Vinci somno

Мы сотканы из ткани наших снов. Уильям Шекспир

Как чудесно это окрыляющее чувство влюблённости, когда мир вокруг окрашивается в яркие акварельные краски, унося с грязной кистью все невзгоды, проблемы и недостатки. Стоит обмакнуть в воду — и они забываются, стираются из памяти, словно их никогда и не было. Это чувство, которое унесёт на небывалые высоты, и выбраться оттуда можно лишь разбежавшись, отчаянно закапывая страх поглубже в себя, прыгнув прямо в густой холодный воздух, подхватывающий тяжёлое летящее тело, и почувствовав, как появившиеся крылья вздымают в воздух, прямо вверх. И это ли — не счастье? То сказочное, о котором всегда говорили с детства, о котором повествуют красивые истории, где всегда «и жили, да поживали». Но есть другой конец. Более тёмный, страшный и не такой фантастический. Крылья могут не появиться на спине — тогда мокрая земля примет в свои объятия бренно скатывающееся тело со своего жизненного обрыва в пучину грубой реальности. Той реальности, о которой никогда не хочется вспоминать, от которой хочется убежать в безопасное место, которая обволакивает внутренности своими длинными костлявыми руками и больше никогда не отпускает. И как выбраться? Вопрос, на который у каждого свой ответ, иногда схожий с другим, иногда так сильно отличающийся, но — определённо свой. Наслушавшись огромное количество передающихся из уст в уста искажённых сплетен про поиски родственных душ, отношения и возможные варианты развития событий, Вики передёргивала плечами и боялась почувствовать на себе это самое «влюблённое состояние». Ведь кому-то достался тот, кто к своей паре относился пренебрежительно, издевался, используя как «грушу для битья», чтобы выпустить отрицательные задатки, кто-то и вовсе не сумел найти свою душу, навсегда оставшись один на один со своими муками и терзаниями в закрытой железными прутьями клетке в подземелье, от кого-то отвернулся его любимый, уступая своё место в сердце поглощающей морозной пустоте. И после этого — никогда. Но даже такое стойкое «никогда» — не вечно. Родственная душа всегда появляется неожиданно, предугадать её возникновение невозможно ровно так же, как и почувствовать с самого начала то трепетное чувство, разливающееся жгучей лавой по частичкам большого сердца. Главное — неизвестно, как о ней узнаешь: через необычные ощущения, метку, гетерохромию, запах, а, может быть, просто почувствуешь? Ведь в мире столько явлений, благодаря которым твоя душа окажется именно твоей, потому что это будет тем, что связывает вас обоих. И Вики никогда не пыталась обмануть предначертанную ей судьбу хитрыми способами намеренного поиска. Так по-детски глупо разглядывать внимательно небесных существ, вглядываться в цвет их глаз — вдруг они изменятся, разглядывать открытые участки кожи — вдруг вспыхнет метка, принюхиваться — что, если запах уникальный и поймёт это лишь один? Особенно — по отношению к демонам, от которых потом можно получить смачный хлопок по затылку или убегать, сверкая пятками, на всех парах, потому что «какого дьявола ты вылупилась?». Вики размеренно продолжала посещать нужные ей разнообразные лекции всевозможных преподавателей, выполнять указанные задания на земле, втихую красть сладости вместе с Мими и Ади и не попадаться со своими отступлениями от правил школы, в глубине души надеясь, что час узнавания наступит как можно нескоро. Желательно — когда она сама будет готова к такому шагу. Но разве на такие никчёмные желания судьба хоть когда-то давала отклик? Он пришёл к ней во сне. В первые дни это были лишь нечёткие очертания, спустя время — мутная фигура. Образ приходил каждую ночь, был рядом, стоило закрыть глаза и погрузиться в цепенеющую иллюзию сна. Его присутствие словно светло-пепельным туманом крутилось вокруг, не исчезая, не пропадая. Он всегда разговаривал с Вики. Его голос слышался словно из-под толщи белоснежных ледников: размыто, скудно, почти не доносясь до барабанных перепонок. А Вики терпеливо ожидала того момента, когда он полностью покажется перед ней. Она была охвачена жутким смятением от страха, от волнения, от интереса, бурно переплетающихся в единый элемент и так чеканно вливающихся под кожу, находя путь к синевато-фиолетовым венам. Перемешавшиеся между собой леденящие ощущения, чувства окутывали органы, заполоняли собой изнутри каждую клеточку, выходя наружу непроизвольной дрожью всем телом, крошечными стаями мурашек вдоль позвоночника. Кончики пальцев жгло, руки потряхивало, сердце выбивало узоры о стенки рёбер, когда Вики ложилась в кровать и улетала в сладостный мир морфея. Ожидание — верный спутник, без стойкости духа, внутреннего стержня сложно не поддаться нетерпению, своим взрывным чувствам и внутреннему орущему вопрос «да сколько можно?» требовательному голосу. Но Вики и не хотела подгонять, настраивая себя на то, что это уже произошло, что вот он, прямо перед ней, тот, кто совсем скоро окажется в её жизни настоящим, живым, не пустой, а наполненной оболочкой. Васильковые глаза отдалённо изучали каждую деталь образа, стараясь прокрутить в голове всех учеников школы и впустить в голову догадки о том, кем же он мог быть. — Зови меня Люцифер. Только ворвавшись в уютный сонный мир Вики, слёту проговорил он эту фразу, которую девушка теперь не могла вспомнить без смеха и задора, и каждый раз напоминала ему про неё, передразнивала, шутила. А он всегда смеялся громким, бархатным смехом, захватывая каждый уголок бесконечно светлого пространства, мелодичными звуками вливаясь в уши девушки, вовсе не понимая, как на неё действует. Она влюбилась в его смех, в его голос, в его непрекращающиеся речи — осознание тонкими струйками пронизывало сознание. Она влюбилась в то, какой он был для неё: задорный, хитрый, иногда хмурый и не приветливый, злой и требовательный, но всегда — открытый и заботливый. Для неё. Он говорил обо всём, обсуждал то, что видел сам, что происходило с ним, какие испытания наставила на него жизнь, рассказывал свою страхи, мечты. А Вики внимательно слушала, хватая его каждое слово в свои маленькие руки, а после — говорила сама о том же, таком важном и бессмысленном одновременно. Но для них такие мелкие вещи не имели значения, потому что это — их маленький мир, существующий только для них двоих, в который никто не мог пробраться, потревожить, разрушить полную идиллию, гармонию. Вики всегда думала, что не сможет почувствовать то, чего так пыталась избегать. Влюблённость. А теперь она с нетерпением ждала на месте лучезарного солнца молочную луну, которая была билетом в её счастливый конец. Люцифер появился полностью. Его грубые и острые черты лица, багряные радужки глаз, смоляные волосы с выбивающимися изредка уложенными прядками, бордовые большие крылья, изящное тело, отчётливый низкий голос — всё предстало перед Вики в одну ночь, в одно мгновение. В мгновение, которое она никогда не забудет. Люцифер быстро подлетел к ней, словно голодный зверь, всё время сидевший взаперти, подхватил на руки, кружа, рассекая воздух, вызывая счастливый смех, заставляющий покраснеть глаза и маленьким капелькам слёз образоваться в уголках. Он её опустил и так сильно прижал к своей груди, запуская длинные тонкие пальцы в кофейные волосы, что вот-вот — и Вики бы смогла сломаться пополам. И это было так неважно. Она не отступала, лишь вдыхала запах дождя, наслаждаясь быть рядом, в его руках. — Я рядом, слышишь? Я всегда буду рядом. И так — по кругу, всю ночь. Слова спадали с его розовых губ, а Вики внимала им, веря каждому звуку. Потому что это он. Её Люцифер. Его мягкие губы вскоре накрыли её небольшой рот. Аккуратно, нежно, словно боялись разбить хрупкий фарфор. Он медлил, труся спугнуть момент, но девушка потянулась навстречу, открываясь ему полностью, отдаваясь всей его душе, всему нутру. Люцифер целовал её до беспамятства, до боли, до синевы, до алых подтёков на губах, а Вики утопала, в его движениях, действиях, в нём самом. Первый поцелуй, наполненный душащими обоих чувствами, нетерпением, скучанием, жаждой ещё и всегда. Утро — расставание, которое так сильно ненавидела девушка. Она больше не любила солнце, день, ведь окружающие её рядом люди в это время суток не приносили ей того укутывающего ореола настоящего счастья. Нужно было его найти. Он показался, отчего просто будет его узнать среди толпы. Вики твёрдо была уверена в своих намерениях, потому что сейчас — время, то самое, когда это правильно и необходимо, когда она сама этого хотела. Сильно, бесповоротно. Но она не могла. Каждый учащийся был не таким и даже близко не стоял с внешностью Люцифера, с его манерами, голосом. Всё было не то. Она искала-искала-искала, каждый день смотрела на всех, пыталась его найти. Но каждый раз — всё дальше от истины, всё дальше от него. — Где ты? — однажды спросила она его. — Я не знаю, — последовал грустный ответ. Поиски-поиски-поиски. Вики словно топталась на одном месте, не имея и шанса на успех, а уж тем более — на победу. Руки опускались, голова гудела от хаотичного потока мыслей, безмолвных догадок и немых вопросов, ответы на которые не мог дать даже сам Люцифер. — Ты в этом мире? — Я не знаю. Она так хотела его найти. Сильно, отчаянно. Мимо неё проходила вся небесная жизнь, потому что она увязла в недосягаемой цели, в извечных поисках, занимающих всю голову. Её не волновало то, что раньше, казалось, было неотъемлемой частью жизни, она не видела перед собой ничего, кроме твёрдо поставленной цели. Васильковые глаза постоянно судорожно бегали по каждому, тело знобило, прося немного отдыха у своего обладателя. Ни днём, ни ночью оно не получало нужного покоя — всегда в движении, всегда в размышлениях. Образ Люцифера прочно стоял перед ней, и Вики понимала — всё не то. Его нигде не было. Он перестал появляться во снах. Ушёл. Молча, бесследно, не предупреждая. Первый раз Вики ждала, сидела, поджав ноги, вглядываясь в ослепительный желтоватый свет вдалеке, из которого он пришёл к ней. Но он так и не показался. И это — начало конца. Её конца, невозвратимого и вечного. Она не переставала ждать. Сидела, испепеляя взглядом точку. Старалась засыпать быстрее с таящейся на пыльной полочке надеждой, что в этот раз она его увидит, встретиться с ним, подбежит и расслабиться в таких нужных объятиях. В нём. Но он больше ни разу не пришёл. Комочек мысли вдруг озарился. Вдруг он появился прямо здесь, на Небесах, в школе? Острой проволокой эта идея сковала горло Вики. И снова поиски. Отчаянные, до изнеможения, до разбитости, до потери сознания, до стёртых в кровь ног. Ещё больше, ещё дольше. Не сдавалась, шла до последнего издыхания, последней работающей мышцы. Но его нигде не было. Невозможно. Грудную клетку резали волокна грубой верёвки, тело сгорало изнутри, вспыхивая раскатистым огнём, понимание упущения вцеплялось корнями в нутро. Вики разбивалась о бушующие осколки моря, позволяя воде душить её горло, не пропуская даже крошечные потоки кислорода. Её душа умирала, замерзала, она чувствовала это так, словно потухало сердце. Она никогда его не увидит. Больше не будет того томящего ожидания ночи только-только распахнутых глаз, его прикосновений, поцелуев, голоса, пустых разговоров, которые она так полюбила. Не будет его самого, вошедшего и прочно усевшегося в её жизни. Подарившего ей свободу и настоящее понимание счастья. В мире, где должна быть гармония, единение душ, Вики потеряла часть себя, часть своей души, о которую всегда так боялась обжечься. И, как нарочно, обожглась. Сильно, больно, навсегда. Он оставил невидимый след, неизгладимым отпечатком выгравированный прямо внутри Вики. Останется с ней, как ноющее воспоминание о том, кого не было. Он — лишь в её снах, лишь в ней самой.