Blood and flower

      Бакуго не то чтобы скептик, он просто не хочет носиться со своим соулмейтом, словно с каким-то богом. В конце концов, родственные души не всегда находят общий язык и вполне себе полноценно живут без друг друга. Хотя… Бакуго интересно, очень интересно, кем окажется его родственная душа. Он прекрасно знает свой характер, что бы там не бурчали маман и учителя, а потому немного боится. Да-да, боится. А вдруг соулмейт окажется каким-нибудь неуравновешенным отсидевшим гопником? Или чем-то писклявым и жалким вроде Деку?       Бакуго узнал о наличии своего соулмейта в пять лет, когда прямо посреди завтрака у него на щеке вспыхнул алый, почти как кровь, цветок, а после исчез так, словно его и не было. Это было… неприятно. То, что его соулмейту явно влепили затрещину и то, что он тоже это почувствовал, хоть и в меньшей степени.       После того дня цветы вспыхивали по всему телу Бакуго со странной точностью. Один день тело усыпается россыпью красных лепестков, следующий ничего, а потом снова…       А потом вдруг, когда Бакуго было пятнадцать, и он готовился к поступлению в ЮЭЙ, цветы стали появляться реже, что немного взволновало его. В конце концов, он настолько к ним привык, что не сразу понял, насколько это хорошо для него самого и его родственной души, за которую он переживал слишком часто, как ему казалось.       С поступлением в геройскую академию, времени волноваться о соулмейте стало значительно меньше, всё свободное время Бакуго тренировался с причудой или разбирал запутанные формулы на уроках, честно пытаясь не обращаться внимания на вечно стучащего ручкой по столу Тодороки. Этот отмороженный, как с удивлением понял Кацуки, бесил иногда даже больше, чем тупоголовый Деку. Впрочем, в академии было немало людей, бесящих его неимоверно.

***

      Бакуго, если честно, не очень помнил, почему начался этот спор. Хотя достаточно просто одного взгляда на двумордого, и скандал может родиться из ничего, что сейчас и происходило. — Думаю, тут дело не во мне, — спокойно произнёс Шото, когда Кацуки схватил его за воротник белоснежной рубашки. — А в том, что ты никак не можешь смириться с тем, что кто-то может составить тебе конкуренцию.       Бакуго не собирался его бить, в последний раз, когда они чуть не устроили драку в школе, Айзава заставил их две недели убирать мусор по всей территории школы, но этот уродец с такой рожей наклонил голову и вздернул брови, что что-то у него в голове запищало от злости.       От удара двуцветная голова откинулась назад, отчего Тодороки ударился головой о стоящие позади шкафчики. Восстановив равновесие, он с силой оттолкнул странно замершего Кацуки и уже приготовился к ответной атаке, как вдруг заметил шокированное выражение лица Бакуго. — Что за черт…       Тодороки медленно поднёс холодную руку к своей горящей щеке, поднимая изумленные глаза на Бакуго, на скуле которого медленно увядал алый цветок.