В его глазах я вижу огоньки.

Это произошло осенью. Моё нелюбимое время года. Теперь да. Мы познакомились спонтанно, в июне, я просто вышел прогуляться, споткнулся и упал, подняв взгляд, передо мной стоял он. Мужчина помог мне встать, а пока разговаривали, слишком увлеклись, и он провёл меня до дома. После, договорились о встрече и спустя месяц общения, встречались чуть ли не каждый день. Я сразу понял что это не просто дружба. Обоих что-то тянет. Это и оказалось правдой, через пол года мы начали встречаться. Всё было хорошо, почему же, блять, судьба так несправедлива. Зимой, в декабре у меня умер отец, а я просто забыл как дышать, не вдыхая никотин в лёгкие, организм отказывался принимать пищу, а сна практически не было. Звуки с улицы просто исчезли. Ни гула машин, ни топота детей с площадки, ни пения птиц за окном, ни скрипучего снега, ничего. В этот момент я понял что тишина бывает громкой. Ситуация хуевая, рядом только Арс. Единственный звук, который я бы слушал вечно — это его голос. Он поддерживал меня всё то время, пока я не мог сконцентрироваться на том, что в жизни это нормально. Смерть — побочное действие с жизни. Все умирали, все умрут и многие умирают сейчас, но знание этого ни капли не помогало. Сигареты и секс спасали меня из всего того дерьма, что накрыло с головой. Я, честно, не знаю, что бы делал, если бы в моей жизни не было Попова. Он — лучик света в моей жизни. Единственный и, походу, последний. Его любовь лечит, но факт того, что у меня больше нет родного человека, максимально доставлял дискомфорт. Клал я на вашу зиму. Вместе, мы пережили многое, уже как год вместе, Арс мне помог вылезти из депрессии, за что я ему очень благодарен. Но моя жизнь не меняется. Весной у меня диагностировали рак лёгких, я ни капли не удивился. Грусть настигла меня, но не из-за этого. Меня убивало не только курение, но и мой парень. Он убивал меня своим видом. Ему стало плохо, когда он узнал, что я болен и нам пришлось вызвать скорую. В тот день я рыдал как последняя сука, докуривая далеко не первую сигарету. В обнимку с коленями, сидя на подоконнике, пил виски и думал, что же я делаю не так. Почему я. Мне было больно от того, что больно Арсу. Я не мог видеть его таким, но и я не мог его бросить. Слишком больно. Я, правда, хочу повернуть время вспять и всё исправить, не начинать курить, но сработал бы эффект бабочки, и мы, может, никогда и не встретились. Говорят, что не делается — всё к лучшему, но я ничего «лучшего» здесь не видел. Арс умирал вместе со мной. Я из-за рака, а он из-за меня. Так плохо мне ещё никогда не было. Мне сказали, что я проживу максимум ещё месяцев пять и предложили лечение, но я знал, что химиотерапия ничем не поможет, ведь болезнь развивалась очень быстро, поэтому отказался от неё, за что получил от Арса. Я молча сидел, даже не слушал о чём на меня орёт Попов, я просто рассматривал его лицо в точности, хотел запомнить, хотел перед тем самым моментом «Х», когда я в последний раз закрою глаза, представить его. Я запоминал каждую морщинку, каждый изгиб на его лице, каждую деталь. В его глазах я вижу огоньки. Они у него очень красивые. Люблю его. Терпеть не могу весну. А тем временем стабильность неудач в моей жизни не изменилась. Летом, мы решили выбраться куда-нибудь и провести время так, чтобы запомнилось навсегда. Сев в машину, Арс вжал педаль газа в пол и поехал туда, куда глаза глядят. В поездке нам помешало то, что меня постоянно тошнило, и мы останавливались, чтобы я подышал, успокоился. В один из таких моментов, когда уже стемнело, Арсу приспичило сорвать мне цветов с поля, что находилось по той стороне дороги. Я уговаривал его как мог, но он стоял на своём. Блять. Я отчётливо запомнил тот момент, когда он с букетом ромашек, бежит ко мне, Арс впервые улыбнулся с того момента, как узнал, что меня скоро не станет. Я всегда ненавидел его невнимательность. Чёрная машина выезжала из-за поворота и заехала на встречную полосу. Я кричу, но уже поздно. Водитель даже не остановился помочь. Ублюдок. Я моментально рванулся к нему. Никогда не забуду этот момент, он истекает кровью у меня на коленях, на него падают мои слёзы, а я дрожащими руками набираю скорую, но мой телефон отбрасывают в сторону и последнее, что я услышал: «Я...Люблю тебя...». В его глазах я видел огоньки. Как больно. Вру, в тот раз было даже приятно ощущать то, что умираю я. В сто миллионов раз больнее ощущать что у тебя на руках умирает тот единственный, ради которого хотелось жить. Всё дрожит, я так и не успел сказать ему в ответ, что люблю его больше жизни. Я так ненавидел себя, что никак не мог помочь. Официально, так ебано я себя не чувствовал ещё никогда. Проклинаю лето. Я, честно, не помню, как попал домой. Пять месяцев подходили к концу, но я чувствовал, я знал, что умер я намного раньше. Осознание того, что ты больше никогда не услышишь: «Тош, иди завтракать», что больше никогда не увидишь его прекрасной улыбки, что больше не почувствуешь всю любовь, что не ощутишь нежных прикосновений по своему телу. Что больше никогда не сможешь сказать, как сильно ты его любишь. Вы больше никогда не обниметесь, вы больше никогда не будете гулять под дождём, вы больше никогда не сходите вместе в кино. «Вы», в принципе больше никогда не будет. Теперь есть только «Я». Но меня тоже скоро не станет. Очень жду этого дня. Может, загробный мир существует и мы там снова будем вместе. Надеюсь. Надеюсь, я попаду «туда» раньше, чем мне прописали врачи. Ненавижу себя.Ненавижу.