ДЖИГУРДЕЦ

— Никита! Открой дверь, я сказал! Джигурда, мать твою! — Филипп несколько раз ударил плечом в дверь, но та, как и прежде, оставалась запертой и даже не думала распахиваться. — Не утруждайся… — печально выдохнул знакомый голос из темноты, — я уже пытался… только синяк набил. Киркоров вгляделся в темноту и темнота в ответ вгляделась в него лицом Коли Баскова. Басков печально сидел на краю хозяйской кровати, подперев лицо ладонями. — Я тут уже полчаса… — ответил Золотой Голос России на незаданный Филиппом вопрос. Киркоров хмыкнул и с новой силой забарабанил в дверь. — Джигурда! Что это за дурацкие шутки?! Живо выпустил меня отсюда! — …и меня… — на всякий случай вклинился Николай. Вдруг Никита Борисович о нем уже забыл. Но Никита Борисович никогда и ничего не забывал. Тем более людей, которых запер в одной из спален своего дома. — Я буду кричать! Я буду жаловаться! — не унимался Киркоров. — Да пожалуйста! Все равно никто не услышит, — пробасило с другой стороны рыжее чудовище, кумир школьников двадцать первого столетия, — чтобы выйти отсюда, вам обоим сначала придется выйти из шкафа. Довольный каламбуром, Джигурда хохотнул. От этого хохота у Баскова дернулся глаз. — В общем, пока не признаете своей ориентации — не выйдете. — А если мы нормальной ориентации? — подал голос Басков. — И блондин, и натурал? — переспросил Джигурда и снова хохотнул, — а Киркоров проверял? Филиппу шутка не понравилась, и он пнул дверной косяк. — Никита, я на тебя в суд подам — за клевету! — В общем, мое условие вы слышали. Дерзайте! — проигнорировал угрозу Никита Борисович и, судя по воцарившейся тишине, вернулся к оставшимся гостям. Киркоров громко пыхтел на дверь. Дверь не обращала на это пыхтение абсолютно никакого внимания. — И что мы будем делать? — тихо спросил Николай. — Дверь вышибем этому сукиному сыну! — зло выплюнул Филипп и снова попытался выбить дверь плечом. Несмотря на габариты Филиппа, дверь не собиралась сдаваться. Сам Филипп тоже. — А может, признаемся? — с опаской предложил Басков. Филипп замер на полпути к очередному удару. — Признаемся? ПРИЗНАЕМСЯ?! — возмущению Киркорова не было предела. — Ты хоть понимаешь, что говоришь, Коля? Ты вообще в своем уме? Филипп стал широкими шагами мерить пространство перед дверью. — Признается он! И что ты им скажешь, а? — под таинственными «ИМИ» Киркоров понимал не только Джигурду и его гостей, но и прочую российскую тусовку, а также толпы поклонников и поклонниц. Филипп понизил голос до шепота, — что, мол, я, Николай Басков, с Филиппом Киркоровым который год не только эстраду, но и постель делю. Так что ли? Если бы в комнате не было так темно, Киркоров мог бы поклясться, что Басков зарделся аки девица. — А почему шепотом? — тихо и несколько смущенно спросил Николай. — Потому что у этого рыжего засранца наверняка тут везде микрофоны расставлены! — во всеуслышание заявил Король Эстрады и, вздохнув, сел рядом с Басковым. — Фаллический Бог, блин. Хер в пальто, вот он кто! Весь имидж коту под хвост! Сильно приглушенная за дверью слышалась музыка — Джигурда и его гости продолжали веселиться. Киркоров снова вздохнул и запустил пальцы в собственную шевелюру. Нет, надо было решительно выбираться из этой западни. Можно попытаться вылезти через окно, но там наверняка решетки. Можно громко кричать и звать на помощь, но что-то Филиппу подсказывало, что звукоизоляция не поспособствует крикам, да и голос надо беречь — в конце концов, и он, и Коля голосом на хлеб зарабатывают. — Филь… — Басков робко боднул Киркорова плечом, — а, Филь… может ну этот имидж… ну подумаешь — признаемся… никто же не умрет от этого… — Гордость моя умрет… — с надрывом произнес Киркоров и добавил, — в муках… и Волочкова твоя тоже… но уже от стыда. — Да Настя знает уже, — отмахнулся Николай и, прежде чем Филипп высказал свое возмущение, пояснил, — ты же сам сказал найти прикрытие. Вот я и прикрылся Настей. А чтобы не возникло недопонимания, перед вылетом на Мальдивы объяснил ей всю ситуацию. — И ты, Брут… — раздосадовано покачал головой Киркоров. — А что было делать, Филь? Алла Борисовна, как ты знаешь, уже занята и судя по всему у нее там очередь на десяток лет вперед расписана. Хотя прикрываться романом с Пугачевой это что табличку на себя мигающую вешать… Филипп никак не прокомментировал упоминание Примадонны российской эстрады всуе. Молчание затянулось. — Филь… — Николай снова боднул Киркорова плечом и шепотом спросил, — ты обиделся? — Нет, я не обиделся… — так же шепотом ответил Филипп, — но вообще-то мог и сказать, что Настя все знает. — Я как-то не подумал… — Не подумал он… — пробубнил Киркоров и снова воцарилась тишина, нарушаемая только звучащей в отдалении музыкой. — Филь… — Что? — раздраженно отозвался Филипп. — А поцелуй меня… — Сдурел что ли? А если тут везде камеры понатыканы? — Так темно же… да и мы скажем, что Джигурда нас заставил… он ведь может… — Может… — повторил Филипп. — Так поцелуешь? Киркоров весело хмыкнул. — Ой, держись, Колька… ой, держись…