Сегодня в Мондштадте отмечался великий праздник. День освобождения и свободы. Рождения Барбатоса и свержение монархии. И это торжество всегда отмечалось громко, с весельем, да так, чтобы каждому уважающему себя гражданину города на утро было стыдно за свои развязные поступки. Из «Доли Ангелов» разносился возглас и шум, но и «Кошкин Хвост» не отставал. Наша героиня танцевала в баре Дилюка вместе со всеми членами Ордо Фавониус. Вечер только начинался, а значит, что каждый был еще в здравом уме и твердой памяти. За столом сидел Кэйа, который своей кошачьей улыбкой ослеплял весь женский род и наблюдал за танцующей с Эмбер — Люмин, ожидая свое одуванчиковое вино. Джинн как всегда не могла уняться и переживала о заботах магистра, но Лиза ее всячески отвлекала и заставляла расслабиться, отдаваясь ритму музыки шестипалого барда. Дилюк разговаривал с Венти, объясняя ему, что будь он даже Богом всего Тейвата, владелец пиро стихии не будет угощать его за счет таверны. Паймон же как всегда объедалась до того состояния, когда не могла взлететь в воздух и была готова перекатываться, как большой шарик.
Раздался низкий голос красноволосого мужчины, — Внимание-внимание! — музыка утихла, а все танцующие приземлились на деревянные, пропахшие алкоголем и сигаретами, стулья, — Мы отмечаем великое торжество. Именно сегодня каждый из нас, благодаря нынешнему Архонту, обрел настоящую свободу. Благодаря ему мы можем наслаждаться беззаботными днями, радоваться каждой минуте своей жизни, валяться среди одуванчиков и загадывать желания. Так выпьем же все до дна за здоровье нашего покровителя. За достижение наших предков! — Дилюк хлопнул в ладоши, и народ, бурно крикнув, чокнулся, выпивая все залпом. Люмин стояла на своих двоих, и когда сладковато-кислая жидкость потекла по ее организму, она лишь скривила лицо, и громко поставив кружку на стол, решила присесть, чтобы перевести дух. Но Венти в своей обычной ребяческой манере выдернул из-под нее стул. Девица шумно плюхнулась на задницу, поднимая всех на смех и слыша звонкое хихиканье Анемо Архонта, который сопровождался мурлыкающим смешком Кэйи. Джинн единственная опешила и помогла ей встать, — Порядок, единственное копчик болит, но я рада, что удалось повеселить народ, — Потирая пятую точку опоры, произнесла странница, а затем взгляд ее пал на «шутника». Венти резко вскочил с табурета, держа в руках бокал и пытаясь пить на ходу, принялся вилять между столами. Люмин, словно гончая преследовала его, и как только он попался в плен, она схватила его за шею одной рукой и принялась потирать другой макушку мальчонки. Людей это только забавляло, и их хохоту аккомпанировали бурные хлопки в ладоши, да постукивание кружек.
Как только все уже были немного пьяны, празднество решило перенестись на улицу, к фонтану. Уже на подходе к нему Люмин слышала звонкий голосок монахини, — О, это же Барбара поет, пойдем скорее. Паймон хочет посмотреть на нее, — Двинув вперед, в самую гущу и толпу, крикнула летающая девчонка. Потеряв ее из виду, путешественница принялась протискиваться сквозь толпу, подмечая то, что столики в «Хорошем охотнике» были все забиты, а площадь была освобождена от лавки алхимии и других ненужных вещей. Как только ей удалось пробиться вперед, перед ней предстала красивейшая картина: Барбара, освещаемая легким светом фонарей, пела задорную песенку, жестикулируя и слегка пританцовывая, ее голосу подыгрывал дорогущий оркестр. «И откуда только у города такие деньги?» — подумала про себя Люмин, замечая танцующие пары, которые звонко смеялись и улыбались друг другу. Танцы были абсолютно сумбурными. Каждый танцевал, как мог, но и в этом читалась красота. Такой вид пляски можно было назвать «свободным».
Все сегодня в Мондштадте соответствовало этому понятию. Весь город, словно парил в небесах, каждый был волен делать то, что хотел. Хочешь гоготать во весь голос? Гогочи. Хочешь плясать? Пляши… Да, именно за это путешественница полюбила этот городишко независимости. Ли Юэ был ослепителен, несомненно. С ним не мог сравниться ночной Мондштадт, его местные торговые лавки, постройки и другие вещи. Но не было в мегаполисе Моракса той изюминки, которая была в детище Барбатоса. Впервые, пройдя мириады миров, Люмин смогла влюбиться в место, в людей и в атмосферу. У нее создавалось ощущение, что она наконец-то нашла себе дом и теперь оставалось найти Итэра, чтобы показать ему, что значит быть вольным делать то, что хочешь. Ноги так и просились в пляс, да только было неуместно встревать в парные танцы. Она наблюдала за броским танцем Лизы и Джинн. Они были, словно огонь и лед. Джинн была сдержана, несмотря на весь выпитый алкоголь. К слову, в ней его было кружек пять-шесть, но держалась она молодцом. А Лиза… А что за нее вообще говорить-то? Она всегда страстна, легкомысленна и умеет одурманивать собой. Затем ее взор все чаще и чаще падал на знакомые силуэты. Вот танцует Эмбер со своим кроликом, но слава Архонтам, что он без динамита. А вот Беннет пытается аккуратно, едва прикасаясь, танцевать с Фишль, которая своей харизмой затмевает практически всех. Кэйа же, не стесняясь, меняет партнерш чуть ли не каждую секунду. Звезды освещают город, а вдалеке слышен, непрекращающийся вой волков. «Видимо, даже звери отмечают праздник. Интересно где же сейчас пропадает Рэйзор?» — Взглянув в сторону Вольфендома, подумала Люмин.
И простояла бы она так еще не один час, наблюдая за какофонией танцев и симфонией звуков, если бы не внезапные пальцы, которые схватили ее за запястье, обвивая словно змеи и таща в центр. Она чувствовала знакомый аромат. Запах моря и свежести, которая бывает зимним утром. Девица подняла свои глаза наверх, вовлекаясь в танец, и перед ней предстал тот человек, о котором она и подумать не могла. Опять рыжеволосая беда свалилась на ее белокурую головушку, — Привет, давно не виделись. Потанцуем? — Лучезарно лыбясь, произнес Чайльд, — Серьезно? Ты думаешь это актуально спрашивать, когда уже вытянул меня на сцену? — Схмурив брови и прислоняя правую ладонь к его левой на уровне груди, они вприпрыжку принялись кружить, — Ну, я вроде бы, джентльмен. А джентльмены всегда интересуются прихотями своих дам, — Его уголки губ слегка приподнялись, а он притянул девицу к себе, начиная вальсировать, — Что ты тут забыл, Чайльд? — От юноши пахло алкоголем и… Металлическим запахом крови, — Я приехал сюда по делам Фатуи, ну и попал в самый эпицентр праздника, — Они не переставали вальсировать вокруг фонтана, приковывая к себе все больше и больше взглядов, — Что за задание? — Девушка почувствовала сильный напор со стороны юноши, отчего оступилась и прогнулась назад, — А тебе есть дело до того, чем я занимаюсь? Разве мы не просто деловые партнеры? Нас, по-моему, объединяют только бесчисленные сражения, — Она хмыкнула себе под нос, чувствуя себя пораженной, а затем наступила ему на ногу, — Ой, случайно, — Затем еще раз и опять на ту же, отчего вызвала лишь лисью улыбку у юноши, — Я хочу знать конкретику. От тебя разит алкоголем и кровью, — Настала секундная тишина, а затем девушка добавила, — Не твоей. Я знаю вкус и запах твоей крови, — Их танец приобретал более страстную окраску. Предвестник то и дело, наклонял Люмин, хватал ее за талию и подбрасывал легонько в воздух, — Можешь расслабиться, путешественница, я не убивал никого из здешних. Ты можешь хоть ненадолго быть приветливой и милой в моей компании, и отдаться празднеству? — Она фыркнула себе под нос, но решила не продолжать задавливать юношу вопросами. Сегодня и вправду был не тот день, чтобы выяснять отношения, — Мы еще поговорим на этот счет, Тарталья, — Чайльд язвительно произнес, — Хорошо, мамочка, но не наказывай меня сильно, — Люмин вся побагровела и скривила свой носик, — Угх, чертов извращенец, ты явно перебрал с выпивкой.
На площади оставалось все меньше и меньше людей, а Тарталья продолжал кружить Люмин в танце, иногда дразня ее и перебрасываясь с ней парой фраз. Люмин неохотно отвечала, иногда даже пыталась сдержать смешок, слушая шутки рыжевласки. Люди уже начинали расходиться по своим делам. Кто-то шел на продолжение праздника в таверну, кто-то возвращался домой с фингалами под глазами. И именно в голову Эмбер пришла гениальная идея продолжить праздник у Люмин дома, потому что недавно ей от Ордо Фавониус предоставили неплохую квартирку и было необходимо ее обмыть. Сидя за столиком у «Хорошего охотника», путешественница пыталась отнекиваться, но была сразу же повержена щенячьими глазами Фишль и Эмбер. Компания собралась довольно большая: Лиза, Джинн, Кэйа, Эмбер, Фишль, Беннет, Паймон, Люмин, Барбара, Сахароза и даже Альбедо. И какого же было удивление странницы, когда на ее плечи легли мужские руки, а над головой раздался мягкий голос Тартальи, — Я с вами, — Многие были не против, а если быть точнее, то все, кроме путешественницы, но навстречу всем не попрешь и она, ущипнув рыжевласку за тыльную сторону ладони, вынужденно согласилась.
Прежде чем пойти в гости к Люмин, вся эта дружная компания под едва слышимое пение Барбары, направилась к Дилюку, чтобы закупиться выпивкой. Затем их путь пролегал прямиком от таверны к дому, что стоял в самом конце правее от церкви, и странница чувствовала спиной, прожигающий взгляд Предвестника, который перекидывался фразами с парнями, в то время, как женская компания шла чуть впереди. И странно было ей от этого, необычно. Ведь, как правило, ее тыл всегда прикрывал и рассматривал только брат, а затем он сменился Паймон. Но их созерцание отличалось от того, которое она чувствовала сейчас. В короткий промежуток времени, Тарталья насчитал около тридцати лишних телодвижений Люмин. Сначала она одергивает юбку, затем оттряхивает зад, поправляет локоны, заводит руки назад и складывает их в замок. И весь этот концерт повторяется далеко не один раз. Светловолосая нервничает под его взглядом, не понимая, что не так с ее спиной, а он лишь смеется себе под нос.
И вот, наконец-то, преодолев невеликое расстояние, Люмин отворяет дверь, пропуская всех внутрь. Квартира оказывается довольно большой. Всего три комнаты: две внизу, одна наверху. Внутри пахнет новизной и полевыми цветами, которые путешественница не лениться собирать каждое утро. Все проходят в зал, а Лиза подмечает то, как тонко и со вкусом новая хозяйка успела обставить комнату: красивые бежевые шторы с рюшечками, угловой кожаный диван, пара тумб и странный маленький столик без стульев, — Люмин, это стол для Паймон? — Лиза указала пальцем на вещь интерьера, снимая свою шляпку и кладя все лишние вещи на диван. Консерва притопнула ножкой в воздухе, — Нет! Паймон не нужны столы и стулья, это называется кон… Кот… — Она призадумалась, прислоняя указательный палец к нижней пухлой губе, — Котацу. Я заказала его у плотника из деревни Цинцэ, потому что такую мебель у вас не продают, — Люмин поставила бутылки с вином на столик, — Что ж эта за мебель такая, за которой сидят без стульев? — Почесывая загривок произнес Кэйа, усаживаясь в позу лотоса, — Для меня такая форма стола много значит. Когда я путешествовала вместе с Итэром, мы попали в место под названием Япония. У них были удивительные традиции и обычаи, а также вот такие вот столики, но с подогревом и одеялом вместо скатерти. Каждую ночь брат и я засыпали в обнимку под котацу, — Девушка усмехнулась себе под нос, а затем была отвлечена Сахарозой, которая уже во всю хозяйничала на кухне, нарезая фрукты и овощи.
Вечер длился долго и самое странное, что в гости к Люмин приходило все больше и больше народа: сначала завалилась Мона, которая была подшофе и заигрывала практически со всеми присутствующими парнями. Затем на шум и гам пришел Венти с выпившим и на удивление веселым Дилюком. Такого полуночного героя она видела впервые: с блестящими глазами, с приподнятыми уголками губ и пошляцкими шутками, поступающими в адрес Лизы. В ее бокале все время плескался красный напиток, который девица потягивала очень легко и непринужденно. Время близилось к полуночи, а уши требовали отдыха в тишине, поэтому Люмин тихонько встала из-за стола и направилась на второй этаж, в спальню. Внутри комнаты располагалась одноместная кровать, шкаф из темного дерева и тумба, на которой красовалась фоторамка с красивой фотографией юноши. Было видно, что ее сгибали и разгибали далеко не один раз, а насыщенные цвета уже потускнели и выцвели. Путешественница подошла поближе, чтобы в тысячный раз полюбоваться своим близнецом. Вот он, смеющийся мальчишка, его улыбка настолько яркая, что затмевает само солнце. А где-то сзади, спиной к нему, стоит Люмин, на самом конце обрыва, смотря вслед уходящему солнцу, выжидает появление луны, которая так близка ее душе.
И вот девушка располагается перед открытым окном, обдуваемая ночным ветром, не понимая, почему именно она должна быть героем Тейвата. Ведь для этой цели здесь должен был находится ее брат, ее путеводная нить, которой странница следовала. Она прикрывает глаза, думая о широкой спине юноши, которую всегда лицезрела перед собой, но теперь, увы, Люмин одна и положиться не на кого. Теперь ее очередь быть той, кому посмотрит в след Итэр и скажет, что она наконец-то перестала быть одинокой луной в небе, которая всегда уступает лучезарному солнцу. От глубоких дум отвлекает чужое присутствие и размеренное дыхание над ухом, — Чайльд, я знаю, что это ты, — Говорит она с по-прежнему закрытыми глазами, — Ох, раскусила, но ты только сейчас удосужилась вернуться с небес на землю. Твои мысли явно занимало что-то другое… Или же лучше сказать кто-то другой? — Она повернула голову в бок, открывая глаза и лицезрея то, как рыжевласка накручивает себе на палец ее прядь волос, — Похоже ты очень сильно пьян, иначе не пойму откуда в тебе проснулось такое вожделение ко мне? — Девушка снимает с его указательного пальца пшеничные волосы, — Да, я пьян и ты даже не можешь представить насколько сильно и как долго, — Девица рассматривает его аристократичное лицо, находящиеся в опасной близости с ней, — Хоть я и пьяна настолько же, насколько ты, но соблюдай расстояние, — Люмин пронзила его своими медовыми глазами, зрачки которых закрывали практически всю радужку, то ли от того, что она сегодня выпила, то ли от того, что в комнате было слишком темно, то ли из-за странного чувства, что спирало все дыхание. Их странные фразы несли в себе больший смысл, чем могло казаться на первый взгляд, — У тебя что-то красное на губах, — Чайльд приблизился, выдыхая это практически в уста юной особе, — Ну, так в чем проблема? Убери, — Прикрыв глаза, с замиранием сердца прохрипела девушка, а затем почувствовала чужой горячий язык, который сначала прошелся вдоль ее нижней потрескавшейся губы, а затем верхней. В комнате было настолько мрачно, что лишь свет луны освещал едва видимые силуэты юноши и девушки. И сердца их бились в унисон, и даже ветер утих, когда между ними пробежал электрический разряд. Предвестник положил свою широкую ладонь на затылок страннице и попытался поцеловать ее, но был сбит с толку, когда почувствовал, как женская рука преградила путь, — Нет, дальше этого мы не зайдем — Покрасневшая Люмин прерывисто дышала, — Но ты же сама меня хочешь, — Покусывая Люмин за внутреннюю сторону ладони, произнес Чайльд, — Ни черта ты не знаешь, Тарталья. Это просто мимолетный порыв, потом мы будем об этом жалеть, — Девушка отдернула от его лица руку, словно обожглась о нечто горячее, а затем отпрянула всем телом от подоконника, слыша, как в дверь беспардонно ворвалась Эмбер, которая даже двух слов связать не могла, — Р-ребя… Ик, ребята, уас обыскались игра… Ик, то есть, — Она неловко захихикала, тяжело осознавая, что несет какую-то белиберду, — В общем, там все србирирю… Играть будут. Пойдем-ик-те, — Странница подхватила шатающегося скаута, удивляясь тому, каким образом ей удалось преодолеть ступени и нигде на них не сломать шею. Она отсутствовала всего лишь полчаса, а внизу уже был полный аврал. Посередине крутилась бутылочка, а Джинн и Лиза, не стесняясь других, целовались. Венти объяснил, что Беннет ушел провожать Барбару, Моне стало очень плохо, и она сама покинула их, а Дилюк ретировался на свершения своих геройских поступков в полном алкогольном опьянении, — Так, а что за игра-то? — Задалась вопросом странница, садясь за столик таким образом, что ее ноги скрылись под скатертью, — Я никогда «не», — Произнесла Лиза с красноватыми от поцелуев губами, — Суть заключается в том, что ты называешь того, что ты никогда не делал, а если у кого-то это было, то он выпивает один бокал вина, — Чайльд сел напротив девушки, сгибая одну ногу в колено и кладя на нее свою руку, а вторую выпрямив, запустил ее под стол, — Согласен, неплохая идея, — Улыбаясь по-лисьи, заявил Предвестник. Люмин тоже не видела в этом ничего плохого.
Игра с самого начала удивляла и забавляла, потому что все были пьяны, и никто не боялся озвучивать того, что он не делал, — Я никогда ни с кем не спала, в том самом смысле, — Произнесла Фишль и практически все сидящие за столом, кроме Эмбер и Люмин выпили, — Ну, знаете за две тысячи шесть сот лет партнеров найдется не малое количество, — Смеясь себе под нос, заявил Венти, выпивая весь бокал. Странница была крайне удивлена, когда увидела, как краснеющая то ли от стыда, то ли от алкоголя, Сахароза выпила все залпом и даже не поморщилась. Альбедо на нее странно поглядывал, ухмыляясь. «Да уж, такие тихони и стесняшки на людях, а на деле», — Настала очередь Люмин говорить, — Я никогда не… — Она задумалась, придумывая что-нибудь необычное, — Не обманывала, — Ей в голову ничего получше не пришло, и тут же она бросила взгляд на Чайльда, который опустошил свой бокал, — Путешественница у нас прямо-таки святая, да только все это тянет на фальшь, — Юноша улыбнулся краешками губ. В комнате повисла тяжелая атмосфера, а все присутствующие будто бы заметили искру между Предвестником и фигурой, спасшей весь Тейват от Двалина, — Помалкивал бы, Чайльд, — Она выпила свой бокал, признавая, что все-таки есть человек, которому она открыто и часто врет, — Это была шутка, я просто хотела выпить вместе со всеми, — Она улыбнулась, вытирая большим пальцем, стекающую по подбородку красную дорожку жидкости, подмечая то, как нервно сглотнул рыжевласка.
За игрой компания провела не мало времени, доводя все дело до того, что все и даже Венти валялся полупьяный на полу и уже пил через силу, вот только странность была в том, что безобидная игра превратилась в очередной поединок между Тартальей и Люмин. С этого поля боя успели ретироваться Альбедо и Сахароза, также Эмбер, которую уложили на диван, потому что та заснула прямо-таки за столом, выплескивая все содержимое бокала на красивый белый ковер, — Я никогда не влюблялся в рыжих, — Чайльд едко улыбнулся, задирая подбородок, ставя руки сзади себя и опираясь на них. Девушка посмотрела исподлобья на Тарталью, который выжидал действий своего соперника. И насколько же сильно он был удивлен, когда Люмин опрокинула в себя весь бокал, стукая кружкой о котацу и вытирая рот ладонью. В его глазах читался бешенный азарт, отчего он перестал замечать всех и вся. Левая нога под столом ловко юркнула между двух девичьих и легонько коснулась бедра, отчего Люмин дернулась и ударилась коленями о стол, опрокидывая и разливая все стоящее на нем, — Извините, что-то мне не хорошо, я отлучусь в уборную, поэтому продолжайте без меня, — Она вылезла из-под стола и шатающейся походкой отправилась прямиком в туалет, снося все дверные косяки на своем пути.
Захлопнув за собой дверь, юная особа спиной скатилась по холодному белому дереву и присела на задницу, пытаясь отдышаться. И что только, черт возьми, сейчас на нее нашло? Она встала с холодного пола и прошла к зеркалу, закрепленному над мраморным рукомойником. Люмин судорожно пыталась оттереть винные пятна на ее белоснежном платье, а также охладить свой разум и привести себя кое-как в порядок, но ее передышке помешал настойчивый стук в дверь. Она уведомила ломящегося, что сейчас занято, а затем опомнилась, что в зале спала Эмбер, которой было не очень хорошо и, возможно, сейчас девушка пришла в уборную по велению тошноты. Странница не горела желанием потом вымывать все квартиру, поэтому даже не удосужившись спросить кто там, открыла дверь и была шокирована тем, насколько сильно сдавили ее шею и вжали в холодную плитку стены, закрывая за собой дверь на замок. Губы оказались в плену мужских, а она попыталась жадно вдохнуть воздух, которого в легких совсем не было. Люмин податливо, еле сопротивляясь, отвечала на поцелуй. Это было очевидным согласием и одобрением мужских действий, — А говорила, что не хочешь меня, — Прорычал ей Тарталья прямо на ухо, продолжая сдавливать ее горло, — Просто заткнись, я перепила вот и все, — Она вцепилась своими ноготками в его широкую руку, которая удерживала ее за шею и заставила приподняться на носочки, — Тц, ты слишком часто дерзишь мне, — Чайльд толкнул ее в сторону ванны, в которую Люмин плюхнулась, ударившись головой, — А ты слишком часто валяешься в моих ногах, когда мы проводим спаринги в золотой палате, — Свет, исходящий от лампочки, затмил силуэт, нависшей над ней, — Я тебя отымею так, что наши спарринги придется перенести на месяц вперед, — Предвестник грубо схватил ее за волосы, заставляя приподняться, а затем укусил в шею до боли, до выступающей жидкости похожей на вино, — Так ответь же на вопрос, Чайльд. На сколько сильно и как долго ты пьян? — Она вцепилась в его волосы, оттягивая голову назад, — С того момента, когда ты в первый раз заставила меня посмотреть, спустя много лет, на кого-то снизу-вверх. Когда прожигала меня адским взглядом, когда острый кончик твоего меча прикасался к моему горлу, когда с твоих бедер стекала кровь от нанесенных мною ран, когда ты заставила почувствовать меня пораженным, ничтожным и понять, что моя жизнь теперь в твоих руках, — Он отпустил ее волосы и дернул за руки, помогая подняться, а затем прижал к себе настолько крепко, что услышал хруст девичьих костей, — Настолько сильно, что хочу, чтобы твои мысли были только обо мне. Хочу, чтобы ты была рядом со мной всегда. Хочу посадить тебя на цепь или быть посаженным. Хочу чувствовать себя победителем и одновременно пораженным тобой. Я чертовски запутался, но единственное, что я знаю наверняка, так это то, что теперь я одержим не только битвами, — Люмин дышала прерывисто и тяжело, а в комнате от такого напряжения начал судорожно мигать свет. Она развернула юношу и посадила на бортик ванны, усаживаясь на его колени, прижимаясь всем телом и целуя в губы, на которые она так часто засматривалась и которые никогда не могла заполучить, ведь здравый смысл всегда останавливал от этого, но сегодня день свободы, поэтому она вольна творить и делать то, что хочет. И пускай ей потом придется танцевать голой в аду на раскаленных камнях, зато она наконец-то удовлетворит свою жажду.
Тарталья положил свои руки ей на талию, принимаясь расшнуровывать корсет. Атласные ленты не хотели никак развязываться, поэтому парень обратился к грубой силе, пытаясь разорвать их, но шелк был не тем материалом, который легко было порвать, поэтому вместо этого они затягивались лишь еще сильнее, сдавливая талию путешественницы. Люмин укусила Чайльда за язык, давая понять, чтобы тот немедленно остановился, иначе его будут выносить отсюда ногами вперед, — Ты настолько глуп, что не можешь просто задрать мою юбку? — Она отстранилась от его губ, прищурив глаза и легонько хихикая. Такой язвительный тон заставил Фатуи стать грубее и резче. Он сильно толкнул ее, пригвождая к двери, а затем заставил повернуться и упереться руками, нагнув раком, — Не думала, что ты являешься животным, а не человеком, — Глядя на рыжевласку через плечо, обронила Люмин, покорно стоя в той позе, в которую ее поставил партнер. Он задрал юбку, прижимаясь своим естеством к ее ягодицам, — Ты же понимаешь, что я не намерен быть нежен с тобой, несмотря на то, что ты девственница? — Люмин лишь в ответ потерлась о бугорок юноши ягодицами, — Плевать я хотела на твои подачки, все равно через пару дней ты
опять будешь в моих ногах. Поэтому потешь свое самолюбие пока можешь, Чайльд, — Рыжевласка укусил ее за плечо, заставляя Люмин вскрикнуть и вжаться в дверь. Затем раздался рванный звук преследуемый звонким шлепком по заднице. Очередной писк со стороны девушки не заставил себя долго ждать, она со скрежетом сжала руки в кулаки, обламывая некоторые ноготки о деревянную плоскость. Место, по которому пришелся удар, непомерно жгло, что заставило Люмин попытаться вынырнуть из-под парня, но за неповиновение она получила еще один шлепок. А от сдерживаемых криков Люмин, у Тартальи в штанах становилось все теснее и теснее, что доставляло дискомфорт. Он испытывал ненормальный кайф, видя то, как под ним сейчас, прогнувшись, извивается его объект воздыхания, — Громче, не стесняйся. Пускай все слышат, что ты просто больная на голову мазохистка, которая прячет свою личину под маской почетного рыцаря Ордо Фавониус, — Вцепляясь руками в ягодицы, пролепетал Чайльд в ухо Люмин, кусая за мочку и легонько посасывая, отчего по ее спине пробежался табун мурашек, а она ответно потерлась об его выпуклость, оставляя на штанах влажность и изнывая от желания, — Проси меня о том, чтобы я вставил тебе. Думай только о том, как я буду вдалбливаться в тебя. Перешагни через свою напыщенную гордость и самоуверенность. Умоляй меня,
Люмин, — Целуя нежную покусанную кожу в области шеи и всасывая ее, оставляя на ней багровые отметины, прошептал Чайльд, выжидая исполнения своих приказов.
Для Люмин это было ударом по ее достоинству. Чтобы она молила о чем-либо? «Да никогда»… Подумала бы прежняя путешественница. Но после их роковой встречи, она больше не та. Ради него она готова пойти на многое, поэтому ее губы в легком движении произнесли одно единственное нужное слово, — Умоляю, — Это стало точкой отправки для Предвестника. Девушка услышала звук расстегивающейся ширинки, что спровоцировало ее повернуть голову и глянуть на него, но вместо этого она ощутила, как большая ладонь легла ей на затылок и заставила уткнуться вперед, — Я не давал разрешения повернуться. Теряешь хватку, — Юная особа периферийным зрением подмечала для себя то, насколько сильно напряжен Тарталья, заметила, как его рука удерживает мужское естество и почувствовала, как влажная плоть касается лона. Чайльд водил свои членом по ее входу, хмуря брови и тяжело дыша себе под нос так, чтобы его пассия этого не слышала и думала лишь о том, что у него все под контролем, что именно он тут руководит процессом, — Назови. Меня… Аяксом, — С полусекундным молчанием произнес Предвестник, — Аякс, п-пожалуйста, — Люмин больше не могла ждать, все нутро трепетало в ожидании, а низ живота томно тянуло и скручивало. После того, как эта фраза была сказана на одном дыхании, с легким заиканием, Фатуи вошел в нее резко и на все длину, не обращая внимания на то, как путешественница пискнула себе под нос. Внутри Люмин было горячо и очень мокро, а стенки влагалища плотно обхватывали его, сжимали и, казалось бы, даже пульсировали. Девичьи глаза потихоньку начали наполняться слезами из-за острой боли. Мокрые дорожки поскользили вдоль щек, оставляя влажные следы, когда юноша начал двигаться внутри нее. Он наблюдал за тем, как на его плоти красуется перемешанная с естественной смазкой кровь той, которую он так давно хотел заполучить и сломить. Предвестник грубо схватил Люмин за подбородок и повернул к себе, наслаждаясь жалким видом девушки, — Ты не представляешь насколько сейчас красива, — Он горячим языком лизнул ее щеку, вбирая в себя соленую жидкость.
Нарастающая боль внизу живота была не самой худшей, которую когда-либо испытывала путешественница, можно сказать, она даже была блаженной. Спасительница Тейвата утопала в ней, чувствовала, как его зубы впиваются в ее лопатки, плечи, оставляя после себя рванные раны, из которых он жадно высасывал кровь, как какой-то паразит, питающейся плотью. Даже такое дело, как занятие любовью у них было приравнено к дикому совокуплению двух животных. Девушка начала привыкать к его мужскому естеству, входящему в нее каждый раз с бешенным напором и секс приносил ей тягучее удовольствие. Она пыталась зажимать себе рот рукой, чтобы не стонать во весь голос. Девица была на грани, чтобы кончить, но их процесс прервал нежный голосок Лизы, которая обеспокоенно постучала в дверь, — Люмин? Все хорошо? Мы слышали странные звуки, — Чайльд остановился внутри нее, давая возможность заговорить путешественнице, — Д-да, — Странница почувствовала толчок внутри нее, а Лиза уловила легкий женский стон, заметив, как задрожала дверь, — Чайльд с тобой? — Библиотекарь прислонила ухо к деревянной плоскости. У нее не было намерений подслушать, но было необходимо убедиться, что почетному рыцарю ничего не угрожает, — Нет, он уже… — Еще один толчок, сопровождаемый развратным хлюпающим звуком, — Мхм… Он сказал, что ему нужно идти, — Девушка развернулась, чтобы посмотреть на возвышающуюся мужскую фигуру и невинную улыбку. Сейчас Предвестник выглядел, как нашкодивший кот, и лишь его хитрые глаза выдавали настоящую натуру, — Ну, если все в порядке, то я хотела сказать, что все уже разошлись и нам с Джинн тоже пора уходить, — В ответ магесса лишь услышала тихое угуканье, после чего лишь ухмыльнувшись себе под нос, ушла в зал, — А говорила, что никогда и никого не обманываешь, — Его руки сжали женский ягодицы до покраснения, — Тц-тц-тц, лжешь и не краснеешь даже сейчас, — Он развернул ее и подхватил за бедра, поднимая на уровень собственных глаз, — А, нет, ошибочка. Еще как краснеешь, — Его голубые бездонные глаза изучали каждый сантиметр лица пассии. Она вся была зареванная, красная, мокрая, сладкая и до безумия сексуальная. Предвестник почувствовал, как Люмин выгибается по-кошачьи, прижимаясь к его груди и обхватывая его поясницу ногами, кончает прямиком на его члене, прикусывая нижнюю раскрасневшуюся губу, на которой уже буквально живого места не было, как и на всем женском теле. Стенки лона еще сильнее обхватили мужскую плоть, но Чайльд был не намерен останавливаться, в их распоряжении было еще пару часов до рассвета, — Аякс, с-стой, я только что кончила и слишком, — Резкий толчок, отчего девушка взвизгивает громко и протяжно, — Остро ощущаю твои движении внутри себя, — Раздался звонкий смех Чайльда, — Не тебе мне приказывать, дорогая. Я же обещал отыметь тебя, а обещания нужно сдерживать…
***
Полусонная консерва летела следом за двумя девушками, — И почему Паймон должна была пойти с вами? — Топоча ножкой, затараторила летающая девчушка, — Дорогуша, Люмин сейчас надо побыть кое с кем наедине, а на утро уже выяснить все с этим человеком, ведь на пьяную голову можно много чего сотворить, — Библиотекарь придерживала за талию Джинн, которую буквально пару минут назад выворачивало в ближайших кустах от выпитого. Хоть по виду и не скажешь, но Лиза была самой мудрой женщиной, живущей в Мондштадте, и она заметила переглядки Предвестника с Люмин буквально сразу же. Было слишком очевидно, что между этими двумя происходит явная химия, — Тарта… Ик. Тарталья не пил, — Еле двигая языком, произнесла Джинн, — Этот рыжеволосый мальчишка выливал все содержимое своего бокала ко мне, — Магесса удивленно подняла брови, но еще больше была огорожена новостью, полученной от консервы, — Ой, кстати, Паймон знает тоже секрет. Люмин пила не вино, а виноградный сок, который подливала себе сама, — И тут Лизу осенило. А ведь и вправду у Люмин была еще одна странная бутылка, из которой пила лично она, — Ха, вот пройдохи и зачем весь этот концерт было устраивать, а ведь на утро будут ссылаться на выпитый алкоголь, который якобы ударил в голову. О, Архонт, они еще такие дети, — Женщина почесывала указательным и большим пальцем свой лоб, улыбаясь себе под нос, встречая рассветное солнце вместе с любимым ей человеком, — Вроде бы храбрейшие воины, а честно признаться в своих желаниях друг другу не могут, — Паймон озадаченно чесала затылок, не понимая, о чем идет речь, а почти протрезвевшая Джинн лишь вспоминала мягкие губы своей подруги, которой пора было бы признаться далеко не в дружеских чувствах.
***
Люмин стояла возле окна своей спальни полуголая, в разорванном платье, наслаждаясь восходящим солнцем, отчего в ее мысли ворвался силуэт брата. Теперь
луна горит на небе вместе с
яркой полярной звездой и многими другими
маленькими небесными светилами. Поэтому
солнце, может больше не переживать, что у
луны нет спутников.
От мыслей отвлекло разгоряченное тело юноши, который прижался к ней сзади, прикрывая ее тело большим пледом, — Опять думаешь о ком-то другом, — Он поцеловал ее в щеку, а затем положил на ее пшеничную белокурую головушку свой острый подбородок, разглядывая прекрасный пейзаж, — И почему ты не мог быть со мной нежен в туалете, на кухне, в зале и даже в спальне? — Она тихонько посмеялась, кладя свои руки, поверх мужских, которые обхватили ее узкую талию, — Ну, это все алкоголь виноват, — Чайльд бесцеремонно принялся ласкать небольшую грудь девушки, — Любишь же ты лгать и до победного косить под дурачка. Я же прекрасно понимаю, что ты знал о том, что я не была пьяная и прекрасно отдавала отчет своим действиям, как и ты сам. Поэтому знай, у тебя не получится откосить от меня, ссылаясь на то, что это был мимолетный алкогольный порыв, — Руки рыжевласки сжали маленькие девичьи горошинки, вызвав легкое женское придыхание, — Ну, раз уж мы наконец-то разобрались с этим, то предлагаю продолжить все это… Прямо тут, напротив открытого окна, чтобы весь Мондштадт отчетливо слышал нас, — Люмин сбросила его руки со своей груди и развернулась к нему, толкая его ладонью на кровать. Заставляя посмотреть на нее опять снизу-вверх, — А почему бы нам не поменяться ролями на этот раз? — И снова этот прожигающий взгляд, смотрящий на него, словно на собаку. Опять она стоит в рванной одежде, вся в его засосах, укусах и синяках. И Предвестник, в принципе, даже не против быть сейчас дичью, но лишь иногда…
