Поглотитель

      Мысли Алексея разбегались как тараканы. Он теперь бессмертный… или нет, скорее, вечно молодой? Получается, что так. Каково совсем недавно бывшему человеком, разумному вдруг узнать о таком? Это выбило из колеи, из-за чего он прервал разговор, согласившись подумать после активации биосети. Ему не хотелось вновь быть втянутым во все это политическое дерьмо, он не хотел власти, ему достаточно было свободы. Например, полететь в другую страну… Нет, теперь уже на другую планету — вот просто потому, что тебе этого захотелось. Ни у кого не отпрашиваться и не ждать разрешения. Свобода — вот что он ценил больше всего после жизни с матерью-тираном. К слову, принцесса желала того же самого, отчего и стала заниматься благотворительностью. Такие разные и такие похожие, они оба испытали тиранию родных на себе и пришли к одному желанию. Но, прежде чем стать истинно свободными, нужна легализация. Нет, можно сбежать во фронтир, где стать фермером или шахтером, но этот путь всегда открыт, и он не самый лучший, так как Алексей уже подсел на главную «иглу» этой галактики — базы и импланты. Быть умнее, быстрее, сильнее, чем все остальные… Это подкупало. Привыкнув распоряжаться миллионами, изучая базы, что недоступны девяноста девяти целым и девяти десятым процентам населения галактики парень мог довольствоваться меньшим… Но не хотел.       Кроме того, он осознавал, что лежать на пляже курортной планеты в окружении гарема, это путь в никуда, путь деградации. Мечты об этом сладки, но они разъедают тебя, как яд. Не успеешь моргнуть, как окажется, что твой гарем состоит из одних агентов спецслужб, а сам ты лежишь на операционном столе в секретной лаборатории или летишь в открытом космосе в черную дыру. Кроме того, изучать генетику ему нравилось, да и вообще наука его привлекала. Если бы в прошлом мире ученым в его стране нормально платили, он бы, возможно, стал им. Хотя он не раз ловил себя на страхе, что на него может влиять Сильфина, но активировавшаяся биосеть показала, что это не так. В любом случае, выбраться с планеты без помощи не просто сложно, а граничит с самоубийством, так как даже если удастся захватить звездолет, его никто не выпустит с планеты. Поэтому чисто для проформы он решил согласиться… Пока не выберется с Мясорубки.       Биосеть отличалась во всем. Он не видел перед собой голографических изображений или интерфейса и не слышал электронный голос, читающий сообщения. Он ее просто почувствовал. Раз — и он испытывает еще одно чувство. Одно желание — и его биосеть перехватывает контроль над имплантами, а нейросеть орет, что они отключились. Два — и он лучше слышит. Три — и он просто выключает саму нейросеть. Она же показывала любые попытки прочитать или проникнуть в мысли Алексея. Парень специально попросил девушку это сделать и тут же почувствовал будто кто-то щекочет его голову. Так что нехотя, но какой-то кредит доверия девушка реабилитировала после своей выходки. Но осадочек, как говорится, остался. После этого пришел черед разбора трофеев. Алексей взял первый артефакт предтеч, выглядевший как восьмиугольная пирамидка, ему в голову передалась информация. Причем не на русском или галакте, а на каком-то непонятном языке. Пришлось пойти на риск и залезать в капсулу, изучая язык тильмариев. Сильфина же старалась не «отсвечивать» лишний раз, для чего дроиды обустроили ей квартиру в одном из штреков, а Алексей поставил там также капсулу и дал возможность изучать набранные им базы, так как знал, что скучающий разумный обязательно найдет проблемы на свою голову. Не ему — так самой себе. К своему стыду, он так зациклился на своем освобождении, что в убежище не оказалось ни одного развлекательного фильма или передачи, так что пришлось выкручиваться именно так. Девушка понимала, что парень ей не доверяет и что в этом, собственно, виновата она сама, так что не возражала против совмещения полезного с приятным.       — «Нанитный микросборщик», — задумчиво произнес парень, крутя в руках пирамидку после достаточного изучения языка предтеч через несколько часов. — Для управления требуется нейросети древних. Надеюсь, она все-таки будет присутствовать среди трофеев.       — Почему бы нам потом в этом не разобраться? Сначала улетим с Улрипсо, и потом уже разберешься со своими трофеями, — спросила Сильфина Алкелос. Алексей узнал ее фамилию просто вспомнив фамилию правящего рода Доминиона.       — Ага, и вот так вот мне все отдали? Если я не ошибаюсь, то по законодательству Доминиона Ильдари любые артефакты предтеч являются государственной собственностью. То есть мне выплатят несомненно щедрую компенсацию, но их отберут.       — Я бы могла сказать, что это личные трофеи нашего рода и…       — И тогда их отберут уже твои родственники? Тем более твое родство еще нужно будет доказать.       — Мне достаточно будет притронуться к шару истины.       Алексей поднял бровь при слове, больше подходившим фэнтези.       — Это родовой артефакт, определяющий родство и близость к королевскому роду.       — Генетический идентификатор что ли? Вот не пойму я вас, ильдари, то вы кажетесь очень продвинутыми в технологиях и науке. А то называете идиотскими словами вполне технические устройства.       — Не смейся над нашими традициями, — поджала она губы. — Я же не смеюсь, что сто лет назад твои предки не мылись и поголовно верили в бога, которого ни разу не видели.       — Ладно, уела, — отвернулся Алексей. — Но я предпочитаю быть во всеоружии. Можешь считать меня параноиком… Хотя ты наверняка и так уже считаешь.       — Для того, кто жил среди темных, ты даже излишне беззаботен. Они бы уж точно не упустили момент прикончить телепата, — усмехнулась она, расположившись на диванчике позади Алексея, который сидел на стуле за верстаком в одном комбинезоне — только усилители и сильные расы могли себе такое позволить при трехкратной гравитации.       Сидеть в капсуле надоедает, а тут он работает, что уже вызывает интерес. Сильфина, глядя на мускулистую высокую фигуру, думала, как к нему обращаться и относиться? Он ее пленитель? С одной стороны, он ее не держит. С другой же — ее бронескаф поврежден, и пусть измененное тело чувствует себя в разы лучше, чем если бы она до сих пор была обычной ильдари, до своих сородичей ей не добраться в одиночку. Точнее можно, но это будет очень сложно. Он ее друг? Приятель? И снова нет, друг и приятель не стали бы ставить над ней непроверенные эксперименты. Он ее враг? И тоже мимо — был бы врагом, она бы тут сейчас не сидела. Подчиненный? Очень смешно. Временный союзник? Вот это уже ближе к истине.       — Хочешь, чтобы я поступил как дроу? — хмыкнул парень, беря в руки следующий артефакт в виде восьмигранного цилиндра. — О, портативный атомный сканер.       — Я тебе говорила, что ты был бы в своем праве. Да и сейчас можешь попробовать меня убить.       — Отчего такой фатализм?       — А кто сказал, что я не буду сопротивляться? — иронично спросила она в ответ. — Тем более что это честь королевского рода — отвечать за свои поступки!       — Честь блюдут только когда ее соблюдение выгоднее, чем потеря репутации, — задумчиво крутя серый октаэдр, который был наручным искином, сказал он. — Ну или нет иного выбора.       — Мы не люди и тем более не дроу. При нашей продолжительности жизни потеря репутации зачастую страшнее смерти, — раздраженно высказалась Сильфина.       — Это если кто-то узнает, — отложив в сторону октаэдр, произнес Алексей. — А если свидетелей нет, то и честь не потеряна, не так ли?       — Пф.       Девушка хотела много чего сказать по этому поводу наглому хуману в теле Императора тильмарий, но благоразумно промолчала. Бесить псионика такого ранга — это как бить кувалдой по активной зоне реактора. Алексея же такие вещи особо не волновали, он достаточно знал историю своего мира, а теперь и этого, чтобы понимать, что где власть, большие деньги и политика — там нет места чести, доброте и благодетели. А есть только грязь, дерьмо, предательства и интриги ради денег и еще большей власти. Конечно, уровень этого дерьма разнится, и у тех же дроу его хватит на удобрение всей галактики, но само существование иерархии подразумевает, что один подчиняется другому. А подчиненный не всегда доволен таким положением дел. Разве что инсектоидные и телепатически связанные коллективные виды такой проблемой не страдают: у первых иерархия определена с рождения, их смысл жизни — выполнять определенную работу. В некотором роде они самые счастливые существа в галактике, так как им нет смысла пытать себя философскими сентенциями в поисках этого самого смысла жизни. У вторых все еще проще: из-за постоянной связи их общества однородны, так сказать, одно общее коллективное сознание. Но в этом есть и недостатки, в обоих видах очень мало тех, кто может заниматься наукой и прогрессом. Именно такие мысли пролетели в голове Алексея, когда он наконец-то нашел желаемое.       — О, нейросеть. Надо же, в виде куба, — радостно воскликнул парень, получая сведения о ней.       И полученное его обрадовало и огорчило одновременно. Нейросети предтеч тоже были колонией нанитов, но они не отмирали после выполнения работы, а впадали в спячку, готовые в любой момент изменить конфигурацию нейросети. Для этого использовались образы. Но проблема была в том, что образов нейросетей Алексей не нашел, а стандартная была хуже, чем у него сейчас.       — Мне кажется, что ты слишком многого хочешь сразу, — фыркнула Сильфина, выслушав проблемы парня. — Чем тебя не устраивает научная нейросеть седьмого уровня, да еще и с имплантами? Она стоит как крейсер, а он еще и недоволен.       — Так-то оно так, просто я перфекционист.       — Параноик-перфекционист, мне уже страшно, — поежилась она.       — Ты пошутила? Да ладно? Не знал, что ты умеешь, — засмеялся Алексей. — Но ты права. Как-то я слишком много кушать.       — Да, ешь ты действительно много, — вспомнив, как парень умял сразу пять тарелок еды из синтезатора за обедом, сказала она.       — Будто ты мало ешь? — упрекнул он ее в ответ. — Слопала три кило шашлыка. Но я не об этом, я имею в виду, что зажрался я. Хотя… Есть у меня одна идея.       На обработку идеи ушло десять дней, после которых Алексей взял в руки атомный сканер, который принял форму серебристо-белого браслета, стоило ему дать приказ на активацию через биосеть. После чего соединил его с найденным наручным искином в виде толстого белого наруча, который также был почти пуст, и пришлось закачивать данные из искина бронескафа. После этого он отсканировал свою научную нейросеть, обработал ее этим искином, который по производительности был сравним с самыми современными искинами шестого уровня, и передал в нейросеть тильмариев. Звучит просто, но это было невероятно сложно — разные языки, в том числе программирования, затрудняли работу. Кроме того, устройство имело в своем составе квантовый модуль, с которым пришлось провозиться больше всего. Если бы все современные устройства не работали на той же троичной логике, что и устройства предтеч, изученные базы по программированию и обработка «костылей» искином убежища, то это было бы вообще невозможно. Сначала ничего не произошло, и парень подумал, что он где-то ошибся и полторы недели работы коту под хвост, но вскоре перед ним были две одинаковые пирамидки.       — Хе-хе, ну кто тут гений? — гордо воскликнул довольный Алексей, который на самом деле не ожидал ответа. Он просто был рад, что задумка удалась.       — От скромности ты точно не умрешь, — прокомментировала Сильфина, которая в последнее время осмелела и начала подтрунивать над парнем. Но на самом деле была удивлена, что у него вообще что-то вышло. Парень действительно был гением, и не только в уровне скорости расчетов. — А вот от жадности вполне можешь.       — Моя сила — воплощение жадности, — отмахнулся он. — Я в капсулу, проверю все и буду игрушки себе устанавливать.       — Не боишься, что я тебе помешаю? — чисто из интереса спросила она, ожидая что тот ответит ей что-то вроде: «Я тебе доверяю», но не тут-то было.       — Я там пару турелей дополнительно поставил, так что ближе двух… Нет, трех метров, лучше не подходи.

***

      Естественно, Алексей вначале проверил получившуюся нейросеть — она была точь в точь, как и отсканированная. Даже серийный номер совпадал. И это неудивительно, ведь они практически идентичны на атомарном уровне. Но именно что практически, так как благодаря биосети и своей ДНК Алексей имел полный доступ к ней. Он снял любые ограничения на количество и качество устанавливаемых имплантов, перебрав ее программное обеспечение на самых низких уровнях. И вот тут-то он нашел очень много такого, о чем не говорилось даже в базах высокого уровня по нейросетям. Множество бэкдоров и аппаратных троянов. То есть, при желании создатель нейросети и те, кто о них знают, могут получить доступ к ней и сделать с разумным что угодно: сжечь ему мозг, выкачать все данные, отключить сердце или отдельные импланты. И таким занимались, как оказалось, не только дроу, но и их светлые собратья, разве что конкретно на убийство там был блок, а вот оглушить — пожалуйста. Узнав эту информацию Сильфина тоже пожелала сменить свою нейросеть на «взломанную» семерку. Ту самую, с которой и брали копию. Естественно, не за просто так, а за контракт на три сотни миллионов. Причем принцессу это не только устроило, но и успокоило окончательно. Хочешь обезопасить себя — займи у кого-то много денег. С тебя пылинки будут сдувать, лишь бы ты не помер. Импланты же были безопасны — по сути, там были лишь исполнительные программы.       Наконец, после нескольких проверок и симуляций, Алексей лег в медицинскую капсулу, активировал повышенный уровень защиты своей тушки, проверил работу аккумуляторов и резервных реакторов, которых было аж шесть штук — аванпосты зачастую бросали именно с ними, и только после этого дал старт исполняющей программе, которая автоматически погрузила его в сон и начала свою работу.       Очнулся парень будто после долгого и плодотворного сна. В первую очередь проверил логи — прошло пятнадцать часов, ошибок не было, а значит все должно было пройти хорошо. Более того, благодаря тому, что его нейросеть «поглощала» уже имевшуюся, скорость развертки была выше, чем в первый раз.       «Развертка нейросети «Доктум» номер G7T-5 °F… Проверка генетического кода… Получен доступ нулевого уровня».       «Обнаружена неизвестная нервная система, производится подключение… Подключение завершено успешно».       «Установка имплантов:       — Ускоритель передачи нервных импульсов «Прокурсор плюс»… Успешно.       — Дублирующие искусственные мифриловые мышцы и сухожилия «Таурус»… Успешно.       — Упрочнение костной ткани мифриловыми нанотрубками «Остео плюс»… Успешно.       — Установка подкожной брони из одномерных композитов «Лорика четыре»… Успешно.       — Система переработки биоотходов кишечника и мочевого пузыря «Маурис про»… Успешно.       — Биооптические расширители глаз «Око семь»… Успешно.       — Система регенерации и реанимации «Лазарь плюс»… Успешно с ограничениями. Обнаружена дублирующая система.       — Система очистки крови от болезней и ядов «Венум пять»… Успешно с ограничениями. Обнаружена дублирующая система неизвестной природы.       — Имплант расширения памяти нейросети «Мемория плюс двести»… Успешно.       — Ускоритель когнитивных вычислений «Калкулус плюс двести»… Успешно.       — Сетка защиты от телепатического воздействия «Антипат три»… Успешно.       — Газовый легочный фильтр «Газум плюс»… Успешно.       Алексей обратил внимание на Лазарь и Венум. Оказалось, что биосеть дублировала их функции, и потому логи ругались на это. Но достаточно было захотеть, как биосеть перестала бороться сама с собой и оба механизма заработали в унисон. В этом плане технологии предтеч были намного лучше: не нужно быть доктором наук, чтобы сделать то, что хочешь. В общем же он был доволен. Так как модернизировал практически все свое тело, защитив его от основных своих уязвимостей: телепатии, ядов и болезней настолько, насколько мог. Даже оптические импланты в основном были ради этого, так как они покрывали глазное яблоко очень прочным прозрачным сплавом, что защитит от газов и кислот. То же самое и с кожей. Становление же киборгом его не пугало — технологии этого мира настолько развиты, что все внедренные импланты составляют процентов семь от массы тела.       Разве что с Калкулусом все не так просто. Ведь дело в том, что плюс семьдесят пять — это максимум, возможный для нейронной сети. Поэтому для дальнейшего его увеличения используются миниатюрные кристаллы, как в искинах, внедряемые в искусственные нейроны. И Алексей бы не стал так рисковать… Если бы такие кристаллы не обнаружились в нейронах его мозга при полном сканировании. Как говорится, все придумано до нас. Впрочем, к счастью, нейроны даже мозга предтеч, которые были в четыре раза меньше, чем у человека и располагались более компактно, все равно были велики по сравнению с нанороботами, так что био- и нейросеть с имплантами вполне поместились.       Таким образом, Алексей подсчитал, что после активации имплантов он пробьет теоретический предел когнитивных вычислений для людей и дроу. Так-то существует много различных рас, объём мозга которых и коэффициент энцефализации, то есть отношения размера мозга к общей массе тела, намного больше. Просто считается, что люди и схожие с ними гуманоиды физически не способны пройти предел в шестьсот единиц, если не учитывать псиоников, конечно. Которые всякие там ограничения и даже законы физики вертят на одном месте. Но у людей и эльфов не было одного — биосети, которая позволяла срывать любые ограничения по желанию. Будь то сила и скорость сокращения мышц или остановка сердца. Так что ему было интересно, сможет ли он пробить этот предел или нет? Тем более что с учетом имплантов и его способности усиливать ВСЕ тело при поглощении энергии не стоит переживать об инсульте или некрозе нервной ткани.       Алексей вылез из капсулы, вытерся и переоделся в новый комбинезон из мифрила. Сочетание наручного искина, молекулярного нанитного микросборщика и атомного сканера оказалось довольно эффективным. Он отсканировал свой комбез, набрал мифрила с нескольких сломанных боевых дроидов и кожухов реакторов, после чего сделал копию, но только из уже более прочного материала. Таким же образом он укрепил мышцы и броню своего бронескафа. Наручный искин оказался даже лучше искина его базы по той причине, что имел в себе запрещенный практически во всей галактике квантовый модуль. Почему запрещенный? Да потому что он способен дешифровать практически любой, самый защищенный шифр, кроме собственно квантового. Поэтому в галактике квантовые компьютеры и устройства разрешено ограниченно использовать только для связи и шифрования. Кроме того, в наручном варианте квантовых компьютеров просто не существует. Им нужно охлаждение практически до абсолютного нуля, что с нынешними технологиями невозможно — нужно или много места, или много энергии для создания стазисных полей.       Но парень не обольщался, искин сам по себе не являлся палочкой-выручалочкой, ведь без сознания, абстрактного мышления и побуждающих импульсов это очень эффективный и удобный… инструмент. Оставь самый мощный искин на планете без приказов и прилети через сотню лет, ты увидишь, что он ни капли не изменился. Нет, синтетические и киборгизированные расы существуют и существовали, но факт в том, что они всегда в той или иной мере повторяют и симулируют органиков, чтобы создавать самим себе мотивацию, и все равно у них некоторые проблемы с прогрессом. Улучшить что-то имеющееся настолько, что оно не будет иметь недостатков? Это пожалуйста. Создать что-то новое? Нет, не выйдет. Потому что гений — это ошибка, ненормальный даже среди нелогичных органиков. Который не знает, что такое невозможно. Скажи обычному человеку или искину, что повлиять на время или гравитацию нельзя, и он примет это как должное. А гений спросит: «А кто сказал, что нельзя?» — и будет искать способы это сделать.       Алексей был умен и обладал высоким уровнем интеллекта, но он не считал себя гением, хоть мать и старалась его таковым сделать. Но талантливым… он себя назвать мог. Он всегда сомневался во всем, что ему говорят, и в тех, кто ему это говорит. Именно поэтому он столько раз все проверял — потому что не до конца верил даже в изученные базы. Все могут ошибаться, и парень это знал как никто другой.       — Ну что, ты наконец-то готов? — спросила Сильфина, одетая в свой отремонтированный Алексеем бронескаф. Он был белым и более изящным, чем непохожий из-за модификаций ни на какой другой серый антибликовый доспех парня.       — Ко всему готовым быть нельзя… Но я сделал все что в моих силах, так что да, готов, — парень вышел в бронескафе.       Наручный искин, сканер и микросборщик ценою некоторой части брони, бластера в наруче и бесполезной «кошки» были встроены в наруч на правой руке. Все базы, кроме повторов, были записаны в него же, чтобы не потерять, если что. Старый искин из бронескафа парень убирать не стал — решил, что будет резервным. За спиной был привычный большой металлопластовый рюкзак, который был покрыт мифрилом, из-за чего отливал фиолетовым цветом. Там находились базы, нейросети и импланты на продажу. Стоило им выйти за дверь, как в Алексея прилетел шквал плазмы светло-синего цвета.       — Я тебе говорила, что ты параноик? — спросила девушка, которая была налегке, если не считать выданных ей бластеров и мономолекулярного меча на поясе. Парень понимал, что безоружной она будет больше обузой, тем более что ее главное оружие — телепатия, которая могла хоть и с огромным трудом, но пробиваться через защиту шлема, импланта и биосети. Он подозревал, что изменение ДНК дало девушке толчок к развитию и вполне вероятно, что она уже или почти достигла третьего уровня. Впрочем, убить или оглушить её он может гораздо быстрее, чем она нанесет ему непоправимый ущерб, так как оставил бэкдор в её нейросети для себя. Причем она это знает и только после выплаты денег по контракту и эвакуации с планеты он его уберет. Логичная подстраховка в их ситуации.       — Эмм, где-то пару тысяч раз, может больше, — задумчиво ответил он, направляясь к выходу и отдавая команды по подготовке аэроспидера, а также ввода убежища в состояние консервации. Впрочем, консервация не начнется сразу, сначала пару дней база будет в активном режиме, потом недели три в спящем, а уже если он не вернется, тогда и будет запущена консервация.       — Значит, это будет две тысячи первый.       — Даже если ты параноик — это не значит, что за тобой не следят. Или не хотят предать.       — Ты и меня подозреваешь? — хмыкнула девушка. — Даже после всех твоих предосторожностей?       — Тебя — в особенности. Ты одно из немногих существ в этой галактике, кто может напрямую мне навредить. Тем более, пока что я тебе нужен для охраны, а что потом?       — Ты сомневаешься в моем слове? — с угрозой в голосе спросила она, когда они уже подошли к большой пещере с большой раздвижной дверью на другой стороне.       Тут стояло где-то семь лендспидеров и пара военных бронированных аэроспидеров, один из которых был модернизирован. В нем стоял реактор помощнее, облегченная броня с покрытием из мифрила, несколько навесных бластерных пушек и форсированные движки. Это все, на что пока хватило умений Алексея.       — Я сомневаюсь даже в своем слове. Так как между обещанием и своей жизнью я выберу второе, — ответил он, закидывая рюкзак в объемный багажник.       — Пф, чего еще ожидать от монкея? — фыркнула презрительно принцесса.       — Сейчас пешком пойдешь, — пригрозил парень, и девушка замолчала, поджав губы.       Иногда она забывала о страхе перед ним, и её презрение к хуманам, вбитое с детства, прорывалось сквозь воспитание. Хотя основная причина такого поведения была в раздражении, вызванном ожиданием, отношением самого Алексея, который не испытывал ни малейшего пиетета перед ее красотой и положением, а также практической невозможностью повлиять на ситуацию, так как ее телепатические способности она не могла применить по отношению к нему, не будучи при этом оглушенной, размазанной об стену или испепеленной плазмой. А беспомощное ожидание… Оно многих сводит с ума. Особенно когда ты не знаешь, что случилось у тебя дома за это время, и примут ли тебя назад.       Аэроспидер имел форму наконечника стрелы, уплощенного снизу, где у него находились антигравы. Сзади у него располагался кузов на четыре эльфа в средней или шесть в легкой броне, также сидения можно было убрать, получив немало места для груза. Спереди же находились места для пилота и еще одного пассажира, куда и сели Алексей с надувшейся Сильфиной. Причем как в самолете передняя часть открывалась полностью. Между кузовом и кокпитом располагался реактор, радар и искин. Сам аэроспидер не имел иллюминаторов или окон и был абсолютно черным. Снаружи находились только проекторы щита и камеры, которые транслировали на шлем бронескафа, нейросеть пилота или внутренние экраны кокпита изображение снаружи и всю входящую информацию с сенсоров, сканеров и радара, из-за чего непривычный к такому разумный почувствовал бы себя летящим в открытом небе. Хотя нет, непривычный бы был дезориентирован сенсорной перегрузкой. Управлялся аэроспидер тремя способами: подачей мысленных команд искину, полуавтоматическим управлением через нейросеть или собственный искин, а также самым редко используемым — ручным, которое нужно только, если искин спидера и внутренняя связь откажут. Хотя и в таком случае можно с помощью наручного шлейфа подключиться через панель управления.       — Слушай, — через несколько минут полета позвала Сильфина. В отличие от Алексея, она интровертом не была, а потому она ощущала жуткую нехватку в общении. — А что ты будешь делать… Ну, после всего? Получишь деньги, титул, а дальше?       — Я так далеко не задумывался, потому что жизнь такая поганая штука, что если слишком далеко планируешь, она обязательно даст тебе под дых, — он вспомнил как совсем недавно, пару месяцев назад, сидел дома и самым амбициозным его планом была покупка новой игровой приставки. — Но в общем полетать по галактике, а потом осесть в каком-нибудь институте, стать ученым.       — И какой направленности? — удивилась принцесса, не ожидавшая от «варвара», который, как она считала, просто наворовал кучу баз для своего освобождения, такой тяги к науке.       Впрочем, она не знала об его уровне интеллекта, так как Алексей был не из хвастливых. И вообще считал определение его уровня по скорости когнитивных вычислений глупостью. В прошлой жизни он знал о синдроме Саванта — когда люди с психическими расстройствами вроде аутизма проявляли какие-то таланты в других сферах. Например, считали чуть ли не быстрее компьютера. Вот у них скорость вычисления была бы такой, что здесь любой определитель бы зашкалил. Но нужно ли это для науки? Нет. Для науки нужен особый склад ума: радость от открытия неизведанного, терпение, воображение, в конце концов, и огромное количество труда. Причем с последним в этой галактике все в основном плохо — разбаловали разумных базы и искины. Эратосфен ещё в третьем веке до н.э. с помощью скафиса вычислил размеры Земли. Любой школьник в его мире знал во много раз больше о мире этого самого Эратосфена, но кто из них смог бы повторить его подвиг, особенно имея только знания современника Эратосфена?       — Пока не знаю… Но разве меня кто-то ограничивает? Как ты сказала, я буду жить до тех пор, пока меня не прикончат, то есть, я надеюсь, что очень долго. Попробую разное, тем более что с моей ДНК само собой напрашивается изучение артефактов предтеч, но в общем меня привлекает пока что генетика и нанороботы.       Аэроспидер летел очень быстро, но при этом компенсаторы и энергетический щит настолько нивелировали все неприятные ощущения вроде воздушных ям или перегрузок, что только по экрану можно было понять, что они движутся.       — А ты чем?       — Как чем? — растерянно посмотрела она на парня. — Я принцесса.       — И это род деятельности такой? «Я принцесса». Насколько мне известно, даже правители занимаются в основном дипломатией и только самыми важными проблемами, которые не скинуть на искины, заместителей и помощников. Устроили бы давно технократию и коммунизм.       — Ха, сразу видно, что ты перерожденный. Подобные попытки были, но приводили к тотальной деградации населения, которое в большинстве своем ничем не занималось, а только жрало, спало, сидело в вирт-играх и изредка или наоборот слишком часто совокуплялось.       — Как раз об этом я знаю, — кивнул парень. — Но вся проблема в таких случаях заключалась в том, что разумные были не готовы к таким переменам. Они с детства воспитывались исключительно на внешних побуждениях и мотивации: алчность, голод, зависть, потребительство. Но пытался ли хоть кто-то воспитать такой народ, который будет творить просто потому, что он хочет выразить самого себя? Чьи стремления и мечты будут не разбиваться об жизнь из-за того, что за их мечту мало платят или наоборот, ее воплощение слишком дорого, а поддерживаться?       — Это утопия, — вздохнула и покачала головой девушка.       — То, что это утопия, еще не значит, что к этому не стоит стремиться. Взгляни на меня. Будь я обычным жителем этой галактики, с моими способностями кем бы я стал?       — Элитным военным… Может быть, аристократом.       — Вот именно! — ответил он. — А нужно ли это мне? Да нафиг не сдалось! Я не люблю убивать, и то, что мне приходится это делать, не доставляет никакого удовольствия. Сколько ваш мир потерял великих ученых, художников, музыкантов и изобретателей только потому, что их способности или место рождения предопределили всю судьбу?       — А в вашем мире пытались создать такое государство? — поинтересовалась Сильфина.       — Пытались, — вздохнул парень. — Но люди подобного плана, готовые стараться ради будущего, ради мечты невзирая на то, что сами ее, скорее всего, не увидят… Они рождаются только в тяжелые времена и быстро погибают или выгорают. Было бы их больше, прошло бы больше времени и, быть может… нам удалось бы победить людскую склонность к разрушению и всепоглощающей алчности.       — Сказал мужчина, который натаскал трофеев на два миллиарда.       — Так я и говорю… что нам не удалось, — Алексей так тоскливо посмотрел на девушку, что все ее слова встали комом в горле.       Тоска не по государству, а по несбывшейся мечте. Невозможной, осмеянной, опороченной, но столь желанной. Парень помнил, как в редкие встречи с дедом по материнской линии слушал его рассказы, которые запомнил все до единого. Легко смеяться над утопией, над мечтами целого, в чем-то наивного поколения, которое предали их же правители, которым народ всецело доверял. Но гораздо тяжелее понять людей, которые не закрывали дверь, потому что знали, что никто чужой не войдет. Которые могли помочь просто так, не прося денег. Которые отпускали детей гулять до полуночи, зная, что с ними ничего не случится. Они планировали будущее на годы вперед, не ожидая постоянных кризисов, безработицы и роста цен. В том государстве были множество проблем: сфера услуг, дефицит товаров, пропаганда, но было то, ради чего государства и создавались в принципе — уверенность в завтрашнем дне и безопасность.