Влюбился

Дейдара с трудом смог заснуть этой ночью. Принимая душ пару часов назад, он увидел странные отметены на своем теле в виде каких-то засосов, вдобавок небольшие синяки на талии, бедрах, запястьях. Смириться с тем, что кто-то мог дотрагиваться до него, пока спал, Дейдара был не в силах… Он до сих пор помнил, как в этих же самых местах, на которых оставлены следы, лежали руки Итачи, Хидана из сна… Сасори… — Сасори, — произнес вслух. Это было скорее похоже на зов. Ему хотелось позвать Акасуну, либо пойти к нему. Воспоминания не давали покоя и уже сводили с ума. Он хочет быть рядом с ним… — Все, достаточно! — шикнул сам на себя, после чего с головой окунулся под одеяло. «Что за звук?» — первое, что пришло в голову Тсукури, когда за спиной услышал тихий шорох. Он был едва слышен, но почему-то Дей смог проснуться из-за этого. Он уж было подумал, что ему показалось, как услышал звук закрывающейся двери. Ничего не оставалось, как потереть глаза и повернуться. Двигаться, на удивление, было тяжело, но блондин пытался. — Не спишь? — мужской голос приближающейся к кровати фигуры. Дейдара хорошо знал этот ненавистный ему тембр. Мацураси… что теперь ему нужно от Дейдары посреди ночи? — Хидан… — шепнул второй, поворачивая голову в сторону чужого лица, которое склонилось над ним, изображая широкую улыбку. — Что ты здесь забыл? Чего нужно? — Тебя, — облизнулся, устраивая свои ноги и руки по бокам от взволнованного бедняжки. Парень придавил края одеяла своим весом, из-за чего Тсукури оказался в маленьком плену. — Ты в своем уме вообще?! Младший пытался отпихнуть крепкое тело, но второй лишь опускался, не обращая внимания на сопротивление. Откинув одеяло в угол кровати, Хидан зажал тело подрывника, впиваясь в приоткрытый от шока рот своим горячим языком, прежде шепнув на ушко: «сладкий». Дейдара затаил дыхание, в надежде попытаться как-то выбраться из сильного захвата. Ощущение, будто силы вновь покидают его, прямо как тогда… «Тогда?!» — мелькнуло в мыслях блондина. Неожиданно явившееся воспоминание напугало Дейдару еще сильнее, ведь он, когда только очнулся, не мог понять, почему при виде Хидана становится откровенно страшно. Да, подсознательно он все же видел угрозу в этом человеке. И сейчас, когда тот набросился на ослабевшееся тело Тсукури, младший все вспомнил… Он вспомнил, как последние дни перед нападением ниндзя вел себя странно, неспокойно. Всему причина — Хидан, пристающий к нему всякий раз, когда парни оставались наедине. Серовласый все время лапал, зажимал по углам, пытался поцеловать, но в тот день… Дейдара вспомнил, что Мацураси хотел изнасиловать его, но вот… произошло ли это на самом деле? Нет, скорее Тсукури сдохнет, чем узнает, что его выебал этот тип. Руки блуждали по телу, изучая каждый сантиметр торса, спины, плеч. Непроизвольно блондин вспоминал эти прикосновения, тихое дыхание, обжигающее шею, будто все это уже было. Сил отстраниться катастрофически не хватало, поэтому Дейдаре ничего не оставалось, как просить: — Пожалуйста, оставь меня… В ответ тихая усмешка. Резко раздвинув ноги Тсукури, старший толкнулся в него своим пахом, растягивая свое удовольствие. — Нет уж, милый. Я так соскучился по твоему телу. Длинный плащ полетел на пол, как и сетчатая футболка, оголяя мускулы Хидана. Малиновые глаза не могли налюбоваться особо привлекательным в эти мгновения блондинчиком с распластавшимися на подушке длинными волосами. — Дейдара, позволь мне сделать это снова… — шепнул, поглаживая чужие бедра так властно и одновремено нежно и ласково. — Снова?! — выдал тот, резко приподнимаясь и хватая Мацураси за плечо. Голубые глаза пронзились злобой и ненавистью к тому, на кого смотрели. — Почему на моем теле синяки? Хидан быстро чмокнул подрывника в губы, сжимая длинные волосы и притягивая чужую голову к своему лицу еще ближе. — А ты… чувствовал это, да? — О чем ты?! — отодвинувшись назад, к изголовью кровати, Дейдара в очередной раз пропустил через себя поток бешеного сердцебиения. На миг он подумал о страшном: что Хидан насиловал его, когда тот лежал в коме. В это время, проходящий мимо данной комнаты Сасори остановился возле двери, услышав повышенный голос Дейдары. «Он что, не один?» — красноволосый спросил сам себя. — Ты был таким привлекательным, что я не мог удержаться, — незамедлительно ответил Мацураси, улыбаясь в ответ на шокированный взгляд побледневшего личика. — В первый раз тебе было больно, но потом… — прильнул к ушку. — ты даже постанывал… Глаза наполнились слезами. Самые страшные опасения только что подтвердились. Этот урод все-таки воспользовался безнадежным положением своего саратника. Опустив взгляд на свои подрагивающие руки, Дейдара закусил нижнюю губу. Ему еще никогда не было настолько отвратительно. Стало так стыдно и страшно, что блондин уже не мог контроливать то, что собирался сделать дальше. — Ублюдок… Я тебя к черту взорву! Ярость наполнила хрупкое тело частичкой силы и Дейдара чувствовал, как поток чакры заполняет его. — Успокойся, Дейдарочка, это было всего три раза. — Я разорву тебя на такие мелкие кусочки, что даже Какузу не сможет собрать тебя! Глина, изобразившая большую птицу, помчалась в сторону Хидана, когда тот продолжал стоять и хитро улыбаться, не воспринимая всей серьезности. Акасуна, увидевший страшную картину, не мог поверить в то, что случилось. И тут возник вопрос: «Почему Тсукури ближется к своему же удару? Он ведь может взорваться вместе с Хиданом!» Рефлекторно Сасори выпускает нити чакры, хватая младшего и вместе с ним покидая пределы разжигающегося по всем коридорам огня. Взрыв уничтожил значительную часть логова, в том числе и самого Мацураси, разлетевшегося на тысячу кровавых фрагментов. Темнота. Открыв глаза, Тсукури не сразу понял, что находится где-то в лесу, посреди огромных деревьев. Тело вновь плохо поддавалось тому, чтобы встать на ноги, и после нескольких попыток, парень бросил это дело, продолжая полулежа глядеть по сторонам. И вновь перед глазами этот ухмыляющийся взгляд Хидана, что смотрел на него так нагло до последней секунды терпения. Дейдара хотел убить его, как и себя… поэтому и побежал на свой удар, чтобы так же взорваться. Да, спонтанное решение, но… это единственное, чего ему так сильно хотелось сделать. — Дейдара, — голос откуда-то неподалеку. Сквозь почти непроглядную тьму светлые глаза уловили очертания мужской фигуры. Бархатный голос заставил вздрогнуть, но сразу же успокоиться, ведь он принадлежал никому иному, как Сасори. — Значит, вы спасли меня… — обреченно вздохнул подрывник, чувствуя, как близко Акасуна приблизился к нему, опустившись на колени напротив расслабленного тела. Мужчине было больно смотреть на эти вновь мокрые глаза. Он хотел было притронуться к бледной коже и убрать скатившуюся слезу, но Дейдара опередил действия, когда смог резко выпрямиться во весь рост. Младший не мог смотреть в эти туманящие разум глаза… только не сейчас… — Сасори-сан, спасибо вам за все, — сказал блондин, отходя на пару шагов дальше. — Но вы можете не спрашивать об этом, все равно не скажу. — Я слышал все, — ответил на выдыхе, смотря на силой сжавшиеся ладони подрывника. — Ну почему… все так?.. — смахивая слезу. — Почему именно вы, Сасори-сан? Почему не кто-то другой на вашем месте? Я и так доставляю вам массу неприятностей… — Что? — вслушивая в слова напарника, Акасуна подошел к нему почти вплотную, касаясь ладонями чужих плеч. — Ты должен ненавидеть меня! — З-за что?.. — Это я виноват, что Хидан лез к тебе. Я не видел этого, потому что всегда уходил. Меня никогда не было рядом, даже когда ты… лежал без сознания, я редко находился с тобой. Винить во всем этом ты должен именно меня. Глаза смотрели в блеск серо-карих, плавно опустившись на губы кукловода. Он никогда не сможет вновь поцеловать их… Тот мир, в котором еще недавно жил молодой парень, сейчас казался неким выходом из сложившихся проблем. «Я ведь попал под машину?.. Может, когда наступит утро, и я проснусь, я окажусь в больничной палате?.. Может, вся эта жизнь в мире шиноби просто ошибка, и нет никакого ниндзюцу?.. Вокруг лишь простые люди, живущие каждый так, как хочет, создавая себе условия жизни и постоянно стремясь к чему-то. Я хочу быть одним из них. Я хочу быть обычным человеком. А сейчас у меня нет ничего: ни родителей, ни друзей, ни тебя, Сасори…» — Ты хотел покончить с собой? — спросил красноволосый, внимательно смотря на опустошенное лицо. — Да. Всего один взрыв… последний. Я больше не хочу сражаться, больше не хочу быть частью Акацуки. Я сделал это, потому что надеялся, что, может быть, снова окажусь в том мире, в котором… Фраза оборвалась на половине. Дейдара вздрогнул, чувствуя, как кончиками пальцев Сасори приподнял его голову за подбородок, встречаясь взглядами. На кукольном лице заиграла легкая улыбка, вызвающая волну приятных мурашек. — Я не позволю тебе сделать это снова, — заявил Акасуна на полном серьезе. Сделав неуверенный шаг назад, Тсукури окинул саратника хмурым взглядом. — Данна, я не хочу жить в мире, в котором вы не будете чувствовать того же, что я чувствую к вам! — слова дрожали, едва пропуская нервные глотки. Чувства Дейдары практически довели до истерики. Для Сасори он лишь обуза. Блондин не мог и не хотел больше видеть этого человека, зная, что взаимности не будет. Но чертовы мысли выдали вслух то, что крутилось на языке Дейдары уже очень давно: — Я люблю вас, — прозвучало так тихо, почти беззвучно. Но Сасори услышал. Глаза на миг стали шире, а легкие наполнились воздухом. Акасуна смотрел на испуганное, раскрасневшееся лицо Тсукури, не в силах выдавить и слова. Руки сами потянулись к зажатому хрупкому тельцу и крепко притянули в свои объятия. Дей не понимал, почему Сасори это делает, но тот продолжал делиться теплом своего тела, томно дыша в район светлой макушки. — Я буду рядом, — сказал старший, легонько задевая губами румяную щечку. Дейдара не заметил, как небо постепенно начало светлеть, преобретая оранжево-фиолетовый оттенок рассвета. Сасори отстранился, спуская с плеч плащ организации, затем взял Дейдару за руку, уводя в сторону поднимающегося солнца.