Трава-светяшка

От собственных чувств порой хочется бежать. Настолько далеко в бездну полнейшего равнодушия, чтобы ни капли коктейля эмоций не коснулись охрипшей глотки. Думая об этом, Кэйа медленно прогуливался за пределами города. Освещённый бледным лунным светом, он вдыхал прохладный ночной воздух, стараясь вытеснить из головы болезненное воспоминание. «Теперь он меня ненавидит», — думал капитан, стискивая зубы до скрипа. Он сжал кулаки от несвойственного ему бессилия и уже было собрался возвращаться, но вдруг прямо на его глазах из земли показался тонкий зелёный стебелёк с бледным, постепенно набухшим бутоном, который засиял призрачным голубым свечением. — Нашёл! — радостно, точно ребёнок, воскликнул Кэйа, и тут же присел возле цветка. Он аккуратно срезал его и поднёс к лицу, вдыхая диковинный аромат. — Думаю, ему понравится. Дорога до винокурни была неблизкая, учитывая как далеко зашёл Альберих в поисках травы-светяшки, которую так любил Дилюк. Да, цветок предназначался именно для хозяина винокурни в качестве извинения за небольшую провинность капитана, который наглым образом поцеловал Рагнвиндра. И сказать, что Дилюк был зол, как тысяча магов бездны, — не сказать ничего. И вот сейчас рыцарь стоит на пороге поместья «братца», раздумывая: стоит ли нагло открыть дверь пинком или же культурно постучаться. Пока он раздумывал, в окне второго этажа загорелся свет, и показался силуэт хозяина винокурни, который готовился ко сну. Кэйа не придумал ничего коварнее, чем забраться в поместье через балкон. Ловкости капитану не занимать, и он с успехом преодолел последнюю преграду в виде окна, которое пришлось всё же открыть слабым пинком. Чисто из вредности и природного бунтарства, не угасшего в рыцаре с возрастом. Дилюк сидел спиной к окну, но уже знал, чья это выходка. Он затянул потуже непослушные огненные волосы в хвост и повернулся к ночному гостю. — Тебя не учили, что входить надо через дверь? — его голос был холоден и спокоен. — Это слишком скучно, — отмахнулся капитан, присаживаясь в стоящее возле окна кресло. — Я хотел извиниться. — За что? — совершенно невозмутимо спрашивает красноволосый, а взгляд его цепляется за угасающий цветок в руках Кэйи. — Нужно в воду поставить. Альберих с нескрываемым интересом проследил за Дилюком, который был одет лишь в лёгкие штаны на голое тело. Он поставил цветок в приготовленный на ночь стакан воды и присел напротив Кэйи. — Спасибо, — поблагодарил хозяин винокурни. — А теперь можешь идти. Через дверь. — Я хотел поговорить, — откинувшись на спинку кресла, Альберих закинул ногу на ногу. — Ты же простил меня? — Да, — всё ещё пытался сохранить спокойствие Дилюк. Отчего-то одно лишь присутствие рыцаря раздражало его. Однако, после его недавней выходки с поцелуем, Рагнвиндр стал ощущать нечто противоположное, противоречивое и пугающее. Кэйа сразу заметил это изменение в лице брата, и, оттолкнувшись от подлокотников, оказался возле Дилюка, который вздрогнул и тут же поднял взор. — Мастер Дилюк, — выдохнул рыцарь, глядя на него сверху вниз. — Вам ведь понравилось то, что произошло вчера? Рагнвиндр тоже поднялся и сложил руки на груди. — Как мужчине может нравиться поцелуй с другим мужчиной? — в его голосе по-прежнему звучал холод. — Ты просто не распробовал, — с наглой улыбкой заявил Кэйа и, поймав метнувшиеся к нему руки Дилюка, накрыл его губы своими в требовательном поцелуе. Когда сопротивление стало слабеть, Альберих прижал его ближе резким рывком и запустил пальцы в непослушные алые волосы, стягивая резинку. И тут же последовала хлёсткая пощёчина, которая привела капитана в себя. Он с удивлением посмотрел на краснеющего и злого Дилюка. — Но… — Кто давал тебе право… целовать меня? — задыхаясь, рычал Рагнвиндр. Кэйа сперва растерялся, а потом ухмыльнулся с привычной наглостью. — А мне нужно официальное разрешение? Заверенное… хм… Архонтом? — Как минимум, — более спокойно согласился Дилюк, однако желание растерзать нахала на месте всё ещё стойко занимало его разум. — Я не разделяю твоего влечения, я… И вот Альберих снова нарушил его личное пространство, возмущённый наглой ложью. Стоял почти вплотную, дышал возбуждённо Его пальцы вдруг коснулись едва упавшей на лицо рубиновой прядки, затем скользнули по бледной щеке, к шее, очертили кадык и… Дилюк шумно выдохнул, его взгляд потемнел, и он упёрся одной рукой в грудь Кэйи. — Прекрати. — Тебе нравится? — голос капитана стал тихим, интимным, а дыхание уже опаляло чувствительную шею. — Ты запретил целовать, но не запретил касаться. — Кэйа… — прохрипел Дилюк, когда сильная рука обхватила его за талию и прижала к разгорячённому телу брата, а вторая опустилась на упругую ягодицу. — Я тебя… уничтожу… — Ты и так уничтожаешь меня… каждый день, — голос Альбериха стал таким же хриплым от возбуждения. — Ты такой холодный… — Зато ты горячий… Ты переходишь границы… Кэйю уже было не остановить. Да и Дилюк не противился смелым касаниям рыцаря. Но когда тот завалил Рагнвиндра на кровать, раздался громкий стук в дверь. — Мастер Дилюк! У вас всё в порядке? Кэйа плотоядно облизнулся, обхватил мочку уха брата губами, а затем прошептал: — Ответь ей. Ты же не хочешь, чтобы нас застукали? — Дьявол… — прорычал красноволосый, поднялся на локтях и уже громче ответил: — Всё в порядке! — Просто… я слышала шум… — Всё… в порядке! — пришлось повторить ей, а затем вцепиться в плечи рыцаря, который стягивал с него штаны. — Не смей, Кэйа… — грозное шипение. Альберих уже не слышал протесты горячо любимого брата. Он нагло стягивал с него штаны и наслаждался видом колом стоящего члена. — И ты хочешь сказать, что ты не… Их прервал очередной стук в дверь. — Мастер Дилюк! Кто-то привёз подарочную бочку вина из Ли Юэ. — Ставь её куда хочешь, только оставь меня в покое! Кэйа покачал головой укоризненно, а потом припал губами к сочащейся смазкой головке члена Дилюка. Он напрягся всем телом и толкнулся вперёд, проникая в податливый рот, отчего капитан чуть не подавился. Ласки были мучительно медленными, и хозяин винокурни едва не задохнулся. Кэйа сосал старательно, даже демонстративно, будто умелая шлюха, и это дико бесило. Его язык блуждал по всему стволу, очерчивая набухшие венки, игрался с головкой и доводил до исступления. Когда пришла разрядка, Дилюк хрипло выдохнул и вцепился пальцами в волосы брата, притягивая его ближе. Тот не сопротивлялся, и даже проглотил сперму Рагнвиндра, отчего тот покраснел ещё гуще. — А теперь можно целовать? — влажный язык Кэйи прошёлся по собственным губам. — Или мне всё ещё… Рыцаря наглым образом заткнули поцелуем, от которого ему вскружило голову. Он навалился на Дилюка и упёрся руками по обе стороны от головы горячо любимого (брата ли?). — Ты же сделаешь и мне приятно? — практически промурчал рыцарь с самодовольной ухмылкой. — Если ты немедленно заткнёшься, — прохрипел Дилюк, резко подмяв под себя Кэйю. — И если ты кому-то об этом… Договорить мастеру так и не удалось, ведь горячий язык Альбериха вторгся в его рот во властном и жарком поцелуе, от которого внутренний огонь Рагнвиндра полыхнул со страшной силой. У него заблестели глаза, и он, прогнувшись, словно дикая кошка (и где только научился?), прижался ягодицами к члену брата. Раздевая рыцаря, Дилюк мысленно проклинал моду на множественные ремешки и застёжки. Но когда он обнажил смуглую кожу брата, то едва сумел подавить безумное желание поцеловать каждый открытый участок. Кэйа вошёл медленно, позволяя привыкнуть к раздирающей боли. И боль эта ничуть не способствовала возбуждению. Дилюк резко поднялся на коленях и слез с кровати. Разочарованный капитан возмущённо промычал что-то невнятное и приподнялся на локтях. Мастер вернулся с флаконом чего-то приятно пахнущего, напоминающего масло. — Да ты чёртов гений, — признался рыцарь, резко потянувший Рагнвидра за свободную руку к себе. — Молчи, — рыкнул Дилюк, обильно смазывая член брата подобием лубриканта. А затем плавно опустился на возбуждённый орган и шумно выдохнул. Вновь краснея, он стал медленно покачивать бёдрами, отводя взгляд в сторону, но Кэйа принял сидячее положение и заставил посмотреть себе в единственный, не скрытый повязкой глаз. Спустя несколько толчков Альбериху удалось-таки попасть по заветной чувствительной точке, вынудившей Дилюка простонать. И эти стоны ласкали чуткий слух рыцаря. Он толкнул брата на кровать и вновь вошёл, прижимая руки мастера к подушке. Ему не хотелось, чтобы это кончалось, ведь сейчас Рагнвиндр был таким настоящим, живым и полностью в его власти. Поцелуи сменялись нежным покусыванием, руки скользили по влажным от пота телам, заставляя стонать обоих. Казалось, это может длиться целую вечность, и пусть всё летит в бездну. Но вспышка оргазма накрыла Кэйю, и он навалился на Дилюка, входя до упора. Ладонь легла на всё ещё эрегированный член красноволосого и стала резко и быстро двигаться до тех пор, пока тёплая сперма не выплеснулась на пальцы Альбериху. — Это кайф, — констатировал Кэйа, падая рядом с тяжело дышащим Дилюком на мягкие подушки. — Иди в бездну… — прохрипел мастер, поворачиваясь лицом к довольному, словно кот, капитану. — Если ты хоть кому-то… — Я могила, мастер Дилюк, — промурлыкал Кэйа, поймав ладонь брата и припав к ней губами. — И… откуда ты узнал, что я люблю эти цветы?.. — Разведка, мой мастер, разведка не дремлет, — заявил Альберих и рассмеялся.