Позвольте вашу руку

Вильгельмина пристально изучала свое лицо в настенном зеркале, сверкающем под ярким светом люстры. Большие голубые глаза, слабый румянец на бледной коже, обрамленный золотистыми локонами. С такой внешностью только и делать, что играть барышень позапрошлого столетья. Этим она как раз и занималась. — Эй, Мина, подвинься, — Гарриет бесцеремонно вытолкнула ее за пределы зеркальных отражений. — Эрнст обалдеет, когда увидит. Она откуда-то вынула телефон и начала старательно запечатлевать красоту. Вильгельмина вздохнула. Гарриет, конечно, была неотразима, хотя в зеркале и отражалась. Пошитые оптом на весь театральный коллектив пышные платья были восхитительны, а замысловатая прическа подруги добавляла ей еще больше очарования и шарма. — Чего это ты такая унылая в последнее время? — участливо поинтересовалась Гарри. — Тебе кажется, — безуспешно попыталась отвертеться она для порядка. Но Гарриет видела насквозь и шла напрямик: — Я с ним поговорю, — с этими словами прекрасная леди выскочила из гримерки, не дав Вильгельмине опомниться и оставив ее в полнейшей растерянности. *** На сцене местного молодежного драмкружка полным ходом шло действо. Альфред, единственный юноша данного творческого объединения, исполняющий роль викторианского лорда, в очередной раз целовал перчатку возлюбленной героини, перед этим произнеся повторенную сотни раз фразу "Позвольте вашу руку". Репетиция стопорилась, массовка из хоровода благородных девиц непрестанно обсуждала что-то меж собой и мешала войти в образ. Эмили Лэм, являвшаяся бессменной художественной руководительницей, задумчиво наблюдала классическую трагедию со скучающим видом. Но ее меланхолическое настроение как рукой сняло, когда в зал, хлопнув дверью, ворвался самолично Генри Темпл. Мистер Темпл был меценатом, покровителем искусств — и щедро спонсировал все это безобразие и еще ряд других безобразий. Эмили тяжело выдохнула. Массовка почувствовала приближение подлинного зрелища. — Кто так целует руки! — негодующе воскликнул мистер Темпл. — Прикладываешься, словно в прощальном жесте к умирающей тетушке. Где чувственность, где страсть, где пылкость? От самого Генри пыл так и исходил: — Эмили, прошу Вас, помогите мне продемонстрировать им, как это полагается делать. Сникшая мисс Лэм обреченно поднялась и шагнула в направлении заявившегося кавалера, который тут же принялся наглядно объяснять оживившимся дилетантам тонкости исторического флирта. Вильгельмина стояла с краю сцены и раздосадованно теребила оборку на подоле, украдкой бросая взоры на Альфреда. Пока некоторых осыпали неистовыми поцелуями, она продолжала ходить нецелованной печальной девой. *** После репетиции, наконец переодевшись в удобные джинсы и кроссовки, Вильгельмина вяло шла в направлении дома. Внезапно ее нагнал милостивый лорд. — Позвольте проводить Вас, — в глазах парня плескались огоньки веселья. — Альфред, сейчас не девятнадцатый век, девушка может ходить одна, — тон был нарочито равнодушным, старающийся не выдавать истинных эмоций. — А при чем тут это, я просто хочу проводить понравившуюся девушку. Гарриет сказала мне, что... Вильгельмина резко остановилась и испуганно посмотрела на него. — О чем ты... — тихо выговорила она. — Ты мне нравишься, — серьезно повторил Альфред. Вильгельмина в неверии оставалась совсем неподвижной. — Разрешите пригласить Вас в кино, — наконец протянул он и подал ей руку. *** Все уже спокойно разошлись, а Эмили все еще находилась в плену настырного воздыхателя. Он просидел в соседнем кресле остаток репетиции и то и дело до неприличия близко наклонялся к ней, желая поделиться авторитетным мнением по поводу разыгрываемой пьесы. — Думаю, нам с вами надо многое обсудить. Я слышал, вы недавно развелись. Давайте встретимся вечером в каком-нибудь местечке. — Вот именно потому, что я недавно развелась, мы с вами и не будем нигде встречаться. Я только начала жить по-человечески, — отпарировала мисс Лэм. — Напрасно, еще никто не жаловался, между прочим. "Как же, — подумала она. — С таким свяжешься, потом будешь плакать в подушку." — Все же поразмыслите над моим предложением. Увидимся на следующей репетиции, — Генри направился к выходу, напоследок еще раз окинув ее долгим нетерпеливым взглядом. Эмили было почти все равно. Почти. Она не собиралась становится очередной женщиной в списке его любовных свершений. Но ее понемногу начало охватывать легкое сомнение. В конце концов, почему бы и нет. Она ведь ничего не теряет...