль вряд ли задержится в личных помощниках босса Ву. Он нервно сглатывает и скашивает глаза на друзей, но вся троица, до этого бессовестно гиенившая, скрывается за мониторами компьютеров: то, что босс Ву не в духе, слишком очевидно. — Чанёль, зайдите ко мне в кабинет. — Голос его спокойный, идеально ровный, и Чанёль, научившийся распознавать отдельные проявления его настроения, сейчас не слышит в нем ничего и теряется. Босс Ву разворачивается на пятках и возвращается в кабинет, двери при этом не закрывает. — Ну, помолитесь за меня, что ли, — нервно смеется Чанёль и на ватных ногах идет за боссом Ву. В кабинет он проскальзывает тенью — насколько это, конечно, возможно делать на едва переставляемых ногах — и под внимательным взглядом босса Ву закрывает дверь. Босс Ву молчит, Чанёль осматривается, надеясь приметить в его руках газету или планшет с открытой страницей его, Чанёля, профиля с сайта знакомств. Но когда всего этого не находит, начинает паниковать. Значит, босс Ву действительно слышал последний разговор, значит, Чанёль действительно вылетит из компании пинком под зад только потому, что пытался устроить личную жизнь. — Честное слово, я больше не буду, только, пожалуйста, не выгоняйте меня! — Чанёль не соображает, что тараторит, выпаливает первое, что приходит в голову, и даже складывает руки в молитвенном жесте. Смотрит на босса Ву глазами кота из Шрека. Босс Ву поднимает брови и смотрит на него. В его взгляде Чанёль отчетливо читает вопросы, ответов на которые у него нет, потому что — тут как бы в обморок позорно не рухнуть, когда босс Ву так смотрит. И ничего не говорит. На какое-то время Чанёль застывает истуканчиком. Босс Ву тоже не спешит шевелиться — замер в своем кресле, откинувшись расслабленно на спинку, сложил руки на груди и превратился в изваяние. Прекрасное изваяние, воет внутренне Чанёль, и от всех своих бесконечных поисков соулмейта снова чувствует себя до бесконечного виноватым. «Ну скажите что-нибудь», — молит все так же мысленно Чанёль, когда молчание затягивается. И хоть он и смотрит на босса Ву во все глаза, но все же вздрагивает, когда тот сбрасывает с себя оцепенение и выравнивается. — Извините, а вы о чем? Чанёль хлопает глазами. — Разве вы вызвали меня к себе не для того, чтобы уволить? — А вы хотите, чтобы я вас уволил? — Тон босса Ву — сплошная ирония и насмешка, и Чанёль, как всегда бывает, чувствует себя дураком. — Нет, но… Я… Честное слово, я так больше не буду! Я… — Чанёль начинает лепетать оправдания. Босс Ву поднимает ладонь, и он тут же глотает слова, готовые вот-вот сорваться с языка. — Я уже понял, что вы так больше не будете. И меня не интересуют личные разговоры сотрудников, пока эти разговоры не мешают им выполнять свою работу, — произносит босс Ву. При этом он ни на мгновение не отводит от Чанёля цепкого взгляда, и от этого ему становится одновременно и дурно, и хорошо. Его взгляд — полная противоположность словам. Чанёлю кажется, что он видит в нем собственнические оттенки. Ему выть впору, потому что не хочет, чтобы это ему только казалось. И пусть за столько времени, что Чанёль на него работает, за столько раз, сколько они оставались наедине, босс Ву ни словом, ни взглядом, ни жестом не дал понять, что он ему интересен. Чанёль на самом деле глупый, потому что ну кто взаправду верит в хэппи энды как в романтических комедиях? Чанёль молчит, закусив губу, и ждет, что босс Ву скажет. — Хотя, признаться, — продолжает босс Ву, — мне несколько надоело постоянно становиться свидетелем обсуждений ваших не самых удачных свиданий. Уши Чанёля вспыхивают от стыда, и он приглаживает волосы, стараясь их скрыть. Но волосы растрепанные, непослушные, и толку от его манипуляций мало. Зато его попытки не укрываются от внимания босса Ву. Он усмехается, и Чанёль тут же прекращает и прячет руки за спину, мнется на месте, чувствует себя отчаянно некомфортно. — Но раз уж вы так боитесь увольнения, — начинает босс Ву, и Чанёль напрягается. Внутри него все замирает, натягивается струной. Он даже дышать забывает — весь обращается в слух, чтобы ни слова, ни полутона не пропустить, — то вот. — Босс Ву протягивает Чанёлю довольно увесистую даже на вид папку. — Эти расчеты мне нужны до конца дня. — До конца дня? — Чанёлю кажется, словно его огрели по затылку чем-то увесистым. Челюсть он не роняет только потому, что страх выставить себя перед боссом Ву круглым идиотом превосходит всё. Он судорожно подсчитывает, сколько времени осталось до конца дня. — А у вас есть другие планы? — вкрадчиво спрашивает босс Ву. Чанёль с усилием проглатывает рвущееся наружу «Да» и активно мотает головой. — Отлично, потому что, скорее всего, вам придется задержаться на работе. Но не беспокойтесь: ваши сверхурочные будут оценены по достоинству. Чанёль начинает откровенно паниковать. Впервые в жизни ему хочется накричать на босса Ву. Впервые за все время он хочет сказать, что плевать он хотел на все сверхурочные, потому что босс Ву ломает ему жизнь — и не только личную. Но вместо этого Чанёль молча, предательски дрожащими пальцами берет протянутую ему папку, прижимает ее к груди и бочком направляется к двери. — Запомните, Чанёль: эти расчеты мне нужны сегодня. Чанёль кивает и выскальзывает из кабинета, прикрывает за собой дверь, но даже тогда чувствует лопатками пронизывающий все нутро взгляд босса Ву. До своего рабочего места он едва добирается под сочувствующие взгляды, кажется, всего отдела, падает на стул, роняет папку на стол, а голову — на папку. Слышит соболезнующий — кажется, даже искренний — вздох Бэкхёна и без зазрения совести скулит. — Я так понимаю, Крис В-аааа-уууу уже вовсе не вау? — спрашивает Бэкхён, когда Чанёль рассказывает им о подарке от босса Ву. — Всё он вау! — Чанёль упрямится, становится на защиту своей пылкой любви. — Ой да ладно, ни за что не поверю, что тебе не хочется выбросить его в окно за то, что обломал тебе свидание? — Во-первых, он ничего не обломал. — А ты все такой же наивный. — Во-вторых, в окно я хочу выбросить только тебя. — За меня отомстят. — А в-третьих… — Чанёль запинается, жует губы. Не хочет признавать, что друзья правы, но с тяжелым сердцем говорит: — А в-третьих, босс Ву таки заноза в заднице. Бэкхён задушено крякает и тут же отворачивается, свистит в потолок. Чанёль оторопело смотрит, не понимая, что на него нашло и что такого в его словах вызвало такую реакцию. — Бён Бэкхён! — возмущенно вопит он, когда понимает беспардонность Бэкхёна. Чанёль вбивает в поиск возможность существования планеты, населенной исключительно морскими свинками.***
Опаздывает Чанёль не то чтобы сильно, но определенно больше того, что требуют правила приличия. Джунсо обещает подождать и на его бесконечные извинения так же бесконечно заверяет, что все в порядке. Чанёль очень хочет верить, что все в самом деле нормально, но когда практически на всех парах вваливается в ресторан, и официант проводит его к забронированному на имя Чон Джунсо столику, не находит там ровным счетом никого. И ничего: даже записки паршивой на клочке салфетки — и той нет. Чанёль мнется, не зная, что ему делать. В желудке сворачивается неприятненький такой ком, к которому он с каждым неудачным свиданием привыкает все больше и больше. Чанёль находит Джунсо миллион оправданий, все же садится за столик и решает подождать. Может быть, он потому и писал, что все в порядке, что сам задерживается и не хотел Чанёлю об этом говорить? А может, случилось нечто непредвиденное, и Джунсо просто не успел или забыл предупредить? Чанёль жует губы и крутит в руках телефон. Смотрит то и дело, не мигнет ли уведомлением экран, но телефон насмешливо молчит. Подходит официант с меню, и Чанёлю становится немного неуютно. Он не знает, на сколько может опоздать Джунсо, и потому просит повременить с заказом. Ждет еще десять минут и не выдерживает. Слушает долгие противные гудки, но Джунсо не отвечает. Последний гудок тянется для Чанёля особенно долго: со своего места он прекрасно видит двери ресторана. Чанёлю хочется спрятаться под столом, потому что он ожидал от Вселенной чего угодно, но не босса Ву, прошествовавшего мимо него к соседнему столику. Чанёль отчаянно начинает закидывать Джунсо сообщениями. Спустя полчаса Чанёлю хочется позорно разреветься. Спустя какие-то бесконечные тридцать минут он понимает, что Джунсо не появится. Признаваться даже себе в том, что это всего лишь очередное с треском провалившееся свидание, Чанёлю так стыдно, что уши снова семафорят, но на это ему уже все равно. Он шмыгает носом и решает, пока совсем не расклеился, уйти. К тому же, он то и дело ловит на себе взгляды официантов, что только подливает масла в огонь. — Чанёль? Чанёль, одной ногой в направлении выхода, замирает, вытянувшись стрункой, когда знакомый до боли голос его окликает. Он не хочет поворачиваться, не хочет, чтобы босс Ву видел выражение его лица, да только здравый смысл нашептывает, что скрывать-то особо и нечего. Чанёль вздыхает, опускает плечи и оборачивается к боссу Ву. Улыбается во все тридцать два, да только босса Ву не проведешь, и его скептическая улыбка говорит обо всем и сразу. — Это вы так радуетесь, что ваш спутник не пришел, или пытаетесь сделать вид, что рады меня видеть? — Да. — Спасибо за откровенность. — Я не… — Присоединитесь? Чанёль замирает истуканчиком — дурацкая привычка, от которой вообще-то надо избавляться. И он обязательно этим займется, но немножечко позже. Совсем немножечко, когда шестеренки в его мозгу снова начнут вертеться, и Чанёль осознает до конца, что босс Ву только что предложил с ним поужинать. В другой день Чанёль, может быть, и отказался, но разочарование, обида и вселенская жалость к самому себе берут верх, и он, хоть и с опаской, но соглашается. Босс Ву подзывает официанта и делает заказ. — Вы не против? — спрашивает босс Ву, когда официант удаляется. — Нет, я всеядный. — Я вообще говорил о том, что взял инициативу в свои руки… — Чанёль идет пятнами. — Но ваш ответ меня тоже устраивает. — Не прошло и пяти минут, как Чанёль начинает сомневаться, что ужин с боссом Ву — хорошая идея. — Извините, — бормочет Чанёль и отводит глаза. Чувствует себя при этом весьма неловко. Комкает в пальцах попавшуюся под руки салфетку и старается смотреть куда угодно, только не на босса Ву. Идеального босса Ву в идеально выглаженной белоснежной расстегнутой на две пуговицы рубашке, с закатанными манжетами, пиджаком, небрежно брошенным на спинку стула. На босса Ву, что во внерабочее время носит очки для зрения, что делает его немножечко более уютным и каким-то домашним. На Криса В-аааа-уууу, который выбивает из пачки сигарету, прикуривает и затягивается. Протягивает пачку Чанёлю. — Спасибо, я не курю. И это, пожалуй, к лучшему. Чанёль уверен, что кури он, не успел бы сделать и пары затяжек и наверняка умер, подавившись дымом. Иначе смотреть на то, как босс Ву курит, невозможно. Чанёль не любит сигареты ни под каким соусом — целоваться с пепельницами его никогда не прельщало, — но ментоловый дым сигарет босса Ву творит с его рассудком что-то невообразимое. Иначе Чанёль не может объяснить того, что не поддается никаким увещеваниям здравого смысла и совершенно не стесняясь смотрит, как губы босса Ву смыкаются на фильтре, как он делает затяжку и как лениво выпускает дым тонкой струйкой. Чанёль словно в каком дурмане, потому что без конца думает о том, что хотел бы узнать, какие сейчас губы босса Ву на вкус. Подошедший официант оказывается такой неожиданностью, что Чанёль едва со стула не сворачивается. Он поклясться готов, что слышит негромкий смешок, но лицо официанта невозмутимо-вежливо, а поверить, что босс Ву умеет смеяться, получается так себе. И это при том, что на отсутствие воображения Чанёль никогда не жаловался. Официант разливает по бокалам вино, и Чанёль вопросительно поднимает бровь: — Хороним осколки моей личной жизни? Он тут же спохватывается, удивляется своей вольности и ладонями прикрывает рот. Смотрит на босса Ву округлившимися глазами, но тот словно бы ничего не замечает. — Или пьем за что-то новое, — говорит босс Ву и поднимает бокал. Чанёлю не раз доводилось с боссом Ву ужинать, но никогда — наедине. Он не единожды видел босса Ву с бокалом в руке, но никогда не осознавал, насколько красиво он это делает. Чанёль хочет позорно сбежать, потому что чувства его не просто живут своей жизнью и деваться никуда не собираются, но только сильнее становятся. Он с обреченностью признает, что на самом деле глупый до невозможности и такой же наивный, пусть даже босс Ву ни разу ни словом, ни взглядом, ни жестом не дал понять, что он ему интересен. Вечер проходит приятно. Чанёль мог бы назвать его даже спокойным, если бы не предательски алеющие без конца уши и влажные ладони. Разговаривают они не много, но Чанёлю хватает. Ему нравится слушать босса Ву, его неторопливую речь, кутаться в его голос и не слышать в нем привычной отстраненности. Чанёлю нравится украдкой на него смотреть — засматриваться на самом деле, — запечатлевая в памяти расслабленное лицо, морщинки в уголках глаз и подрагивающие в неуловимой улыбке уголки рта. В какой момент что-то идет не так, Чанёль сказать не может. Просто он слишком теряется в любовании боссом Ву. Просто бокал оказывается так некстати под рукой. Просто у Чанёля координация хуже, чем у морской свинки, и спустя какое-то мгновение вино кровавым пятном растекается по белоснежной рубашке босса Ву. Повисает такая тишина, что Чанёлю кажется, что он оглох. Босс Ву смотрит на рубашку, а потом поднимает на него взгляд, от которого у Чанёля все нутро леденеет, а по коже разбегаются мурашки липкого страха. Чанёль пытается выдавить из себя хоть слово извинения, но все они будто разбежались куда и носа из своих закромов не показывают, оставляя его с пустой головой. Он готов ко всему, но не к тихому смеху босса Ву. — Надо замыть пятно. — Чанёль взвивается на ноги. — Не думаю, что это хорошая идея. — Но тогда ваша рубашка будет испорчена. — Она уже испорчена, а запасной с собой нет. Я не рассчитывал, что именно сегодня на меня выльют вино. — Простите, — виновато шепчет Чанёль. — Все в порядке. — Я могу вам дать свою. — Рыцарство не ваш конек, Чанёль. А я не хочу, чтобы вы заболели. И делаю это отнюдь не из благородства — как беспощадный босс-тиран я требую, чтобы мой личный помощник всегда был рядом. Чанёль тут же цепляется за это «рядом», и оно откликается в нем замершим на несколько мгновений сердцем. — У меня есть во что переодеться, — говорит Чанёль и указывает на свой рюкзак. — У вас там стратегические запасы рубашек? — Нет, всего лишь одна на всякий случай худи. — То есть вы изначально планировали вылить на меня вино? — Изначально я планировал только сходить на свидание с возможным соулмейтом. Босс Ву замирает. В выражении его лица что-то неуловимо меняется, словно бы Чанёль сболтнул лишнего. Взгляд босса Ву темнеет, и у Чанёля по коже снова мурашки толпами шествуют. — Так и быть, я согласен на вашу худи. — Рубашку. — Извините? — Я отдам вам свою рубашку. — Почему не худи? — Серьезно? — Что? — Разве худи ваш стиль? Босс Ву в ответ только хмыкает и направляется в сторону уборной. Чанёль, прихватив рюкзак, следует за ним. Убедившись, что в уборной никого нет, босс Ву начинает расстегивать рубашку. Чанёль поспешно отводит взгляд и принимается с завышенным интересом разглядывать замок на рюкзаке. Он вжикает в тот момент, когда босс Ву снимает залитую вином рубашку и кладет ее на умывальник. Чанёль чувствует себя крайне неловко, борясь с пуговицами на своей рубашке. Он, правда, не хочет пялиться и изо всех сил старается, но глаза живут своей жизнью и таки находят путь к жилистому, подтянутому телу босса Ву. — Что это? — Чанёль во все глаза глядит на распустившийся чуть ниже левой ключицы босса Ву «цветок молнии». Впервые в жизни Чанёль видит, как босс Ву теряется. Он замирает, сжимая в руках Чанёлеву рубашку. Босс Ву сжимает челюсти так плотно, что Чанёль слышит, как скрипят его зубы. Впервые в жизни ему плевать. — Что это? — повторяет Чанёль, и собственный голос раздается словно со стороны. Звучит коряво, надломлено, эхом отбивается от стен уборной. Он с силой сжимает лямку рюкзака и не может перестать смотреть на до боли знакомую отметину. — Чанёль. — Голос босса Ву бьет по нервам, и Чанёль роняет рюкзак. Резко стягивает майку и пальцем тычет в собственный «цветок молнии», распустившийся под правой ключицей. — Что «Чанёль»? Что? — Последнее слово он выкрикивает. Горло сковывает обидой, и плакать хочется невыносимо. Осознание наваливается на него снежной лавиной, и Чанёль оказывается к подобной реальности не готов. Реальности, в которой босс Ву все это время водил его за нос. Реальности, в которой Крис В-аааа-уууу оказывается его соулмейтом. — Дай мне объяснить. — Ты знал? Ты все это время знал? — Чанёль не замечает, как переходит на «ты», но это тоже еще одно плевать. — Да, но… — И смотрел, как я бегаю на все эти свидания в поисках соулмейта? — Я… — Куда делся Джунсо? — Я попросил его уйти. — Ты сделал что? — Объяснил ему, что ты занят. Чанёль нервно смеется. — Занят, — повторяет он. — То есть, ты заставил меня унижаться перед всеми этими «соулмейтами», а потом завалил работой, чтобы я не встретился с единственным адекватным человеком, обитающим на этом дурацком сайте? — Я могу объяснить. — Знаете что, босс Ву? А не пошли бы вы к черту? Чанёль хватает рюкзак, худи, разворачивается на пятках и вылетает из уборной, а затем и из ресторана. Слышит позади себя сдавленные ругательства, но ему в самом деле наплевать. Он залетает в такси, и то откатывает от ресторана ровно в тот миг, когда босс Ву возникает в дверях. Чанёль жмурится, чтобы не видеть его ни в окне, ни в зеркале заднего вида, и открывает глаза только когда водитель говорит, что они приехали.***
Чанёль считает, что имеет полное право себя жалеть, а потому запирается на все выходные дома, игнорирует постоянно названивающего Бэкхёна, иногда — Сехуна и сообщения от Чонина. Закупается ромово-изюмовым мороженым, колой и шоколадками и решает, что либо умрет от диабета, либо заработает пару-тройку — десятков — лишних килограмм. Чанёль лопает мороженое маленькими ложечками — на ангину он не согласен. Он кутается в огромный пушистый плед и смотрит до скрежета зубов сладкие и до горы бумажных салфеток сопливые романтические комедии, которые, как одна, заканчиваются хэппи эндами, даже несмотря на неразделенную любовь. Чанёль хлюпает носом и тихонечко подвывает, жалуясь Вселенной на собственную жизнь. «Крис В-аааа-уууу уже не вау», — скидывает он смс-ку надоевшему хуже горькой редьки Бэкхёну и в сердцах отключает телефон. Не хочет никого ни видеть, ни слышать оставшиеся до новой рабочей недели семнадцать часов и сорок одну минуту. Чанёль малодушно подумывает о том, чтобы сбежать во вполне заслуженный отпуск — в конце концов, босс Ву обещал оценить сверхурочные по достоинству. Додумать соблазнительную мысль ему не дает настойчивая — душераздирающая, на самом деле — трель звонка. — Оставьте меня в покое, — гундосит Чанёль и шмыгает сопливо. Говорит вроде громко и четко, но тот, кого принесла нелегкая, сдаваться не намерен и к бесконечному звонку добавляет стук в дверь. Чанёль сначала не хочет реагировать, но потом вспоминает, что в соседство ему досталась не самая приятная старушка, и он вскакивает на ноги и несется лично и доступным языком объяснять, что он никого не хочет видеть. Только вот босс Ву непрошибаемый. Чанёль ловит челюсть, ставит ее на место и, упрямо сжав губы, дергает дверь на себя с намерением закрыть, но вместо хлопка слышит такие смачные ругательства, что кончики его ушей отчаянно краснеют. Босс Ву умудряется просунуть ногу в брендовой туфле, что основательно мешает двери — туфля, надо сказать, немаленькая. Чанёль невовремя вспоминает шуточки Бэкхёна о мужчинах с большим размером ноги и идет пятнами. — Что вы здесь делаете? — Чанёль старается, чтобы его голос звучал сурово и равнодушно, но по взгляду босса Ву понимает, что получается так себе. Для пущей уверенности он хмурится, но только босса Ву ничего не берет. — Мы снова на «вы»? — И всегда были. — Уборная с тобой поспорит. — Я не хочу тебя видеть. — А я хочу поговорить. — Говори. — Ты предлагаешь выяснять отношения на лестничной клетке? — Какие отношения? — Чанёль! — Босс Ву? Босс Ву — Крис — только вздыхает раздраженно и левой рукой упрямо тянет дверь на себя. Чанёль сдается, уступает Крису и делает пару шагов назад. Теряет остатки гордости и позволяет ему войти в квартиру. Босс Ву — Крис, поправляет себя Чанёль — заходит в квартиру не один. Чанёль во все глаза смотрит на клетку с милейшим мохнатым комочком, который при ближайшем рассмотрении оказывается совершенно чудесной морской свинкой. — Откуда?.. — пораженно выдыхает Чанёль, а ладони покалывает от желания прикоснуться к меховому комку. Но он помнит, что Крис никуда не делся и они вроде как собирались выяснять отношения. — Потому что ты мечтаешь обзавестись морской свинкой вместо той троицы, которую зовешь друзьями. — Эй, они вообще-то лучшие друзья в мире! — Не могу с тобой согласиться. — Они, знаешь ли, тоже не слишком от тебя в восторге. Крис аккуратно ставит клетку на тумбочку и делает по направлению к Чанёлю несколько шагов. Чанёль глупый до невозможности, доверчивый, а еще наивный как все главные героини романтических комедий, но позволяет Крису взять его ладони в свои, теплые и немного шершавые. — Я никогда не хотел, чтобы ты ходил на эти свидания. — Но ничего не сделал, чтобы меня остановить. — Как ты себе это представляешь? Я босс, ты мой подчиненный. Не заяви я прямо, а даже просто намекни… Во-первых, я не обсуждаю такие темы на работе. В отличие, к слову, от твоих друзей, которые считают офисный туалет отличным местом для подобных разговоров. Сначала бы удостоверились, что там, кроме них, никого нет. — Крис морщится. — Во-вторых… — Говорят о чем? — перебивает Чанёль. Ему кажется, что он ослышался, но внутри зудит червячок, который говорит, что ни разу. — О соулмейтах, конечно же? — Обалдеть, — пораженно выдыхает Чанёль. — Я знал, что они что-то скрывают, но это… Чонин так рьяно отрицает существование соулмейтов… Обалдеть. Ты уверен? — Слышал это собственными ушами, из-за чего провел в туалете лишние двадцать минут. Лучше не представлять, что подумал обо мне клиент. Чанёль прыснул и поймал хмурый взгляд Криса. — Мы сейчас будем говорить о них? — Прости, нет, просто забыл на чуть-чуть, что мы наши отношения выясняем. Продолжай. — Во-вторых, ты бы даже не поверил! Еще и понял бы неправильно и обвинил в домогательствах! А не ты, так твои друзья бы постарались. — Неправда, — оскорбляется Чанёль. — Правда. Потому что они меня на дух не переносят — ты сам это сказал. — Крис сильнее сжимает его ладони в своих и смотрит. Не в глаза — в самую душу. Цепляет, держит крепко, не отпускает и, Чанёль видит, отпускать не собирается. Чанёль кусает губы и щеки с внутренней стороны, но улыбки все равно сдержать не может. — А потом я испугался. — Ты что? — Этот Джунсо… — Крис морщится. — Он и правда нормальный парень. И я подумал… А что, если ты в него влюбишься? Пусть даже он не твой соулмейт. Все предыдущие кандидаты были тупы как пробки, а этот… — Ты что, за мной следил? — Глаза Чанёля округляются. Он ушам своим не верит, а от количества свалившейся на него информации его ведет, а в животе то ли бабочки пресловутые, то ли термоядерная смесь колы, мороженого и шоколада. — А зачем? — Но откуда-то же ты знаешь. — Мне напомнить, что ты не стеснялся в громкости, когда обсуждал свои свидания с друзьями? Ну и по тому, что ты ни с одним не захотел продолжать отношения, несложно сделать выводы. — И тебе не стыдно? — Ни капельки. А тебе? — За что? — Гей-клуб? Теперь уже не только уши — все лицо Чанёля пылает. — О-откуда? — заикается он и молит Вселенную, чтобы нет, но, очевидно, в прошлой жизни он основательно провинился, потому что та по-прежнему считает, что страдает Чанёль мало. — Да все оттуда же. — Крис пожимает плечами. — Услышал твой разговор с друзьями — стены, знаешь ли, картонные — и выкупил запись. Не хочу, чтобы кто-то на тебя смотрел. — Рыцарство не ваш конек, босс Ву, — лепечет Чанёль и широко улыбается. Чанёль, может быть, и глупый, но очень-очень хочет быть счастливым. Морская свинка, до этого внимательнейшим образом на них глядевшая и словно слушавшая каждое слово, вдруг демонстративно поворачивается к ним круглой толстой попой. Крис пользуется моментом. Чанёль знает, что губы Криса вперемешку с ментолом на вкус просто потрясающие. Чанёлю слишком хотелось, чтобы чудо, потерявшееся в числах и лишившее его подарка на Рождество, случилось хотя бы сейчас. Он кутается в Крисовы объятия словно в огромный пушистый плед и смотрит, как Чудо увлеченно похрустывает листьями салата.***
— Я нашел своего соулмейта! — возбужденно говорит Чанёль. Бэкхён не давится кофе, но все равно смотрит на него с осуждением. — Какого по счету? — спрашивает подошедший Сехун. — Первого и последнего. — Голос от двери раздается настолько неожиданно, что дергается даже Чонин и отрывает подбородок от плеча Сехуна, чтобы посмотреть на вошедшего в комнату отдыха босса Ву. Тот подходит к кофемашине и наливает себе чистейший эспрессо. — И чтобы больше никаких объявлений в газете и профилей на сайте знакомств. — Босс Ву улыбается самой милой из своей улыбок, бросает на Чанёля короткий, по-прежнему пробирающий до самого нутра взгляд и уходит под аккомпанемент дружно отваливающихся челюстей. — Вау, — выдыхает Бэкхён. Чанёль улыбается. И пусть чудо потерялось в числах и лишило его подарка на Рождество. Сегодня Чанёль счастлив.