Повод

Странник не любил ждать, но ожидание машины с Фанком под проливным дождём показалось чем-то спасительным после собрания Неизвестных Отцов и Детей – возможностью успокоить нервы и подышать свободно. Умник застал его неподвижно стоящим среди дождя и, недоумевающе сморщив нос, раскрыл над их головами бордового цвета зонт. – Не боишься простыть? Или тебе всё нипочём? Странник устало, не без понимания хмыкнул – снова подколки. Жаль только, нет подходящего настроения – столько энергии вычерпало бессмысленное затянувшееся обсуждение, где снова требовалось доказывать, переубеждать... Переубедил, да, добился своего, как обычно. И вымотался. Даже у стальных нервов есть предел. – Не боюсь. Нипочём, – вторил Странник без энтузиазма, но в то же время беззлобно – в сравнении с остальными высокопоставленными вредителями государственный прокурор был хотя бы занятным. Забавным. Когда не вставал на пути. Умник фыркнул, как будто обиделся – «как будто», поскольку не сдвинул зонт. – Скучноватый ты, – вздохнул он, явно драматизируя. – Как тебя только терпят студенты в твоём Департаменте? Им же, знаешь ли, развлечения подавай... – Ну, не им, а тебе. Ты ведь жалуешься, – Странник повёл плечами, успевшими затечь, пока он сидел за длинным столом в мрачной комнате. – Про меня говорят, что я человек весёлый. – С чувством юмора, да... – признал Умник, но сразу же уточнил: – Как у палача. Они тоже, бывало, шутили, подтачивая топоры – любимцы народа... И шутили смешно, и головы рубили зрелищно. – Но ведь это ты отправляешь людей на каторгу, а мои дела вне правосудия и представлений о таковом, – Странник бросил на Умника изучающий взгляд. По ответному хмурому (как бы тот ни скрывал за улыбочкой) выражению лица понял, о чём идёт речь – а точнее, о ком. Волдырь. Сам угрюмо осклабился – правильно, Умник, бойся. Здесь многое держится на одном лишь страхе, и многое страх удерживает, как плотина – взять того же Дергунчика, что боится войны, как Фанк опоздать на работу. Кстати об опозданиях – где он там? Неужели опять аншлаг на дорогах? – Ты давно тут стоишь? – вдруг опять подал голос Умник, на этот иным образом – и это действительно привлекло внимание. Не могло не привлечь – в его тоне сквозила какая-то робкая просьба, как если бы он смущался и извинялся за то, что отвлёк, но искал диалога. Отчаянно искал диалога. Надеялся на диалог. – Я не помню, – честно ответил Странник и проявил неожиданное для себя милосердие, поддержав неловкую беседу: – А ты что, уже успел замёрзнуть? Это была грубоватая, плоская, неинтересная поддёвка, но, как успел заметить Странник, глаза прокурора нервно воодушевлённо блеснули – он уцепился за заданный вскользь вопрос. Странник понимал, почему. – Не буду врать, успел, – усмехнулся досадливо Умник. Легко признал своё поражение. Легко дал знать, что нуждается в разговоре – не одному Страннику, похоже, делалось мерзко после подобных собраний. По разным причинам, без намёка на хоть что-то общее в восприятии – и всё же похожие чувства охватывали их обоих. Не в первый раз Умник будто пытался отвлечься за его счёт – только знает ли он, что не только себя таким образом отвлекает? Странник вновь посмотрел на Умника, и на этот раз въедливо, в упор. Замечая всё то, что всегда было на виду, но прежде не подвергалось столь тщательному рассмотрению – кудри с проседью, тёмные глаза, золотистого оттенка кожу. Вдруг подумалось ненароком, само собой – даже странно, что Умник не жил под солнцем. Он был словно создан для солнца, но от рождения грелся лишь под лучами мутного мирового света, и это открытие показалось печальным. С чего бы? Послышался шелест, и из-за угла показался знакомый автомобиль. Вот и Фанк. Умнику придётся дожидаться своего водителя в одиночестве. Но... – Держи. Чтобы не мёрзнуть, – Странник стянул и вручал Умнику свои перчатки – поступок стоил хотя бы того, как смешно Умник вытаращил глаза. – Считай, что тем самым я расплатился за зонт. Отъезжая, Странник успел увидеть, как Умник растерянно опускает взгляд, чтобы рассмотреть пару серых перчаток, накинутых на его предплечье. Наденет. Сперва, разумеется, убедится, что Странник скрылся из поля зрения, и только потом наденет – вот только вернуть всё равно захочет. Он гордый, этот чересчур солнечный, чересчур мёрзнущий для своей родной планеты человек. Может быть, это повод для будущих шуток. Или повод встретиться с ним лишний раз. Кто знает.