Компромиссы

      Они снова молчали.       Но Перси терпеливо выжидал, отлично их понимая.       Никто из них не был готов к конструктивному диалогу в присутствии друг друга. Обычная ситуация — Персиваль редко видел клиентов, сумевших вот так сразу преодолеть некие барьеры внутри себя.       — Ну что же, господа, на сегодня наше время подходит к концу. Признаться, я заинтересован в работе с вами, и если каждый из вас проявит подобное желание, пожалуйста, сообщите моему секретарю, она с удовольствием подберет удобное для вас время.       Перси оставалось лишь смотреть им вслед, когда оба клиента лишь синхронно покивали головами и все так же молча по одному покинули его кабинет. Только ткнул себе еще одну мысленную пометку, что жена первой вышла и, судя по прямой спине, даже не собиралась дожидаться мужа.       — Интересная семья, — добродушно заметила Диана за ужином, выставляя перед мужем чашку с салатом и усаживаясь на свое место за столом.       — Ты пррр као? А… Сымя казыллы и оллшки? — прошамкал Перси.       — Милый, ну что же ты, прожуй сначала, — хохотнула Диана, вытягиваясь в сторону мужа и вытирая тому испачканный уголок рта салфеткой.       — Я говорю, ты про последних клиентов? Годзилла и Золушка?       — Не мое, конечно, дело, дорогой, но как там у них? Есть перспективы? Она так быстро выскочила от тебя, я думала, пол под ногами загорится! И протянутую визитку почти выхватила.       — А он что сделал? Как себя повел? Визитку взял?       — Взял, взял. Как гора. Такой мрачный, зыркнул в спину жене и потопал следом. Эмоциональный нейтралитет прям напоказ, но уж я-то за столько лет вижу, что куда.       — Значит, еще есть шанс, что придут снова.       — Что скажешь? Очередной садист и тиран? Хотя по глазам не скажешь, болеет малыш своей женой, болеет. А она такая непонятная, как серая мышка с кольчугой под шерсткой.       — Если каждый пожелает, запиши их, милая. Нет-нет-нет, никакой он не тиран. Как по мне, Годзилла где-то сглупил, пока еще ничего не ясно, сама же понимаешь, всего за один сеанс трудно делать выводы… ты знаешь, кажется, еще есть шанс, хотя, кто знает, что у Золушки на уме.       — В любом случае, мне кажется… ой, ну знаешь, получше будет, чем мистера Вилли Вонка и Дикой Орхидеи, ну пара, что была днем, до Годзиллы и Золушки.       — Вилли Вонка и Дикая Орхидея, ха-ха, это ты точно подметила. К сожалению, я им прямо сказал, чтобы искали себе другого семейного лекаря.       — О, ты хоть предупреждай, я-то им визитки сунуть пыталась.       — Прости, родная, видимо, отвлекся. Так, а что у нас сегодня на десерт?       Буквально на следующее утро Диана занесла Перси предварительный список клиентов, где он с нескрываемым удовольствием нашел имена мистера Соло и мисс Палпатин. Лишь добродушно улыбнулся, видя время их посещения. Один за другим, что невероятно радовало.        Первой была мисс Палпатин и Перси искренне обрадовался, завидев оголенные намного выше локтей худющие руки клиентки без единого следа синяков. Та пришла в застиранной футболке и таких же ужасных джинсах, но хозяин кабинета и не думал хоть как-то осуждать. Не его дело, в общем-то, в чем появляются клиенты, пока это не оказывалось одной из причин разногласий в семьях этих самых клиентов.       Без присутствия мужа рядом, она выглядела гораздо более расслабленной, открытой и как показалось Перси — гораздо больше готовой к диалогу.       Словно уже решившей что-то очень важное для нее.       — Весьма рад вас снова видеть, мисс. Как поживаете? — оживился Перси при виде входящей в кабинет клиентки.       — Здравствуйте. Спасибо, хорошо, — тихонько промямлила Рей, после жеста Перси усаживаясь на диванчик, при этом бросая странный взгляд на кресло, где вчера сидел ее муж.       — Может, кофе? Или воды? — спросил Перси, глядя на явно пересушенные и обветренные губы клиентки.       — Нет, нет. Ничего не надо.       — Уверены? Ну, хорошо. Еще раз скажу, что я искренне рад вам и вашему решению продолжить наши встречи. Вчера мы познакомились, а сегодня, если вы не возражаете, я бы хотел обсудить с вами именно вас. Хорошо? Вы не против?       — Меня? Ну, хорошо, правда я…       — Не беспокойтесь ни о чем, Рей, если вам что-то не нравится, обязательно скажите это вслух, мы сразу же перейдем на другую тему, — как можно миролюбивее сказал Перси, усаживаясь поближе с блокнотом и ручкой.       — Да-да, я помню, вы каждый раз это говорить будете? В смысле, я понимаю, вы всегда предупреждаете.       — Это обычная, но крайне важная необходимость, мэм. Здесь, в этом кабинете, вы в праве говорить что хотите или считаете нужным сказать, понимаете?       — Хорошо, хорошо. Может, уже начнем, мне… мне на работу скоро.       — Само собой, Рей, давайте не будем тянуть кота за хвост. Хотите что-нибудь рассказать, или предпочитаете диалог в виде вопрос-ответ?       — Я… не знаю, что рассказывать, в голове путаница такая. Вы лучше спрашивайте.       — Отличная идея. Приступим? Итак, Рей, как считаете, смогли бы вы хотя бы для себя сформулировать причины разногласий в вашей семье?       — Причины?       — Да-да, именно причины, во множественном числе. Поверьте моему опыту, всегда есть одна или несколько основных причин, и множество мелких, кажущихся не особо важными, но на деле весьма и весьма основательно повлиявших на возникновение конфликтов. Грубо говоря, вот такие мелочи всегда накапливаются в один плохой ком и в какой-то момент попросту сметающих все на своем пути.       — Э-э-э, ну… Думаю да, вы правы. Ну, думаю смогу сформулировать, как вы сказали. Основная проблема… это…       — Рей, если не хотите говорить об этом, мы можем сменить тему и обсудить что-то другое, но…       — Вы правы, сэр, я понимаю, потом-то все равно придется сказать. В общем, мой муж мне изменил.       — Это ваша догадка или…       — Да господи Боже, я… застукала его с другой женщиной. Прямо дома, понимаете?!       — Не нужно горячиться, Рей. Пожалуйста, не нужно нервничать. Может, все-таки воды?       — Нет, не надо, я в порядке, — мрачно буркнула Рей, уводя заметно повлажневшие глаза в сторону.       — Это был единоразовый случай?       — Ага, сами понимаете, одного раза достаточно!       — Не нужно тратить нервы, Рей. Сейчас вы упомянули факт из прошлого, его уже никак не изменить, и соответственно, нет никакого смысла в данный момент…       — Предлагаете мне вообще не париться этим что-ли?       — Простите, Рей, не нужно из контекста вырывать слова. Вы неправильно поняли меня. Я лишь предлагаю вам попытаться не нервничать, рассказывая об этом. Понимаете? Лишь констатация фактов без примесей эмоций.       — Я… постараюсь.       — Спасибо за понимание. Итак, подскажите, были ли вами замечены предпосылки к измене до самого факта неверности вашего мужа? Предположим, следы косметики на одежде, запахи, скажем, поздние необоснованные задержки или что-то подобное. Странные счета из гостиниц, что угодно, что вам казалось подозрительным?       — Нет, ничего такого. Не то чтобы я следила за ним… Просто, я даже и помыслить не могла, что будет вот… вот такое.       — Доверяли ему?       — Ну… да.       — Скажите честно, вы боитесь мужа, Рей?       — Что? Что?! О Господи, конечно же, нет! Нет. Он же, как… плюшевый. Медвежонок этакий. Большой милый медвежонок. Как панда. Да, точно. Большая панда. И… он всегда такой. Ну, со мной, по крайней мере. Он никогда не спорил со мной, ни разу даже голоса раньше не повышал. Этакий долбаный эталон мужа. Иногда мне казалось, что он просто инфантильный. Ну, не ругается с людьми, всегда предельно вежлив. Он не замечает скандалов вокруг себя.       — Вы говорите об этом в прошедшем времени, Рей. Он изменился?       — После… после того, как я увидела его… ну с другой женщиной, я не разговаривала с ним больше трех месяцев. Мы тогда просто сосуществовали под одной крышей. Потом он стал… совсем другим. Огрызался, швырялся вещами. Он стал… каким-то более живым, что-ли. Но в основном просто мог сидеть и смотреть.       — И сколько времени вы уже вот так сосуществуете?       — Больше года. Да, год и две недели.       — Это очень большой срок, Рей. Он не пытался извиниться?       — Оу, поначалу тоже просто молчал, и отворачивался от меня, словно это я ему изменила, а не он. Глаза прятал. А я тогда и слова выдавить из себя не могла. Мне было так обидно и больно, что я… Хоть догадался не переться в нашу спальню, ночевал на кровати в гостевой комнате. Потом снова как заклинило, и начал засыпать меня мелкими безделушками и подарочками. Полкомнаты завалено было этими цветами и мягкими игрушками. Ужины готовил сам. Каждый день я забираю сына из школы, приезжаем сразу домой, а там свечи эти и вино. После стало проще игнорировать это — я нашла работу и просто уезжала в кафе. Пришлось искать няню, но я не могла забирать сына с собой, понимаете?       — Но словами он так этого и не сделал?       — Нет.       — Ваши графики не совпадали? Или вы не доверяли мужу настолько, что не рисковали оставлять его наедине с сыном?       — Не то чтобы не доверяла… Но… Я не знаю, как это объяснить. Мне было спокойней, когда дома была и няня. На самом деле Бен обожает сына. Души в нем не чает, выполняет любые капризы. Он никогда бы… не навредил нашему малышу.       — Зная об измене мужа, вы оставляли его наедине с няней? Вы подобрали сиделку для сына в возрасте?       — О нет, нет. Джина очень молода. Намного младше меня. Студентка местного педагогического колледжа. Такая яркая, такая живая. Как раз такая фигуристая, с большой грудью… Как у той женщины, ну… с которой… ну вы понимаете? Ну… Хану с ней нравится, у Джины дар находить общий язык с детьми. Нет-нет, вы не подумайте, я не собиралась подкладывать под Бена Джину. Просто на тот момент… мне было все равно. В любом случае, Джина мне рассказала, что… Бен всегда уезжал из дома, если видел, что я уехала на работу. Я поначалу и не знала, где его носит. Поздно ночью, когда я возвращалась со смены, он всегда приезжал после меня. Я готовила сыну завтрак и отвозила в школу. Возвращалась домой, спала, забирала сына из школы, и снова уезжала на работу, если выпадали смены… или просто часами катались по городу и ели мороженое.       — Скажите, Рей, зачем вы пошли работать? Если я не ошибаюсь, в деньгах вы не нуждались?       — О. Как бы вам объяснить. Я была… подавлена. В какой-то момент я поняла, что мне все давно надело. Дома надоело, выходить на улицу надоело. Тишина надоела, песни надоели. Сидеть не хочу, лежать устала, двигаться не могу. Хочу чего-то нового и одновременно ничего мне не надо. Потом в интернете мне попалась статья. Ну, о парах, которые просто живут под одной крышей и воспитывают детей, но при этом у каждого своя личная жизнь. Просто делят все расходы пополам и я подумала, что стоит попробовать так же.       — Не хотели чувствовать себя содержанкой, Рей?       — Ну да, что-то вроде того.       — Поэтому вы сказали на первом посещении, что знаете, насколько трудно одной воспитывать ребенка? А мужу вы об этом сказали? Что хотите быть просто партнером для воспитания сына, а не женой.       — Как-то… не представилось случая. Понимаете, мы почти не общаемся. Трудно втолковать что-то человеку, который при первых же звуках либо превращался в разъяренного зверя в клетке или просто сбегавшего в мастерскую.       — И как вы жили?       — Честно? Признаться, первые несколько недель все было ужасно. Денег ни на что не хватало. Я отказалась от машины, подаренной Беном. Кое-как наскребла денег и заняла у коллег на работе, чтобы купить себе другую. Эта развалюха жрет столько бензина и постоянно ломается. Зарплаты едва хватало на продукты и мне приходилось ограничивать себя в еде… Ну, понимаете ведь, я лучше потрачу эти деньги на обед сыну, чем позволю ему сидеть голодным.       — Вы отказались есть за счет мужа? Или он сам финансово ограничил?       — Нет-нет, он исправно покупал продукты, просто… понимаете, я…       — Простите, но перебью вас, Рей. Я правильно понимаю, вы решили так резко стать самостоятельной? Недоедаете, лишь бы Хан не сидел голодным?       — Как-то… так.       — Рей, извините за прямоту. Вы в зеркало когда в последний раз смотрелись? Голодный обморок — плохая идея.       — Ну, я сейчас питаюсь нормально. Бен уже устроил мне скандал по этому поводу. Сейчас Хан питается за его счет, но и это было камнем преткновения.       — Ваша гордость не позволяла вам?       — Оу, нет. К тому времени от гордости мало что оставалось. Просто китайская еда и пицца с бургерами не самый лучший выбор для растущего организма. В итоге я готовлю для сына из продуктов, что покупает Бен по моему списку. Готовить для себя времени не хватает, я… в основном на работе ем.       — А сам Бен? Где ест он? Готовит сам себе? Или вы не интересовались?       — Честно говоря, я не знаю. Дома он уже ничего не готовит. По крайней мере, я этого не вижу, да и посуда всегда там же, где я ее оставляла.       — Хорошо, Рей, давайте чуть отойдем от этой темы. Если захотите, мы вернемся к этому чуть позже. Скажите, как на всю эту ситуацию реагирует ваш сын? В таком возрасте дети очень внимательны. Любые глобальные изменения, оставшиеся без объяснения, могут навредить детской психике.       — Хан… задает вопросы. Очень неудобные вопросы.       — Расскажете какие?       — Сначала он спрашивал, почему я больше не обнимаю по утрам папу. Потом спрашивал, почему папа спит отдельно. Почему папа больше не завтракает с нами, почему мы не разговариваем и не смеемся, как раньше. Я старалась скрывать слезы, но Ханни уже спросил, почему я все время плачу, когда думаю, что меня никто не видит.       — И что вы ему отвечаете?       — Я… стараюсь перевести тему. Мне тяжело объяснять.       — Вы ведь понимаете, что молчанием и отговорками только делаете хуже? Ваш сын такой же член семьи. Как вы и Бен. Даже в таком возрасте он имеет право знать о разногласиях в доме. Вы не хотите оставлять его наедине с отцом, потому что боитесь, что ответы он получит от него и таким образом Бен может как-то настроить его против вас?       — Я не знаю! Не знаю!       — Не нужно нервничать, Рей. Пожалуйста, помните о том, что задаваемые вопросы не имеют подвоха или какого-либо двойного смысла. Никакого осуждения, никакого давления, мэм. Просто вопросы для констатации факта или отрицания.       — Простите, я все время забываю об этом. Мне и кажется что… Простите.       — Ничего страшного, я понимаю. Скажите, вы задумывались о разводе?       — Я постоянно думаю об этом.       — Но прошло столько времени и вы все еще официально замужем. И ведь вы все же пришли сегодня. Что вас останавливает? Бен изменил вам, в вашем же доме, и любой мало-мальски приличный адвокат поможет отсудить как минимум половину имущества. Даже при отсутствии денег на адвоката, любой из них, видя подобную ситуацию, будет согласен на оплату после дележа имущества, это весьма распространенная практика в гражданской юстиции, и, простите за прямоту, даже не сомневаюсь, что вы об этом знаете. Но вы все так и не решились на подобный шаг, впрочем, как я понимаю, все еще находитесь с мужем под одной крышей. Осмелюсь отметить, что к семейному психологу приходят как раз таки за обратным. Сможете рассказать, почему?       — Ну… помните я рассказывала о партнерской жизни? Я… все еще пытаюсь наладить жизнь. Я… не хочу ограничивать Бена в воспитании Хана. То есть да, поначалу хотела. Но сейчас думаю, что я не очень хорошо поступала по отношению к сыну. Наш малыш очень сильно любит нас обоих.       — То есть дело не в материальных благах?       — Дело не в деньгах как таковых. Понимаете, в свое время Бен продал дом, оставшийся после смерти его родителей. Мой дом от мамы тоже пришлось продать и на все эти вырученные деньги он купил наш нынешний дом. Фактически мне и так принадлежит половина дома. В случае развода все эти бюрократические проволочки и дележка имущества — это не те проблемы, о которых я готова задумываться.       — А вы не думали о прощении, Рей? Попытаться начать все с начала?       — Если честно — то да. Задумывалась. Господи, да я все время только и думаю обо всем этом. Мне плохо без него, но как только я вспоминаю, что он наделал, то становится еще хуже. Вот этот комок в груди никак не проходит, а плакать уже и сил никаких не осталось. Мне кажется, я уже совсем выгорела.       — Как вы считаете, вы когда-нибудь любили мужа?       — Оу, да… Мне кажется, что я до сих пор его люблю. Мне так не хватает его улыбки, его рук. Я… скучаю по нему.       — Рей, вы сказали, что очень много думаете о нем. Я так понимаю, разлад начался до измены? Вы сможете сказать мне, когда именно начали портиться ваши отношения. До измены или после?       — До. Да, еще до измены.       — Вы так быстро ответили. Обычно люди отвечают не сразу. Вы обдумывали это?       — Очень много. Так много, что чуть не запуталась сама в себе.       — Не хотите поделиться? Прошу прощения, Рей, может вам дать салфетку? — участливо выдал Перси, и не дожидаясь ответа, протянул выхваченную со стола салфетницу зашмыгавшей носом клиентке, что уже сидела, скукожившись в комок.       — Спа-с-сибо. Понимаете, у нас с Беном все было так банально. Он соседский мальчик, старше меня на три года, я обычная девочка у матери-одиночки. Одна школа и все такое. Даже колледж был один. Только вот я… я не выбирала этот колледж. Понимаете? В нашей с ним жизни именно он выбирал все. Дом выбрал он, колледж, эти долбаные шторы в нашу спальню тоже выбирал он, понимаете? Бен просто… ставил меня перед фактом. Дорогая, сегодня мы идем на ужин к друзьям. Дорогая, помнишь, я говорил тебе о новой открытой школе — Хан будет учиться там. Милая, это платье отлично сядет на тебя, я купил его еще вчера, думал сделать тебе сюрприз. Детка, вот эта машина просто идеальна для тебя. А я ненавижу платья, понимаете?! Ненавижу его вот этих так называемых друзей, напыщенных снобов, не знающих других слов, кроме акции и перепродажа. Может, я хотела машину, в багажник которой влезет пианино, а не игрушечный самокат на двигателе.       — Не сочтите за наглость, но у вас не было доступа к счетам Бена?       — Ну… есть. В смысле был доступ. И сейчас есть. У меня… вроде как генеральная доверенность. В смысле, я могу хоть сейчас продать все его мастерские и магазин и по… по закону я буду в своем праве.       — Рей, я, конечно, могу ошибаться в своих выводах и не сочтите за труд поправить меня, но вы попросту сами сбросили финансовую сторону жизни на мужа? Или он жестко контролировал ваши личные расходы?       — Знаете, не сказать, что контролировал. Неееет, никак не контролировал, просто… Вот эти мелочи, маникюр там, стрижки и прочая чушь его картой оплачивались и Бен никогда не спрашивал, куда потратила. В основном выходило… Понимаете, он знает все, размер обуви, размер одежды, номер чашечки бюстгальтеров и объем, знал, каким шампунем мою голову и какой цвет помады мне подходит. И…       — Что такое, Рей?       — Эти гребаные платья он тоже сам покупал. Я их носила, потому что ему они нравились.       — Бен не воспринимает вас как отдельную личность?       — Об этом я тоже очень много думала и… Знаете, на работе у меня есть коллега. Она очень мудрая женщина. Ее зовут Мэри, ей почти пятьдесят. Она… ну мы подружились, Мэри очень честная. Все время курит и сквернословит, но всегда говорит, все что думает. И вот как-то Мэри отругала меня. Она очень сильно разозлилась, кричала на меня, но я не обиделась — потому что Мэри бросала мне в лицо правду. Она сказала, что это моя и только моя вина, что мой муж делает все за меня.       — Поясните, Рей.       — Знаете, Бен всегда был самостоятельным. В детстве он был этаким маленьким мужчиной. Его мама воспитала его джентльменом до самых костей, но при этом сама была такой оторвой, что его папа только и мог закатывать глаза на очередную хулиганскую выходку. А я… с самого начала старалась ему соответствовать. Бен мне так нравился, что я чуть ли не копировала его слова, жесты. Даже одеваться хотела как он, но мама наряжала меня во всякие платьица и юбочки. Я соглашалась со всем, что он мне предлагал. Кино? Конечно, можем прямо сейчас. Мороженое? Да, и побольше. Хочешь, отвезу тебя в лес и будем торчать у костра в обнимку до утра, а потом пропахшие гарью, вернемся домой, чтобы никто не увидел? Само собой, хочу. Я не отказывалась ни от чего. Что угодно, если это предлагает Бен. Не спорила, не капризничала, не предлагала сама чего-то иного. Пицца — отлично, если он хочет пиццу, гамбургеров поедим в следующий раз. Надо сделать уроки, иначе завалю контрольную — ну что же, надо учиться, а не валяться с ним на кровати и целоваться до звезд в глазах. Мне было так с ним хорошо, так… удобно, что в итоге он и перестал даже спрашивать, чего я хочу. Вот только совсем недавно с помощью Мэри я и поняла, в чем была моя ошибка. Мэри назвала меня пиявкой, прилипалой. Обозвала меня паразитом, севшим на Бена. Она все кричала, что я навязалась ему с самого детства, испортила человеку всю жизнь, а я… стояла и молчала, потому что оно ведь так и выходит. Я жила паразитом всю сознательную жизнь… Я не давала ему проходу с самого детства, все время торчала рядом, мешала ему жить так, как хотел он сам, без меня. Когда Мэри кричала это все, я лишь стояла и думала, как бы Бен жил, не помешай я ему. Все придумывала, каким бы он стал, как бы сложилось его будущее. Он бы гулял с подружками в школе, поступил бы вовремя в колледж, ему бы не пришлось по моей вине сбегать в армию. После колледжа он бы женился на какой-нибудь красотке с идеальной фигурой. Я все испортила, с самого начала. Но я… старалась быть такой, какой хочет видеть он и не справилась, и поэтому он… изменил мне. Но, увы, история не знает сослагательного наклонения.       — Если бы можно было поменять прошлое, что бы вы изменили? Избегали его?       — Оу, я бы… нет, нет. Я бы… изменила многое, но… дала бы ему выбор. И если бы он выбрал меня, то… Ох, это так сложно. Но я бы точно не позволила себе так влиять на его будущее.       — В чем именно, Рей?       — Перед… самым выпускным… я…ну… Мы чуть повздорили. Я обиделась на него, что вместо вечеринки он собирался провести вечер в мастерской, где подрабатывал. Понимаете, он… сильно потратился, купил мне платье, и ему нужно было отработать, чтобы вернуть отцу деньги. Это была первая и последняя вечеринка, на которую я ушла одна. Ну, знаете, в школе даже учителя знали, что я с Беном. Как бы, наше будущее даже не обсуждалось. Для всех людей было само собой разумеющимся, что мы поженимся. И когда я приехала на ту вечеринку, все удивлялись, почему я без него. А я… просто веселилась, смеялась над шутками и розыгрышами. Мне было очень весело, танцевала до упаду. И пила как не в себя. Мне было очень хорошо, мне не нужно было все время оглядываться. Я вела себя очень развязно, флиртовала со всеми подряд. Те трое парней… посчитали меня легкомысленной, кто-то ляпнул им, что я разругалась с парнем и приехала сюда отвлечься. Меня пригласили в комнату, сначала даже не поняла, что им нужно, а когда дошло, то стала вырываться и кричать. Я… кого-то из них сильно пнула прямо по яйцам и они… стали меня избивать. Обзывали шлюхой и пинали, швырнули на кровать и разорвали на мне всю одежду. Мне повезло, мои крики услышали сквозь грохот музыки. Этих парней оторвали от меня, я даже не помнила, кто отвел меня в ванну и прикрыл полотенцем. Кто-то позвонил Бену и… он приехал за мной. Мне было так стыдно, что я даже посмотреть ему в глаза не могла. Он не сказал ни слова. Поднял меня на руки и увез к себе домой. На помощь прибежали его родители. Он оставил меня на них и уехал. Он… нашел каждого. Избил их так, что… Бен даже не знает, что один из них умер в больнице, так и не выйдя из комы, а еще один остался инвалидом на всю жизнь. Господи, все знали, кто это сделал, но все равно молчали, только косились на меня. Я… ведь тогда даже попрощаться с ним не успела. Его забрали в участок сразу с места происшествия, а уже из участка сразу на призывной пункт. Бен попал к каким-то суровым ребятам, что-то вроде морских котиков, но еще хуже, и первый год даже не мог позвонить. По крайней мере, так говорили его родители. Но именно по просьбе Бена я переехала в его дом, его родители так передали. Мама не была против, сказав, что так даже лучше. На выпускной так и не пошла, что мне там было делать без него? После школы сразу поступила в его колледж. Отец Бена сказал, что после армии поможет сыну восстановиться на учебе. Когда он первый раз связался по скайпу с ними, его отец сразу прибежал за мной. Бен… так вымахал, раздался в плечах. Я сразу в слезы, ревела в три ручья, а он все называл малышкой и просил не плакать. Говорил, что любит меня. После он звонил каждый месяц. И с каждым разом становился все шире и выше. Он становился таким красивым и мужественным, что у меня сердце заходилось и…. При виде него я сразу намокала, как шлюха. Я была девственницей, но не ханжой и после каждого сеанса связи с ним мне приходилось запираться в комнате и ублажать себя, понимаете? И я начала ревновать его. Умом я понимала, что там ему не то что трахаться некогда, а просто и думать о женщинах времени и сил нет. А Бен становился все красивее и … мрачнее. И я боялась, что он потом меня разлюбит, такую вот… Он должен был служить всего год, но два раза сам продлевал сроки. Мне он ничего не сказал, а вот его родители признались, что он приедет только когда мне исполнится восемнадцать. И вот мы приехали встречать его в аэропорту, он вышел в зал… я сразу бросилась ему на шею… Разревелась, что горло стиснуло. А он… обнял так, что я по-настоящему испугалась. Бен был таким отстраненным, как будто ему противно меня касаться. Обнял так, словно я червяк какой. Он едва-едва приобнял меня. Мне стало так страшно, что я вся задеревенела. Пока ехали, я все в глаза ему заглядывать пыталась, за руку его держалась, чуть ли не при родителях на коленки ему залезла. Он ладонь не убирал, но в ответ сжимал совсем легонько. И смотрел строго вперед. Не на меня, не на улицу за окном, не на родителей впереди. Мы приехали домой, а я даже слова сказать не могла, меня всю трясло от страха, что он меня… больше не любит, что я больше не нужна ему вот такая, не соответствующая. Я сразу спряталась в комнате. Набежала куча друзей его родителей, пришли его старые товарищи. Весь вечер он сидел с ними в гостиной, а я все плакала под одеялом. Все ждала, когда же он вспомнит обо мне и придет.       — Он не пришел.       — Нет. Так и не пришел. Утром я поняла, что его родители постелили ему в гостевой комнате, ведь в его комнате жила я. А меня и переклинило. Собрала все свои вещи и выбросила прямо в окно, ну, чтобы не шуметь. Вышла во двор, как ни в чем не бывало, и подобрала их. Перекинула через забор и только хотела уйти, как напоролась на Бена, что, оказывается, все это время наблюдал за мной. Он тогда снова ни слова не сказал, просто стоял и смотрел своим новым странным взглядом. А потом приперся следом и снова стоял в дверях. Молчал и смотрел, а я все ревела и ревела. Когда наревелась, он тихонечко так, одними губами почти, попросил не бросать его. Сел на пол, коленки мои обнял, и все говорил и говорил, что только я нужна ему, что без меня он умрет. А я снова ревела. Господи, я, наверно, так ужасно выглядела, нос течет, лицо опухшее, но Бен все равно усадил меня рядом и осторожно так по всему лицу целовал. Потом он без спросу взял машину отца и повез меня в лес, где мы часто зависали у костра. Всю ночь в обнимку просидели.       — Он долго оттаивал после армии?       — Месяца четыре. Первое время даже двигался так, словно за углом его подстерегают враги. Говорил отрывисто, резко, я даже пугалась чуть-чуть.       — Он участвовал в боевых операциях?       — Ну, насколько я поняла, нет. Может, просто служба его никак не отпускала. Мы… если честно вообще мало обсуждали это.       — Почему вы решили, что Бен оттаял?       — Он стал улыбаться, шутить по-старому. Ну и через четыре месяца после возвращения однажды ночью он перелез через забор, забрался ко мне в окно… и встал на колени с кольцом в руках. Ни секунды не раздумывала, согласилась сразу. Э-э-э-э, в эту же ночь мы… впервые переспали. Мы даже не договаривались особо, Бен буквально следующим вечером притащил сумку с вещами.       — Когда вы поженились?       — Бен хотел как можно быстрее. Мы подали заявление, и через две недели я стала миссис Соло. Свадьбы как таковой-то и не было, мы просто расписались. Наши родители отметили это семейным ужином. Бен честно обещал, что как только он заработает достаточно денег, мы сыграем торжество как положено. После как-то и забыли об этом. На тот момент меня все устраивало, потому что… ну… Понимаете, он стал таким красивым, в колледже на него все засматривались. Если бы я не торчала постоянно рядом, на него бы все девушки вешались. Я… уставала ревновать его. А так — кольцо на пальце и никто не флиртует с ним.       — Давал вам поводы для ревности?       — Оу, нет. Нет. Ни единого. После армии с чужими людьми он всегда был сдержанным, даже можно сказать, угрюмым. Мрачный такой со всеми. Слова лишнего не скажет, лицо всегда каменное.       — Но не с вами?       — Со мной он был другим. Понимающий, ласковый. Всегда улыбался. Всегда обнимал и целовал. И всегда очень осторожным.       — Можете рассказать, в чем именно он был осторожным?       — Во всем. Целовал очень нежно, обнимал так пугливо. В его руках я чувствовала себя драгоценной статуэткой, которой касаются самыми кончиками пальцев, чтобы не повредить.       — И в сексе?       — И в сексе тоже. Мне… ужасно нравился этот аспект семейной жизни. Тогда я хотела всю жизнь провести в постели, лишь бы он был рядом. Понимаете, Бен всегда был очень чутким, очень нежным. Мы занимались любовью, а не сексом. Мы всегда засыпали в обнимку, нам даже в душ не хотелось идти, лишь бы не отрываться друг от друга.       — Вы не оговорились, Рей? Вы сказали о сексуальных отношениях в прошедшем времени. И как давно вас перестали устраивать ваш с мужем секс?       — После зачатия Хана. Ну, то есть, как я узнала о беременности. Грубо говоря, едва я сказала Бену об этом, он попросту перестал меня касаться в этом плане. Вообще. Все отговаривался, что может навредить и все такое. Я ему и показывала кучу статей, где говорилось о том, до какого времени можно жить половой жизнью и когда можно после родов. Бен был довольно убедителен, и я согласилась. Понимаете, он… он везде большой. Можно сказать, огромный.       — Это было основным аргументом в отказе от близости?       — Да. Как вы понимаете, мы были единственными друг у друга, оба мало чего смыслили в этом и я поверила его доводам. Он… бы действительно мог навредить. Не специально, конечно, но мало ли. Но засыпали мы всегда вместе. В обнимку, как одно целое. Совсем все испортилось после рождения Хана. Яблоко от яблони, как говорится, недалеко падает. Вот и Ханни был очень крупным малышом. Хотела родить сама, но пришлось соглашаться на кесарево. Сначала очень долго, почти три месяца я просто восстанавливалась, благо наш малыш был очень спокойным. У нас вроде бы все наладилось в постели, но я сразу заметила, что Бен стал еще больше… как бы вам это сказать, еще больше нежничать. Стал еще тише и аккуратнее двигаться, понимаете, он и раньше не выражал эмоции во время секса, а тут это каменное выражение лица. Он вроде бы и со мной, но мыслями совсем далеко. А когда поняла, что Бен просто дает мне кончить и сразу валится рядом, обнимает и засыпает, мне даже показалось, что как бы сексом он не особо-то и заинтересован. Как обязательный, но давным-давно надоевший ритуал.       — Вы не пытались поговорить об этом с ним?       — Пыталась. Он все отговаривался, что очень устает и сил у него хватает лишь на меня. На себя уже не остается и он предпочитает сразу спать. Я предлагала ему… ну, минет там или как-то еще помочь. Ну, чтобы ему не надо было и шевелиться. Только он почему-то был категорически против. Как бы сказать, и до беременности-то секс не очень-то был разнообразным. Даже намека на куннилингус или там, минет. А потом… он вдруг сказал, что хочет сделать небольшой тренажерный зал в одной из свободных комнат. А когда оборудовал там все, то стал каждый вечер часами торчать там, изводя себя. И я поняла, что не в усталости дело. Во мне было дело. Я и сама потом тоже часами занималась, все старалась привести свое тело в порядок, ведь Бену явно не нравилось, как я выгляжу. Даже подумывала об увеличении груди и все такое. Нашла спорткомплекс поближе к дому, наняла тренера по фитнесу. Это потом я поняла, что он не заинтересован в сексе именно со мной.       — Почему вы так уверены в этом?       — Знаете, у нас в постели все было… правильно. Миссионерская поза, с выключенным светом и все такое. Очень редко на боку и он сзади. Ну, как ложки в коробке. Все очень аккуратно и осторожно. В какой-то момент я попыталась изменить это все. Извернулась, села сверху. И Бен дернулся, так крепко меня сдавил своим ручищами, я аж взвыла. Нет, не от страха, нет, нет. Мне это так понравилось, что я застыла, а внутри ликовала, что вот оно, вот что в самый раз.       — И что сделал Бен?       — Он… сразу разжал руки. Выдохнул так, словно я его плеткой охаживала. Осторожненько так снял меня с себя и на кровать уложил. И в ванную сбежал. Я сначала просто в шоке лежала, ждала его. А потом к ванне подкралась, как воришка. В собственном доме кралась. Двери мы никогда не запирали, и он всегда поддерживал в доме порядок. Ну, всегда следил, чтобы полы не скрипели и петли смазывал в дверях. Я приоткрыла дверь и в щелочку подглядела. А он в ванной… он дрочил. Понимаете? Вместо того чтобы вернуться к жене и продолжить, он предпочел онанировать. Это ударило как камнем по голове. Я почувствовала себя бесполезной. Как использованная и более непригодная тряпка. Бен вернулся в кровать и обнял, как ни в чем не бывало. Только вот ему было все равно, что я лежу бревном и пытаюсь не разреветься в голос. И все. С тех пор я больше не пыталась. Забросила все занятия, в какой-то момент почти перестала за собой ухаживать, но вроде как взяла себя в руки. Он если и начинал первый в постели, то снова было по-старому. Он доводил меня до оргазма, все-таки Бен меня очень сильно привлекал как мужчина, обнимал и засыпал. И я приняла это как единственную возможность хоть так быть ему нужной. Ничего не менялось, все те же улыбки по утрам, смешинки за завтраком, поцелуи на прощание. Все также ложились спать вместе и я как обычно, старалась встать пораньше, ну… чтобы он не видел меня несобранную и лохматую.       — До того вечера, когда вы застали мужа с другой женщиной? Рей, расскажете, что вы делали в тот вечер? Как это произошло? Если вам тяжело, то мы можем перенести эту тему на следующий раз.       — Нет-нет. Все нормально. Я уже столько раз прокручивала в голове тот вечер, что уже почти все равно. Понимаете, когда Бен стал не просто механиком, а смог открыть свою мастерскую, у него появились, как бы вам сказать, новые друзья. С ними он шутил, болтал, как с закадычными товарищами, с кем он дружил по тысяче лет. Обсуждал такие темы, ни одного слова из которых я даже не понимала. Акции, нефть, снова акции, продажа-покупка и все такое. И понимаете, ему ведь было это интересно. Он с таким жаром вступал в споры, что я завидовала его друзьям. Завидовала всем этим жирдяям, что сумели расшевелить его. Завидовала тем, кто из обычных деловых партнеров вдруг смогли стать намного ближе к моему мужу, чем я. Мы чуть ли не каждые несколько дней ходили в гости к кому-нибудь из них, и всегда все проходило по одному сценарию. Мужчины засиживались в креслах с сигарами или напитками, а женщины щебетали в саду или сплетничали у бассейна. Если бы вы только знали, как меня бесили все эти напыщенные силиконовые курицы. Косметика, парфюм, туфли от Гуччи, сумочки от Прада, тряпки от Валентино.       — Вам не нравилось общение с его друзьями?       — Не то чтобы я и сама не интересовалась подобным. Просто… не в таком количестве. Меня натурально выбешивало обсуждение длины каблука у очередной идиотки или цвет ногтей другой. И этим женщинам я тоже завидовала. У них был свой мир, в котором они отлично устроились. Я понимаю, что у каждой из них были свои проблемы, свой внутренний мир и так далее. Но я могла лишь мило улыбаться и кивать, сводя челюсти от злости и зависти. Простите, я отвлеклась… В тот вечер… меня позвала в гости одна из жен очередного друга Бена. Они там собирались устроить детский праздник, именины дочери. Само собой, я взяла и Хана, думала, ему будет интересно пообщаться с другими детьми. Бен снова задерживался на работе, и я позвонила сообщить, куда мы собрались. Он обещал подъехать позже, как освободится. Сразу предупредил, что если ему придется остаться, чтобы разрулить кое-какие дела, то приедет лишь для того, чтобы забрать нас. Я попросила его не беспокоиться, сказала, что приедем на такси. Бен… велел нам хорошенько повеселиться и отключился. Хану там очень понравилось, и он на радостях так объелся сладостями, что его начало тошнить. Мы провели там всего пару часов, и мне пришлось вызывать такси, чтобы поехать домой. Ханни всю дорогу капризничал, даже пришлось два раза останавливаться… ну, чтобы посетить туалет в ближайшем кафе. В итоге сын заснул у меня на руках. Таксист был очень добр, помог открыть мне входную дверь. Я уложила сына в кровать, переодела, сумев не разбудить. Я… я спустилась на кухню за водой для Хана, ну, понимаете, он мог проснуться и захотеть пить. Обезвоживание и все такое. Заодно взяла телефон, чтобы позвонить Бену и предупредить, что мы уже дома. Я уже возвращалась в комнату сына, как услышала эти звуки. Я поначалу испугалась, что кто-то забрался в дом, но потом услышала и пиликанье его телефона. Я все это время звонила ему, но он не брал трубку. Я подкралась к его кабинету и… помните да? Всегда смазанные двери. Сначала просто прислушалась. Звуки были такие, словно Бену было очень больно. Он стонал так, что я испугалась. Сразу открыла дверь и влетела. А он… сидел в кресле, спиной к входу. Мне была видна только его макушка. И я уже собиралась подскочить к нему, как… услышала новые стоны и его шепот. Что-то вроде — о да, вот так. Ну, слова поощрения. А я сразу и застыла. Понимаете, я раньше никогда не слышала, чтобы он издавал подобные стоны или говорил во время секса. Он буквально хрипел от наслаждения… и меня это моментально завело. Он ведь всегда был предельно собранным в постели, никогда не издавал и звука. Думала, застану его за онанизмом, и присоединюсь. Думала, вот он момент, когда мы можем чуть разнообразить нашу жизнь. Думала… Одним словом, обошла кресло, а там… Там была женщина. Со спущенным с груди платьем. Сидела на коленях на полу между его ног. Она… зажала член между сисек и вылизывала его. Бен держал руки на подлокотниках, позволяя ей вытворять что угодно. Это было очень… больно. Я закричала, швырнула в нее стаканом, в него — телефоном. Смутно помню, что было дальше, но вроде бы эта женщина все кричала на Бена, называла его Кайло и все орала, мол, кто я такая и что тут происходит. Понимаете, да? Кем бы ни была эта женщина, она даже не знала, что отсасывает женатому мужчине.       — Что вы сделали дальше, Рей?       — Заперлась в комнате сына. Не плакала, у меня даже на слезы сил не было. Краем мозга понимала, что это глупо, но я все ждала, когда Бен… ну не знаю… ворвется в комнату, ну, или будет тихонечко стучаться и проситься войти. Ждала, когда же он, наконец, придет и начнет говорить ерунду вроде той, что я не так все поняла, и это не то, что я подумала. Ну, понимаете, как во всех этих фильмах. Он так и не пришел. Ну, а дальше вы знаете, он молчал, я молчала.       — Вы не пытались поговорить?       — Нет. Вернее, я пыталась. Сначала мне было тяжело просто смотреть в его сторону. Потом, когда начали перебрасываться незначительными фразами, я начинала попытки. Но я первая срывалась на крик, после и Бен стал орать и швыряться вещами. Оу, не надо так на меня смотреть, он теперь кидается всем, что попадет в руки об стены. Потом сам же и убирает, чтобы, не дай бог, Хан не поранился.       — Что именно он обычно кричал? Он обвинял вас?       — Оу, нет. Просто повторял раз за разом, чтобы я заткнулась, что я ничего не понимаю, что он делал все возможное, чтобы я жила нормально и прочую ересь.       — То есть он обвинял вас, выставляя себя жертвой?       — Нет, наоборот. Все кричал, что здесь нечего обсуждать, это только его вина.       — А вы сами, Рей, как считаете? Кто виноват?       — Я… много думала об этом. Помните, я говорила вам о Мэри? Так вот, она сказала, что ведь я должна понимать, что танго всегда танцуют двое. Если я поначалу обвиняла во всем Бена, то после ее слов я начала глубже копаться в себе. Думаю, моей вины больше. Намного. Если бы не я, он бы… жил по-другому. Если бы не я, его жизнь бы сложилась совсем иначе. Все пошло наперекосяк, едва я придумала интерес Бена к себе. И, как видите, я не справилась, так и не стала такой женой, какая нужна была Бену, что он… привел в дом чужую женщину.       — Я не был бы на вашем месте столь категоричен, мэм. Ваша коллега очень мудрая женщина. Я бы безо всяких сомнений, повторил ее мысль о том, что в браке всегда играют две команды. Мне интересно, как-то вы ведь смогли договориться насчет посещения семейного психолога и даже сумели прийти сюда.       — Бен… просто поставил меня перед фактом, что нам нужно посетить вас. Уточнил даже, что оплатит все сам. Я и повелась.       — На что именно повелись? На указанную возможность не оплачивать счет за приемы или на то, что муж снова решил за вас и поставил перед фактом.       — Ни то, ни другое. Мне вдруг показалось на миг, что… мы можем еще все наладить, понимаете? Секунда слабости. Надежды, что смогу все исправить. Но потом поняла, что уже не будет как раньше. Ничего не будет. И, боюсь, весь этот бред с придуманным мною партнерством в воспитании Хана тоже окажется чушью.       — Думаете, не сможете простить его?       — Себя. Понимаете, себя. Я-то знаю, что уже не хочу, чтобы было как раньше.       — Сможете сформулировать, чего вы хотите?       — Думаю да, смогу.       — Не хотите рассказать?       — Я… я хочу, чтобы Бен перестал решать все за меня. Чтобы дал самой выбирать, чего я хочу.       — Вы считаете мужа тираном, не считающимся с вашим мнением?       — Нет, нет. Он не тиран. Нет, что вы. Он просто делает, как считает нужным для всех нас. Боюсь, что это моя вина тоже. Понимаете? Я позволила ему управлять всем, а сейчас хочу быть хоть как-то самостоятельной.       — Больше не хотите быть безвольной куклой?       — Да! Вот именно!       — Чего именно вы боитесь, Рей? Что муж не позволит быть вам самостоятельной личностью, если у вас все наладится и вы начнете сначала?       — Господи, да вы мысли читать умеете? — усмехнулась клиентка.       — Я не умею читать мысли, мэм. Да и не хотел бы.       — Эх, а я бы хотела. Я бы залезла мужу в голову, поглядеть, что у него в голове творится. Хотя бы спросить, почему? Узнать, что было не так? И за что он так поступил со мной.       — Для того, чтобы узнать о мыслях другого человека, иногда достаточно и слов. Сказанных вслух слов, Рей. Но учитывая сложности с общением, думаю, стоит провести легкую терапию.       — Терапию? И какую же?       — Наипростейшую, мэм. Как вы понимаете, одиночный сеанс будет проведен и с вашим мужем, он записан как раз после вас. Ему я тоже предложу это. Я хотел бы предложить вам записать ваши мысли. На листок бумаги. Собственной рукой, без чьей-либо диктовки. Все что угодно, все, что вас тревожит или терзает. Все, что вам нравится. Для начала, начнем с самого простого, Рей. Как будет свободная минутка, садитесь и пишите, например, что вам нравится в муже, и что нет. Запишите, что вас не устраивало в совместной жизни. Если будет удобнее, можете прямо по пунктам, что вы любили в нем. Выложите на бумаге, все, что вы хотите изменить в своей жизни, в случае хорошего исхода и в случае развода. Если вдруг это покажется вам неудобным, запишите что-то другое, все что угодно. Вплоть до мыслей, как бы хотели набить лицо. Хоть кому. На следующий совместный сеанс мы сядем втроем и каждый из вас прочитает вслух свои записи. Можете выборочно, можете до последнего слова.       — Втроем? Вслух?       — Да, Рей, вслух. Я вижу, что диалога наедине друг с другом у вас не выходит. Попытаемся поговорить с помощью записей.       — Я… конечно, запишу. Не думаю, что это будет сложно, но вот вслух…       — Рей, в вашем случае я вижу лишь массив недоговоренностей и непонятных случаев. И вы не можете просто поговорить. Обычные слова, мэм, через рот. Понимаете?       — Понимаю. Вслух… я попытаюсь, но сами потом увидите, что с Беном бесполезно будет разговаривать.       — Доверьте это мне, Рей. Хорошо?       — Вы так уверенно говорите об этом.       — Знаете, я практикую уже очень много лет. Я видел всякое. В вашем случае для меня все проще. Ваш муж, хоть и выглядит, как кинг-конг, но для вас он безобиден. Поверьте, было бы намного хуже, если бы Бен осмеливался распускать руки. Мы справимся, слышите? Мы справимся со всем. От вас я лишь хочу услышать конкретное желание, хотите ли вы сохранить семью, Рей. В ином случае, ваше время, деньги и мое время будут уходить впустую. Если вы придете вдвоем с Беном на следующий сеанс, я буду считать, что вы согласны сохранить семью и уже будем плясать от этого. Договорились?       — Я… подумаю.       — Вот и хорошо. Наше время давно закончилось, но я искренне желаю помочь вам обоим. Пожалуйста, обдумайте мои слова. Я в любую свободную минуту готов принять вас с мужем, просто заранее согласуйте время с моим секретарем, если все-таки захотите снова навестить меня.       — Хорошо…       — Удачного дня, Рей. Всем сердцем надеюсь снова вас увидеть.       Мисс Палпатин ушла, даже не попрощавшись. Только деревянно кивнула напоследок с отстраненным видом. Перси чуть ли не подпрыгивал от нетерпения, видя, что клиентка уже явно задумалась. В этот миг он признался себе, что скривил душой перед ней, сказав, что не хочет уметь читать мысли.       Сейчас он бы, не глядя, отвалил миллион за возможность узнать, о чем же задумалась мисс Палпатин.       От раздумий его отвлек настоящий звонкий голос Дианы из нового интеркома.       — Перси, мистер Соло пришел.       — Хорошо, проводи его.