Вечер.Романтика

Осенняя гроза раздалась оглушительным звоном в ушах... Хмурое, затянутое тучами небо. Вот-вот хлынет дождь и не повезёт тем, кто не взял с собой зонтик. Люди спешат домой, чтобы успеть до начала грозы. На улице поднялся сильный ветер, оповещающий о том, что непогоды не избежать. Сверкнула первая молния, освещающая комнаты домов. Одна из комнат была юноши, история о котором и пойдёт в дальнейшем. Обычный на первый взгляд подросток. Немного неформальная внешность. Голубые от природы волосы, небесного цвета глаза, худощавое тело, низкий рост и... Протез. Да-да, вы не ослышались, именно протез. Сам парень не любит говорить на тему протеза, слишком глубокая детская травма. Сал, так зовут нашего героя, довольно стеснительный, вежливый и замкнутый в себе человек. Но узнав его поближе можно понять, что он так же обидчивый, через чур чувствительный и добрый мальчик. Как и у всех людей, у Сала есть свои тараканы в голове и страхи. Один из множества страхов Фишера - была гроза. Вторая молния не заставила себя долго ждать. Голубоглазый вскочил с сырой насквозь подушки, которая впитала в себя все слёзы парня. Тёмная комната была освещена только тусклым светом хмурого неба. Из открытого настежь окна, дул леденящий душу ветер. Встав с нагретой постели и дойдя до источника холодного воздуха на ватных ногах, Салли закрыл окно и подошёл обратно к кровати. Уснуть он уже точно не сможет. Накинув на себя тёплое пуховое одеяло и нацепив протез, подросток взял ключ-карту от подвала и вышел из квартиры. Было довольно поздно, но Сал знал, что его друг, живущий в подвале, всегда поддержит и успокоит. Ему будет не важно сколько времени на часах. Этого друга звали Ларри Джонсон. Подросток семнадцати лет, длинные каштановые патлы, карие, словно молочный шоколад глаза, смуглая кожа, густые брови, родинка под правым глазом, высокий и добродушный. Поэтому недолго думая, Фишер нажал на кнопку вызова лифта. Двери со скрипом открылись и голубоволосый зашёл внутрь кабины. Проведя карточкой в нужном проёме и нажав на кнопку подвала, лифт начал опускаться. Минуты через две, двери вновь открылись с жутким скрипом на нулевом этаже. Там всё как обычно. Автомат со сладостями, стиральная машинка, шкаф с потерянными вещами, электросчетчик и одна единственная дверь в квартиру Джонсонов. Сделав буквально пару шагов, Сал был уже около двери, которая была не запрета. Лиза, это мама Ларри, знала, что голубоглазый иногда приходит к другу посреди ночи, поэтому никогда не запирала дверь. Осторожно приоткрыв эту самую дверь, Салли зашёл в помещение и увидел, что на кухне горит свет. - Здравствуй, Сал, - поздоровалась женщина, которая недавно пришла с ночной смены. - Здравствуйте, мисс Джонсон, простите, что снова вот так заявляюсь в час ночи... - Ох, Сал, мальчик мой, тебе не за что извинятся, я рада, что вы с Ларри так хорошо общаетесь, - ответила шатенка и мило улыбнулась парню, - Проходи в его комнату, он вроде ещё не спит. - Спасибо вам большое, мисс Джонсон, - поблагодарил голубоволосый Лизу и зашёл в комнату друга. В комнате было очень темно, освещением было лишь тусклый свет экрана телефона. На полу как обычно разбросаны банки с краской, кисти, стаканчики из под кофе, железные смятые банки от энергетиков, скомканые листы, даже тетради с учебниками. Холст был накрыт белым полотном, что не давало увидеть работу художника-самоучки. На самом деле Салу очень нравились картины Ларри, а ещё больше нравился сам процесс. Это серьёзное сосредоточенное лицо, брови сдвинуты к переносице, нижняя губа прикусана, волосы заделаны в высокий конский хвост, а рука плавно выводила линии. Всё это завораживало. - Сал, ты чего? Что случилось? - послышался голос шатена из угла комнаты, где находилась кровать. - Кошмары... - тихо произнёс парень, виновато опустив голову, - Прости, что снова мешаю и прихожу так поздно, не давая спать. Наверное тебе уже надоело выслушивать одно и тоже.. - Нет-нет, это не так. Иди сюда, пол холодный, простудишься ещё, - обеспокоенно произнёс кареглазый, сидя на кровати. Голубоволосый подошёл к нагретой постели друга и присел на край. Отряхнув ноги, Фишер закинул их на кровать и прижал к себе. Раздался третий удар молнии и парень вздрогнул, тихо ойкнув. - Ты боишься грозы? - спросил патлатый, приобняв подростка за плечи. Ответ ему не требовался, так как уже понял всё сам, но хотел услышать это от самого юноши. - Да, немного... Это скорее всего глупо... Боятся грозы, - шептал он, прижимаясь к Джонсону. Сал всегда чувствовал себя в безопасности рядом с Ларри. И только у Сала была такая привилегия, как объятия с шатеном. - Нет, чувак, это нормально чего-то бояться. Я вот высоты боюсь и старухи Гибсон, - так же шёпотом отвечал кареглазый. - Хэх... Мисс Гибсон все боятся, - чуть улыбнувшись, произнёс Фишер. На улице начался сильный ливень, ветер вырывал старые деревья с корнями, молнии были всё ярче и ярче, а гром был громче с каждой секундой. Казалось, что ещё один раскат грома тебя вот-вот оглушит. Голубоволосый мальчишка всё чаще вздрагивал, а Ларри поглаживал его по голове, шепча на ухо что-то успокаивающее. - Сал, может снимешь эту хреновину с лица? - как-то невзначай спросил художник. - Зачем? Я не хочу пугать тебя этим ужасом, - произнёс голубоглазый и посмотрел в глаза патлатому. Из-за этого действия лица друг друга были слишком близко. - Просто... Тебе в ней не удобно и.. Я хочу видеть твои эмоции - Ну, ладно, - подросток потянулся к ремням фиксации и через пару секунд послышался первый щелчок. Ещё секунд через пять, прозвучал второй, оповещающий о том, что протеза на лице мальчишки в данный момент нет. Шатен провёл большим пальцем про шрамированной щеке парня, тем самым изучая каждый шрам, каждую царапину, шероховатость кожи, которую Сал забыл обработать кремом перед сном. Дальше палец Джонсона прошёлся по лбу, на котором было меньше всего ран. После вторая щека, нос, подбородок и губы. По сравнению со всеми остальными участками лица, губы были мягкие, словно бархатные на ощупь, в меру пухлые, с одним единственным, почти зажившим шрамом, который шёл наискось и самое главное, это были такие желанные для Ларри губы. Поэтому не теряя времени и возможности, художник прикоснулся своими губами к губам Фишера. Он сделал это осторожно, будто боялся спугнуть. Поистине детский и сладкий поцелуй. Шатен почувствовал привкус соли. Как оказалось это были слёзы голубоволосого. - Сал... Почему ты плачешь? Я сделал что-то не так? Прости, если.. - старшему не дали договорить, так как вновь поцеловали. Когда воздуха стало не хватать, то патлатый завершил это нежное мгновение. - Я... Я люблю тебя, Ларри... И я боялся, что, когда ты увидишь моё лицо, то отвернёшься от меня... Но ты этого не сделал.. Ты не такой, как все остальные... Ты лучше их всех, - сквозь слёзы шептал Салли. - Я тоже люблю тебя, Салли-Кромсали, - ответил Джонсон и крепко обнял младшего. Сал обнял в ответ, начиная потихоньку успокаиваться. Всю ночь парни болтали обо всём на свете и ближе к утру уснули в обнимку. Так зародилась крепкая любовь, которую разлучит только смерть. И то не факт, что их она сможет разлучить.