Похороните меня на свадьбе

Итэр знал на что шёл, когда начал отношения с Тартальей. Этот мужчина с самого начала был с прибабахом, и путешественник думал, что у того биполярное расстройство, ведь такое поведение не подаётся логике. Сначала дружит, потом говорит, что не убьёт, но заставляет сражаться, потом вновь предлагает дружбу, спустя пару минут бросает в руки смерти, а в конце признаётся в любви. Итэр многое за свою жизнь повидал, но подобное ни разу. Чжун Ли на это лишь пожимал плечами и говорил, что, возможно, все обитатели Снежной такие, ведь все жители там какие-то чудные. Взять ту же Синьору или других людей из Фатуи. Итэр решил не заморачиваться на этот счёт и просто забыть о существовании Тартальи, но последний этого сделать не позволил, он начал ходить по пятам и говорить звонким насмешливым голосом: «Итэр-чан», зная, как это раздражает юношу. Путешественник — спокойный человек и редко вступал в конфликты, но сталкерство Чайльда вывело бы из себя любого, из-за чего даже Итэр сдался и взорвался, спросив, что тому надо. Предвестник весело ответил, что теперь будет путешествовать с юношей, а с работой что-нибудь придумает. И ладно, если бы тот хотя бы попросил разрешения, но нет! Тарталья просто поставил путешественника перед фактом и начал следовать за ним по пятам. Юноша довольно быстро смирился с подобной участью, ведь Чайльда было не переубедить, к тому же, как союзник тот довольно неплох. Паймон первое время возмущалась, но жуткая улыбка предвестника заставляла её молчать, ведь было непонятно, что творится у того на уме. Но, на самом деле, ответ лежал на поверхности. Чайльду было интересно. Его привлёк этот серьезный юноша, который не только мастерски владел мечом, но был ещё и умён. Итэр непонятен и такое чувство, что вовсе из другого мира, но Тарталье приходилось лишь гадать. Сначала предвестник думал лишь следовать за путешественником, а потом сразиться, чтобы посмотреть на что тот ещё способен, но чувства повернулись к нему задом, решив, что Чайльду пора влюбляться. Тарталья был возмущён, но быстро смирился со своей судьбой и решил думать, как действовать. В любовных делах он не был специалистом. Да, Чайльд занимался сексом с женщинами, с парнями тоже был опыт, но тогда никто так и не смог ворваться в его сердце и душу, поэтому подобное было в новинку. Но Чайльду нравилось это чувство, ведь оно такое тёплое, оно то, что невозможно контролировать. Совсем как путешественник. Тарталье нравилось в Итэре почти всё — от светлых длинных волос до звонкого смеха. Единственное, Чайльду не нравилось, какое впечатление мальчишка на всех производит. Почти каждый без ума от него, а предвестника это раздражало и приходилось тенью ходить за его спиной, улыбаться всем своей фирменной улыбкой, которая означала: «Привет, думаешь, мы стали друзьями? Ха, наивный. На самом деле я просто убью тебя. Надеюсь, ты не будешь против». А его тёмная густая аура пугала не меньше ухмылки, поэтому никто не смел подходить к ним. Вскоре Тарталья решился действовать, поэтому ненавязчиво прикасался к юноше, наклонялся к уху, чтобы что-то прошептать и пристально смотрел. Но Чайльд не знал, что сердце Итэра принадлежало ему ещё до всех этих действий, а подобное внимание заставляло смущаться. Спустя некоторое время Тарталья предложил начать отношения, но весьма… Необычным образом. — Это тебе! — торжественно выкрикнул Чайльд, отдавая жёлтые розы. Итэр замер на пару секунд и напряженно смотрел на цветы, цепляясь ладонью за рукоятку меча. — Это весьма жестокий способ, чтобы сказать, что ты меня ненавидишь или намерен убить, — произнёс Итэр, доставая своё оружие. Тарталья недоумённо хлопал глазами, пытаясь понять, что сделал не так. — Что? — спросил предвестник и не успел заметить, как цветы были раскромсаны на кусочки, а сам путешественник ушёл куда-то. Тарталья хватал ртом воздух и осознавал, что это был самый жестокий отказ в его жизни. Паймон, наблюдавшая за этой сценой, хлопнула себя по лбу и поняла, что эти два парня — придурки. Но, благодаря романам, она знает, что делать. — Чайльд, ты дурак. Ты знаешь, что ему подарил? — Паймон подлетела к мужчине и строго посмотрела на него. — Ну, я подарил ему цветы, признаваясь тем самым в любви, — сказал Тарталья, не понимая, в чём проблема. — А какого цвета они были? — надавила Паймон, и тот задумчиво посмотрел в небо, пожав плечами, пытаясь понять, почему эта малышка так сконцентрирована на подобном. — Жёлтые. Они подходят его волосам и глазам, — мягко улыбнулся Тарталья, вспоминая, как Итэр задумчиво куда-то смотрит и как его глаза сияют. Паймон вновь хлопнула себя по лбу и начала объяснять предвестнику, как маленькому ребёнку, в чём тот оплошался: — Чайльд, жёлтые цветы не стоит дарить тому, кому ты признаёшься в любви. Они к смерти, неудачи, да и к тому же намекают о разрыве взаимоотношений. Тарталья замер и казалось, что даже перестал дышать. Паймон помахала ладошкой перед его лицом, но он даже не моргнул. Девушка пожала плечами и улетела, оставив мужчину наедине самим с собой. Спустя десять минут Тарталья сорвался с места и помчался, крича: — Итэр! Итэр! Стой! Ты всё не так понял! И начал объясняться. Из-за волнения тот даже начал переходить на русский, но Итэр уловил суть и мягко улыбнулся взволнованному предвестнику, сказав, что согласен на отношения. Тарталья никогда ещё не чувствовал такого сильного счастья, и на эмоциях поднял Итэра над землёй, кружа. Паймон их спаситель. Спустя три года всё доходит до свадьбы. Их отношения протекали странно, даже очень, но оба были счастливы, и это главное. Предложение Чайльд сделал весьма необычным образом. Он подарил свой красный шарф, который везде носил с собой, и обмотал вокруг шеи путешественника. Итэр был удивлён, но тронут подобным поступком, ведь юноша знал, как этот аксессуар был важен Тарталье, и что тот не даёт его кому попало. Чайльд с покрасневшими ушами медленно подошёл и прижался к чужому лбу, прошептав: — Ты выйдешь за меня? И ответ был, конечно: — Да. Это и стало началом их новой жизни. Паймон хлопала в ладоши и кричала, радуясь за друга. Тарталья же сжимал ладони путешественника, пытаясь совладать со своим учащенным дыханием, которое было сложно контролировать. Итэр был самым счастливым человеком на планете. И наконец наступил долгожданный день, а, если точнее, подготовка к свадьбе. Изначально Итэр думал, что вся ответственность и ноша будет на нём, но, к его удивлению, Тарталья взял на себя все обязанности. Это насторожило путешественника, ведь Чайльд и свадьба — нечто несовместимое, но всё же решил довериться и зря… — Так, так! Эй, ты чего делаешь? — крикнул Тарталья, подходя к испуганному подростку, который уже успел схлопотать раз сто. Предвестник будто стал совсем другим, намного страшнее и более жутким… — Я-я вешал к-картину, ка-а-ак вы и приказывали, — дрожащим голосом пискнул подросток. Тарталья раздраженно цокнул и сел на стул, замораживая своим взглядом всю церковь. Мальчишка от этого уже готов был упасть в обморок, но стойко держался. — То, что ты делаешь — это не вешание картины. Для начала, почему она висит на 45 градусов левее нужного? Во-вторых, почему она повернута на целый миллиметр? Ты пришёл работать или развлекаться? — отчитывал Тарталья жёстким голосом, заставляя подростка дрожать. — Я-я, сейчас всё исправлю! — пискнул тот и начал кряхтеть, поднимая тяжёлую картину. Итэр, наблюдавший за этой сценой, покачал головой и подошёл к возлюбленному, чьё лицо смягчилось при виде путешественника. — Ты его запугал, — выдохнул Итэр. — Тогда пусть не ленится, — фыркнул Тарталья, и на это путешественник лишь выдохнул, отправляясь к Венти, чтобы обсудить своего горе-жениха. Чайльд удовлетворенно улыбнулся, когда увидел, что его Итэр пошёл отдыхать, а не, браться за всё сразу в желании кому-то помочь, как всегда бывает, но улыбка тотчас пропала с лица, когда он увидел, где оказалась картина. — Ты совсем идиот? Я сказал: «Вешай картину на 45 градусов правее». Что из этого тебе непонятно? И почему ты её перетащил на Восток если она должна быть ближе к Западу. Пока не будет идеально — не отпущу, а в крайнем случае спущу на корм к хиличурлам. Подросток завыл, но продолжал исполнять свои обязанности.

***

Следующее, к чему Чайльд приступил — это к цветам. Ими занималась Флора, и это, наверное, единственный человек, которому он более или менее доверял. Тарталья шёл по улице, и все люди испуганно косились, всё же слухи из Ли Юэ дошли даже до Мондштанта. Вдруг тот захочет прикончить и их Архонта? Но никто не осмелился ничего произнести вслух, ведь если предвестник на подобное способен, то и по щелчку пальцев сможет уничтожить их город. Тарталья этим забавлялся. — Ну как? Готовы цветы? — подошёл предвестник, смотря на заготовки и удовлетворенно хмыкнув. — Да, всё готово. Я смешала белые и жёлтые цветы, они очень хорошо сочетаются, да и подходят к тематике свадьбы, — произнесла девочка, показывая свою работу. Тарталья нахмурился и после минутной паузы произнёс: — Девчушка, цветы очень красивые, не отрицаю, но они слишком яркие и портят атмосферу. Это тоже самое, как бабочек запустить в небо во время революции. Флора недоуменно хлопала ресницами, но перечить не особо хотелось, поэтому решила спросить: — Тогда какие надо? Тарталья обрадовался, что она хотя бы оказалась смышленой и не вступала лишний раз в конфликт. Предвестник задумчиво смотрел на цветы и щёлкнул пальцами, говоря: -Завядшие цветы. И в большом количестве. Также хочу лепестки красных роз, чтобы положить их в гроб. Флора замерла, и ей показалось, что она просто ослышалась. Не может же быть такое взаправду. Но решила уточнить. — Что? Тарталья закатил глаза и повторил: — Для гроба нужны лепестки, что тебе непонятно? Флора попала в какой-то очень странный и жуткий сон, ведь подобное просто не объяснить словами. Она молчала и пыталась как-то избавиться от шока, но выходило не очень. Тарталья тем временем ушёл разбираться с гостями.

***

— Так, нужно обязательно пригласить мою семью и друзей Итэра, хотя многих не хотелось бы видеть, — произнёс Тарталья, смотря на скучающего Венти, который с, мягко говоря, заёбанным видом попивал вино. — А я тут причём? — Ты будешь перечислять всех его друзей, и решим кого приглашать, а кого нет, — Венти на подобных словах оживился и заинтересованно глянул на предвестника. — Значит я уже приглашён? — Да, ты меня раздражаешь меньше всех, — Венти на этот завуалированный комплимент закатил глаза и задумчиво постучал по бокалу. — Итэр очень часто бывает у Дилюка. Тарталья нахмурился и вычеркнул того из списка. Венти вопросительно приподнял бровь, требуя объяснений. — Дилюк слишком злой и агрессивный. Его кислое лицо будет портить настрой всего торжества. Да даже цветы вянут от его взгляда, к тому же тот ещё и с травмой детства. Будет потом всем вещать о прошлом, так и сойти с ума можно. От одного его рассказа хочется из окна выброситься, — пояснил Тарталья. — Но у него хорошая выпивка, — заметил Венти и Чайльд после его слов задумался. Приняв какое-то для себя решение, мужчина написал имя вновь. — Хорошо, ради выпивки пущу, но если тот скорчит свою недовольную рожу, то вышвырну сразу. Кто там дальше? Венти вновь задумался и ответил: — Эмбер. Она была его первым другом из Мондштадта. — Барбатос, ты сейчас пытаешься испортить свадьбу или что? Ты видела, как она на меня смотрела? Итэр умрёт от ревности, а своего путешественника не хочу ранить на таком событии, — Венти сдерживался, чтобы не рассмеяться, но вышло плохо и тот пустил смешок. — Что смешного? — не понял Тарталья. — Чайльд, не хочу тебя расстраивать, но Эмбер влюблена в Итэра, а так как ты постоянно шляешься рядом с ним, то она испепеляет тебя взглядом. К тому же сомневаюсь, что в тебя кто-то отсюда влюбиться, — покачал головой Венти, улыбаясь. — Это ещё почему? Мои знания, да и мой внешний вид компенсируют мою жестокость и репутацию, — возмутился Тарталья. Венти просканировал взглядом мужчину снизу до верху и, не удержавшись, снова пустил смешок, разворачиваясь и тихо смеясь, чтобы ещё больше не оскорблять Тарталью. Чайльд на это лишь тяжело выдохнул, но из вредности убрал девушку из списка. — Кто там дальше? Мне других проверять ещё надо. — Рейзор, хороший малый. — Нет, я не люблю собак, к тому же зачем животных пускать на подобное событие? — Чайльд, имей совесть! Он человек, просто жил не в тех условиях. — Да-да, кто дальше? — Кейа, — Венти не успел договорить, как Тарталья сразу вычеркнул того из списка. — Не хватало на свадьбе два Рагнвиндра. Одного уже достаточно, — Венти тут не стал отрицать. — Альбедо, — Тарталья вновь вычеркнул имя из списка. — Ага, а этот вообще хочет трахнуть моего Итэра при любой возможности. К тому же он слишком агрессивный.- Венти от подобного заявления подавился вином. — Значит из гостей я, Чжун Ли, Дилюк и Сян Линь? — уточнил Венти. — Именно. Можно впринципе пригласить ещё Син Цю, но я боюсь, что он устроит тут свою свадьбу с Чунь Юнем. А мне не хотелось бы, чтобы те забирали наш день. Далее Тарталья поднялся и отправился разбираться с дресс-кодом.

***

— Господин, вы уверены? — уточнила женщина, смотря на абсолютно чёрные наряды. — Конечно. — Но чёрный цвет не очень подходит к тематике свадьбы, — с сомнением произнесла женщина. — Послушайте, это моя свадьба и мне решать какие цвета. Итэру сделайте нечто наподобие костюма Фатуи, — женщина тяжело вздохнула, но согласилась, желание клиента — закон.

***

И вот наконец наступил день свадьбы. Тарталья готовился к нему очень тщательно, и Итэр это знал, так как видел, как люди носились туда-сюда с украшениями, но всё же понятия не имел, почему вместо цветов были черепа животных. Путешественник осмотрел костюм на себе и подумал, что выглядел довольно неплохо в наряде Фатуи, но друзья, скорее всего, не одобрят. Но это его свадьба и день, поэтому именно юноше решать, как выглядеть. Итэр с выдохом вошёл в зал, ожидая белый интерьер и красочные цветы, но… — Какого чёрта? — прошептал на грани слышимости Итэр, падая на пол. Вместо алтаря посередине зала был гроб. Чёртов гроб. Чёрный и сделанный из дорогого дерева. Гроб! На секунду Итэру показалось, что он ошибся залом, но сочувственно смотрящие друзья доказывали, что всё правильно. Дилюк странно и ярко улыбался, вместо священника стоял мрачный Чжун Ли, а везде висели черепа животных. Итэр взял себя в руки и начал идти к недо-алтарю с сокрушенным видом, ведь вся семья и друзья тут, а свадьба… Стала какими-то похоронами. Когда путешественник смог дойти до гроба, то только поднял голову, увидев сидящего Тарталью. В этот момент стало абсолютно на всё безразлично. Какая разница, что подумают и скажут? Это их свадьба, возможно немного ненормальная, но их. Мужчина действительно старался, а его нежный взгляд отбивал все мысли, оставляя тепло в сердце и душе. Тарталья ни на кого так не смотрел и не посмотрит, и все это знают. Он действительно влюблён в путешественника, без ума влюблён. Мужчина совершает глупые и непонятные поступки, но именно за это Итэр и влюбился в него. Просто за то, какой он есть. Улыбка появилась на лице путешественника, заставляя уши предвестника покраснеть и отвести взгляд в сторону. — Дамы и господа. Мы собрались здесь, чтобы обвенчать столь прекрасную пару, которая прошла через множество испытаний. Все божества, звери наблюдают за этой сценой, и слёзы из жемчужин стекают по их щекам, ведь такая любовь встречается нечасто, — начал свою речь Чжун Ли. Венти тихо выругался и лёг на стул, закрывая глаза. — Что ты делаешь? Это некрасиво, — толкнула того Барбара, но Архонт лишь закатил глаза и произнёс: — Ты не знаешь Чжун Ли, и, поверь мне, мы тут на часов пять как минимум.

***

-…их чувства настолько сильные, что даже солнце сияет столь ярко, так и крича: «вот они — влюблённые!», — продолжал Чжун Ли. Тарталья уже просто сидел на краю гроба и положил свои руки на лицо, сожалея, что доверил подобное Чжун Ли. Итэр гладил того по спине и шептал успокаивающие слова, на что Чайльд доверчиво жался к путешественнику. — А-а-а, я так больше не могу! Сколько это будет длиться? — не выдержала Барбара, и ее внешний вид, мягко говоря, изменился за это время. Причёска была испорчена, и волосы торчали в разные стороны. Под глазами появились синяки, а сам взгляд стал безумным. Венти, спящий все это время, ответил: — Восемь часов сорок пять минут. Осталось ещё пятнадцать часов. Барбара не выдержала и вскочила со стула, указывая пальцем прямо в Чжун Ли: — Да сколько уже можно?! Кто так долго читает эти речи?! Жени их уже! — все согласно заголосили, а Дилюк вдалеке продолжал стоять с широкой улыбкой. Тарталья и Итэр ярко улыбнулись и встали, подходя к друг другу. — Да, — сказал Итэр и улыбнулся. — Да, — ответил Тарталья, и их губы соединились в нежном поцелуе. Они переплели ладони, и целый мир перестал для них существовать. Теперь они замужем. На шее Итэра будет висеть красный шарф, а перчатки Чайльда заменятся на перчатки его путешественника. Теперь они, начиная с этого дня, вместе и навсегда.

***

Тарталья лежал в гробу, обнимая своего путешественника и перебирая его волосы. В зале стояла мертвая тишина, но она была такой комфортной и уютной, что не хотелось её прерывать. Однако юноша всё же решил заговорить: — Как тебе такое вообще в голову пришло? — Мой милый Итэр, даже не спрашивай. Путешественник рассмеялся, почувствовав поцелуй в висок. — Люблю тебя, — сказал Итэр, посмотрев прямо в глаза предвестнику, который тихо рассмеялся. — Я тоже тебя люблю. — Кстати почему Дилюк всю церемонию улыбался? — спросил путешественник. — А, я просто сказал, что если увижу хоть немного хмурости на его лице, то заставлю слушать рассказы Чжун Ли во время его смен в таверне. — Ты жесток, — ужаснулся Итэр. — Эй, я для тебя это сделал! — возмутился предвестник, но успокоился, когда почувствовал чужие губы на своих. Странная свадьба была у этой странной пары. Но это всё неважно. Ведь главное, что они счастливы.