Без сахара

      В подсобке тепло, хотя на батарее толстым шаром лежат разномастные шапки и перчатки, длинной змейкой свисает невозмножно-красный шарф, касаясь кончиком темно-бурого паркета. У Карин не существует других цветов       У Саске рябит в глазах от вырвиглазной куртки на вешалке — Карин неделю трещала о начале рождественских скидок в шоппинг-молле и, видимо, выкроила из зарплаты нужную сумму на покупку. Впрочем, Орочимару щедро отблагодарил их за работу, выдав солидную премию каждому, но Саске на пустые шмотки, за которые Карин была готова отдать душу, деньги никогда не тратила, а скрупулёзно откладывала в небольшой конверт, что покоился в тумбочке личного стола.       Темно-синий передник — благо хозяин их небольшого кафе не тяготел к ярким оттенкам — ловко обвивает невысокую фигуру, оттеняя черную водолазку под ним и простые темно-синие джинсы. Саске находит свое отражение в зеркале, чтобы небрежным движением поправить темную челку и слегка пригладить наэлектризованный хвост черных волос. Она ненавидит шапки за это, но перспектива отморозить себе уши не прельщает также. Выскользнув из подсобки, Саске едва не сбивает Суйгецу, что мигом расплывается в широкой улыбке, завидев коллегу.        — Опаздываем? — его голос стоял последним в списке того, что она хотела бы услышать, но Суйгецу не был бы собой не поддев я-никогда-не-опаздываю Саске. — Орочи уже спрашивал, но я сказал, что тебя задержали в универе, — выдает он, бросая за ее спиной несколько мини-маффинов в бумажный пакетик.        — Так и было, — бурчит Саске, проскальзывая дальше к кассовому аппарату, где Карин ловко подписывает бумажные стаканчики, принимая заказ у большой компании таких же студентов.        — Два средних латте, одно маленькое капучино с ванильным сиропом и облепиха-апельсин, — бодро говорит она вместо приветствия, разворачиваясь к парню, что оплачивает покупку.       Саске отворачивается к кофе-машине, принимаясь за работу. За года она достаточно набила руку, чтобы позволить себе размышлять о своём в процессе готовки. Назойливым звоном в голове трескотня преподавателя, что заставил ее задержаться еще на полчаса, лишив законного обеда перед работой. Доказать ему, что она не могла допустить ошибки в расчетах стоило двадцати минут, но Саске пожертвовала обедом, чтобы утереть нос противному старику, что только и искал повода прикопаться к единственной девушке в группе — так уж сложилось, что на потоке училось всего шесть девушек, а в своей группе Саске оказалась единственной.        — У тебя из ушей пар мощнее, чем с кофе-машины, — шепчет Карин, выхватывая готовые напитки. — Югито! — мощно доноситься из стойки, привлекая внимание всего зала.       Саске считает это ужасно-глупой традицией — подписывать стаканчики и заставлять их кричать чужие имена.        — Чего случилось? — не унимается Карин, заваривая рядом заказанный чай — облепиха приятно пахнет, заставляя Саске немного поумерить гнев.        — Хотел прикопаться к расчетам, но не получилось, — самодовольно хмыкает Учиха, плеснув ванильный сироп в стаканчик.        — Кто же посмел? — притворно возмущается Суйгецу, возникнув из ниоткуда и вырвав смешок из пухло-подкрашенных губ Карин. — Снова тот противный старикашка? — вопрошает парень, вальяжно оперевшись на прилавок, куда водружает готовые напитки Карин, окликнув клиента.        — Снова, — подтверждает Саске, сложив руки на груди — заказов не поступало, позволив им перевести дух.        — Сексист, — выдаёт Карин, закатив ярко-карие глаза за оправой аккуратных очков. — Считает, что девушкам не место на твоей специальности, — с видом эксперта тараторит она, подтверждая свои слова легким кивком, да так что буйные огненно-красные прядки выбиваются из небрежного пучка на самой макушке.        — Хочет он её, — усмехается Суйгецу, обнажив кромку острых резцов. — Вот и валит, чтобы ты сама ему в штаны залезла, — умозаключение парня заставляет Учиху только шумно выдохнуть — шутку она не оценила.        — Не говори глупости, — летят рыжие брови вверх, но дальше спорить ей не даёт начальник, что явился за ее спиной, уложив бледные ладони на столешницу.        — Болтовня не оплачивается, Карин-чан, — Орочимару всегда использует странные суффиксы, что выдают его происхождение, но это не веселило работников, что за года не привыкли к специфичности хозяина кофейни. — На витрине закончились сандвичи, Суйгецу-кун — бак уже полон, — раздаёт указания он, а работнички нехотя плетутся их исполнять.        — Простите за опоздание, — цедит сквозь зубы Саске, опередив замечание.        — Первый и последний раз, Саске-чан, — понятливо кивает он, противно улыбаясь. — Завтра с утра можешь выйти? — спрашивает Орочимару, маслянистым взглядом скользя по девушке.        — Нет, — четкое, на грани хамства и вежливости, но Орочи ей такое позволяет.       Мужчина молчит, выдерживая пятисекундную борьбу взглядов, и сдаётся, отходя к своему любимому столику в конце зала. Саске сдерживает жуткий озноб, что каждый раз прошибает тело, стоит начальнику разговаривать с ней наедине. Руки он не распускает — в штате это карается настолько строго, что никто в здравом уме себе такого не позволяет, но радости от простого общения с ним Саске не испытывает.        — Противный, но платит так хорошо, что не хочу уходить, — бурчит рядом Карин, опуская поднос с сандвичами на столешницу перед витриной. — Честное слово, этот его взгляд до костей пробирает, — бормочет она, укладывая ровные ряды бутербродов, натянув перчатки — ярко-красные коготки норовят разорвать хлипкий латекс, но выдерживают, легко соскальзывая с бледно-ухоженных ладошек.        — Плевать, пусть смотрит и подавиться, — небрежно ведёт плечом Саске, разминая затекшую шею после трёх лекций.        — Уже купила подарки к Рождеству? — переводит тему Карин, чем в который раз зарабатывает скептический взгляд Учихи — к Рождеству еще две недели, но рыжеволосая уже поглощена выбором подарков и идеями где праздновать.       В списке Карин много людей — одногруппники, родители, старший брат и его жена, маленький племянник и коллеги по работе.       В списке Саске только брат и Карин — с Суйгецу у них негласный нейтралитет, чтобы не заморачивать друг друга подарками.        — Не купила, а отмечать буду дома — это если вдруг тебя вновь потянет меня куда-то приглашать, — удостаивается ответа Карин, но недовольно надувает губки, выставляя напоказ новый оттенок — Саске слабо представляет сколько оттенков красной помады создала индустрия косметики, но Карин, казалось, задалась целью перепробовать все.        — Уже и не пытаюсь, — бурчит она, поправляя очки, а за спиной снова возникает Суйгецу.        — Люблю начало смены, — довольно потягивается он, едва не задевая длинными ручищами хлипкий стос бумажных стаканчиков. — Все на парах, можно отдохнуть, — Суйгецу невзначай опускает ладони на хрупкие плечики Карин, прильнув к ушку без серёжек. — Составишь компанию? — шепчет он и зарабатывает несильный тычок под рёбра.        — Не в этой жизни, — хмыкает девушка, приподняв бровь — глупые намёки Суйгецу воспринимались не серьезнее шутки. — Отвали, а то Орочи смотрит, — хохочет она, а парень мигом отпускает чужие плечи.       Почему-то Суйгецу побаивается начальника.       Суйгецу пожимает плечами и скрывается в подсобке, наверняка, чтобы залипнуть в телефон, а Карин продолжает болтать, обмениваясь предположениями касательно подарков. Саске изредка вставляет короткие фразы, немного убаюкана мелодичными песнями из колонок — никаких слов, только чистая лоу-фай мелодия напрямую от исполнителя. Все же, на факультете искусств у Карин много знакомых.       Колокольчик на двери звонко возмущается, стоит новым посетителям распахнуть двери — стрелки перевалили за четыре, выпуская студентов из аудиторий. Студгородок оживает, наполняясь криками разношерстных компаний, некоторые стекают в библиотеку, кто домой или в общежитие, а кто по кофейнях, коих на территории кампуса множество. Саске ёжится от морозного воздуха, что мигом влетает в теплое помещение, пока нерасторопные посетители топчутся на входе, стряхивая снег на коврик. Размеренная мелодия песни нещадно меркнет от громкого голоса. Учиха недовольно глядит на высокого парня, чья голова крутиться во все стороны в ужасно-безвкусной морковной шапке, а широкий рот выдаёт немеренное количество слов, восторгаясь обычным заведением. Его компания с двух парней и одной девушки менее очарованы кофейней, снисходительно посматривают на друга, что уже успел прикопаться к высокой стойке с книгами у входа — то, что любила Саске.        — Здравствуйте, — улыбается девушка, стягивая белую шапку, под которой пряталась копна коротких розовых волос. Идиотизм — красить волосы в неестественный цвет        — Капучино на арабике без добавок, — тянет она, скользнув взглядом по меню на стене.        — Что-нибудь перекусить? — спрашивает Саске и давит улыбку от жадно-желанного взгляда посетительницы на стопку мини-маффинов. Жертва вечных диет        — Нет, — машет головой она, а Карин за спиной уже шуршит зёрнами.        — Имя? — девушка на миг подвисает, а затем видит в руках Саске черный маркер и выдаёт. Прозаично до чёртиков — Сакура       Учиха кивает и отдаёт стаканчик Карин, а сама смотрит на двух других парней — спокойны и равнодушны, заказывают почти стандартное — горький эспрессо и горячий чай. «Шикамару» и «Сай» летят к Карин, и, наконец, шумный парень подходит к стойке, опуская огромные ладони на столешницу, перекрывая почти все пространство.        — Обалденно, — выдаёт он, а Саске морщится от белозубой рекламной улыбки.       Ужасная шапка теперь небрежно свисает с кармана простой, темно-зеленой парки, что едва не трещит под гнетом широких плеч.        — Что будете заказывать? — считает до трёх Учиха, надеясь, что голова с короткой стрижкой светло-желтых волос сообразит ответить что-то внятное.        — Мне нравится у вас, — беззаботно кивает он, все также тараща синие глаза.       Карин за спиной сдавленно хохочет, а затем опускает рядом стаканчик «Сакура», а за ним и два другие. Девушка игнорирует своего друга, будто тупить возле кассы его нормальное состояние, подавая стаканчики двум другим парням. Компания отходит к столику, оставив оплачивать своего светловолосого друга.        — Спасибо, — выдыхает Учиха, а Карин отходит подальше, не желая прерывать такое веселье — еще бы Суйгецу вытащить из подсобки, чтобы посмотрел!        — А ты давно тут работаешь? — протягивает он, скользя взглядом по бейджику. — Саске? Даже читать умеет, какой молодец        — Просто сделайте заказ, — говорит Саске, накидывая себе десять очков за терпение.        — Просто ответь, — глупо моргает он, чуть склонив голову набок, и смотрит дальше, не замечая хохота Карин.        — Да, — отвечает Учиха, не понимая, откуда в ней столько спокойствия — блонди довольно лыбится и, наконец, смотрит на меню.        — Не люблю кофе, — резюмирует парень, а Саске сжимает кулак под стойкой, сдерживая руку, что так и хочет прикрыть глаза дабы не видеть этого.        — Возьмите чай, — предлагает Учиха, но бас перебивает ее на полуслове, заказывая латте.        — Попробую, — кивает блонди, заставляя Саске еще раз выдохнуть — она уже боится следующего вопроса, но озвучивает:        — Сироп? — пальчик без маникюра указывает на небольшую табличку с разнообразными вкусами, а у блонди загораются глаза.        — У-у, — довольно гудит он, приложив пальцы к подбородку, будто решает неосязаемую задачу. — Карамель и… Кокос. Нет, не хочу кокос. Карамель и манго, — наконец выдает результат допотопная ЭВМ в его голове. А не слипнется?        — Имя? — спрашивает Саске, уперев кончик маркера в чашку, пока Карин за спиной хохочет и дальше, цепляясь за кофе-машину.       Блонди зависает точно как его подружка ранее, а затем запрокидывает ручищи за голову, выставляя напоказ свою коллекцию зубов, и легко тянет басом:        — Называй как хочешь.       Саске внезапно расплывается в ехидной улыбке, блеснув черными глазами-бусинками, и старательно выводит «придурок» на гладком картоне. Не глядя протягивает стаканчик Карин, которую разрывает новой волной смеха, завидев, что написала Саске, но послушно готовит кофе. Учиха стучит краешком карточки по эркиперу, пробивая заказ раздражающей компании, и будто не слышит недовольное бухтение перед собой.        — Я рассчитывал на «красавчик», — Саске вскидывает голову вверх, чтобы окатить наглеца скептическим взглядом. Смуглый блондин с «голливудской» улыбкой, горой мышц и явным отсутствием мозгов        — Ты просил — как хочу, — девушка переходит на «ты» и протягивает терминал.        — «Придурка» я не ожидал, — пожимает плечами парень, прикладывая кредитку, но в голосе нет обиды или задетой гордости — и Саске немного стыдно.       Карин опускает стаканчик на стойку, одобрительно подмигивая блондину, и опирается локтями следом, чтобы ненавязчиво бросить:        — Она всегда такая злюка, — Саске закатывает глаза, а его смех, похожий на скрежет чекового аппарата, бьет по ушам. — Не расстраивайся, — кокетничает Карин, поблескивая охрой из-под очков. — Я бы написала «блонди», — парень внезапно тушуется, неловко мазнув пятерней по макушке, и укрывается легким румянцем, заставляя Карин едва не пищать от умиления, а Саске хмуриться еще пуще.       Он не отвечает, просто забирая заказ, отчаливая к столику друзей — те уже вовсю расселись на мягких креслах, увлеченные разговором. Саске отворачивается к кофе-машине, а за ней Карин, мягко хватает за предплечье.        — Очаровашка, — хохочет рыжеволосая, поправляя непослушную прядку. — Ты чего так на него? — вопрошает она, а Саске не знает, что ответить.       Злиться на людей из-за тупости — плохая черта, но Саске редко прощает людям несовершенство — потому в ее листе подарков всего два человека. Учиха игнорирует вопрос, а к ее счастью волна посетителей захлестывает их кофейню, вынуждая девушек, и даже Суйгецу, приниматься за работу.       Саске ловит его взгляд, когда он покидает заведение спустя полчаса. "Придурок" щурит глаза из-за улыбки, натягивая ужасную шапку на голову, и уходит, махнув рукой-как-медвежья-лапа.       И приходит на следующий день.       Саске стоит у кофе-машины, опираясь бедром о столешницу, а Суйгецу гудит над ухом, рассказывая об очередной игре — таких геймеров еще надо поискать. Карин расплывется в улыбке, как только видит вчерашнего "очаровашку", но его взгляд вскальзывает за спину рыжеволосой, останавливаясь на Саске. Шапка, всё та же, украшена снежинками, что медленно тают в тёплом помещении, а обветренные, покрасневшие губы что-то лопочут.        — А Саске не обслуживает клиентов? — спрашивает блонди, наконец, обращая внимание на Карин, что совсем не расстроена отсутствием реакции на собственное кокетство.        — Саске обслуживает только постоянных клиентов, — выдает Карин и слышит хохот Суйгецу за спиной.       Воодушевление расцветает на лице, заставляя светлые брови бежать выше.        — А как стать постоянным клиентом? — спрашивает настойчивый посетитель, заставив Карин завистливо выдохнуть — сколько внимания!        — Вот карточка, — протягивает девушка небольшой прямоугольник картона с кружочками, легко цапнув смуглые пальцы красными коготками. — Десять дней подряд совершаешь у нас любую покупку и становишься постоянным клиентом, — объясняет Карин уже с искренним желанием помочь этому упрямцу — они с Саске стоят друг друга.        — Кла-ас, спасибо, — тянет он, одаривая широкой улыбкой, и читает на бейджике: — Кари́н.        — Ка́рин, — поправляет рыжеволосая, а Суйгецу за спиной уже пробует на языке новое "Кари́н".        — Прости, — закидывает руки за голову блонди, коротко стрельнув глазами на Саске, что невозмутимо застыла у кофе-машины. — Тогда, мне то вчерашнее, только другой сироп, — склоняет голову он, рассматривая внушительный список, а Саске только рада занять руки, чтобы не смотреть на него. — Шоколад, — банально, но вкусно.         — Можно написать "блонди"? — спрашивает Карин, закусив губу, чтобы не хохотать.        — Ох-ё, — жмурится он, но быстро приходит в себя, — лучше — Наруто. Совершенно глупое имя       Карин одобрительно подмигивает, бросая стаканчик Саске, и ловко пробивает заказ, не забыв отметить на карточке посетителя первый день. Наруто молчит, опустив руки в карманы широких джинс, и посматривает на ровную спину Саске. Приторно-сладкий латте опускается на стойку, но темные глаза не одаривают вниманием. Блонди усмехается, хватая стаканчик, и прощается, уходя с кофейни.        — На улице теплее, чем у тебя в сердце, — бросает Суйгецу — а за окном валит снег уже третий день подряд.       Саске равнодушно дёргает плечом.        — Серьезно, Саске, — подключается Карин с другой стороны. — Ради тебя готов каждый день сюда захаживать, — все не может успокоиться девушка.        — Кари́н-чан завидует, — тянет Суйгецу, пытаясь раздраконить взрывоопасную рыжеволосую. — И что ты так перед ним хохочешь? — вдруг интересуется парень. — Туповатый качок, — самодовольно резюмирует он, складывая руки на груди.        — А ты тощий задрот, — язык на секунду показывается меж пухлых губ — сегодня морковно-красных, но парень только хмыкает, салютируя двумя пальцами от виска, и отходит к кассе, обслужить двух первокурсниц.        — Он не тощий, — корректирует Саске, аналитическим умом оценив габариты коллеги, но Карин это не интересует.       Она уже пыхтит, а в такт возмущаются кудряшки, что выбились из пышной косы, упаковывает сандвичи в пакетики, и не слышит Саске. Учиха плохо разбирается в сложных чертогах ума единственной подруги, а тем более в сложном характере язвы-Суйгецу.        Вечером в кафе появляется розоволосая подружка "придурка" и неожиданно-загадочно лыбится Саске. Учиха стойко игнорирует — мало ли, подослал шпиона в тыл врага, и молча пробивает несладкое капучино. Из-за нерасторопного движения, вслед за кредиткой из кошелька выскакивают другие карточки — Карин жадно облизывается на накопительную кредитку Виктория Сикрет, а Саске едва замечает студенческий. 3 курс факультет образования и развития человека кафедра кинезиологии       Сакура поспешно запихивает карточки назад в кошелёк и уходит с улыбкой, оплатив капучино с хорошими чаевыми.        — Какая фифа, — пыхтит Карин, но бережно откладывает лишние пять баксов. — Видела? Вип-карта из Сикрет! Мне бы такую, — уныло тянет рыжая, но Саске плевать на вычурное нижнее белье из дорогущего бутика.       Сакура походит на богачку — в красивой курточке кремового оттенка, белой шапке и коротких сапожках, но Учиха сомневается в "придурке" — тот меньше похож на богача, а больше на оборванца.        — Кинезиология? — спрашивает Саске, прерывая Карин, что восхищается последней коллекцией.        — Чего? — хмурится она, а брюнетка небрежно машет рукой — сложноватое слово для рыжей, но та настаивает: — Что это?        — Специальность этой, — выдыхает Саске, кивая головой к выходу, где скрылась розоволосая. — Подружки "придурка".        — Ага, — едва не кричит Карин, вскидывая пальчик вверх. — Тебе, всё же, интересен блонди, — радуется девушка, но Учиха закатывает глаза.        — Я просто увидела, где они учатся, — спокойно отвечает Саске. — Но я не знаю, что это, — говорит она, но Карин уже строит воздушные замки.        — Саске что-то не знает? — подхватывает Суйгецу и отвлекается, чтобы позвать клиента за напитком. — А вдруг я знаю, — хмыкает он, отдав заказ и развернувшись к девушкам.        — Кинезиология, — повторяет Учиха, задавливая раздражение внутри — не любила, когда что-то оставалось ей неведомым.        — Так-с, — тянет парень, озадаченный вопросом, но достает смартфон, ловко вбивая в поисковике новое слово. — Кинезиология — это научное исследование движения тела человека и не-человека. Кинезиология рассматривает физиологические, биомеханические, психологические и динамические принципы и механизмы движения, — цитирует википедию Суйгецу, скривившись.        — Вот, — кивает Карин, — а ты говорил — тупой, — разводит руками она. — Это тебе не коды строчить, — хмыкает девушка, но программист язвит в ответ:        — Это тебе не описывать тысячу оттенков красного, — Саске промолчала, но про себя кивнула в ответ — искусствоведы занимаются странными вещами.       Карин недовольно поджимает губу, но не отвечает. Суйгецу чувствует за собой победу в этом раунде и продолжает:        — Стрёмная фигня, — резюмирует он, продолжая скроллить вики-страничку. — "Исследование движения тела". Кому это нужно? — недоумевает парень.        — Похоже на биомеханику, — пожимает плечами Саске, а Суйгецу подхватывает в призме отаку:        — Типо андроиды или киборги? — парень успешно забывает о неприязни к блонди, восхищённый научной-фантастикой.        — Если тебя интересуют только компьютерные игры, то, скорее, изучение естественных движения человека или других организмов для реалистичности в графике, — снисходительно предполагает Саске — иногда ее забавляет, насколько коллега помешан на сай-фай играх и литературе.        — Короче, — вспыхивает Карин — не любит, когда разговор проходит мимо ее круга интересов, — что за факультет?        — Развития человека? — пытается припомнить Саске, а рыжеволосая уже вытягивает свой телефон. — Тебе-то зачем? — спрашивает брюнетка, но Карин только хитро лыбится и что-то ищет в телефоне.        — Есть у меня знакомая там, — едва не подпрыгивает она, но Учиху это не интересует — отходит к кассе, где уже собрались клиенты.       Суйгецу бросает взгляд на счастливую мордашку Карин, но не отвлекает ее, а сам идет готовить кофе. Карин ищет добрых пол часа среди многочисленных подписок инстаграм-странички шапочной знакомой этого факультета. К её счастью Орочи сегодня нет, а коллеги до ужаса тактичны, позволяя ей упорно искать того-кто-никому-кроме-нее-не-интересен.         — Нашла! — взрывается она, когда Саске и Суйгецу два раза поменялись местами, дабы разбавить монотонность действий. — Но только эту Сакуру, у Наруто — закрытый акк.       Саске ни капельки не интересно, но она прекрасно слышит всё — как Карин комментирует чужую страничку; как сообщает, что Сакура из другого штата; как бухтит, что у нее нет сумочки от Коуч — впрочем, как и лишних сто пятьдесят баксов для нее. На странице "придурка" ничего, кроме имени и штата — того же, что и у Сакуры. Карин долго думает, стоит ли подписаться, но Суйгецу выхватывает телефон, толкая девушку бедром к кофе-машине. Он поднимает руку высоко вверх — невозможная высота для Карин — а потому девушка послушно отходит к аппарату, и ярко-рыжие волосы дымятся от негодования. Суйгецу лениво смотрит на открытый пост Сакуры и небрежно протягивает:        — Тощая, — выключенный смартфон ныряет в карман передника, а ладонь ложится на округлый бок рыжеволосой. — У тебя фигура лучше, — делает комплимент парень, но Карин только фыркает и бьет по наглой мужской ладони — шутки Суйгецу редко выше пояса.       Саске легко улыбается от перепалки этих совершенно разных людей, а потом мысли возвращаются к "придурку".  Придёт завтра?       Приходит.       Суйгецу мягко отстраняет Карин от кассы, чтобы вступить в диалог. Но Наруто его совершенно не видит, а обращается прямо к Саске.        — Это тебе, — говорит он и протягивает через весь прилавок небольшой снежный шар.        — Спасибо, не нужно, — отвечает Учиха, продолжая раскладывать сандвичи в витрине.        — Серьезно, чувак? — спрашивает Суйгецу, но Наруто упрямо держит сувенир, что мигом выхватывает Карин и одобрительно подмигивает.        — Передам, — заговорчески говорит она, отходя к Саске.        — Спасибо, — кивает он, а затем, наконец, обращает внимание на Суйгецу. — Я серьезно, — непонятно чему лыбится Наруто, а парень за кассой наклоняется ближе.        — Остынь, — советует Суйгецу, стушив голос. — У Саске сучий характер и полная голова тараканов, — бормочет он, пока девушки шепчутся неподалёку.        — У тебя тоже, раз ты обсуждаешь друзей за спиной, — пожимает плечами Наруто, а доброжелательная улыбка для Карин сменяется иронической. — Мне как вчера с... — продолжает он, будто не осадил Суйгецу секунду тому, — с ирландским виски? Да, давай с виски, — кивает сам себе блонди, а его собеседник молча пробивает заказ.       Слышится шум зёрен в кофе-машине и шепот Карин, а на фоне — лоу-фай бит и в такт ему мычит Наруто. Суйгецу даже не подписывает стакан, а просто угрюмо кладёт готовый напиток. Блонди машет медвежьей лапой Карин, что вскинула улыбчивую голову вверх, и Саске, что невольно посмотрела на посетителя.        Учихе даром не нужен снежный шар, коих в сувенирных лавках перед Рождеством цела куча, а потому оставляет его на прилавке — очаровывать других.        Однако, когда в подсобке Саске натягивает теплую куртку на плечи, правый карман тяготит глупый подарок — Карин, в тайном сговоре с блонди, забросила шарик в карман. Учиха закатывает глаза, но несёт его домой. И в свете настольной лампы рассматривает пухлого снеговика в морковной шапке и мерцании блёсток-снежинок.       Нерабочие выходные поднимают настроение на несколько пунктов — она делает домашнее задание наперёд и готовится к семинару на понедельник, чередуя всё это с уборкой, готовкой и просмотром сериала с братом.       Учиха работает три-через-три, а потому в понедельник после пар едет домой. Саске падает на диванчик в гостиной, прикрывая глаза. Чертов университет в трёх станциях метро от дома, но Саске упорно ездит на автобусе — там больше шансов отсидеться, пусть даже лишних двадцать минут. Итачи все равно приходит после шести и тормошит сестру однообразными разговорами.        Сдавленный кашель заставляет ее подняться, прошлепав босыми ногами в коридор, где брат стягивает пуховик, пытаясь осилить улыбку, но ее разрывает новый приступ кашля.        — Снова? — бурчит Саске, поджимая губу, но Итачи глубоко дышит и успокаивается, подходя ближе.        — Кто-то курил на лестничной клетке, а я вдохнул дым, — объясняет брат, пытаясь захватить девушку в объятия.       Саске ловко уворачивается, беззлобно показывая язык, и уходит на кухню, разогревать ужин. Итачи старше на пять лет, но порой ведет себя как ребенок, заставляя Саске перенимать на себя заботу о нём. Она скептически относится к работе офисного планктона, но молчит, потому что его всё устраивает — у Итачи нет амбиций большого начальника, ему по душе должность рядового сотрудника.  Все амбиции достались мне       Соус уже гулко булькает в сотейнике, а вода никак не закипит. Зато я закипаю       Саске три раза выдыхает — старый способ никогда не подводит, а потому Итачи уже встречает менее сердитый взгляд сестры. Он уставший, о чем свидетельствуют мешки под глазами и глубокие морщинки у глаз — не то, чем должен хвастаться двадцатипятилетний парень. Итачи снова норовит сдавить ее в объятиях, но сдаётся, боясь, что сестра расколотит половину кухни, стоит ей начать уворачиваться.         — Почему пришёл раньше? — спрашивает Саске и бесится, когда взгляд Итачи ускользает мимо нее. — Итачи, — с нажимом произносит она.        — Отпустили раньше, — выдыхает он и улыбается, но сестра уже понимает почему.        — Ты принял таблетки утром? — вопрос несложный, но Итачи тщится ответить.       Саске отворачивается к сотейнику и закидывает спагетти, слышит, как скрипит кухонный стульчик, когда брат поднимается следом, чтобы мягко обвить невысокую фигуру сестры.        — Прости, я забыл, — выдыхает он прямо на ухо, но Саске не легче.        — Это твоё здоровье, — бурчит она, сменяя гнев на милость — искренне заботится. — Просто это уже не в первый раз, — хмурится Саске, сосредоточившись на несчастных макаронах.        — Прости, — повторяет великовозрастный ребенок. — Как на работе? — переводит тему Итачи.        — Нормально, — сестра дёргает плечом, а парень легко считывает это движение — её что-то беспокоит.        — Орочимару не лезет? — брат проявляет характер очень редко, но начальник сестры не даёт ему покоя.        — У тебя лишние фантазии на его счёт, — хмыкает Саске, отстраняясь, чтобы взглянуть на Итачи. — Он хоть и странный, но ничего лишнего себе не позволит, — парень непонятно чему улыбается — легко и совсем не так как "придурок".         — Мы вернём ее, Саске, — обещает Итачи, касаясь гладкой щеки.       Саске улыбается в ответ — крошечно-незаметно. Это — моя цель       Её цель — маленькая, уютная кофейня. Кофейне уже двадцать лет и Саске помнит ее с рождения. Во вторник она стоит у прилавка одна — Карин и Суйгецу решили синхронно опоздать, но к их счастью Орочи еще не было. Учиха скользит взглядом по стене — чисто-белые кирпичики, затем по полочкам, что держат на светло-коричневых плечах растения в глиняных горшках и рисунки в тонких черных рамках. Мягкие кресла вместо привычных стульев — чтобы не хотелось уходить, а подольше посидеть с чашкой кофе в приятном разговоре.         — Хватит уже бурчать, ты сам не свой сегодня! — вырывает из раздумий голос Карин, что вывалилась из подсобки вместе с Суйгецу. — Ой, Саске, спасибо, что подстраховала!        — Ничего, — легко кивает Учиха, рассматривая непривычно молчаливого коллегу, но Карин перебивает все мысли.        — А мне Таюя доложила, что блонди был тут на выходных, — довольно тянет она, растягивая темно-вишнёвые губы в улыбке. — Наверняка, и вчера был, — сама себе кивает Карин.        — Опять какую-то хрень сморозит, а ты только пищать от счастья будешь, — бормочет Суйгецу за спиной, недовольно сложив руки на груди.        — Хрень тут только ты морозишь, — бросает рыжеволосая даже не глядя, — а он ухаживает, — Карин подводит итог и подходит к кассе, потеснив Саске, чтобы принять заказ.       Учиха разворачивается к кофе-машине, услышав заказ, и посматривает на Суйгецу.        — Тебе стоит сменить стиль общения, — шепотом советует Саске, слегка улыбаясь. — Карин твои намёки не понимает, — Суйгецу сперва удивляется, но снова берёт себя в руки и ехидно тянет:        — Ты тоже смени — если тебе даром его внимание не нужно, то так и скажи, — он скрывает смущение от того, что его чувства так легко раскрыли, и Саске это смешит. — А то, бедняжка, ради тебя сюда захаживает, а тебе и дела нет.        — Мужская солидарность? — хмыкает Учиха, отдавая рыжеволосой заказ.        — Это у нас Карин сама солидарность, — закатывает глаза Суйгецу. — А я просто советую тебе, как избавиться от назойливой мухи.        — Пусть ходит сколько хочет — я даже с ним не разговариваю, — отмахивается Саске и умолкает — не хочет, чтобы Карин участвовала в этом диалоге.       Смена идёт плавно, мелькая в лицах посетителей. Орочи появляется на несколько минут — цепко осматривает работничков, что едва не прячутся за спиной Саске, утвердительно кивает и уходит, провожаемый недовольными взглядами — хоть в чем-то Карин и Суйгецу похожи. На часах уже без двадцати девять, Суйгецу уже мысленно уходит, рад, что не его очередь закрывать, а Саске и рада остаться чуть подольше — в тишине протереть столики, подмести, полить цветы и вытереть несуществующую пыль с полочек — Орочи до ужаса строг в плане уборки. Карин сокрушенно вздыхает — блонди сегодня не явился, хотя до конца его "испытательного срока" всего четыре дня, не считая сегодня.        Рыжеволосая разочарована — до закрытия всего десять минут.       Она грустно глядит на Саске, которой в общем-то и нет дела — блонди ожидаемо сдался, не увидев никакого ответа на своё внимание. Учиха благодушно отпускает своих коллег пораньше, на что Суйгецу, жутко довольный отсутствием блонди, по-джентельменски предлагает провести Карин к метро, хотя самому в противоположную сторону к общежитиям. Карин сомневается, но от неожиданно-одобрительной улыбки Саске соглашается. Они быстро покидают кафе, укутанные с ног до головы, а Учиха спокойно принимается за уборку.         — Я успел? — вслед за мелодичным звоном колокольчика раздается знакомый голос.       Блонди на пороге, держит дверь открытой, впуская морозный воздух. Он снова в глупой шапке, что съехала на бок, открывая покрасневшее ухо. Шарф удавкой повис на шее, а парка расстёгнута, и дышит часто и громко, будто пробежал кросс, а не зашел в кофейню.        — Закрой дверь, — приказывает Учиха, чувствуя как холод уже пробрался по телу, не заметив теплый свитер.       Он энергично кивает, несильно хлопнув дверью, и смотрит на часы.        — У меня еще законные четыре минуты, — внезапно говорит "придурок", но топчется на пороге, словно ждёт ее разрешения войти.       Саске молча смотрит — он кусает нижнюю губу и прячет руки-как-медвежьи-лапы в карманы, а брови ходят ходуном в такт диалогам в его голове. Он действительно расстроен, что опоздал, явно бежал сюда, а еще и тот снежный шар на полке дома красиво мерцает в свете настольной лампы. Чаша весов медленно и уверенно катится к стороне "принять", хотя на задворках сознания еще мелькают слова Суйгецу.        — Ладно, — тянет Саске под гнетом совести. — Как обычно? — спрашивает для проформы она, скользнув за прилавок.        — Да, и с... Ореховым сиропом, — доносится уже в спину, пока она шуршит зёрнами. — Спасибо, — добавляет блонди, а Саске может спокойно улыбнутся — её не видно.        — Не за что, — пожимает плечами она, а "придурок", уловив ее хороший настрой, продолжает:        — Может мне просто приходить за пять минут до закрытия, чтобы ты меня обслуживала? — спрашивает парень, но глупая фраза смягчается его тоном — ни капли ехидства, только чистый беззлобный смех. — Я рад, действительно, — зачем-то озвучивает он.        — Ты все свои эмоции оглашаешь? — интересуется Учиха, утапливая молочную пенку в горячем кофе.        — Привык чётко выражать себя, — отвечает он, пока девушка льёт невозмножно-приторный сироп. — Есть, конечно, в честности и минусы, но зато рядом остаются только хорошие люди, — выдает блондин, вытаскивая кошелёк из кармана.        — Это хорошая черта, — чёрт дёргает её за язык, и парень уже светится от радости. — Прошу, — она протягивает терминал, словно ничего не сказала секунду назад.        — И еще, — просит он и протягивает карточку с отметками — действительно был тут и на выходных, и вчера. — У тебя были выходные? — спрашивает блонди, оплачивая сладкое латте.        — Да, — она отдаёт карточку — осталось четыре дня до статуса постоянного клиента, хотя это ничего не изменит. — Если ты любишь честность, то скажу честно, — внезапно начинает Саске, снова вспомнив слова Суйгецу. — Не знаю, какую цель ты себе наметил, но мне не нужны ни отношения, ни общение, — совершенно спокойно говорит Учиха.       Он молчит, но не уходит, просто рассматривает беспристрастное лицо темноволосой Учихи. Саске смотрит в ответ — впервые так долго, и не видит злости, как это часто бывает, когда нерадивые ухажёры слышат отказ. Блонди улыбается, хватаясь за неподписанный стакан, и разворачивается к выходу, но едва тормозит, чтобы бросить напоследок:        — Ты не цель, Саске, ты просто интересный человек, — морозный воздух снова врывается в помещение, заливая уши свистом ветра, но сквозь него она еще слышит: — А еще я очень упрямый.       Дверь хлопает вместе с колокольчиком, оставляя Саске одну в кофейне. Она выдыхает и остаётся убирать дальше. Поражение.       В среду она едва терпит глупую пару у того-самого-сексиста. Он решает, вместо уравнения, отпустить шутку в её сторону, но его неожиданно опускает одногруппник — а Саске даже не может припомнить его имя, ведь они никогда не общались. Профессор умолкает, возвращаясь к расчётам, а Учиху бесит, что к этому событию слишком много внимания.        — Тебе стоит сообщить на кафедре о его поведении, — советует защитничек после пары, когда Учиха ловко забрасывает тетрадки в сумку, надеясь перекусить перед работой.        — Спасибо, не нужно, — отвечает она, но крепкая рука хватает её за предплечье.        — Ты спустишь ему с рук оскорбление? — спрашивает одногруппник, а Саске начинает закипать. — Я видел, что он прикопался к твоей работе на прошлой неделе, — говорит он, заставив Учиху немного поумерить гнев. — Смею предположить, что там не было ошибок, ведь так? — хмыкает он, напоминая Суйгецу.        — Мне плевать, пусть говорит, что хочет. Не в моих правилах отвечать на выпады в свою сторону, — недовольно цокает Учиха, дёргая плечом, чтобы чужая рука, наконец, исчезла.       Он молча отпускает ее, и Учиха стремительно вылетает из аудитории, попадая в большущую пробку студентов. Среда — худший день недели.       На работу она приходит вовремя, ворует мини-маффин из коробки на складе и запивает остывшим чаем, что любит заваривать Карин. Саске морщится от приторной сладости, но выбирать не приходится. Типичный для перерыва между парами наплыв сменяется полным штилем, позволив коллегам, наконец, поздороваться.       Вчерашняя тучка над Суйгецу снова сменилась безоблачным настроением, что позволяет ему всё также шутить, но Саске замечает, какими аккуратно-мягкими стали его шутки — Карин тут же расцветает, обаятельно укрываясь румянцем в тон своей помаде — розовато-красной.       О блонди не вспоминают, а Саске и не настаивает, чувствуя неловкое смятение после вчерашней встречи.       Колокольчик звенит, вынуждая развернуться ко входу — одногруппник. Саске сжимает зубы, чтобы не сморщиться, но подходит ближе, легко кивая. Рядом с ним девушка — обычная, невысокая брюнетка с блекло-серыми глазами, что до родственного схожи с глазами одногруппника.        — Привет, — хмыкает он, — не знал, что ты работаешь, — Саске уже спиной чует интерес Карин к внезапному знакомому подруги — Учиха никогда не говорит об одногруппниках, хотя Карин считает удачей быть единственной девушкой в группе.        — Работаю, — лаконично подтверждает она и ждёт их заказ.       Стаканчик "Неджи" летит к Карин, наполняться горячим эспрессо, а "Хината" — малиновым чаем. Два сандвича с курицей опускаются рядом, пока Саске пробивает заказ, а Неджи, к большой радости, молчит — зато смотрит. Учиха просит небеса привести в кофейню наплыв гостей, чтобы у одногруппника не появилось лишней мысли поговорить.       Небеса слушаются, посылая одного-единственного гостя.        — Наруто, — выдыхает спутница Неджи, заставив Саске невольно поднять голову и встретиться с голубыми глазами. — Привет, — Учиха морщится от её сладкого голоса и опускает взгляд на терминал, что извергает короткий чек.        — Вот, ваш кофе и чай, — появляется рядом Карин, укладывая напитки на стойку, а потом невозможно-громко возмущается: — Блонди! Ты как посмел вчера не прийти? — Саске пытается опустить голову ещё ниже или вовсе уйти, но со второй стороны её подпирает Суйгецу, разваливаясь на прилавке.        — Ух, как невежливо, — тянет коллега, лукаво подмигивая рыжеволосой. — Мы с Карин поспорили, так что, спасибо, чувак — Карин должна мне десятку, — Саске не поднимает головы от эркипера, машинально пробивая латте с сиропом, но краем глаза замечает, как Неджи пожимает ему руку. Отлично, они ещё и знакомы.        — Прости, но это ты ей должен, — смеется Наруто, протягивая карточку посетителя, где горделиво виднелся штампик за вчерашний день.        — Как так? — для пущей убедительности Карин хватает карточку, рассматривая фирменный знак. — На утренней смене тебя не видели, — прищурилась рыжеволосая, поблескивая из-под очков карими бликами.        — У вас ко всем клиентам такое трепетное отношение? — спрашивает Неджи, увлечённый необычным диалогом. — Или Наруто, как всегда, выделился? — снисходительно добавляет он.       Саске наконец поднимает глаза наверх — блонди корчит смешную рожицу, открещиваясь от сказанной фразы, заставив хохотать Карин и, к удивлению Саске, даже Суйгецу. Учиха чувствует себя нестабильно, а потому стратегически отступает к кофе-машине — чем быстрее он получит своё латте, тем быстрее уйдет.        — Наруто просто метит в наши постоянные клиенты, — выдаёт с потрохами Карин. — Кстати, осталось только три дня, — подмигивает Карин, с удовольствием отпечатывая на карточке фирменный знак.        — Ты ведь никогда кофе не любил, — Саске снова слышит сладкий голос любительницы малинового чая.        — Ох-ё, — хмыкает Наруто, уже по привычке ероша короткие светлые волосы на затылке. — Да вот что-то распробовал, — пожимает плечами он, заставляя Карин улыбнуться ещё хитрее.        — Ой, да ладно тебе, — Учиха прекрасно знает эти нотки в её голосе — так Карин говорит только о скидках, о родителях и о красной помаде — с превеликим удовольствием. — Признайся, что захаживаешь сюда не за кофе, — Саске понимает, что время ей вмешаться, пока разговор не зашел слишком далеко.        — Какой сироп? — уверенно бросает из-за плеча, позволив себе взглянуть на трёх посетителей, что оккупировали кассу. Чего ты так уставилась на придурка?       Спутница Неджи смотрит на блонди прямо. Если сперва Саске показалось, что в её голосе есть что-то сладкое, да и выглядит она довольно мило и безобидно, то взгляд, коим она рассматривает чуть смутившегося Наруто — чертовски сильный. Тонкая бровь чуть выглядывает из-под челки, тем самым нахмуривая довольно красивое лицо — Саске слабо оценивает чужую красоту. Блонди озвучивает желанный на сегодня кокосовый, и брюнетка переводит взгляд на Саске, обдав ту недюжинной волной подозрения.  Даже не пытайся.       Учиха чуть приподнимает бровь в ответ и разворачивается, чтобы долить в стаканчик сладко пахнущий сироп, пока неспешный разговор за спиной звучит фоном. Из-за какого-то придурка смотреть на меня так?       Саске редко идёт на поводу у эмоций, а за последние три года и вовсе абстрагировалась от них.        Но почему-то эта девица её задела.        Саске глубоко выдыхает, расцветая своей самой доброжелательной улыбкой, и разворачивается второй раз, держа в руке гладко-белый стаканчик. Писать на полном горячего латте стаканчике тяжело, но что такое "тяжело" для Саске? Черный маркер ловко выводит на стаканчике "Наруто", и тот отправляется прямо в руки блондина. А вдогонку и лёгкая улыбка, и прямой, ведьмин взгляд, и слова:        — Приходи ещё, Наруто, — Карин пытается спрятать удивлённый смешок под кашлем, но Суйгецу превосходит её в тупости выражения лица.        — Обязательно, — отвечает таким же прямым взглядом блонди, мягко забирая из рук заветное латте. — До завтра,  — салютирует стаканчиком в сторону работничков, — пока, Неджи, Хината, — бросает он друзьям и уходит, оставляя за собой шлейф загадок, интриг и разоблачений.       Одногруппник заинтересовано смотрит на Саске, что окружена самолично созданным вниманием, и приподнимает уголок губ. Он просит Хинату занять столик, и она слушается. Учиха провожает её настороженный взгляд и прикрывает глаза. Победа.       Карин уже раскрывает рот, чтобы переспросить — это только что была иллюзия, да? Однако, Неджи перебивает её, невзначай указав Саске, что же происходит.        — Иногда отступаешься от собственных правил? — бесяще до дрожи спрашивает он, спокойно рассматривая Учиху. — Я хорошо знаю единственную слабость своей сестры, — Саске чувствует, как начинает потихоньку закипать. — Похоже, её выпад ты пропустить просто не могла, — парень не ждёт ответа, а отходит от прилавка, направляясь к спутнице, что уже расселась в мягком кресле.        — Наговори-и-л, — тянет Суйгецу, переводя взгляд на Карин. — Я ничего не понял, — рыжеволосая недовольно цокает, мягко укладывая ладошку на плечо Саске, но она к разговорам больше не настроена.       Карин ещё пытается что-то разузнать, но Учиха очаровательно-упряма в тысяче интонаций "хм", потому рыжеволосая сдаётся. Саске нарочито не замечает, как они шепчутся за спиной, тем самым раздувая костёр раздумий, что нешуточно разгорается внутри. Саске костерит себя, что поддалась эмоциям и сделала глупость, однако её даже оскорбления преподавателя не беспокоят, а тут простой взгляд влюблённой девки. Интересно, он знает?       Саске не любит что-то не знать. А ещё больше не любит спрашивать.       Да и жуткая глупость, спрашивать его о незнакомой девушке прямо на кассе посреди кофейни, когда двое любопытных развесили уши.       Она едет домой, падает без сил на диванчик, и рядом опускается Итачи, укладывая девичью голову на колени.        — Колись, Саске, иначе придется применить оружие, — хрипит он, легко проходясь пальцами по бокам сестры.       Саске вспыхивает мгновенно, уворачиваясь от щекотки, но Итачи мастер в щекотливых делах, крепко удерживает её, вырывая звонко-невольных смех.         — Хва-атит, — жалобно просит Саске, едва дыша. — Расскажу, — уже тише бурчит, и Итачи послушно опускает самое страшное оружие, наблюдая, как чернильная голова снова укладывается на его колени.        —  Что тебя так беспокоит, м? — тихо спрашивает Итачи, мазнув пальцами по ее уху, убирая мешающие прядки — чтобы не думала скрывать лицо.        — Я пошла на поводу у эмоций, — сознается сестра.        — Ты часто так делаешь, — пожимает плечами парень, но Саске уже дёргается в попытке возразить. — Вот, опять, — хмыкает Итачи, а девушка недовольно затихает. — Почему ты так упрямо пытаешься доказать, что ничего не чувствуешь? — он бережно перебирает меж худых пальцев темные волосы, а Саске молчит.       Молчит, кусая губы, рассматривает узор мелких трещинок на паркете и содрогается под гнетом теплых рук брата.       Как давно она так не лежала.        — Прости, я не мастак подобных разговоров, — неловко говорит Итачи и наклоняет голову ближе, чтобы отпечатать сухой поцелуй в висок.        — Я тоже, — выдыхает Саске, поворачивая лицо к верху — Итачи смотрит и улыбается совсем не так как "придурок".       Утром они уходят вместе — Итачи решает прокатиться на автобусе, позволив Саске ещё немного подремать на плече брата. Учиха входит в лекторий — сто с лишним человек — но первым замечает Неджи, что сидит рядом с её привычным местом. Глубокий вдох не даёт ей выразить недовольство, и она упрямо шагает к своей привычной локации. Неджи молча кивает, не одарив её взглядом дольше трёх секунд, и дальше смотрит в телефон.        Он молча сидит рядом всю лекцию.       А затем на практике также садится рядом — тут уже Саске не выдерживает.        — Тебе что-то нужно? — её вежливость похожа на хамство, но Неджи это не трогает.        — Возможно, — пожимает плечами он, пока небольшая аудитория наполняется одногруппниками. — Наруто мне так и не ответил и, может, ты внесёшь ясность? — Саске на миг прошибает удивление, что сразу же сменяется раздражением.        — Я за "придурка" не отвечаю, — отрезает она, но Неджи от этих слов только приподнимает бровь.         — Между вами всё серьезно? — в лоб спрашивает он, заставив Учиху усомниться в том, что именно её вежливость на гране хамства.        — Тебе не кажется, что это никаким образом тебя не касается? — язвит Саске, но сразу же понимает свой прокол — она не сказала "нет", она сказала "не твоё дело".        — Косвенно касается, — небрежно бросает он, а Учиха и сама умеет сложить два и два.        — Всё дело в твоей сестре, — раскрывает вселенский заговор Саске, что подтверждается лёгким кивком, — но я в ваших любовных историях не участвую, — дёргает плечом она.        — Он знает и отказал ей, — Неджи, видимо не отягощённый комплексом старшего брата, говорит об этом спокойно. — Но сестра упряма в своих чувствах и ещё на что-то надеется, — Саске вдруг становится на секундочку стыдно за вчерашний поступок — её не отвергали, когда она сознавалась в своих чувствах, хотя и было это один раз в старшей школе, а потом, в университете, она не раз совершенно прямо отказывала тем, кто пытался подойти.        — И ты решил спихнуть его в руки любой-другой девушки, только чтобы твоя сестра, наконец, успокоилась?  Почему он пришёл тогда именно в мою смену?        — Я ничего не решил, — закатывает глаза Неджи. — Ты еще не знаешь, какая главная черта Наруто? — блёкло-серые глаза на миг горят искоркой интереса, но Учиха не поддаётся на провокацию — знать ответ на этот вопрос ещё ничего не значит.        — Честность, — бурчит она и умолкает, завидев преподавателя.        — Будь уверена, что он действительно честен, и в первую очередь сам перед собой, — последнее звучит от Неджи за сегодня.       Саске приходит в кофейню в ещё большем смятении.        Карин в красках описывает подарки, что уже успела купить — до Рождества ещё четыре дня, и Саске мысленно ставит себе напоминание, сходить на выходных в торговый центр. К её счастью эти выходные нерабочие, но вот в Сочельник и Рождество вечерние смены за ними, хоть и сокращённые до семи часов. Карин сетует, что будет задерживать семью, Суйгецу нет дела — кутить в общежитии начнут без него в любом случае, а Саске немного радостно, ведь крохотный рождественский ужин на плечах Итачи.        — Ты гляди, — прерывается Карин, устремив взор на посетительницу. — Фуу, давно не виделись.       Саске рассматривает знакомую Карин — короткая стрижка бирюзового окраса и живые светло-карие глаза. Она громко смеется, завидев рыжеволосую у прилавка, и что-то тараторит, но Саске и Суйгецу в своих мыслях — у Карин столько знакомых, что не пересчитать.        — Ваша кофейня так далеко от наших корпусов, — сокрушается девушка. — Не удивительно, что никого знакомого тут не вижу.        — Слушай, — заговорчески тянет Карин, — ты ведь из образования и развития? — Саске уже немного интересно. — Есть там у вас кафедра ки... ки-не-зио-логии, вот? — Саске и Суйгецу синхронно подняли головы, уставившись на Фуу, что утвердительно закивала.        — Да, у нас факультет небольшой и кафедр мало, так что я всех-всех знаю, — гордится она, а Карин светится как ёлка на главной площади.        — Наруто из этой кафедры знаешь? — рыжеволосая интригу не держит, но девушка строит озадаченную мордашку.        — Наруто? Так он из соцработников, — утверждает она, кивая сама себе, а Саске и Суйгецу переглядываются — теперь у парня карт-бланш называть блонди "тупой качок".        — А эта его розоволосая? М-м, — пытается припомнить имя, но Фуу впереди мысли.        — Сакура? Ой, так они друзья не разлей вода, с одного штата вроде приехали, — машет рукой она для пущей убедительности. — У Сакуры есть парень — он со мной на потоке учится, — вещает Фуу, а Карин едва не пищит, что такой ценный источник информации оказался тут.       Саске едва отрывает уши от разговора, почувствовав вибрацию в кармане джинс — телефон разрывается от входного звонка. Учиха видит абонента и замирает — Цунаде звонит только в плохих случаях. Она тянет зелёную кнопку, прислоняя аппарат к уху, и боится.        — Алло, — сухо звучит, привлекая внимание Суйгецу.        — Саске, — голос Цунаде тверд как кремень, — Итачи в больнице, — больше Саске не нужно слов.        — Я сейчас, — бросает она, скидывая вызов, а Суйгецу всё больше не понимает, что происходит.        — Эй, что-то случилось? — переспрашивает он, мягко удерживая за предплечье — уже и Карин отвлеклась от разговора, услышав неладное.        — Саске, что такое? Ты вся побледнела! — ахает рыжеволосая, но Учиха возразительно машет головой.        — Итачи в больнице, — на силу выдавливает она, не понимая, почему на ней до сих пор передник, а не куртка. — Мне нужно ехать, — сообщает Саске, мгновенно подорвавшись, но на миг осекается, поворачивая голову на коллег, что обеспокоенно смотрят. — Пожалуйста, подмените меня, — просит она, а Карин взрывается негодованием.        — Ещё спрашиваешь! — пыхтит словно кипящий чайник, скрывая беспокойство. — Мы прикроем, не волнуйся, но, — она чуть мешкает, но всё же просит, стушив голос: — Позвони, хорошо?        Саске внезапно осознаёт, что Карин, действительно, наиболее близкий человек после Итачи. Они знают друг друга два года — когда Карин пришла работать в кофейню на втором курсе, попав на стажировку к Саске, что знала в лицо каждый винтик кофе-машины и каждое зёрнышко ароматного кофе.        — Спасибо, — девушка благодарит, укутываясь в шарф и курту, позабыв стянуть рабочий фартук.       Она бежит вдоль длинной пешеходной улицы кампуса, что ведёт прямиком к метро, утыканной корпусами-коробками. Из коробков неспешно и вразвалочку выходят студенты, растекаясь по широким артериям-улочкам студгородка. Саске бежит наперекор потоку, пробивается дальше, не замечая озадаченных взглядов. Она едет в нелюбимом метро, потому что так быстрее, но неизвестность давит — за окном ничего, кроме чёрных стен подземки, что мелькают мимоходом. Взгляду не за что зацепится — это не почти-панорамные автобусы, потому вместо красивого вида перед глазами глупые мысли.        Последний приступ случился два года назад — чистая удача, что Саске была дома тогда.        Девушка сдерживает догадки, одна страшнее другой, сжимает холодный поручень и бросает взгляды на табло, что мерно отсчитывает минуты к прибытию на нужную станцию. Она уже стоит у двери, рассматривая своё лицо в темном отражении и вспоминает, как любила рассматривать мерцание туннелей ребёнком. Свет станции бьёт в лицо, а Саске едва не касается носом такого же холодного стекла. Словно стрела, что натянута на тетиву, она выскакивает из вагона, срываясь на бег. Морозный воздух улицы ошпаривает бледное лицо, укрыв румянцем, но Саске бежит к больнице.        Шестой этаж не изменился за два года — Саске до болезненного смеха кажется, что Итачи положили в ту же палату, а перед входом стоит Цунаде, переговариваясь с моложавой медсестрой.        — Саске, — медик никогда не позволяет себе жалости в голосе, — сейчас всё хорошо, он уснул, — спешит успокоить она, оглядывая взвинченную девушку.        — Что случилось? Узнали? — дыхание сбивает речь, но она упорно давит слова из ноющей груди — морозный воздух обжег всё, до последней альвеолы.        — Привезли прямо с работы, — Саске разглядывает спокойное лицо брата, сокрытое дыхательной маской, сквозь полоски жалюзи. — Мы ещё не определили, что конкретно вызвало приступ, но у меня есть подозрения, что он перестал принимать таблетки, — слова Цунаде гулко звучат на задворках сознания.        — Он пропустил в понедельник, — отвечает Саске, хотя не может утверждать, что это единичный случай. — Я не следила, — сознаётся девушка, крепко зажмуриваясь.        — Ты не сможешь его всю жизнь контролировать, — Цунаде легко касается чужого плеча, подбивая присесть на скамейку. — Он сам должен стремиться к выздоровлению, а потому не смей винить себя, Саске, — женщина попадает в самое сердце, одной фразой подписывая ей диагноз.        — Я говорила, что нужно пить их, — тихо оправдывается Учиха, но дальше не говорит — никому не нужны её слова.        — Я знаю, — медицинская практика вдоволь позволяет познать чувства больных, но хуже всего общаться с их родственниками — их чувства совсем другие. — Но вина это худшее, что ты можешь сейчас чувствовать. Итачи нужна твоя поддержка, слышишь? А меня кто поддержит?       Саске несмело кивает.        — Курс, что вы прошли после аварии, исчерпал себя, — Цунаде игнорирует тихий звон собственного телефона. — Реабилитация — это важный путь, и если физические раны со временем забываются, то душевные только крепнут без помощи, — Саске сидит ровно, будто проглотила палку, упрямо смотрит прямо, но всё слышит. — Я советую вам пройти ещё один курс, — она ныряет рукой в карман халата. — Прости, отвечу быстро. Хай? — голос в трубке громкий, при желании Учиха могла бы понять, о чём он говорит, но желания не было. Всё, что я отложила на кофейню, уйдёт на лечение.        — Закрыто? Возможно, она на обходе... Он до сих пор чувствует вину?         — Я на шестом этаже, возле сто пятнадцатой... Но его никто не винит — он ничего не сделал.        — Саске, — возвращает её из мыслей Цунаде, — я обещаю узнать — может, сможем найти финансирование, чтобы покрыть хотя бы треть расходов, — женщина хочет помочь, и Саске благодарна уже за это.        — Спасибо, — кивает она, а медик поднимается с места навстречу кому-то.        — Саске?       Блонди стоит посреди коридора в дурацкой морковной шапке, возвышаясь над Цунаде на полторы головы. Он смотрит на Учиху, но та не хочет видеть ни чужих улыбок, ни чужого сожаления — никто не знал, что у неё в семье, даже Карин, которой удивительно хватало такта не выспрашивать. Есть брат, о родителях не говорить — это рыжеволосая усвоила быстро, впрочем, и Суйгецу о семье не вспоминал.       Куда им до Карин, что живёт в тесноте да не в обиде.       Цунаде о чем-то переговаривается с ним — Саске слышит краем уха, но головы не поворачивает. Наконец он уходит, а женщина возвращается к ней. Учиха уже немного успокоилась, потому может задать конкретный вопрос:        — Когда его выпишут? — Саске надеется, но это ей непозволительно.        — Ты ведь знаешь, для его случая — минимум неделя под моим присмотром, — Цунаде понимает к чему интерес — Рождество в больничной палате не лучший вариант.         — Хорошо, — соглашается Саске за неимением альтернативы. — Можно сейчас зайти?        — Он крепко спит, так что приходи завтра, — женщина позволяет себе коснуться темной макушки, чтобы хоть на миг ободрить её. — Ты завтра работаешь?        — Нет, — качает головой Учиха, поднимаясь с места. — Пожалуйста, я только на минуту, — просит она, чтобы хоть как-то оправдать спешку сюда.       Цунаде смотрит в глаза и не может отказать. Саске входит в палату, где запах лекарств ещё крепче и напоминает о днях, когда они проводили тут едва не сутки. Итачи лежит спокойно, дышит ровно и, наконец, не хмурится. Саске касается мужской ладони аккуратно, боится разбудить и сдерживает слёзы.        Они-то точно никому не нужны.       На улице уже темнеет, в свете фонарей виднеется густой шар снега, что мерно опускается вниз.        — Привет, — голос сбоку раздражает. — Идём, — говорит блонди, а Саске поворачивает голову, чтобы посмотреть.        — Куда? — глупо спрашивает хмурясь.        — Тут рядом есть кафе, — пожимает плечами он, рассматривая девичье лицо — что-то между желанием кричать и плакать.        — Я на работу, — сухо бросает она и делает только шаг — дальше его массивная фигура перекрывает дорогу.        — Тебе сейчас нужно отойти, а не на работу тащиться, — мягко возражает, но Саске это только нервирует. — Думаю, Карин хорошая подруга, так что проблем с работой не будет.        — Отстань, — Учиха пытается обойти шкаф в морковной шапке, но путь ей снова преграждает блонди.        — Я знаю, что ты чувствуешь, — выдыхает он тихо, но Саске всё слышит.  Не знаешь.        — Не знаешь, — шепчет она, а желание кричать пересиливает слёзы. — Хватит! Не лезь ко мне больше! — голос давно не касался столь высоких децибел. — Ты ничего обо мне не знаешь! Не делай вид, будто ты такой всепонимающий! — её раздражало всё — начиная от шапки и до последнего слова. — Я тебе не приз за упрямство! Не нужен ни ты, ни кто-либо!       Саске тяжело дышит после стольких криков и стискивает кулаки, чтобы не пустить их в ход. Она смотрит не на лицо, а прямо, на уровне его груди, что скрыта простой паркой, и, не поднимая головы, обходит его. Снег тает на лице — разгоряченном от криков.        — Молодец, — одно слово заставляет её остановиться. — Нужно говорить — больше и громче, — будто девушка минуту назад кричала в пустоту, а не на него. — Тогда станет чуть легче.        — Разговоры их не вернут.        К концу смены почти четыре часа, но упрямство не позволяет филонить, и она едет на работу совершенно разбитой. В подсобке тепло, оно трёт замерзшие щёки, но Саске не чувствует ни тепла, ни холода, выходит к прилавку, где её замечает Карин. Суйгецу мягко толкает рыжеволосую, забирая стаканчики, а девушка за миг оказывается рядом, крепко сжимая морозные ладони.        — Саске, — Карин вытягивает брови, закусывая спело-красную губу, — зачем ты приехала? Нужно было домой, мы бы справились.        — Не хочу домой, — тихо просит Саске, выпутывая руки из чужих пальцев, и отходит к кофе-машине, чтобы спрятаться ото всех там.       Суйгецу, невзирая на недовольство Карин, протягивает брюнетке стаканчики и озвучивает заказ. И Саске только рада занять руки чем-либо, молча кивает и делает кофе. Карин хочет что-то сказать, но парень её останавливает — Саске нужно остыть.        Стаканчики сменяются один за другим, на них мелькают имена, а за спиной голоса, но Учиха не оборачивается, являя всем идеально-ровную спину.        — Саске, — плечо тяготит чужая ладонь, — осталось полчаса до конца, уже все разошлись, — Карин тёплая, под ладошкой тает хвалёное самообладание, заставив развернуться.       Суйгецу также стоит и смотрит, сложив руки на груди. Они волнуются, хотя совершенно ничего не знают.        И совесть чуть колет.        — Спасибо, что подменили, — выдавливает Саске, но Карин неожиданно негодует.        — К чёрту эту работу, — очки соскользают с переносицы от сильного кивка. — Нас не работа волнует, а ты, — уже мягче говорит, кусая губы — и плевать, что сотрёт помаду.        — Мы не заставляем, но даже я знаю, что выговорится помогает, — Суйгецу хмыкает в своей манере.       Саске вдруг вспоминает, что накричала на блонди у больницы.       И совесть чуть колет.        — Хочешь у меня переночевать? — вдруг предлагает Карин. — У меня кровать хорошая, поместимся вдвоём, — Учиха чувствует, как трещит плотина внутри. — Познакомишься со всеми — они будут только рады, — рыжеволосая не может себе представить насколько пуста её квартира, а потому тянет к себе.        — Возьмем пива и устроим девишник, — Суйгецу хватает Карин за плечи, крепко прислоняя к себе, и заговорчески подмигивает Саске.        — "Девишник" и "пиво" — это совершенно несовместимые вещи, — фыркает Карин, но не отстраняется.        — Значит моё присутствие тебя не смущает? — расплывается в улыбке парень, но девушка в его объятиях укрывается румянцем.        — Спать будешь в гостиной, — бросает она, переводя взгляд на Саске. — Что скажешь? — она надеется на согласие, но не хочет давить.        — Я не хочу стеснять твою семью, — машет головой брюнетка, но осознаёт, насколько близки ей эти двое на самом деле.        — Глупости, — более уверенно говорит рыжеволосая. — Мои всегда рады гостям, а тем более вам — я столько о вас рассказывала! — Суйгецу задает очередной глупый вопрос, вырывая крохотные смешинки из Саске.       Она молчит и слушает их препирания, но соглашаться не спешит — как так, веселиться, пока Итачи в больнице?       Колокольчик на двери оповещает, а блонди приносит за спиной ворох снега на шапке и в капюшоне. Карин и Суйгецу умолкают, но Саске сама подходит к кассе, а потому они в момент разбредаются — протереть столики и вынести мусор.        — Привет, — впервые начинает Саске, но он совершенно спокоен — будто на него не кричали или кричат каждый день.        — Привет, — повторяет блонди, протягивая глупую карточку.       Саске механически ставит печать, протягивая назад, пробивает заказ и ждёт подтверждение оплаты. Стаканчик в руках кажется таким же холодным, как и она.        — Прости, — выдыхает Саске, смотря на лёгкую растерянность, что сменяется улыбкой — небольшой, не как обычно.        — Не стоит, — дёргает плечом, тряхнув несколько снежинок на прилавок. — Это нормально.        — Брат с приступом астмы, — говорит она, надеясь, что приоткрытая завеса тайны немного утолит совесть.        — Психосоматика? — догадывается он, заставив Саске нахмуриться, но кивнуть. — Тогда ясно, почему Цу-баа так переживает, — понятливо хмыкает блонди.        — Цу-баа — Цунаде? Ты её знаешь? — переспрашивает девушка, едва не комкая стаканчик в руках.        — Бабушка, — кивает парень. — У неё тоже какой-то период были проблемы со здоровьем, — он тянется к макушке, но забывает о шапке, окуная ладонь в мокрый, растаявший снег.        — Она... — Саске не решается спросить прямо, но блонди и сам понимает.        — Потеряла в аварии, — тихо и спокойно — Саске бы так не смогла. — Мужа, сына и невестку. Я знаю, что ты чувствуешь.       Наверняка знал. Но жил совершенно по-другому — не прятался, не боялся, не скрывался.        — Брат винит себя, что не погиб, — сознаётся Учиха, впервые кому-то кроме себя. — Выжил на заднем сидении, а родители на передних — нет.        — Цунаде также, — выдыхает он, пряча мокрые ладони в карманы. — Но со временем прошло, она приняла это, но, похоже, твой брат напоминает ей саму себя.        — Она очень добра, — неловко говорит Саске, но о личном больше не спрашивает — всё уже и так понятно.        — Есть такое, — короткий смешок тянется из губ. — Ты сильная, Саске, — внезапно доносится до слуха, — это хорошая черта, но нет ничего плохого в том, чтобы поделиться переживаниями с теми, кому доверяешь, — он едва кивает в сторону Карин и Суйгецу, что уселись в конце зала. — У тебя хорошие друзья, — блонди делает шаг назад, заставляя Саске только податься вперёд.        — А латте? Ты ведь заплатил, — она даже не пытается убедить себя, что только из-за латте хочет его задержать.        — Ничего, — небрежно машет рукой-как-лапой, — потом возьму два, — бросает он, скрываясь за входной дверью.       Уходит и не видит, как лёгкая улыбка появляется на её лице. Зато это видит Карин и Суйгецу. Они понимающе переглядываются, но молчат, а вместо них говорит Саске. Страх перед пустой квартирой сильнее, и она едет в метро в противоположный конец города, усевшись на сидение рядом с Карин, что стойко перекрикивает гул, весело щебечет о сегодняшнем дне. Суйгецу нависает над ними, держась одной рукой за поручень, а вторую прячет в кармане, мерно покачиваясь в такт вагону.       В этой части города Саске бывала редко — тут тихие спальные домики среднего класса, где каждый друг друга знает. Дом Карин — уютный и невысокий, а на лужайке горделиво высочит нескладный снеговик с ручками-веточками и глазами-пуговицами. Они вносят в дом ворох снега, пытаясь стряхнуть всё на пороге. Мама Карин — такая же рыжая, косматая, пышущая счастьем и разговорами, стягивает с них куртки и шапки, причитая, что совсем замёрзли. Мама и дочь до последней кудряшки похожи, вот только мама не носит очки — они на переносице папы, спокойного и молчаливого, что даже комично. Суйгецу с порога сыплет комплиментами, Саске даже диву даётся, откуда такая красноречивость, но мама Карин смущенно прикрывает ладошкой красную щеку.       За столом их много, ни Саске, ни Суйгецу столько людей не видели. Купленные угощения — печенье и конфеты — привлекают внимание восьмилетнего Яхико, но его мама, синеволосая Конан, строго глядит на сына. Тот ищет поддержки у отца — старшего брата Нагато, но отец не менее непреклонен, потому ребёнок послушно опускается перед тарелкой с овощами и мясом, но глаза от конфет не отрывает. Саске никто не тянет в диалог, но она не чувствует себя лишней — ей уютно слушать. Тревога понемногу отступает, а тело, мышца за мышцей, расслабляется, отпуская слеплённое сердце. Дома было бы по-другому       Комната Карин небольшая, но так похожа на хозяйку — обвешана мишурой и гирляндами, фотографиями и плакатами. Суйгецу по-хозяйски падает на кровать, закинув руки за голову, пока рыжеволосая смывает косметику в ванной.        — Твой сосед не будет тебя искать? — спрашивает Саске, устроившись на стульчике у письменного стола.        — Джуго? Не-а, — беспечно тянет парень, перекатываясь на бок, подперев голову рукой, чтобы лучше видеть собеседницу. — Я наелся до отвала, — довольно лыбится он, а Карин входит в комнату максимально домашняя — Саске, наверное, впервые видит её губы без помады.        — Наелся? — переспрашивает Карин, потягиваясь во все стороны так, что мешковатая толстовка задирается, являя край простых шорт.        — Твоя мама прекрасно готовит, — хвалит парень. — А ты тоже?        — Не знаю, никто не жалуется, — хмыкает Карин, водрузив очки обратно на переносицу.        — Если что, то путь к моему сердцу тоже лежит через желудок, — мечтательно мурлычет Суйгецу, но Карин припечатывает подушку на его голове, скрывая покрасневшие щёки.        — Судя по тому, какой бездонный у тебя желудок, то и путь к сердцу как до луны пешком, — ворчит она, пытаясь то ли задушить его, то ли задавить, но Суйгецу не сдаётся просто так, а щекочет пресловутые бока.       На Карин такое оружие не действует, но она отпускает пленника, усаживаясь просто рядом, и разливается искристым смехом от взъерошенного вида Суйгецу. Он хохочет ей в такт, тише и скромнее, но не менее искренне. В груди Саске клокочет смех — она счастлива, что рядом с ней есть такие люди. А за счастьем тонкое сожаление, что собственная упрямость не позволила увидеть это раньше. А он увидел.        — Спасибо, — слова сами вырываются, но Карин только отмахивается.        — Я давно хотела вас пригласить, — сознаётся она, закидывая ноги на кровать, чтобы обхватить колени руками.        — Я бы ходил хоть каждый день, — вздыхает Суйгецу, развалившись на чужой кровати. — Сто лет не ел домашней еды, — Саске осознаёт, что совершенно ничего не знает о его семье.        — Твоя мама не готовит? — беззаботно спрашивает рыжеволосая, заплетая прядки в небрежный колосок.        — Готовит, — подтверждает он, но продолжает: — Но уже не для меня. Мои в разводе уже где-то пятнадцать лет, — девушки стряхивают веселье, уставившись на друга, что впервые говорит о личном.        — Эй, не портить красивые мордашки кислыми минами, — шутливо приказывает Суйгецу, завидев их гробовой настрой. — Всё окей, я уже давно свыкся с этим, — он действительно говорит об этом совершенно спокойно.        — И ты жил с папой? — осторожно интересуется Карин.        — И братом, — он доволен удивлением на их лице, а потому едва посмеивается. — Старший, если вам интересно, только на два года, — рассказывает Суйгецу. — Мама увлекалась какой-то японской хренью и назвала нас созвучными именами — Суйгецу и Мангецу, — фыркает парень, а Саске уже понимает откуда у него страсть к компьютерным играм.        — А где он? — выспрашивает рыжеволосая.        — На Бродвее, — хмыкает он, заинтересовав Карин ещё больше. — Расслабься, не знаю, где точно, — а то рыжеволосая уже приготовила парочку вопросов. — Он в группе ударник, так они где-то в Нью-Йорке, — равнодушно вещает Суйгецу, но Карин наседает.        — У тебя брат в искусстве, а ты ещё мне что-то говоришь, — Карин прелестно вздёргивает носиком, но Суйгецу всё норовит ускользнуть от разговора о брате.        — Бить палками по барабанам трэш-метал — тоже искусство? — ехидно тянет он, но Саске уж слишком наигранным кажется его ехидство.       Карин игнорирует выпад в сторону священного искусства — даже дикого трэш-метала — она толерантна ко всему, и предлагает посмотреть что-то незатейливое. Саске просит что-то домашнее, чтобы переодеться, и получает свободные фланелевые штаны и простую футболку. На выходе из ванной её поджидает Суйгецу, но Саске, внезапно для себя, тянет на реплику:        — Маму Карин, как минимум, ты покорил, — парень прячет смущение за очередным "хм", но согласно кивает.        — Надо же как-то начать, — пожимает плечом он, а Саске уже собирается уходить в комнату. — Постой, — останавливает Суйгецу, — хотел сказать... Короче, ты забудь тот наш разговор, окей? — просит он, но Учиха не понимает о чём. — Ну, о блонди, — уточняет Суйгецу, чуть нахмуриваясь. — Мол, отшивай его и всё такое.        — Ты теперь на его стороне? — хмыкает Саске, сложив руки на груди.        — Я сказал ему, что у тебя сучий характер и голова полна тараканов, — сознаётся Суйгецу, но смотрит прямо, словно просит прощения. — А он — что это у меня сучий характер, я плохой друг и так дальше, — парень впервые на памяти Саске выглядит пристыжено, — вот я малость разозлился и наговорил лишнего, — невпопад говорит он, а Учихе хочется смеяться.  Что он творит с людьми?        — Ничего, Суйгецу, — кивает Саске. — Ты был прав — у меня сучий характер, так что я не сержусь, — выдыхает она, оставляя парня позади себя.       Фильм мелькает перед глазами, они неспешно обсуждают сюжет, а затем планы на выходные — Саске боится загадывать наперёд, но помнит о подарках. Пусть и в палате, но Итачи заслуживает Рождества. Ночью Карин сопит под боком на соседней подушке, а Суйгецу где-то на полу — Карин позволила ему остаться тут, а не идти в гостиную. Саске еще подолгу рассматривает фосфорные звёздочки на потолке, что уже утратили былой свет, блёкло отражая уличный фонарь за окном. В детстве у Саске были такие же, она засыпала под ними, представляя, как они падают с неба, чтобы исполнить её желания.       Она прикрывает глаза и загадывает, до того как крепкий сон накрывает её с головой.       Утром они едут в университет, сонно покачиваясь в вагоне — всем к первой паре, но к счастью Саске сегодня две лекции, а потому делать крюк к дому не обязательно, она просто покупает небольшую тетрадку, чтобы потом переписать конспект. Вчерашний день оказался настолько длинным, что она и забыла утренний разговор с Неджи — тот снова сидит рядом с её местом.         — Доброе утро, — вежливо отзывается он, но Саске только кивает. — Ты не ночевала дома, — резюмирует доморощенный Шерлок, заставив девушку тяжелым взглядом окинуть спокойное лицо оппонента.        — Тебя это волнует? — фыркает она, удивляясь, что тот помнит её вчерашний вид. — Ночевала у подруги, опережая твой вопрос.        — Если бы ты ночевала у Наруто, то я бы знал, — самодовольно парирует он, вызывая у девушки лёгкий румянец. Разве можно предположить, что я стану ночевать у него?        — Твоя сестра следит за ним? — не сдерживает шпильки Учиха, но Неджи это не трогает.        — То, что она учится вместе с ним, конечно, даёт представление, где и с кем Наруто, но после пар — Наруто свободен, как ветер, — пожимает плечами он, а Саске узнаёт немного больше о блонди. — Значит, ты не знаешь, где живёт Наруто? Странно, — Неджи делает какие-то свои выводы, но Саске они не интересны.        — Ты всегда такой любопытный? — равнодушно предполагает Учиха, но парень едва приподнимает бровь.        — А ты так равнодушна? — бросает он перед тем, как лектор вошел в аудиторию.       У Саске нет сил беситься. Две лекции, автобус, пустая квартира, короткий обед и снова автобус. В больнице тепло, аж хочется стянуть куртку. Она поднимается на шестой этаж, кивнув медсестре у регистратуры, и входит в чисто-белую палату.        — Привет, сестрёнка, — голос тихий и приглушенный из-за дыхательной маски.        — Привет, — выдыхает Саске, опускаясь на стульчик у кровати. — Я принесла немного картофеля и салат, — она вытягивает из тканевой сумки небольшие контейнеры, а за ним горячий термос. — И какао.        — Как я люблю? — глупо спрашивает он, заставив её хмыкнуть.        — Как ты любишь, — кивает Саске, откладывая всё на столик. — Как самочувствие?        — Уже лучше, — безбожно врёт, но сестра не хочет ругаться. — Цунаде сказала, что я пробуду тут неделю.        — Да, придётся Рождество встретить тут, — вымучено улыбается Саске, но Итачи тянет к ней ладошку.        — О, нет, — хрипит он, хватаясь за её руку. — Я не позволю тебе провести Сочельник в больнице, — Итачи улыбается уголками губ, поблескивая темными глазами.        — Я, итак, работаю, — хмурится Саске и опускает голову, но он не даёт договорить.        — А после — идёшь гулять, — настаивает брат, крепче стискивая ладонь. — Прости, Саске, — тише шепчет, но тянет за пальцы, чтобы сестра подняла глаза.        — За что, Итачи? — девушка кусает губу, чтобы держаться. — Хватит уже просить прощения, ты не виноват, — она наклоняется ближе, чтобы уложить голову на его плечо — легко и осторожно.        — Прости, что не был для тебя поддержкой, — раздаётся над ухом, а поверх головы ложится вторая ладонь. — Я думал только о себе, винил только себя, что выжил, но совершенно забыл о тебе, — Саске жмурится, чтобы горячая влага не намочила тонкую ткань больничной рубашки. — Что ты, моя маленькая сестра, потеряла родителей также. Ты казалась такой сильной, будто тебе всё ни по чём. Была постоянно рядом, успевала учиться и работала в кофейне мамы, — Саске не дышит, чтобы не пропустить ни одного слова. — Я так хотел помочь тебе выкупить её, работал и откладывал, но... — Итачи прерывается, разрываясь тяжелым кашлем.        — Тихо, Итачи, — она вскидывает голову, обеспокоенно укладывая руку на вспотевший лоб. — Не волнуйся, прошу, — шепчет Саске, мягко разглаживая пальцем морщинки на лбу. — Вот, — приговаривает сестра, — молодец, — она улыбается, стоит Итачи утолить кашель. — Даже кофейня мамы не стоит твоего здоровья, — уголки губ дёргаются в короткой улыбке. — Зачем мне она без тебя, м?        — Ты так мечтала вернуть её, — сожалеет он, но сестра непреклонна.        — Мама бы отдала последнее, если бы знала, что тебе нужна помощь, — Саске тепло от воспоминаний, что связаны с мамой. — Ещё сто раз выкупим, — уверяет она. — Вместе, когда ты поправишься, — Итачи чуть кивает, а влага скапливается в уголках уставших глаз.       Саске устаёт не меньше, но стойко держится — она побудет слабой дома, а пока рассказывает о вчерашнем дне. Итачи рад слышать, что Саске ночевала у подруги, знакомилась с её семьей и позволила себе побыть счастливой. Она обещает навестить завтра и уходит уже поздно вечером, когда молоденькая медсестра робко прогоняет её, посматривая на братца.       Суббота и воскресенье отделяют её от будних дней и Сочельника.        Саске решается на быстрый променад в торговом центре, надеясь найти что-то подходящее для тех немногих из её списка. Людей много, но они равномерно растекаются по периметру, прохаживаясь вдоль магазинчиков, что увешаны новогодней мишурой, гирляндами и несменными песнями в стиле пятидесятых. Саске испытывает трудности с выбором подарков, особенно для Карин — косится то на комплект аксессуаров, то на новую помаду, но не может решить, а консультанты не сильно помогают, пытаясь впарить самое ходовое. С Итачи чуть проще — тёплая, фланелевая пижама аккуратно заворачивается в подарочный пакет, на смену старой и заношенной. Саске хочет нарушить глупый нейтралитет с Суйгецу и заходит в игровой магазин. Она слабо понимает, что можно купить, но тут консультанты более приветливы, выспрашивают и советуют — последняя сай-фай новинка должна порадовать заядлого игрока.        Отчаявшись, Саске заходит в сувенирную лавку и прохаживается между рядов, захламленных предновогодней атрибутикой — даже полка со снежными шарами имеется, но вот среди них нет крохотного снеговика в морковной шапке.        — Привет, — раздаётся над ухом девичий голос, отвлекая Саске от созерцания снежинок в толщине густого глицерина. — Подарки покупаешь? — Сакура стоит рядом в той же белой шапке и кремовой короткой курточке и кивает на пакет в руке.        — Да, — коротко отвечает Саске, невольно заглядывая за спину девушки — блонди тоже где-то тут?        — Наруто не со мной, — спешно прибавляет она, правильно оценив её короткий взгляд, а Саске чуть смущается, что её так легко раскрыли. — Составить компанию? А то я выбралась одна, не хотела спойлерить подарки, — предлагает Сакура, легко тряхнув увесистыми пакетами в руках, и обнажает верхний ряд зубов в улыбке.       Вообще-то, Саске не любит ходить с кем-то по магазинам — один раз с Карин отбил всё желание, но Сакура точно расскажет что-то о блонди.        — Хорошо, — кивает она, трезво оценив насколько Сакура может помочь с выбором подарка для Карин. — Я не знаю, что выбрать для подруги.        — Той рыженькой? — охотно подключается девушка, а Учиха коротко кивает. — А что ей нравится? — задаёт дельный вопрос.        — Одежда, косметика, искусство, — перечисляет Саске, а потом вспоминает о той карточке. — Ещё, вроде, что-то из Виктория Сикрет, но я не думаю, что угадаю с размером, — они всё ещё стоят среди снежных шаров, но Сакура понятливо хмыкает.        — Думаю, ей понравится их новый набор, — улыбается она, разворачиваясь к выходу. — У спрея волшебный запах, а крем я и себе урвать хотела, — важно кивает розоволосая, даже не догадываясь насколько сейчас похожа на Карин.        — Ладно, — выдыхает Саске, согласившись с подарком.        — У тебя немного пакетов, — подмечает девушка, пока они идут к единственному бутику на весь торговый центр.        — Только близкие, — сдержанно отвечает Саске. — Давай честно, — внезапно выпаливает она, заставив собеседницу оторопеть, — ты ведь подошла не подарки со мной выбирать, — если блонди любит честность, то и друзья у него должны быть честны, ведь так?       Сакура вышагивает рядом, отбивая ритм небольшими каблучками, и посматривает на Саске, какое-то время сохраняя молчание.        — Давай честно, — соглашается розоволосая, потушив улыбку. — Я знаю Наруто очень давно, ещё с начальной школы, — Саске выдыхает — этого стоило ожидать, что диалог переместится в поле блонди. — Мы хорошие друзья, даже лучшие, и я искренне переживаю за него.        — Только не говори, что ты собралась мне морду бить за него, — флегматично хмыкает Саске, чувствуя необъяснимое раздражение.        — Могу, — отвечает Сакура, заставив Саске чуть остыть — мало ли, что в голове у этой подружки. — Но пока нет за что, — продолжает она нейтральным тоном. — Не знаю, что он хочет от вашего общения, но...        — Разве вы не так близки, чтобы он делился с тобой? — перебивает Учиха, забив на вежливость, но Сакура непринуждённо продолжает:        — ...но я хочу сказать, что Наруто ужасно упрям в тех вещах, в которых он уверен.        — К чему это? — не понимает брюнетка, останавливаясь у входа в магазин.        — Я не знаю, что между вами происходит, но имей в виду, что он никогда бы не стал ухаживать за девушкой, в которой не уверен, — говорит она, заставив Саске нахмуриться. В которой не уверен? Не уверен, что она нравится?        — Ты хочешь сказать, что после одной встречи, он решил что у нас что-то может получиться? — Саске скептически настроена, но Сакура поражает упрямством.        — Он уверен только в себе, — пожимает плечами розоволосая, окунаясь в сладко-спелый аромат магазина. — Дальше всё в твоих руках, — на этом она заканчивает, хватая в руки небольшую розово-бежевую коробку. — Вот, этот набор, — протягивает она, похоже, закрыв тему о блонди.       Саске скупо благодарит и не глядя оплачивает покупку.       Эти разговоры выбивают из колеи.       Они скомканно прощаются, вернее Саске сбегает, открестившись, что ещё есть дела, и едет в больницу, навестить Итачи. Два небольших пакета остаются у приветливой медсестры на регистратуре, чтобы не дразнить братишку, а сама девушка поднимается на нужный этаж.        Возле брата воркует медсестра.       Саске окидывает её тяжелым взглядом — ещё не отошла от глупого разговора с розоволосой подружкой блонди. Темноволосая девушка умолкает, опустив глаза в пол, и чуть кивает, подав голос. Учиха игнорирует приветствие, подходя к койке ближе, а шустрая медсестра ретируется из палаты.        — Распугаешь всех красивых медсестёр, — шутливо хмыкает Итачи — уже без маски на лице.        — С каких пор ты их оцениваешь? — бурчит Саске, притворно-обижена неожиданным предпочтением брата — правое дело, сейчас не весна, что все активизировались.        — Изуми приятная девушка, что скрашивает белый потолок палаты, — он снова тянет к ней руку, надеясь коснуться ладони, и Саске сжимает его руку холодными пальцами. — Не ревнуй, сестрёнка.        — Я не ревную, — смешно хмурится брюнетка, едва поджав губу, но не сдерживает смешка, что рвётся наружу. — На самом деле, я только рада, — сознаётся она, опустив глаза. — Может, это поможет тебе, наконец, отпустить прошлое, — слова даются тяжело, но молчание уже не выход.        — Всё будет хорошо, — обещает Итачи, а Саске чувствует, что может ему верить.        Уходя, Саске встречает Цунаде у входа. Женщина одобрительно улыбается, заверив, что Итачи идёт на поправку и согласен на лечение, но девушку внезапно интересует другое.        — Цунаде, простите, — обращается она, — можно задать вам личный вопрос? — медик на миг теряет маску спокойствия, но быстро возвращает на место, легко кивая. — Наруто, — Саске так редко вспоминает его имя, что слышать из собственных губ его странно, — он ведь ваш внук?        — Да, — соглашается женщина, улыбнувшись уголком губ. — Вы знакомы?        — Общаемся, — уклончиво отвечает Саске, пытаясь сформулировать вопрос, но даже не знает, что именно хочет знать.        — Не знаю, что между вами случилось, — начинает Цунаде, заметив, что девушка в смятении, — но будь уверенна, что...        — ...он честен, — раздраженно хмыкает Саске, чуть поведя плечом. — Я знаю, — она устаёт слышать одно и то же. — Все знакомые повторят, но что это значит на самом деле? Что для него честность?       Цунаде молчит, рассматривая девушку перед собой, и впервые за три года общения с ней видит её в смущенном замешательстве. Она чуть выдыхает, непринуждённо улыбаясь, и легко качает головой.        — Родители Наруто любили друг друга, — Саске едва мрачнеет, почувствовав, что слышит что-то слишком личное, но Цунаде продолжает. — Любили действительно сильно, прошли многое, чтобы быть вместе. Я никогда не видела, чтобы кто-то так любил, — она медлит, погрузившись в воспоминания, но Саске её не торопит. — Наруто вырос в искренней любви и впитал в себя самое лучшее от родителей. А потому когда потерял их, хотел только найти такую же любовь, — Цунаде хмурится, не скрывая лёгкой улыбки — ей больно от воспоминаний.        — Простите, что заставила вас вспоминать, — осекается Саске, но женщина возразительно кивает головой.        — Нет, — выдыхает она, — если это нужно, чтобы ты лучше понимала намерения Наруто, то это стоит того. Он не видит смысла скрывать свои эмоции, скрывать себя, потому что родители так не делали, — Саске прикрывает глаза. — Я не знаю, что вас связывает, но если он проявляет к тебе интерес, то знай, что для него это не просто ради шутки.        — Но он увидел меня всего один раз, — не сдерживается Саске, взглянув на Цунаде, — за прилавком, когда я едва не нахамила ему, — сознаётся она, а женщина улыбается чуть шире. — Не говорите мне о любви с первого взгляда, прошу, — девушка умолкает, закусив губу, но Цунаде только смотрит, не стирая улыбки.        — Никто не говорит о любви, Саске, — мягко возражает она. — Любовь не приходит сразу, к ней длинная дорога, но чувства зарождаются за секунду и часто тогда, когда ты даже не подозреваешь, — Цунаде аккуратно касается девичьего плеча в мягкой крутке. — Не слушай никого, хорошо? Доверься только себе и тогда сделаешь всё правильно, — советует женщина напоследок и уходит за спину Саске. Могу ли я доверять себе?       Воскресенье проходит сумбурными мыслями и целомудренным молчанием, даже Итачи видит, что что-то не так, но не спрашивает — Саске должна решить сама. Он вырывает из нее обещание, что завтра, в Сочельник, она пойдёт праздновать с кем-то. Саске невпопад кивает, едва не сбив на входе в палату перепуганную медсестру. Саске видит входной звонок от Карин, но суёт телефон обратно в карман, обещая себе перезвонить позже, и идёт домой пешком. Но так и не перезванивает, сбросив сообщение, что всё хорошо, но Карин отвечает сразу же — завтра работа с восьми и до шести, но во вторник выходной.       И Саске согласна, только бы не сидеть дома целое утро.       Утренние смены — с восьми до двух тридцать — обычно на совести других. Саске, Карин и Суйгецу работают только во вторую смену, оставляя утро для учебы. Поэтому утренняя смена отражается на их лицах совсем по-другому. Карин приходит первой, чтобы открыть кофейню, а следом Саске присоединяется к утренним делам — разложить еду на витрине, заправить кофе-машину, проверить зал и настроить музыку. Суйгецу опаздывает на пять минут — заспанный и помятый, только добежал с общежития. Сегодня пар нет, а потому студгородок пустует, редкие посетители заходят, но не остаются, забирая кофе с собой, выискивая уютные местечка на улице — впервые за несколько дней выглядывает солнце, заставляя толстые подушки снега искриться.        — Идём к нам на ужин? — предлагает Карин, лениво попивая любимый чай. — Мама готовит много вкусного и ждёт, что вы составите нам компанию, — улыбается она, тряхнув головой, на которую водрузила смешной ободок с рожками рождественского оленя.        — Хорошо, — Суйгецу не нужно просить два раза — он широко улыбается и заводит разговор о подарках, тем самым раззадоривая любопытство Карин.       Саске в пол уха слушает их шутливые препирания, тихо посмеиваясь. Она притащила подарки на работу, но пока не спешила дарить — дома, у Карин, будет более приемлемо. Часы отсчитывают последние пятнадцать минут смены, но Саске не спешит уходить. Придёт?       Приходит. В морковной шапке и темно-зелёной парке, прячет руки-как-медвежьи-лапы в карманы и громко топает у входа, чтобы сбить снег с массивных ботинок. Смуглая рука тянет шапку вниз, обнажая короткую стрижку светлых волос, что совершенно неряшливо топорщится. В три невозможно широких шага он оказывается у прилавка, вытягивая из кармана заветную карточку постоянного клиента. Она счастливо подмигивает в его руках, вынуждая троицу по ту сторону кассы снисходительно улыбаться.        — Саске, — непринужденно тянет Карин, пихая Суйгецу в сторону подсобки, — на тебе последний клиент, а мы — домой, — её спутник активно кивает, перехватывая хохочущую девушку поперёк талии, чтобы поднять на руки.       Карин взрывается смехом, обхватывая высокую фигуру ногами и руками, и позволяет утащить себя в подсобку, чудом не расколотив половину имущества. Саске провожает их снисходительный взглядом, расцветая улыбкой от непосредственности этих двоих, совершенно разных людей. Она возвращает взгляд на Наруто, что также посмеивается.        — Они теперь вместе? — спрашивает он, уложив карточку на гладко-кремовую поверхность.        — На пути к этому, — дёргает плечом Саске, посматривая на постоянного посетителя. — Что будешь заказывать? — напускает на себя серьезность, но улыбка не сходит с лица. — Латте?        — Не-а, — кривится блонди, привычно запуская руку в короткий ёжик волос. — Не нравится мне кофе, всё-таки, — сознаётся он, чуть прищуриваясь.        — Ты десять дней покупал латте, которое так и не пил? — уточняет Саске, расширив темные глаза.        — Отдавал одногруппникам или прохожим, — небрежно пожимает плечами блонди, рассматривая ошарашенную девушку.        — Ты точно придурок, — беззлобно тянет Саске, сокрушенно покачивая головой, припомнив первую встречу. — Так, что будешь заказывать сегодня? — всё же настаивает она, чувствуя, как клокочет смех внутри.        — Свидание? — едва смутившись предполагает он, снова спрятав руки в карманы.       Саске молчит, рассматривая как смуглые скулы укрывает почти невидимый румянец. Затем замечает чуть потресканные, обветренные губы, растянуты в улыбке, что занимает половину лица, и к глазам — прищуренным, с крохотными морщинками в уголках, непривычно-голубым.        Саске берёт чисто-белый стаканчик, чтобы начать их знакомство с нуля.       Она пишет "Наруто", прикидывает, сколько времени ей нужно, чтобы закрыть кофейню, и оглашает на весь пустой зал.        — Свидание будет готово через пятнадцать минут.        — Я подожду, — говорит он и сотрясает зал смехом.       Саске только кивает, улыбаясь в ответ. Мама была бы счастлива слышать такой искренний смех в своей кофейне.