Государевы почести

«Приятное утро нынче…» - промолвил тихий голос внутри шатра – «Воистину, да и на удивление спокойный». Из своего убежища вышел человек, облик которого был скрыт за черной мантией и лишь руки его, что облачены были под стать её, выглядывали из-под длинных рукавов. На черных перчатках были изображены древние символы, истинный смысл которых, скорее всего, мог знать лишь сам творец и нынешний их хозяин. Были тут и руны славянские, древнескандинавские. Была и арабская и персидская вязь, также что-то написанное на санскрите шрифтом деванагари. Злые языки поговаривали, что и сам автор сего произведения не знал значение всего этого лингвистического мультикультурализма на отдельно взятых перчатках. А, впрочем, говорили это в пол голоса, ибо носителя и творца боялись, как убийственной стихии. И не по напрасну! Другие языки трубили о том, что каждого, кто осмелится усомнится в уме и здравии ума их носителя – ждёт незавидная участь. Впрочем, самим источником и спонсором обоих был сам их владелец, так как любил подогревать о себе речи народные, ставая, тем самым, живой легендой и персонажем, пусть и небылиц, но тесно связаных с околобожественным. Откинув свой капюшон, миру предстал темноволосый парень неопределенного возраста (что варьировался от 15 до 50 лет), лицо которого было увековеченно маленьким шрамом на его прямом и небольшом носу. Спокойным взором своих зеленных глаз он наслаждался видом, что простирался на север от его временной стоянки. И что только могло пойти не так? «Сомнение присуще человеку в состояние спокойствия, нежели в состоянии действия», - так же тихо произнес молодой человек. Впрочем, не напрасно было думать о том, что что-то могло пойти не так, ибо жив весь мир даже в то время, когда человек пребывает в статичном для себя состоянии. В тоже время, что парень хотел провести сеанс утренней медитации - к нему подбежал другой человек, на вид где-то лет 18-19. Он был явно чем-то встревоженным, что тут же почувствовал обладатель черной мантии, так как обладал незаурядной способностью к эмпатии. Впрочем, таить молчание он также не стал. - Господин Скобичевский? – вкрадчиво поинтересовался эмиссар, что облачен был в посредственного кроя мантию серого, что выдавала в нём обычного министерского мальчика на побегужках. - Весь во внимании. – сказал господин Скобичевский не отрывая своего взгляда от дивного пейзажа - Вам весточка от министерства… Хотят видеть Вас, и… - хотел перебить парень, но был тут же перебит. - Срочно? – Холодным тоном поинтересовался потревоженный этим визитом. - Д… Да, господин Скобичевский. – Промямлил посланник - И скажи-ка мне любезнейший… Как твоё имя, кстати? - Эрик… Эрик Любенсбраун, сер! - Давид Скобичевский. Для друзей – Давид. Для тебя – господин Скобичевский. – тем же нордическим тоном произнес он. – Впрочем, упуская формальности, скажи мне другое: ты – немец? - Да, сэр… Мой дедушка… - Был беженцем на Альбион от злого волшебника Гриндевальда. – В этот момент взгляд Давида переместился на Эрика от чего ому стало очень и очень не уютно находится на этой планете. – Твой отец сражался на войне против Воландеморта, а сам ты браво пошел служить новой родине своего рода, дабы внести свою лепту в становлении этого прекрасного магического края. - Все так, сэр, но… - И вот ты, этнический немец, вместо того, чтоб исполнять свои прямые обязанности – едешь за три-девять земель ради того, чтоб потревожить меня в разгар утра, не дав в полной мере насладится утром и впитать его бодрящую энергию. По распоряжению кого? - Госпожи… - Не смей при мне употреблять феминитив этого слова, ибо я верну его отправителю, сопровождая это тем, что ты уж точно знать не хочешь и никогда не захочешь. – На миг глаза Давида загорелись золотым пламенем, от чего бедный парень победе с ног до головы – И вот скажи мне, любезный: у нас, в нашей славной магической Британии, перевелись совы? - Нет, господин Скобичевский… - Может, вдруг, перестали работать камины? - Не могу знать, господин Скобичевский… - А кто может? - Глава отдела связи и коммуникаций, сэр. – уже более уверенно произнес эмиссар - Молодец, правильный ответ. – кивнул Давид и одарил того полуулыбкой. – Вопрос следующий: Зачем госпожа Грейнджер послала тебя и оторвала от роботы? - Никак не могу знать, сэр… - И почему-же ты не отказался? - Приказы начальства… - Что, «приказы начальства»? - Не обсуждаются, но могут быть обработаны на месте, для увеличения их эффективности, сэр! – Как на духу выдал посланник - Дельные вещи говоришь, правда, не свои собственные мысли… - сказал в пол тона Давид – А, впрочем, в таком возрасте так и надо, покуда дух собственный не сформирован. - Мне 29, сэр… - Правда? Как интересно… Сделав притворно-удивленное лицо, Скобичевский трансгрессировал прямо в кабинет нынешнего министра магии магической Британии Гермионе Грейнджер. Кто я такой? Чего-бы молвить такого, чтоб преподнести самого себя, не удаваясь в пустое бахвальство и песнопения своему собственному эго? Пожалуй начнём мы так знакомство: Я – человек. Зовут Давид, из рода Скобичевских, что имя рода сделал благородным в собсвенных потугах собственною волею и силой. Я – маг, который, по словам магической-же общественности, превзошел других Тёмных Лордов, что были до меня. Вот только я не темный лорд, как бы мне это не пытались доказать. Я – маглорожденный, что, как вы понимаете, отобрал у многих чистокровных представителей магического мира сего место под солнцем, когда своими зубами прогрызал себе путь к своему месту в социальном лифте. На своем пути я прошел многое. Впрочем, мой путь и не закончился… Да и, в общем счете, прекращать я его не намерен – а покуда так, то и судить себя я не позволю никому. По крайней мере, про характер содеянного, но про результат… Об этом стоит и нужно говорить потому, что именно за ним и следует судить о деяниях человеческих. В прочем, сами для себя вы может думать всё что угодно – в этом совершенно вас ограничивать не буду. Вот только историю о том, кто я; о том, что я несу за собой - я расскажу здесь. Что-ж, начало пребывания в этой кальпе, как называли её древние индусы, началось так: