Я тебя люблю

      В голове звучит бестолковое: я тебя люблю. Бестолковое — потому что нет смысла, потому что личное в мире, где общественная польза превыше всего, ничего не решает. Да и просто потому, что быть общественным, а не личным, — проще.       Ну да, проще, — простым, как отхожее место. Алекс хмыкает, мысленно отвешивая себе подзатыльник: хватит мечтать, иди дело делай — богачей, например, экспроприируй, отнимая у них то, что, как ты считаешь, принадлежит народу. Воруй, в общем, если без лишнего пафоса.       Алекс опять хмыкает — и на этот раз уже огорчённо: он видит вдалеке на льду две фигурки. Алисы и Матвея. Они о чём-то шепчутся, — головы сближены, и Алексу даже с такого расстояния кажется, что у Алисы пламенеют щеки. Матвей, наверное, говорит свое коронное: «Да что ты знаешь о других людях — ты, живущая во дворце?! Я покажу тебе другой Петербург, который тебе даже и не снился — горький, смрадный, бедный, но настоящий. Только приди сегодня ночью на лед…»       Говорят: ты спишь с другими,       Всё равно я тебя люблю.       Алиса вначале Алексу не глянулась слишком холодная, тощая и какая-то… нездешняя, что ли. Чужая, равнодушная, одна из тех, кому плевать на нас, голодных, бедных и обездоленных, — так шептал себе Тарасов. Но внутри билось: не чужая, не холодная, а потусторонняя. И вряд ли ты до неё дотянешься, даже если захочешь: вы с ней из разных миров, и размениваете разные стороны одной медали. Ты — народ, она — аристократия, и вам с ней по пути, только если ты ведешь ее на расстрел.       Можно сколько угодно вдалбливать себе в голову Маркса и Бакунина, набирать банду отчаянных парней, умеющих ловко и изящно вытаскивать ценности у толстопузых купцов и чинуш, сколько угодно ругаться на пьянках и целовать Марго, — но всё остаться одиноким, замерзающим внутри. Если у человека нет внутри любви хоть к кому-то, то все его деяния пойдут в топку. «Каждому нужна любовь, даже тебе», — так, вроде Матвей говорил.       Алекс тогда язвительно рассмеялся, а потом вспомнил Алису с ее кроликом, — и что-то нахлынуло, какая-то зависть, обида дурацкая. Даже это бестолковое существо, годное лишь в качестве закуски для стола, кем-то любимо, а на людей Алисе плевать — неразборчивость аристократов в действии. Хотя какая неразборчивость? Алису почему-то привлек Матвей, — не самый ловкий и умный, обычный, в общем-то, парень. С чего бы? А вот, видно, ни с чего: девушке так захотелось, видно, только и всего.       А почему не меня? Чем я хуже?       Алексей продолжает раскатываться по каналу, заложив руки за спину, на лице — фальшивая язвительная ухмылка, маска. А в голове продолжает крутиться:       В голове одно —       Я тебя люблю.       И что бы я ни делал —       В голове одно: я тебя люблю.       Пусть судьбу не выбирают,       Всё равно: я тебя люблю.       И в хорошие, и в плохие дни       Я тебя люблю, я тебя люблю.       Но единственное, что Алекс может сделать для Алисы, — спасти её от смерти на корабле, зная, что ее сердце разрывается из-за Матвея и брака с Трубецким.       А кто сказал, что у вас с ней все будет хорошо? У неё — да, будет, но не у тебя, отвыкай от нее.       Да, последние слова Алекс явно самому себе говорит: отвыкай от Алисы, отвыкай от этой потусторонней, ты ее не отвоюешь для себя.       Пуля — и Алекс падает с корабля в воду. Прощай, Алиса.              И за углом с ножом ждёт осень,       В голове одно: «Я тебя люблю».