Ожидание

Жди меня, и я вернусь. Только очень жди,       Кто бы знал, что ей так сложно будет отпустить этого придурка. Особенно, когда он отдал ей свой пистолет. Словно прощался и оставлял ей самое ценное, что у него есть. Словно снова уходил на войну. Только уже свою собственную, и не факт, что она будет менее страшная, чем та, на которой он уже был.        Поэтому, и только поэтому, она сжала его в объятиях в последний момент, стараясь запомнить его как можно лучше. Стараясь окутать его ароматом своих духов, чтобы его одежда сохранила её запах как можно дольше. Чтобы он помнил, чтобы не забыл, чтобы вернулся.       И смотря ему вслед, она чувствовала, как сердце разрывает от тревоги. Впервые она так волновалась не за себя. Но ведь она впервые так кого-то провожает. Жди, когда наводят грусть Желтые дожди, Жди, когда снега метут, Жди, когда жара, Жди, когда других не ждут, Позабыв вчера.       Объяснить всё Владимиру было сложно. Аристократ был мягко говоря крайне недоволен. «Я разочарован», «ожидал большего», «это безответственно», «как вы могли», «вы же взрослые люди», казалось этому не будет ни конца, ни края. И всё пытался и пытался выяснить, куда именно направился её вампир. Зачем, почему, на сколько, в чем причина, куда — девушка держалась. На все вопросы она флегматичным тоном отвечала: «Этан вернётся и всё объяснит». Она не хотела ему ничего говорить, это было личное дело Этана, если он захочет, то расскажет. Она же может лишь говорить общими обтекаемыми фразами, не углубляясь в детали. Да, Этан сказал, чтобы она всё рассказала остальным, объяснила причину, почему он решил уйти на время. Но… Она боялась сказать что-то лишнее, что-то личное, что Этан предпочёл бы скрыть и не вытаскивать на поверхность. И ей проще было молчать, нежели корить себя за случайную оговорку, после чего Владимир узнает то, что ему знать не следует.  Жди, когда из дальних мест Писем не придет, Жди, когда уж надоест Всем, кто вместе ждет.       Если бы её кто-нибудь спросил, она бы ответила, что Этан ушёл шесть дней семь часов тридцать восемь минут и двенадцать секунд назад. Если бы её спросили, сколько она уже не спала, она бы ответила так же. Но её не спрашивали, и она молчала. Она не могла спать днем — её преследовали кошмары Этана о войне. А ночью она переживала его кошмары наяву. Каждый раз закрывая глаза, она видела эти рельсы, эти красные кирпичные стены, эти заборы с колючей проволокой, эти печи… Она чувствовала, его отвращение и боль. Его страх и парализующий ужас, когда уши закладывает, руки немеют, а ноги наливаются тяжестью, и нет сил, чтобы оторвать их от земли и сделать шаг вперёд. В такие моменты она старалась докричаться до него через их связь, но темнота, окружающая его, поглощала все звуки. Иногда, когда она проваливалась в забытье на несколько часов или минут, она видела его, стоящего в отдалении. Каждый раз она бежала к нему изо всех сил, пыталась нагнать, но он словно растворялся в серой дымке. В другой вариации сна ей чудилось, что Этан проваливается куда-то вниз, а она пытается если не вытащить, то хотя бы удержать его. Но чувствует, как он тянет её за собой — туда в отчаяние и безнадежность.  Жди меня, и я вернусь, Не желай добра Всем, кто знает наизусть, Что забыть пора.       «Прошло уже десять дней». Она знает. Она знает, что прошло уже десять дней. Она даже может сказать количество часов, минут и секунд, если бы её спросили. Но её не спрашивали. Она и молчала. Молчала и ждала, игнорируя взгляды Владимира и Велиата, отказываясь от снаряжения спасательно-поисковых экспедиций. Этан пообещал вернуться, он вернётся. Она знает это, чувствует. Пусть поверят сын и мать В то, что нет меня, Пусть друзья устанут ждать, Сядут у огня, Выпьют горькое вино На помин души… Жди. И с ними заодно Выпить не спеши.       Она вливала в себя кофе литрами, уже не для удовольствия, а просто для поддержания организма в рабочем состоянии. Кофе она запивала энергетиками. И шутка про сердце, входящее без стука, уже переставала быть шуткой. Она старалась не передвигаться перед остальными. Боялась, что снова закружится голова, и она снова упадёт в обморок от недосыпа. И тогда отделаться от взволнованных вампиров уже не удастся.        Она и не думала, что они так будут переживать о другом. Но как сказал Велиат, пристально глядя ей в глаза, «Владимир назвал бы нас семьёй, Аарон — кланом, Этан — бандой, а Иван…. Он бы не нашел подходящих слов. А я, если это так необходимо, назвал бы вас своими друзьями.» Она тогда отвела глаза, не выдержав его взгляда. Ей было некомфортно, но нарушать данное самой себе обещание ничего не говорить про проблемы Этана, она не собиралась. Однако, если бы они спросили её, она бы сказала, что считает их «своими». Вот так просто без дальнейших существительных. Просто «своими». Но они не спрашивали. Возможно, им было неинтересно. Возможно, они всё знали и без её слов.       Но как иначе объяснить тот факт, что каждый из них подошёл к ней и спросил, знает ли она, что он всегда готов ей помочь, поддержать и выслушать? Когда к ней с этим же подошёл Нил, она не выдержала и разрыдалась, уткнувшись ему в пиджак.  Жди меня, и я вернусь, Всем смертям назло. Кто не ждал меня, тот пусть Скажет: — Повезло.       Она транслировала все эмоции, которые только испытывала. Старалась, чтобы положительные превалировали, но не всегда получалось. Все же… Глубоко в душе она действительно скучала по нему. И её тоска нет-нет да и прорывалась сквозь беспокойство их друзей и возмущение «таким поведением» Нила. Её отец не раз и не два предлагал вернуть пропажу домой. Но она каждый раз лишь качала головой. Этан либо справится с этим, либо утащит их обоих на дно. Она лишь может верить в него и звать его обратно. Иногда сквозь боль и страх, отголоски которых долетали до неё, прорывалось удивление, недоумение и… радость? Точнее она сказать не могла, он сразу же обрывал связь, словно не хотел, чтобы она…. Что? Знала о нем что-то личное? Беспокоилась о нем? Узнала, где он находится? Она не могла сказать с уверенностью, что ей не нравится больше. Она отдавала себе отчет, что всё может быть не так трагично, как она себе надумала, и Этан руководствовался каким-то другим принципом. И подоплекой его скрытности является что-то иное, но это она сможет узнать, только когда он вернётся. Не понять, не ждавшим им, Как среди огня Ожиданием своим Ты спасла меня.       Она вышла на улицу и уселась на крыльцо. Она чувствовала приближение Этана. Чувствовала, что он уже вышел из города и приближается к замку. Что он торопится, но не хочет этого показывать. Чувствовала, что он тоже соскучился. И тоже улыбается в предвкушении встречи.        И что он знает, что она знает.       Этан вышел из-за деревьев и приблизился неторопливой походкой к ней. Похудел, побледнел, скулы отчетливей проявились, глаза запали. Она знала, что выглядела не лучше, но хвала макияжу, умело это скрывала. Разлука далась им тяжелее, чем они оба думали, но была необходима. И глядя на вампира девушка окончательно убедилась, что приняла верное решение. Этан выглядел спокойнее, увереннее в себе. Конечно, приступы еще будут его беспокоить, но начало восстановления положено. Дальше будет легче.       Она протянула к нему руки.       — С возвращением.       Он помог ей встать и притянул к себе.       — Я дома. Как я выжил, будем знать Только мы с тобой, — Просто ты умела ждать, Как никто другой.