Пули и виски

Он никак не мог выбраться из лабиринта. Кругом были все те же, похожие друг на друга как две капли воды, стены детской. Создавалось впечатление, что туннелям и поворотам не было ни конца ни края. Он не знал, сколько времени убил на шатание по этим коридорам, и не был уверен, сможет ли вообще когда-нибудь отсюда выбраться. Бесконечные стены сводили его с ума. Все, что ему оставалось — слушать. И он прислушался. Где-то вдалеке плакал ребенок. Теперь он бежал, не глядя по сторонам, ориентируясь исключительно на источник шума. Этот шум привел его в комнату без дверей и окон. Кругом — всепожирающая тьма, рассеиваемая только слабым красноватым свечением, исходившим — и он не сразу это понял, — от разбрызганной по всему полу крови. Безо всяких колебаний он шагнул в темноту, ступая по кровавым подтекам, которые, как ему казалось, выведут его из этой адской западни. И чем ближе он был к выходу, тем громче становился плач. А потом Макс проснулся. Открыв глаза, он не сразу понял, где находится. Кошмар все еще держался за него ледяными, липкими пальцами. Сердце в груди колотилось как бешеное, во рту пересохло. Хотя как раз последнее вряд ли можно было списать на очередной дурной сон, а вот на выпитый накануне виски — запросто. Паутина сна, окутывавшая Макса, начала развеиваться. Он огляделся по сторонам. Кусочки реальности, возвращение в которую прошло так болезненно, начали складываться в один целый паззл. Наверное, лучше бы он не просыпался. А еще лучше — вообще не засыпал. Соседняя половина кровати была пуста. Но он даже не успел подумать, куда мог ретироваться русский гангстер — достаточно было учуять сигаретный дым и приподнять голову: раздетый по пояс Лем курил, стоя у окна. В тусклом отблеске уличных фонарей Макс мог разглядеть только его очертания и оранжевый огонек в пальцах — кончик тлеющей сигареты. — Который час? — прохрипел Пэйн, проводя ладонью по небритому лицу. Он боялся представить, сколько времени проспал — за окном успело стемнеть. — Начало девятого, — только теперь Макс заметил, что в другой руке русский все это время вертел сотовый телефон. Спрятав мобильник в карман, Лем привалился бедром к подоконнику. — Мне уже начало казаться, что ты не проснешься, — он усмехнулся, смяв сигарету в пепельнице. — Слава богу, что это не так, у меня и без твоего хладного трупа забот по горло. Последняя фраза явно задумывалась Владом, как попытка пошутить, но должного эффекта не произвела. Макс сжал раскалывающиеся от боли виски. К черту бы то, что они умудрились переспать — он уже давно сбился со счета поступков, которые лучше было бы никогда не совершать. Паршиво было другое: отрубившись, Пэйн потерял больше двенадцати часов драгоценного времени. Справедливая расплата за двое суток без сна и четыре порции виски. Но теперь он, по крайней мере, знал, откуда берутся байки о хваленом русском гостеприимстве. Невольно сосредоточившись на мигрени, Макс не заметил, как Лем исчез из спальни и вернулся с двумя бутылками пива. — Держи, на тебя смотреть больно. Одна из бутылок перекочевала ему в руки, он сделал пару жадных глотков, а затем нашарил на полу свои джинсы и выудил из кармана пузырек с обезболивающим. Закинул в рот сразу несколько таблеток и, не раздумывая, запил пивом. — Спасибо, — хрипло бросил Пэйн, вытирая губы тыльной стороной ладони. Влад сунул в зубы сигарету, на миг его лицо осветила вспышка от огонька дорогой бензиновой зажигалки. За окном не прекращался снегопад. Вспомнив о пробирающем до костей холоде, ожидавшем на улице, Макс поежился. Но задерживаться здесь, в этом доме, было куда невыносимее. Услуга за услугу: он помог русскому справиться с переметнувшимся к итальянцам Даймом, русский помог ему сбросить накопившееся за последние несколько месяцев напряжение. Ничего личного. — Сказать водителю, чтобы тебя подвез? — Влад наблюдал, как Пэйн застегивает пуговицы на рубашке, сует обратно в карман таблетки, пристегивает кобуру. — Нет, спасибо, я своим ходом. — Как знаешь, — Лем пожал плечами. Вернувшись к широкому подоконнику, где стояла пепельница, он бросил короткий взгляд на срывающиеся с небес крупные хлопья снега, на заледеневший Нью-Йорк по другую сторону стекла, а когда услышал, как скрипнула дверь, выдохнул дым сквозь ноздри и негромко произнес: — В погоне за призраками не поленись время от времени жать на тормоз, Макс. Если не хочешь стать одним из них. — Что это? Очередная русская народная мудрость? — вместо того, чтобы молча шагнуть за порог и уйти, Пэйн остановился, взявшись за ручку двери. — Нет, простой дружеский совет. И помни: я у тебя в долгу. Макс усмехнулся, впервые за очень долгое время: — Можешь быть уверен — не забуду.