Посмей и умри

      Еще час назад, заливистое гоготание из номера двести шестьдесят девять разносилось эхом по длинному, широкому коридору средненького отеля. Но с каждым скрипом двери этого номера, смех становился тише, а вскоре и вовсе сошел на нет. Уютный приятельский вечер, перевоплощался в позднюю ночь, разделяя время для откровений с самыми стойкими.       Основной свет был выключен, комнату освещала лишь пара настенных светильников, что только увеличивало желание всех собравшихся поскорее разойтись по собственным номерам.       — Ребята, — расстроено протянул хмельной Джейсон, — нам нужно срочно чем-то заняться, пока мы не отрубились окончательно.       В ответ раздалось протестующее мычание рассредоточенных по его номеру фигуристов, из которых остались лишь две танцевальные пары и его приятель Хавьер. Хавьер был далеко не в настроении. Нет места обиднее четвертого, ну, если только второе. В первом случае, еще чуть-чуть и был бы пьедестал, во втором, еще чуть-чуть и было бы чемпионство. Но оставаться в одиночестве Хавьеру сейчас было нельзя, он бы себя сожрал.       — Да ладно вам, давайте хоть бутылочку покрутим, вспомним детство, которого не было? — вновь попытался Браун, на что получил еще более недовольное мычание.       — Да что вы такие занудные? — он демонстративно надулся.       — Занудные? Я лично вымотан так, что с трудом звуки в слова складываю, — зевнул растянувшийся на чужой кровати Фернандес, — Вот доживешь до моих лет, я на тебя посмотрю. К тому же, среди нас всего две девушки, и ты нам предлагаешь играть в бутылочку? Что за гейская оргия? — он перевернулся с живота на спину и уставился полусонными глазами в идеально ровный потолок. Количество выпитого алкоголя было невелико, но даже эта пара бокалов шампанского вполне справлялась с функцией снотворного.       Джейсон закатил такие же сонные глаза.       — Кто еще против, кроме деда-гомофоба? — он окинул ребят вопросительным взглядом, на что те ответили кислыми минами, — Ну, отлично, — теперь он надулся всерьез, — Я тоже устал, но завтра к вечеру мы все разъедемся…       — Мы тренируемся на одном катке, — перебив, напомнил Хавьер.       — А я и не про тебя говорю, больно мне нужна твоя рожа, — Джейсон скомкал свою тренировочную футболку, висевшую на спинке массивного стула, на котором он сидел, и кинул другу в лицо.       — Просто…люблю это ощущение: когда все уже закончилось, можно выдохнуть и насладиться общением, без переживаний и нервотрепки. Но этого времени всегда так мало. И если мы не взбодримся, то через полчаса все уснем. Мы и так уже стольких «бойцов» потеряли. И все. Конец. К тому же, несмотря на любезное замечание господина Фернандеса, — он кинул на испанца недовольный взгляд, — такого вечера у нас не будет до следующих соревнований. И не факт, что мы снова сможем встретиться тем же составом. Ну же, давайте повеселимся?       — В чем-то он прав, — согласилась с его словами Тесса, скидывая ноги с подлокотника небольшого кресла, на котором она ютилась вместе со своим партнером, — но играть в дурацкую бутылку — увольте, — она оттолкнула от себя воздух руками.       — Тогда давайте в карты, — воодушевился поддержкой Джейсон, — В покер, м? Все умеют? — он копошился в почти собранном чемодане, — Хотя нет, давайте я вам кое-что новое покажу. Знаете, есть такая карточная игра — «Дурак» называется, — он с жутким акцентом произнес русское слово.       — Как? — не разобрал Алекс, сидевший с сестрой на втором креслице.       — Это что еще такое? — дополнила его Майя.       — Дурак — это по-русски. Это значит, эм, — «глупый». Вроде, — пояснил Браун.       — Подозрительное название, — заключил Скотт.       — Да там ничего сложного, — махнул рукой Джейсон, — Меня русские девушки научили. Игра простая, в их стране даже маленькие дети умеют.       Он принялся воодушевленно рассказывать правила.       — Ну не-ет, — дослушав его, простонал Хавьер, — Там еще и думать надо. Не хочу сейчас думать.       — Да что там думать? Можешь крыть — кроешь, не можешь — берешь себе, и все.       — К тому же, ты говорил, что там тридцать шесть карт используется, — подметил Скотт, — Нас шестеро. Шестью шесть… Получается, мы сразу все карты раздадим, а так не интересно. Судьба предрешена, и даже как-нибудь повернуть игру в свою пользу за счет дополнительных карт — не выйдет.       — У меня колода из пятидесяти двух. Раскинем на пятьдесят две, — предложил Браун, — Так тоже можно.       — Но ты говорил, что нужно тридцать шесть.       — Да какая разница? Кто нам запретит? Боже, чувак, мы же не на деньги играем, а так, для развлечения. Хотя, знаете, — Джейсон сделал угрожающую паузу, — для большего вашего энтузиазма предлагаю играть на желания. Я даже уже придумал одно, — он поиграл бровями, — Назовем его «Смертельный номер», или нет…нет, это слишком банально, лучше так — «Посмей и умри».       — А почему это ты придумываешь желания? — возмутился Алекс, сонливость которого постепенно растворялась в азарте.       — Потому, что я предложил игру, соответственно, я и придумываю. Следующее задание придумывает победитель и так далее. Нас много — карт мало. Партия закончится быстро. Так что можете уже обмозговывать свои варианты. Только давайте в пределах разумного. Что-нибудь забавное, а не то, что может нам навредить, — он уселся посреди комнаты на мягком ковре и принялся умело тасовать колоду, — Присаживайтесь, — пригласил он.       — Забавное…— не унимался Хавьер, — но ты назвал свое «Посмей и умри», так? Сначала скажи, что надо делать или я не буду играть.       — Но так ведь не интересно, — запротестовал Джейсон.        — Я должен знать, на что подписываюсь.       — А как же манящая завеса тайны, — Джейсон водил руками по воздуху, будто колдуя.       — Раз мы не знаем, что именно ты задумал, то при собственном проигрыше ты сможешь поменять изначальное задание на какую-нибудь легкую фигню. А если проиграет кто-то из нас, то нам придется страдать по-полной, да?       — Кстати, да, — согласилась Майя, — Откуда нам знать, что для себя ты не придумал запасной вариант?       — Вы так плохо обо мне думаете? — Джейсон плавно скользил взглядом от лица к лицу, получая в ответ наглые утвердительные кивки.       Вздохнув, он цокнул языком.       — Хорошо, я напишу задание на бумаге и положу на стол, и потом проигравший его зачитает. Надеюсь, вы не думаете, что я смогу изменить написанное силой мысли? Это вас устроит?       — Вполне, — кивнул Скотт, и Джейсон быстро застрочил суть наказания на блокнотном листе.       — А меня нет, — вновь протестовал Хавьер, — Неужели вас не волнует, что за фигню он может там понаписать?       — Да расслабься, — отмахнулась Тесса, — он же тоже играет. И в случае проигрыша, ему самому придется выполнять это же задание.       — Действительно, — еще больше повеселел от замечания партнерши Скотт, — Джейсон с нами в одной лодке, а значит, ничего там страшного нет, — обратился он к недоверчивому Хавьеру, — Подумаешь, ну прокукарекаешь ты в форточку — переживешь.       — Но что если… — вновь попытался Фернандес.       — Так, — перебил его вернувшийся на место Джейсон, заново тасуя карты, — сцышь — покинь круг, нам больше карт достанется, раз ты такой трусишка.       — На меня эти методы не действуют, я тебе не ребенок, — фыркнул Хавьер на попытку взять его на слабо, но с места не сдвинулся, — Раздавай давай.       Хитро улыбнувшись, Джейсон выдал каждому по шесть карт и, вытянув из середины колоды бубновую тройку, обозначил козыри.       — Первая игра пробная, без наказания, просто, чтоб вы поняли для начала, что к чему.       Если с «двойками» - «десятками» и тузом все было понятно, то с рангами валета, дамы и короля ребята иногда путались, забывая, кто кого бьет.       — Черт, — выругался оставшийся «в дураках» Скотт, с досадой разглядывая в руках внушительный карточный веер, — Ладно, — он стал собирать все карты в колоду, — Мне необходим реванш. Сейчас я вам устрою.       — Разумеется, — расцвел заводила, — Вот это я понимаю настрой!       Моир уверенно раздал карты, и на манер предыдущего раздающего обозначил козыри. После первой игры сон окончательно оставил в покое каждого из присутствующих, и ребята поблескивающими от азарта глазами разглядывали выпавшие им карты.       — Ну что ж, — улыбнулся Джейсон, — эта игра уже всерьез. Так что будьте более внимательны. Есть у кого червонная двойка?        ***       — Да! Я вышел! — радостно воскликнул Скотт, оставляя свою партнершу «в дурочках».       — Ненавижу вас, — Тесса скривила страдальческую мину.       Взяв со стола листок с наказанием, она перевернула его и сначала прочитала про себя.       — А тебя, Джейсон, больше всех, — поднимая лицо к потолку, она досадно прохныкала, — Боже, ты что издеваешься? Ну что за детский сад? Я взрослая женщина…       — Что там? Говори же! — загалдели ребята, а Майя даже подбежала к девушке, чтоб запротоколировать все собственными глазами.       Вздохнув с излишним драматизмом, Тесса начала читать:       — «Подойти к номеру своего тренера, постучать, когда он выйдет — сделать книксен и с серьезным лицом произнести: «Туки-туки, туки-туки, я на льду хреначу трюки». Поклониться и, игнорируя возможные вопросы, уйти»       Комната наполнилась злорадным хихиканьем.       — Господи, мне конец, — Тесса жалобно посмотрела на Скотта, ища хоть немного поддержки, но тот лишь широко улыбаясь, развел руками.       — Да ладно, объяснишься завтра, или сообщение напишешь, ну или если все совсем будет плохо, через минут пять снова подойдешь и все объяснишь, — искренне приободрял Джейсон.       — А вдруг она уже спит? Неудобно беспокоить. Может завтра? — попыталась отделаться от задания «дурочка».       — Не-не-не, — завертел головой Браун, получая поддержку злорадных коллег, — Даже не думай слиться. Давай-давай, — он несильно подталкивал девушку в направлении выхода.               Стоя возле номера миссис Дюбрей, Тесса нервно жевала губы. Зло взглянув на ребят, прячущихся в лестничном проходе, она закрыла глаза и, выдохнув, неуверенно постучала костяшками по гладкой дверной поверхности. Она старалась, чтобы звук был как можно тише, надеясь, что хозяйка номера ее не услышит и не откроет. Но к ее сожалению по ту сторону двери раздались легкие шаги.       — Тесса? — сонное лицо тренера резко приобрело обеспокоенное выражение, — Что-то случилось?       Фигуристка не рискнула смотреть в глаза явно разбуженной женщины и, сделав книксен, остановила взгляд на подбородке.       — «Туки-туки, туки-туки, я на льду хреначу трюки» — медленно, с выражением произнесла она нужную фразу, вызывая хихиканье на лестнице.       Когда она начала кланяться, послышался топот убегающих со смехом друзей.       Смекнув, что происходит, Дюбрей облегченно улыбнулась и покачала головой.       — Тесса, сколько тебе лет? Как дети малые, — она говорила без упрека, скорее для вида.       — Простите, — стыдливо бросила девушка и поспешила вслед за сбежавшими приятелями.               — Ну что, довольны? — она появилась в номере, изображая проход топ-модели, при этом гордо вскинув подбородок, — Я все сделала.       Ребята принялись восторженно аплодировать.       — Это было на высшем уровне, Тесса, — Джейсон направился к ней с распростертыми объятиями, — У меня даже при прокатах адреналина в крови меньше.       — Ага-ага, — отмахнулась она, — Рассаживайтесь, лузеры, я должна вас всех уничтожить.       — Ну конечно, — хохотнул Скотт, — Смотри, как бы вновь не стать «глупой».       Подарив партнеру уничижительный взгляд, Тесса принялась шустро тасовать карты.       — А что там с наказаниями? — напомнила Майя, — Мы же все выиграли. Ну, кроме нее, — она кивнула на Тессу, раскладывающую по кругу карты, — Кто придумывает?       — Ну-у, — задумался Джейсон, — формально да, но так как я вышел самый первый, то я выиграл вас всех, — он кивал своим словам.       Хавьер недовольно цокнул языком.       — Ну, конечно. Ты можешь хотя бы придумать что-нибудь такое, где не нужно будет доставлять неудобства неповинным людям?       Прихватив выданные карты, Браун нервно стучал пальцем лежавшей на столе ладони, обдумывая слова Хавьера.       — Хах, — он в предвкушении начал строчить придуманное только что наказание, — Вот это точно можно назвать «Посмей и умри», — закончив, он сложил ладони перед грудью и, возведя взгляд к потолку, едва слышно прошептал: «Только бы не мне»       Получив свои карты, Хавьер занервничал, но старался не подавать вида. В его руках красовалась одна «мелочь», да еще и без единого козыря.       Ожидаемо оставшись в игре до конца, Хавьер нервно дергал коленями сложенных по-турецки ног. Он пытался вспомнить, какие карты вышли, чтобы хоть примерно понять, что же за ту единственную прячет в руках Браун. Взглянув на самодовольную улыбку друга, Фернандес смирился с почти стопроцентным проигрышем, и бросил на пол пиковую десятку, на которую тут же прилетела бубновая пятерка, являющаяся козырем, сопровождаемая радостными восклицаниями Брауна.       — Черт! — Фернандес кинул на пол оставшиеся карты.       — Знаешь, Хавьер, для всех нас это задание действительно было бы смертельным, но, думаю, ты справишься без проблем, — он злорадно захихикал.       Недовольный Хавьер с нарастающей внутри тревожностью поплелся к столу.       — Ну и что ты тут выдумал? — бросил он, борясь с эмоциями. Развернув бумажный лист, сложенный в четверо, он с глупым видом уставился на текст, словно впервые видел английские буквы. В процессе чтения его лицо резко вытянулось, и он нервно засмеялся.       — Ты же это не серьезно, да? — несмотря на широкую улыбку, он сверлил Джейсона далеко не дружелюбным взглядом, — Скажи, что ты пошутил, и скажи, что мне нужно сделать на самом деле, — он растягивал слова, словно объяснялся с ребенком.       — Какие уж тут шутки, — хмыкнул Браун, собирая карты с пола.       Водя взглядом от рассерженного Фернандеса к довольному Брауну и обратно,  ребята не спешили задавать вопросы.       — Плевать, — Хавьер раздраженно измельчал листок с заданием на небольшие кусочки, — Я не стану терять друга из-за какой-то дурацкой игры.       — Хави, что там такое? — отважилась Майя.       — Да, скажи, — поддержал Алекс, — Кого ты должен потерять?       — Не важно, — отрезал Хавьер, — Давай другое задание, — обратился он уже к Брауну.       — Так нельзя. Раз проиграл — выполняй.       — Ты, — прошипел Хавьер, — чертов извращенец. Что, свои собственные желания на игру проецируешь, да? Надеялся, что проиграешь?       — Опа, — Джейсон коротко хохотнул, — Что я слышу? Неужели ревность? А, Хави?       — Да что там такого-то? Кто-нибудь скажет? — Всерьез обеспокоилась Тесса.       — Этот придурок хочет засосать Юдзуру!       — А вот и нет, — пропел Джейсон елейным голоском, — Хватит ревновать, я тебе вовсе не соперник. И в мыслях не было.       — Закрой рот! — слишком зло рявкнул Хавьер.       — Хави, ну зачем ты так? — Майя сделала голос как можно дружелюбнее.       — Зачем?! Действительно. Может, ты за меня сходишь? Я бы посмотрел, если бы это тебе такое выпало.       — Ну, я бы быстренько поцеловала его в щеку и сбежала, — засмеялась Шибутани.       — Нужно не в щеку, нужно по-настоящему, — деловито уточнил Браун.       — Джейсон, так нельзя! — возмутилась Тесса, — Что если у человека уже есть тот, кого он целует «по-настоящему»?  — она изобразила руками кавычки в воздухе, — Мы же уже не подростки. Нельзя такое загадывать.       — Да нет у него никого, — отмахнулся Джейсон, — К тому же, вы слишком много значения придаете какому-то поцелую. Это всего лишь рот. Ну и что самого страшного может случиться? — обратился он к Фернандесу, — Он даст тебе в морду.       — Всего-то, — съязвил Хавьер, но Джейсон на него не отреагировал и продолжил:       — Завтра ты все объяснишь. При необходимости, каждый из нас подтвердит твои слова. И если он решит больше с тобой не общаться из-за какого-то глупого задания, которое ты не сам, кстати, выбрал, то нахрена такой друг вообще нужен? Непонятливый.       Хавьер молчал. Его глаза бесцельно блуждали по полу.       — Ладно, черт с вами, — он легонько хлопнул рукой по столу, оставляя на нем кусочки разорванного листа, — Я пошел.       — Мы с тобой, — подскочили ребята.       — В смысле «со мной»? Вы собираетесь на это смотреть? — его и без того огромные глаза увеличились в диаметре.       — Нет, конечно, за дверью подождем, — предложила Майя, — Мы же должны быть уверены, хотя бы в том, что ты пошел именно к нему, а не к себе слинял.       — Да и как мы вообще узнаем, что ты действительно его поцеловал? Может, вы там всего лишь чай пили? — озадачился Алекс.       — Все просто, — хлопнул в ладоши Джейсон, — Хави, в твоих «умных часиках» ведь есть диктофон?       — Есть, — прищурился Хавьер.       — Отлично, — кивнул Браун, — Тогда, когда будешь целовать, включи диктофон и держи руку с часами возле его лица. На подбородок положишь, на щеку там, придумаешь короче. А потом мы послушаем.       — Ты — больной ублюдок, — расстроено произнес Хавьер, понимая, что его плану, а именно: зайти к другу, немножко поболтать и после всем наврать о выполненном задании — сработать не суждено.               Взглянув на стоящих в конце коридора друзей, показывающих скрещенные пальцы, Хавьер закрыл глаза и неуверенно постучал в нужную дверь.       Ему никто не открыл, и шагов тоже не было слышно. Немного подождав, он облегченно выдохнул и, повернувшись к друзьям, развел руками.       Ребята усиленно показывали жестами, чтобы Хавьер постучал еще раз, да посильнее.       — Я вас ненавижу, — прошептал он под нос и затарабанил уже значительно громче.       Закрыв глаза и нервно тряся коленкой, он мысленно посылал Юдзуру сигналы, чтобы тот игнорировал непрошеных гостей. Но к его разочарованию, друг его молитв не услышал.       Дверной замок лязгнул, и перед Хавьером появилась его «жертва» в белом гостиничном халате и с импровизированной «чалмой» на голове, сооруженной из такого же белого полотенца.       — Хави? — Юдзуру вздернул брови, — Прости, не думал, что кто-то может прийти ко мне так поздно, поэтому решил, что послышалось, и не открыл с первого раза, — он жестикулировал рукой, которой сжимал электрическую зубную щетку. В уголках его губ виднелись белесые остатки зубной пасты, от которой он явно пытался избавиться, перед тем как появиться на пороге, но до конца не стер, — Проходи, — Ханю шире распахнул дверь, приглашая гостя, — Я сейчас вернусь, — и удалился в ванную комнату.       Закрыв за собой дверь, Хавьер прислонился к ней спиной, и зажмурил глаза в попытке успокоиться. Выдохнув, он прошел в комнату, с удивлением отмечая что, несмотря на поздний час, неширокая кровать была еще заправлена. Присев на ее угол, он машинально стал оглядывать номер, выглядевший так, будто в нем вовсе никто и не живет.       Когда он напомнил себе, для чего он здесь, у него заболело в груди. Чертово задание… Хавьера не тревожил сам факт поцелуя с Юдзуру, переживал он именно за реакцию друга.       Спустя несколько месяцев с начала их общения Юдзуру на постоянной основе заселился в его голову, оккупируя все больше мыслительного пространства. Постепенно, до конца не осознавая, что творит, Хавьер позволял себе новые и новые вольности в их тактильном общении, а Юдзуру почему-то был не против. Хавьер не хотел знать «почему». Ему было достаточно, что тот разрешает ему прикасаться к себе так, как не разрешал другим. Но переходить черту, идти дальше Хавьер не решался. Цена была слишком высока. На одной стороне злосчастных весов — призрачная надежда, что друг чувствует то же, что и он сам. На другой — куда большая вероятность, что все полетит к чертям, и Хавьер лишиться даже того немногого, что имеет.               Прополоскав рот ополаскивателем, Юдзуру освободил свою голову от полотенца и слегка подсушил им волосы. Нанеся на лицо тонким слоем ночной увлажняющий крем, он вернулся к Хавьеру.        — Ну вот, теперь я весь твой, Хави. Чего не спишь? — улыбнувшись, он быстрыми движениями расчесал влажные волосы деревянной расческой и пару раз тряхнул головой вверх-вниз, чтобы те приняли привычное положение.       Засмотревшись на суетящуюся фигуру, Хавьер подумал, что не такое уж и плохое наказание ему досталось. Может быть, это знак судьбы, может быть, ему повезет. Единственное, что его теперь тревожило, это то, что нужно включить диктофон. Ему совсем не хотелось делиться с кем-либо таким моментом, даже не беря в расчет возможную негативную реакцию Юдзуру.       — Хави? — Юдзуру озадаченно нахмурился из-за молчания друга, — Ты переживаешь, да? Я знаю, не мне тебе говорить, но не кори себя так сильно. Этот результат ты все равно уже никак не изменишь, но зато все последующие в твоих руках… Хави, ты меня слушаешь?       Хавьер молчал.       — Хави? — громче позвал Юдзуру.       — М? Что? — вернулся тот из своих мыслей.       — Что-то с твоими часами? — обеспокоился Ханю, глядя, как Хавьер нервно бьет пальцем по электронному циферблату в поисках нужной функции.       — Н-нет, все в порядке, — найдя то, что нужно, Фернандес поднял голову, — Прости меня, ладно?       — Простить? — не понял Юдзуру, озадачиваясь еще сильнее — Что ты натворил?       — Просто прости. Я потом все тебе объясню, если ты еще захочешь меня слушать. Прости.       — Хави, я не понимаю…       Поднимаясь с кровати, Хавьер нажал на кнопку записи и приложил палец к своим губам, прося Юдзуру не разговаривать. Подойдя вплотную, он расположил руку с часами, как советовал Джейсон.       — Хави… — глаза Юдзуру широко распахнулись, — что ты…       — Тшш, — Хавьер шикнул как можно тише и вновь поднес палец к своим губам.       Взглянув на губы, к которым он прикоснется в первый и, вероятно, последний раз, он жестко дернул Юдзуру на себя, впиваясь в удивленный рот.       Секунды бежали в ритме стучащих висков, но руки, так часто обнимавшие его, до сих пор не отталкивали, по лицу не били, а рот, отдающий вкусом мятного ополаскивателя, уверенно отвечал на каждое движение.       Открыв глаза, Хавьер убедился, что в сантиметре от него действительно лицо Юдзуру, а не кого-то другого. По нервам в панике заметалась совесть, покусывая их тупыми зубами. То, что частенько затесывалось в вечерние фантазии, происходит наяву. Юдзуру отвечает ему. Юдзуру целует его. А Хавьер записывает это на диктофон. Выглядит как предательство, как издевательство. Посильнее прижимаясь напоследок к желанным губам, Хавьер отстранился, пока все не зашло слишком далеко. И снова попросил жестом молчать, чтоб Юдзуру не вздумал сейчас ляпнуть что-нибудь не предназначенное для чужих ушей. Уж услышать выяснение отношений своим «друзьям» он точно не позволит.       Чрезмерно взволнованный Юдзуру показывал мимикой, что ничего не понимает, но доверившись Хавьеру, молчал.       — Прости, — повторил Хавьер одними губами, пятясь к двери, — Завтра, все завтра, — также одними губами, выставляя перед собой руку, чтоб Юзу за ним не следовал.       Выйдя в коридор, он тут же остановил запись. Оглядевшись, Хавьер понял, что так называемые друзья сбежали, что было к лучшему. Быстрым шагом он вернулся в номер Джейсона.       — Боже, ты живой…— произнес тот, в удивлении прикрывая рот рукой.       — Как видишь, — буркнул Хавьер.       — И что? — подлетела Майя, — Как прошло? Вы подрались? Или он просто покрутил пальцем у виска?       — Какая разница? — раздраженно кинул Фернандес, на что девушка презрительно фыркнула.       — Не очень-то и хотелось, — обиженно добавила она.       — Главное, я все сделал, — Фернандес проигнорировал ее тон, —  А ты, Джейсон, идешь на хуй со своими идиотскими играми.       Браун лишь устало вздохнул, совсем не расстроенный тем, что его послали.       — Ну, тогда показывай, — заинтриговано потребовал Скотт, не веря, что Хавьер все-таки это сделал, и, намереваясь разоблачить его обман.       Хавьер медлил. Синхронизировав часы с телефоном, он теребил последний в руках, не решаясь включать запись.       — Ну и? — не выдержал Браун.       — Подавитесь, — он установил громкость на максимум, и нажал злосчастный плей.       Из динамиков донесся обеспокоенный голос Юдзуру, а следом отчетливые звуки поцелуя вперемешку с дрожащим дыханием. У ребят открылись рты.       — Обалдеть, — произнесла Майя, — Хави ты…ты… как ты его уговорил?       — Неважно, — отрезал Хавьер,  убирая телефон в карман, — Надеюсь, вы удовлетворены.       — О, дорогой, более чем, — протянул главный затейник.       На самом деле, Джейсон особо не рассчитывал на то, что Хавьер справится. Он ждал его возвращения, готовясь немножко поиздеваться над его неумением  отдавать долги чести, но в итоге понять и простить, ведь это всего лишь глупая игра.       — Спокойной ночи, — бросил Хавьер, покидая номер.       После его ухода, ребята немного порассуждали, что все это значит и как такое возможно. Голос Юдзуру в самом начале записи убедил их, что Хавьер не обманщик, и целовал именно того, кого было велено. Мнения разделились надвое. Кто-то предполагал, что они давно уже вместе, приводя аргументы об их часто неоднозначном поведении на тренировках и даже на публике; кто-то придерживался версии, что Юдзуру просто очень хороший и понимающий друг, и что "раз надо, так надо". Поспорив еще немного, каждый остался при своем мнении. Сон окончательно покинул взбудораженные произошедшим головы, поэтому ребята решили продолжить играть, но с условием, что наказание теперь обсуждается заранее.              В своем номере Хавьер долго лежал на постели без сна. Сначала, он порывался пойти к Юдзуру и объяснить все сейчас, но решил, что это все-таки подождет до утра. К утру он соберется с мыслями и не наговорит всякой чепухи на эмоциях.       Юдзуру точно так же катался по кровати, в поисках наиболее удобной позы. Иногда он резко садился, считая, что раз Хавьер не приходит, то может, стоит самостоятельно наведаться к нему, но вспоминая, что тот просил не ходить за ним, передумывал и со стоном плюхался обратно.       Утром, перед тем как рассесться по автобусам, фигуристы беспорядочно метались по холлу отеля, прощаясь друг с другом. Все это сопровождалось наличием журналистов с любопытными камерами, что еще сильнее препятствовало возможности поговорить. Выяснять отношения прилюдно никто не хотел, а особенно Хавьер, знавший, что еще несколько человек в курсе их с Юдзуру ночных приключений. Он лишь изредка позволял себе поглядывать на друга, замечая, что тот с безуспешно скрываемой улыбкой, тоже косится на него в ответ.               Вернувшись после пары дней отдыха в родной Крикет, Юдзуру в прекрасном настроении вышагивал в сторону раздевалки, от души виляя бедрами. Коридоры практически пустовали — он всегда приходил пораньше, поэтому позволил себе быть в открытую необоснованно радостным. Разумеется, необоснованно это выглядело бы лишь для посторонних глаз. Сегодня он точно поговорит с Хавьером. Может быть, не только поговорит.       Бесшумно войдя в раскрытую настежь раздевалку, Юдзуру услышал из дальнего угла голоса, которые даже не пытались шептать, звуча в пустой тишине слишком резко и неорганично. Неосознанно скривив лицо от того, что пришел не первым, Юдзуру поумерил уровень внешней радости и плавно проследовал на свое привычное место.       — Да я серьезно, — убеждал кого-то голос, очень похожий на голос Джейсона, и Юдзуру закатил глаза.       Джейсон был милым парнем, а самое главное, несмотря на иллюзию витающего вокруг него легкомыслия, в критической ситуации на него можно было рассчитывать. Однако его любовь потрещать обо всем на свете, а особенно о том, что его не касалось — немного раздражала Ханю.       — Ты серьезно думаешь, что я в это поверю? — отвечал второй голос, и Юдзуру нахмурился, пытаясь понять, кому тот принадлежит.       — Да блин, можешь у Шибутани спросить или у Скотта с Тессой, они подтвердят, — Джейсон сочился искренностью.       Усмехнувшись, Юдзуру выкладывал на скамейку форму для разминки в зале. В своей голове он пытался уменьшить громкость очередных Крикетских сплетен, но услышав проскользнувшее вскоре имя своего друга, замер, забывая, что специально подслушивать — вообще-то нехорошо.       Джейсон цокнул языком.       — Ну и не верь, — почти сдался он, но тут же предпринял еще одну попытку, — То есть, по-твоему, то, что Тесса ходила к миссис Дюбрей — правда; то, что мне пришлось звонить на ресепшен и заказывать фрукты голосом морской звезды из Спанч Боба — правда; Скотт, по-твоему, тоже вполне мог заказать посылку из секс-шопа на рандомный адрес из интернета, прося приложить к ней открытку «С любовью, Скотт Моир», а также признаваться в любви через инстаграм всем существующим окнам в мире, рассказывая, как он обожает их рамы, и что никогда их не придаст.        Его собеседник устало вздохнул.       — Шибутани вообще били все рекорды, проиграв на двоих целых семь раз, и я замучился уже повторять одно и то же. Но вот про них ты тоже почему-то веришь, а Хавьер, целующий нашего ледяного принца, не укладывается, видите ли, в твоей головушке.       У Юдзуру возникло стойкое ощущение, что собственные ребра пытаются его убить, сжимаясь в комок и тем самым сдавливая сердце. Не может быть. Этого не может быть.       — Я ни капли не сомневаюсь, что ты придумал такое идиотское задание. Я говорю тебе о том, что Хавьер вас всех надул. Тем более, раз вы ничего не видели.       — Да блин, — принципиально не унимался Браун, — Я же тебе говорю в который раз: он включал нам запись со своих часов. Там вначале голос Юдзуру. Юд-зу-ру, — повторил он по слогам, — Ни кого-то другого. Ты чем слушаешь вообще?       Собеседник молчал, оставаясь видимо при своем мнении, поэтому Джейсон продолжил.       — И он там такой, ну что-то типа… — Юдзуру услышал щелчок пальцев,  — «Хави, что ты творишь?»  — Джейсон пытался изобразить голос Ханю, если бы тот был неприступной девицей, — А потом звуки поцелуев, — заключил он, — Ну что тут не понятного-то?       Теперь ребра Юдзуру сдавили не только сердце, но и легкие. Он едва вдыхал воздух сквозь приоткрытые губы. Игры? Задания? Запись поцелуя в доказательство? Нет-нет-нет. Не может быть, чтобы Хави так с ним поступил. Но откуда тогда Джейсон знает? Джейсон не врет? Хавьер лишь выполнял задание? Он не хотел того поцелуя? А Юдзуру в ответ, как дурак потянулся. Напридумывал себе какую-то взаимность.       — А то, — не сдавался собеседник, — что Хавьер может к нему и зашел, и голос действительно принадлежит Ханю. Вот только удивляется он не тому, что его кто-то целует, а тому, что его друг приперся к нему в номер среди ночи, и зачем-то облизывает свою руку, изображая страстный поцелуй с тыльной стороной ладони. Вот вам и ваши звуки поцелуев. А вы верите.       До Юдзуру донеслось неприятное причмокивание, вероятно, неизвестный демонстрировал озвученное предположение на собственной кисти.       — Да нет же, — чуть ли не хныкал от досады Джейсон, — Это не так звучало. Я что, по-твоему, идиот?       — Ну так, самую капельку, — рассмеялся второй голос.       Юдзуру скрипнул зубами от злости. На самого себя, в первую очередь. Ну и на Хавьера, несомненно. И на Джейсона, для компании, с его идиотскими играми.       Не обращая больше внимания на продолжающийся спор, он шустро облачился в приготовленную форму, уже не пытаясь быть тихим.       Поняв, что в раздевалке кто-то есть, ребята опасливо вышли из-за дальних шкафчиков. Переглядываясь между собой и разговаривая при этом мимикой, они сошлись на том, что Юдзуру, агрессивно запихивающий свои вещи в шкафчик, их слышал.       Джейсон раскрыл рот, чтобы поздороваться, но заметив зло сжатые челюсти, так и остался с молчаливо открытым ртом, прикидывая, стоит ли сейчас вообще что-либо говорить.       Закончив с вещами, Юдзуру развернулся к ребятам, в момент меняя выражение лица на фальшиво-доброжелательное.       Взглянув на парня, стоящего рядом с Джейсоном, он так и не смог вспомнить как того зовут.       — Доброе утро, — кивнул он им с широкой улыбкой, выходя из раздевалки. Отвернувшись, он тут же вернул на лицо всю ярость, накопившуюся в нем за годы.       — Боже, Джейсон, что ты наделал?       — Что, теперь ты мне, значит, веришь?! — воскликнул Браун с наигранным удивлением.               ***       Хавьер появился, как обычно, перед самым началом разминки, в таком же прекрасном настроении, коим оно было у Ханю до подслушанного разговора. Окинув зал горящим взглядом, он наткнулся на чернющее облако злобы, окутавшее Юдзуру. Тот словно находился в невидимом шаре, в пределы которого никто не мог попасть. Вокруг него одного было больше свободного места, чем вокруг любого другого спортсмена. Хавьер не придал этому особого значения, но все же немного напрягся. Такое частенько здесь случалось, и не только с Юдзуру. Каждый из присутствующих ни раз с этим сталкивался, и уже интуитивно чувствовал подобное «настроение неудачи» у других, и осознано, а иногда и не очень, дистанцировался, чтобы не мешать человеку спокойно это пережить.       Несмотря на привычность ситуации, это было все же странно тем, что этим «настроением неудачи» сейчас страдал тот, кто вернулся с чемпионата с золотом. Сегодня только первый день тренировок после врученной медали. Когда он, собственно, нашел повод?       Когда Хавьер расположился на коврике, Юдзуру, скучковав в зрачках все свое разочарование, подарил ему первый и единственный взгляд за сегодня. Несмотря на грозный вид, если к нему вынужденно обращались фигуристы, он был приветлив и доброжелателен. Со всеми, даже с Джейсоном. Со всеми, кроме Хавьера. Конечно, он понимал, что, так называемый, друг не оставит все это без внимания и им все равно придется поговорить, как взрослым людям. Однако сейчас демонстративное игнорирование вполне его удовлетворяло. И вовсе оно не выглядело по-детски. Конечно же, нет.       В конце дня, Хавьер сидел в раздевалке уже с собственным черным облаком, и коллеги так же, как и в случае с Юдзуру, обходили его стороной.       Ханю буквально вбежал в раздевалку, и также оперативно переоделся. Кое-как он покидал влажную форму в спортивную сумку, даже не думая идти в душ. Как только он направился к выходу, Хавьер встал на его пути, надеясь хоть что-то выяснить.       — Хей, Юзу…— начал он, но тот лишь обошел его, все так же, не глядя, словно Хавьер был каким-нибудь фонарным столбом.       Фернандес пораженно хохотнул, возвращаясь на скамейку. Джейсон наблюдал за всем со своего дальнего угла виноватыми глазами. Рассудив, что раз он является главным виновником этого недопонимания, он решил извиниться.       — Слушай, Хави… — под тихие перешептывания, он неуверенно опустился на скамейку, рядом с ошарашенным другом, — Прости меня, ладно? Я не думал, что все так выйдет. Я не хотел вам зла.       Хавьер едва кивал головой, смотря стеклянными глазами, как помещение постепенно пустеет.       — Знаешь, я… — он резко повернул голову в сторону Джейсона, — я не понимаю, — он снова нервно усмехнулся, — Я не понимаю, в чем дело. Все было хорошо, то есть, может, мне показалось, конечно, — от волнения темп его речи постепенно ускорялся, — Но он не ругался, не бил меня, — Хавьер замялся, — Отвечал мне. На следующее утро постоянно улыбался, а теперь даже не смотрит. Я не понимаю, что я такого сделал или чего не сделал, а должен был. Это просто…что вообще происходит?       — Фух, — облегченно выдохнул Джейсон, — Значит, у вас все в порядке было, и он все понял, про мои дурацкие задания. Ну, ты даешь, — он не сильно ударил друга кулаком в плечо, — Я весь день кляну себя, на чем свет стоит, негодую, что мои лапки запятнаны в вашей ссоре, а у них оказывается вообще дело в чем-то другом.       — Да уж, — согласился Хавьер.       — Слушай, — Джейсон придвинулся поближе, — Ну расскажи, как он вообще отреагировал…ну, на все? Быстро ли согласился выручить друга? М?       — Вообще… — Хавьер ненадолго замолчал, оглядывая тех немногих, что еще не ушли по домам, и перешел на шепот, — я ему не говорил ничего. Просто зашел, поцеловал и вышел.       — То есть, — загорелся Джейсон, растягивая слова, — хочешь сказать, что наш мистер Ханю отвечал тебе так яростно, — Хавьер посмотрел на него в недоумении, — да-да, это я по звукам так решил, — отмахнулся Джейсон, — Короче, по собственному желанию? — он довольно потирал ладошки, — И улыбался тебе потом…— и тут радость спала с его лица.       Причина злости Юдзуру вдруг стала предельно ясной.       Джейсон замолчал. С одной стороны, он вроде виноват, ведь это именно его разглагольствования услышал Ханю, но с другой, на что Хавьер вообще рассчитывал так долго замалчивая подобное? Взвесив все «за» и «против», он решил, что Хавьер виноват все-таки больше, а значит пусть сам и доходит своим мозгом, что происходит.       — Знаешь, тебе стоит к нему съездить, — помочь хотелось, и Джейсон не придумал ничего лучше, чем заставить этих двоих поговорить.       Конечно, тогда обязательно выясниться, что это он все и разболтал, но вряд ли кулаки Хавьера дотянуться до него из района Ханю.       — Зачем? Чтобы он высунулся из дома, сделал вид, что кого-то ищет и захлопнул дверь перед моим носом? — равнодушно произнес Фернандес.       — Ну, что-то же случилось? Кроме него тебе все равно никто не скажет, в чем дело. Сходи, выяснять все нужно по горячим следам.               Вечером, следуя совету Брауна, нервничающий Хавьер направился к другу.       Постояв немного на крыльце, он все же нажал кнопку дверного звонка.       Дверь ему открыл сам Юдзуру. Его вид уже не был настолько злым, теперь он больше источал уныние, нежели гнев.       — Вам кого? — он устало вскинул брови.       — Прекрати сейчас же, — пресек Хавьер его наметившийся спектакль, — Нам нужно поговорить.       Юдзуру кивал, молча перекатываясь с пятки на носок — поговорить действительно нужно. Развернувшись, он пошел в свою комнату, оставляя дверь открытой.       Хавьер все еще не понимал, чем он успел так провиниться, а Юзу и без вот этих своих снисходительных жестов весь день трепал ему нервы. В нем взыграла гордость, и когда друг скрылся на втором этаже, Хави было дернулся, чтобы хлопнуть дверью и пойти прочь, но остановился. Старательно успокоившись, он вошел в дом, давно ставший родным. Если он сейчас уйдет, и на этом их дружба закончится, невыясненные отношения будут мучить обоих. Они должны поговорить. Даже если это конец.       Войдя в просторную комнату, Хавьер по-хозяйски уселся на неширокую кровать, покрытую пушистым светло-бежевым пледом.       — И о чем ты хотел поговорить? — Юдзуру стоял со скрещенными на груди руками, опираясь на высокий комод.       — Например, о том, почему мой друг делает вид, что меня не существует? Как тебе тема?       — Друг? Прости, а ты думаешь, мы все еще друзья? — Юдзуру выразил искреннее удивление, с оттенками возмущения.       У Хавьера открылся рот, но он быстро взял себя в руки.       — Хватит. Меня. Выбешивать. Я пришел не в угадайку играть. Что, твою мать, я сделал не так? Что? Что?!       — Не ори. Сосед услышал твой вой аж сквозь тарахтящий автомобиль. Теперь вон стоит в окна мои пялится.       Хавьер невесело рассмеялся.       — Боже, как я мог не замечать этого раньше? — он мотал головой, — Ты такой…такой…       — Какой? — с вызовом бросил Юзу.       — Невыносимый. Я пришел к близкому другу, выяснить, чем я его обидел, чтобы хотя бы понять, за что извиняться, а ты только глумишься, и вообще весь день ведешь себя как мудак!       — Это я — мудак?! — Юдзуру повысил голос, — Близкому другу, значит?! Да ладно?! Друзья так не поступают!       Хавьер вновь рассмеялся.       — Нет, я не могу больше. Это невозможно. Ты опять за свое, — он развел руками.       — Какое «свое»?       — Говоришь общими словами, — Хавьер с трудом держал себя в руках, — Что мне из этого должно быть понятно? Ты можешь сказать мне нормально, как именно, по-твоему, не поступают друзья?       — А может, хватит делать вид, что ты меня не понимаешь? Или тебя обязательно нужно носом в говно ткнуть, чтобы все предельно ясно стало? Ну, ладно, раз тебе так хочется…       — Ой, правда? Ты мне скажешь? Честно-честно? Давай же, мне та-ак интересно чего не делают друзья.       Юдзуру замолчал, но ненадолго.       — Я почему-то был уверен, что они не целуют своих «близких друзей» потехи ради и, уж тем более, не записывают это в крысу, — каждое слово он словно выплевывал, продолжая прятаться за скрещенными руками как за щитом.       Хавьер замер. Он предполагал, что дело все-таки в том вечере, но не думал, что кто-то успел разболтать Юдзуру все детали.       — Хорошо время провели? Повеселились? Надеюсь, вам понравился аттракцион «Юдзуру Ханю», а то если я оказался плох, будет совсем обидно.       — Кто тебе…       — Какая разница? — перебил Юзу, но потом пожал плечами и все же ответил, — Я услышал утром, как Джейсон рассказывал про какую-то вашу игру, — эмоции вылетели вместе с криками, и он отвечал уже абсолютно спокойно.       — Карты. Мы играли в карты.       — Хавьер, скажи, я чем-то обидел тебя?       Фернандес отрицательно покачал головой в ответ.       — Тогда…за что ты так? Я целовал тебя от всего сердца, я думал... — он прервался, не решаясь признаться в том, что же он тогда подумал, — А ты выставил это на всеобщее обозрение, чтобы все повеселились, — во влажных глазах наконец-то показалась обида. Та самая, по-детски гордая. Обида, прятавшаяся за злобой и гневом, за молчанием и напускным равнодушием.  Так тщательно скрываемая ранее.       — Юзу, я хотел бы тебе объяснить, правда. Ты только слушай, ладно? Ты послушаешь?       Юдзуру пожал поникшими плечами.       — Мы играли в карты. Ну, это я уже говорил. Джейсон объяснил нам какую-то русскую игру. На желания. Первой проиграла Тесса, и ей пришлось идти к тренеру и говорить какую-то рифмованную строчку. Хоть я сначала и не хотел играть, но это оказалось довольно весело. Ну, знаешь, всегда ведь весело, пока кто-то другой отдувается, а не ты. А вот вторым проиграл я, — он немного помолчал, — А еще мы не видели заранее задания, которые пишет Джейсон. Мы могли прочитать их только после партии, понимаешь?       — Понимаю, — серьезно кивнул Юзу, — Но не понимаю, к чему ты мне это рассказываешь?       — Когда я проиграл и прочитал задание, то меня еле ноги держали. Первой мыслью было — вдарить Джейсону по роже, — Хавьер нервно засмеялся, — Его корявый почерк говорил, что проигравший должен поцеловать тебя. По-настоящему, а не в щеку, например.       — Вот ты себе вообще сейчас не помогаешь, если что.       — Да слушай же ты, не перебивай. Я сначала разозлился, а потом понял, что хорошо, что именно я проиграл. Если бы тебя пошел целовать кто-то другой, я бы разозлился еще сильнее. А потом…потом я даже обрадовался такому шансу.       — Шансу?       — Я ж не рассчитывал, что ты отвечать мне станешь. Думал, начнешь ругаться, типа, что я себе позволяю и все в таком духе. А я бы тебе тут же все и рассказал. Ты бы может и покричал еще, но это же просто поцелуй, и я не прям какой-то отвратный старик, чтобы тебя стошнило. Наверное. И ты бы меня простил, мы же друзья, — он немного помолчал, — А ты ответил. Я думал, в параллельный мир попал. И ты так на меня смотрел потом... Я не мог сказать тебе, что это все из-за какой-то игры. Разве я мог такое сказать? К тому же, правдой это было лишь наполовину. Даже не так, игра — просто предлог. Если бы я сказал тебе тогда — ты бы расстроился.       Юдзуру больше никак не комментировал, внимательно слушая то, что говорит Хавьер.       — Ночью я хотел к тебе вернуться и объяснить, правда, хотел, но решил остудить эмоции и сделать это утром. Но утром тоже не получилось. К тому же, на следующий день ты так улыбался… Я решил, что вовсе говорить не стану. Подумал, может, ты и не узнаешь. Ну, вот зачем кто-то стал бы рассказывать тебе о событиях, в которых ты и так участвовал? А если все же узнаешь, когда мы уже будем вместе, то просто посмеешься над тем, как забавно случай свел нас. Ты понимаешь? Я идиот, Юзу. Прости. Просто полный придурок.       Юдзуру хмыкнул.       — То есть, ты думал, что мы «будем вместе»? — он смотрел на Хавьера со всей строгостью, на которую был способен.       — Что?       — Ну, ты сейчас сказал, что: «Вот когда мы были бы уже вместе…»       — Я так сказал? — ужаснулся Хавьер.       — Приблизительно.       — Знаешь, — Хавьер шумно выдохнул, — если бы я сейчас вернулся в тот вечер, — от этих слов сердце Юдзуру сжалось в страхе, — я бы снова к тебе пришел. Даже зная, что все привело бы вот к этому.       Юдзуру слегка улыбнулся кончиками губ, пока Хавьер пялился на его ноги, намеренно не поднимая головы.       — Хотя нет, — продолжил Хави, все же поднимая голову, и Юзу снова напрягся, — так бы не закончилось. Я бы просто не стал ничего им доказывать, и, выйдя от тебя, вернулся бы в свой номер, а не к Джейсону. Или вообще от тебя не ушел бы.       — Да, — строго сказал Юдзуру, — Именно так ты и должен был сделать.       Подойдя к кровати, он на несколько секунд замялся и пристально посмотрел на Хавьера сверху вниз. Тот почувствовал себя неуютно в таком положении, поэтому тут же встал, чтобы быть на одном уровне. Потянувшись для их привычного объятия, Юдзуру крепко обвил руками его шею, уверенно прижимаясь к улыбающимся губам.