POV Автор
Память... Такая противная штука. Она запоминает только то, что принесло тебе неимоверное удовольствие (не считая, конечно, тех случаев, когда ты пил в кругу друзей без остановки), а о важных вещах и недавних событиях забывает. Ты запросто можешь вспомнить первое свидание, которое произошло пять лет назад, но вчерашний обед обернётся для тебя тайной. Кажется, я ела курицу, или нет, это было на ужин... А я обедала вообще? Ты скажешь: «Ну и что? С кем не бывает?», а я отвечу: «Кажется, у тебя через десять минут начало занятия по фортепиано». После этого ты мгновенно подскочишь со своей кровати и, накинув на себя ветровку, выбежишь на улицу, позабыв, что у тебя нет занятий фортепиано по четвергам. По итогу промокнешь под дождём, опозоришься перед преподавателем, а затем направишься домой, желая просто выпить чашечку горячего чая, однако и этого сделать у тебя не получится, ведь сахар закончился ещё в понедельник. К чему это я? Может быть, у меня паранойя. А может, просто бурная фантазия. Но, что если это не случайности, а шутки разума над тобой? Или один сплошной заговор? «Глупости» — скажешь ты. Может быть. Но сейчас я предлагаю просто перейти к самой истории. Представьте Милли, шагающую по коридорам замка, с сияющей улыбкой на лице. Она не такой уж и ценитель архитектуры, а потому не осматривает окружающие её величественные колонны, которые непременно отбивали бы лунный свет, если бы он сюда проникал; не обращает внимания на кирпичные стены, помнящие все события, происходящие в них; не замечает старинные скульптуры, глаза которых смотрят прямо в душу. Всё, что она хочет — найти старшую сестру, которая непременно находится в одной из комнат, чтобы уведомить её о ночном свидании с Лео (он, по правде говоря, не в восторге от этой затеи, а потому пошёл на уступок из вежливости). Вскоре Милли, не найдя «пропажу» в уже четвёртой комнате, дёргает ручку чужой спальни. Дверь закрыта, но не заперта. Она приоткрывает её и видит Влада с Лайей, которые, как ни в чём не бывало, читают книгу у камина, полностью укутавшись в плед, что видно лишь головы и кисти рук. И вдруг она резко осознаёт, что забыла зачем пришла. — Милли? Что-то случилось? — заботливо интересуется старшая сестра с лёгкой дрожью в голосе. — Я... ошиблась дверью. По итогу девочка выйдет из комнаты, не понимая, почему у неё так бешено колотится сердце. Она заправит непослушную кудряшку за ухо и приставит его к двери, сама не отдавая себе отчёт в том, зачем это делает. Но услышит лишь кромешную тишину. Ей никогда не удастся узнать, что же на самом деле произошло, в то время как Лайя уже сумела приоткрыть для себя занавесу тайны.***
POV Лайя
В последние дни я часто давила пальцами на закрытые веки, да с такой силой, что потом рябило в глазах. Это, конечно же, мешало мне работать над картинами, но... У каждого же есть вредные привычки, верно? Можно считать, это было моей слабостью. Кто-то курит, когда нервничает, а я давлю на веки, словно это поможет мне с головной болью. Порой мне казалось, что если я подержу подушечки пальцев так подольше, то сброшу себя как гаджет к заводским настройкам, полностью очищая свою память от накопившегося мусора. Но, к сожалению, этого не происходило. Я просто открывала глаза и перемещалась в другое тело. Тело Лале-хатун. Но сейчас не о ней. Этот вечер — то, чего мне так давно не хватало. Сейчас мне не хотелось давить на веки, скорее я даже боялась их закрыть, чтобы случаем не заснуть. Нет, я вовсе не опасалась находится с Владом наедине, наоборот, от него веяло такой что-ли... аурой, которая согревала не меньше языков пламени, пляшущих в камине с потрескивающими поленьями. — «А Чёрный царь вскочил на крышу своего дворца и стал ловить Солнце руками, да с крыши-то и свалился вниз головой. Тут и пришёл ему конец...» Может, мне было немного неловко первые полчаса, но на данный момент я уже точно успела расслабиться и привыкнуть к выразительному чтению детской сказки, самой обычной на первый взгляд. Но знаете, всё зависит от восприятия. Когда ты слушаешь рассказ от мамы, на душе теплеет. Когда слушаешь лекцию от учителя, стараешься максимально сосредоточиться, откинув лишние мысли. Но когда ты слушаешь чтение от человека, в присутствии которого сердце сначала замирает, а затем, воскреснув, набирает немыслимые обороты, стуча где-то в горле, вибрация расплывается волной по всему телу вплоть до пальчиков ног и ты... просто ставишь мир на паузу. Всё перестаёт иметь какое-либо значение. Сейчас здесь только я и он. — «Помчался конь — только земля под копытами гудела. Скакал-скакал, увидел колодец у дороги и остановился на водопой. Но Ион Фэт Фрумос нагнулся с седла, всадил в колодец саблю по самое дно, и хлынула оттуда поганая кровь...» В магии происходящего был виноват не только его бархатный голос. Мне нравилось, как он старательно переводит каждое предложение, слегка нахмурив брови и периодически проводя кончиком языка по пересохшей нижней губе. Что-то внутри ёкало, когда я представляла себя на его месте. Что, если бы я держала книгу в руках и читала, пока он так пристально разглядывал моё лицо...? — «Много горя да несчастья причинил дракон людям, и приходился он Пожирайке мужем, а трём великанам — отцом. Пока жив дракон, не будет людям счастья на Земле. Много Фэт Фрумос пересёк высоких гор, глубоких долин и бурных потоков. И кого в пути встречал, у всех спрашивал, где найти дракона Лимбэ-Лимбэу.» Что важно — я слушала внимательно. Да, порой отвлекалась, засматриваясь на ворот его рубашки, терялась по сюжету, когда он перелистывал страницу, но... Я правда старалась ловить каждое слово. — «А тут и Фэт Фрумос к за́мку подъехал. Сторож бросился на него, да Ион мигом с ним расправился. Вошел в за́мок и увидел бездыханного Лимбэ-Лимбэу. Схватил его, бросил на кучу дров и поджёг. А когда костёр прогорел, развеял пепел по ветру.» Но увы, всё когда-то подходит к концу. И как только оставались последние пару предложений к завершению сказки, Влад неожиданно оторвал свой взор от книжки и поднял его на меня. Я мгновенно залилась краской от неловкости, ведь наши взгляды встретились. Не знаю смутило ли это его, но когда он произнёс оставшиеся строчки на память, глядя мне прямо в глаза, его голос изменился и стал более... хриплым. — «Пусть тебя ветер развеет, чтоб и следа от злых драконов не осталось, — сказал Фэт Фрумос. Потом сел на коня и поскакал в родные края.» Далее наступила тишина и мне показалось, что я должна что-то ответить. Наверное стоило сказать нечто на подобии: «Это было прекрасно» или хотя бы банальное «спасибо». Но не раздумывая я произнесла совсем другое: — Хочу ещё. Влад тихо засмеялся, слегка выбивая меня из колеи. Но затем почему-то бережно закрыл книгу и отложил её в сторону. — Я с удовольствием буду читать тебе каждый вечер, — признался он шёпотом, а затем резко опустил взгляд, будто сказал лишнее. — Влад... Я была готова начать свою тираду о том, что не стоит стесняться своих чувств, скрывать их под коркой толстого льда, но он меня опередил: — Сейчас уже поздно, — прохрипел он, находя в себе силы кивнуть в сторону настенных часов. Я почувствовала, как он вновь замыкается. Он делал это регулярно и казалось, что его сердце «открывается» раз в несколько лет, как дверцы каждой кладовой, где хранится всякий хлам. Что интересно, оттуда никогда ничего не забирают, его только наполняют новым мусором пару раз в год, под предлогом «а мало ли». — Что ты...? Я аккуратно прикоснулась к его запястью, но тут же отдёрнула свою руку. Я просто не знала как его попросить перестать делать так, но он бы на это лишь спросил: «Как так?» А я бы не нашлась, что ответить. — Извини, — только и смогла произнести я. Будь на месте Влада — Лео, он бы наверняка спросил: «За что?», а я бы засуетилась, сжимая и разжимая в руке шкуру, на которой сидела. Затем ответила бы что-то на подобии: «Не обращай внимания» и он бы, скорее всего, действительно опустил эту тему и быстро позабыл о случившемся. Но передо мной сидел не Лео, а Влад. В моём представлении его личности, я бы предположила, что он молча кивнёт, после чего поднимется на ноги и, возможно, проведёт меня к себе, попутно вернув сборник в библиотеку. Но он не сделал ничего из вышеперечисленного и сказал одну единственную фразу максимально строгим тоном: — Ты не должна извиняться за это. Я отвернула голову немного в сторону, надеясь, что пряди волос хоть как-то скроют смущённое выражение моего лица. — Не извиняться, я поняла... Вдруг всё сузилось до одной единственной точки на моём теле. Влад оставил невесомый поцелуй на моём виске, заставляя меня вновь поставить весь мир на паузу. Подождёт. На секунду я позволила своей фантазии разыграться. Куда бы он поцеловал меня, будь моё лицо повёрнуто прямо к нему? В лоб? Кончик носа? Или губы...? — Посмотри на меня. Это очень важно. Я посмотрела. Его лицо оказалось слишком близко, что ровное дыхание опаляло мою щёку. В обычной жизни его голубые глаза выглядели очень глубокими. Хотелось нырнуть в них вместе с аквалангом и изучить каждый подводный камень, приоткрывая одну занавесу тайны за другой. Но сейчас, в такой непосредственной близости, цвет его радужки показался мне... плоским что-ли, как бы неромантично это не звучало. На самом деле это даже хорошо. Впервые он предстал передо мной таким простым и искренним. — Прикосновения это... только моя проблема. — начал он тоном, не требущим возражений. — И я, конечно, могу как Эдвард из «Сумерек» без устали повторять о том, что нам не быть вместе, потому что я чудовище, но... Я думаю, ты и сама это прекрасно понимаешь. — Не понимаю, — призналась я. — Дай мне возможность понять. Влад уходил от сути прикрываясь тем, насколько это банально и «ванильно» звучит, но я всё равно хотела знать правду. Всю правду. — Лайя... — он намеревался отстраниться, видимо думая, что диалог обречён на провал, если его продолжить. Но я устала быть маленькой девочкой. Устала быть пародией Рапунцель. Дело не в том, что меня держат в замке под предлогом безопасности, а в том, что мама этой принцессы скрывала от неё внешний мир, а Влад делал противоположное, но одновременно с этим нечто похожее. Он скрывал от меня свой внутренний мир. Но я действительно слишком устала от этих игр в кошки-мышки. Я не хочу ему причинять боль, но разве у меня остаётся выбор? «Выбор есть всегда» — скажите вы. А я не соглашусь. Выбор между тем, быть мне жертвой или не быть — весьма очевиден. — Я думаю, тебе по... Положив ладонь на его колючую щёку, я придвинулась ближе, вновь сокращая расстояние между нами и прильнула своими губами к его. Как бы мне не хотелось обманывать саму себя, но пора признаться честно. Мир не подождёт. Время идёт своим чередом, пока мы встречаемся, влюбляемся, ссоримся и сжигаем мосты. Пока кто-то кричит своей второй половинке, с которой прожил десять лет вместе, что всё кончено, под другой парой, которая час назад познакомилась в ночном клубе, скрипит кровать. Пока под той парой скрипит кровать, в новостях рассказывается о пожарах в лесах. Пока горят те самые леса, никто ещё не подозревает, что через считанные минуты один из самолётов разобьётся, и все люди в нём погибнут, вплоть до младенца, не успевшего в этом мире ещё ровным счётом ничего. Пока в эту самую секунду какой-то ученик хвастается отличной оценкой по контрольному тесту, какой-то мужчина узнал о беременности жены, которая думала, что бесплодна, а какая-то отчаянная в жизни девушка выиграла миллион долларов в лотерею, я целую Влада, осознанно причиняя ему боль. Но, как я говорила ранее, всему приходит конец. Я медленно отстраняюсь, уже успевая пожалеть о содеянном и подбирая дальнейшие слова оправдания, как вдруг... — Чёрт с этим! Рука Влада ложится на мою талию и притягивает меня к его груди вплотную. Теперь он впивается в меня жадным поцелуем, хотя его губы наверняка горят пламенем, похлеще того, что бушевал в камине. Я отвечаю на поцелуй не менее страстно, мысленно пытаясь прийти в себя, но в голове вместо крика: «Тебе нужно отстраниться, сейчас же!», остаётся лишь одно желание: «Сними с него эту рубашку». А большинством девушек, как всем известно, управляют эмоции, а не здравый смысл. Потому я начинаю расстёгивать одну пуговицу за другой, не прерывая поцелуя. Как-никак, если Влад живёт с этой проблемой всю жизнь, страдая от прикосновений, он точно остановит меня, если ему станет невыносимо больно. Его рубашка отлетает в сторону. Моё платье тоже. Сердце наконец встаёт на место. Теперь оно бьётся только в груди, а вибрация расплывается волной не по всему телу, а исключительно внизу живота. Одни говорят, что бабочки — это влюблённость, другие говорят — возбуждение. А я считаю, что это любовь. Смесь первого и второго. Влад положил меня спиной на мягкую шкуру и навис сверху. Его руки потянулись под меня и я прогнулась, после чего он с лёгкостью расстегнул мой бюстгальтер. — Ты уверена...? — Мне казалось, боль от прикосновений испытываешь ты, — уголок моих губ поднялся выше, его — тоже. — Да, кажется, в этом есть смысл... Я закусила губу, когда мягкие подушечки его пальцев прикоснулись к лямке бюстгальтера и потянули его вниз. Он аккуратно снял его, обнажая мою небольшую грудь и припухшие соски. Слегка сжалась — такая близость раньше у меня была, но эта казалась особенной и потому я чувствовала себя немного неловко. За́мок. Камин. Влад. Я не была в сказке, но в это мгновение происходящее перестало походить на реальность. — Не стесняйся себя. Ты прекрасна. Казалось бы, как мало нужно, чтобы почувствовать себя настоящей принцессой. И я не о комплименте. Я о взгляде, которым он исследовал моё обнажённое тело (если, конечно, не считать тонких трусиков, так называемых мужчинами «обрезок ткани, стоящее целое состояние»). Я едва услышала, когда Влад щёлкнул пряжкой ремня. Он сделал это так тихо, словно боялся разбудить соседа, спящего на кровати в метре от нас. Но, конечно же, никого соседа не было и в помине. Я видела, как он сомневался. Нет, я так же видела его... кхм, желание, но ведь этого всё равно, по идее, недостаточно, когда каждое прикосновение приносит боль, а ему, фактически, хотелось заняться тем, где не обойтись без прикосновений. Однако брюки и боксеры отлетели в сторону. Нет, он не сорвал их с себя, а стягивал медленно, но аккуратно складывать их на стул явно сейчас не собирался. И вновь поцелуй. Я чувствовала как медленно схожу с ума, под натиском его чувствительных губ. Последнее, о чём я могла мечтать, соглашаясь прийти к нему — делать то, что делаю сейчас. Я блуждала руками на по его шее, груди, плечам, рисуя фигуристые узоры на холодной коже. Затем Влад отстранился на пару сантиметров и спустился ниже, припадая губами к груди. Сначала он поцеловал ложбинку между ними, а затем провёл кончиком языка к левому соску и начал выводить круговые движения вокруг него. — Мм... Я запустила руку в его волосы и немного развела ноги в стороны, чтобы ему лежать между ними было комфортнее. — Тише... Влад начал ласкать правый сосок, слегка сжимая в руке моё бедро. Я не понимала, зачем он это делает. Точнее, то, что он делал, было приятно, безумно приятно, но... Разве ему не больно? Больно, определённо больно, судя по сиплым вздохам, которые порой вырывались из его приоткрытого рта. Они вовсе не были похожими на стоны от возбуждения. Но зачем он устраивал эти предварительные ласки? Ради чего? — Влад, если тебе бо... — Прошу, просто... — он прикрыл веки и слегка ослабил свою хватку, заставляя всю меня вновь сжаться изнутри. — Просто наслаждайся. Слушаюсь и повинуюсь. Нет, никаким подчинением тут и не пахло. Влад вовсе не был похож на всем известного мистера Грея. Единственное, что их объединяло — приблизительно одинаковый счёт в банке. А так... Абсолютно две разные персоны. Со своей историей. Со своими секретами. Со своими вытекающими последствиями. Влад поднялся выше и начал оставлять дорожку из поцелуев по моим ключицам, а затем вверх по шее и последний — за ухом. Тихий выдох. — Влад...? — Ш-ш-ш... Он, медленно подняв мою руку, нежно переплёл наши пальцы. Я старалась не сжимать образовавшийся кулачок слишком крепко, оставляя зазоры хоть где-то, чтобы ему не было так больно. Но Влад настаивал и я поддалась. Ощутив его ладонь на моей, такую сухую, потрескавшуюся кожу, поддалась ещё ближе к нему. Он усмехнулся мне в шею, а затем я почувствовала, как край трусиков отодвинулся в сторону. Если это сон, сделайте так, чтобы я не проснулась. — Ах...! Я мгновенно сжала свои пальцы, переплетающиеся с его, когда почувствовала долгожданный приятный спазм внизу. Он медленно наполнил меня собой, заставляя забыться, откидывая мысли во всё тот же камин и сжигая все до последней. — Мм... Мужской протяжный стон ласкал слух, когда он плавно двигался во мне, периодически прикусывая ни в чём не виновную мочку моего уха. Я не знала, насколько Владу приятно и уж тем более не знала, насколько ему больно. Я могла лишь догадываться, в каких пропорциях он ощущает такие противоположные друг другу чувства. Потому единственное, о чём мысленно молила его: «Скажи, что ты это делаешь не только ради меня. Скажи, что ты тоже этого хочешь. Скажи хоть то, что я только твоя!» Но в ответ всегда была тишина. Тишина и... моя рука в его руке. И вдруг дверь распахнулась. Мы повернули головы. На пороге стояла Милли, округлив глаза от увиденного. — Я не... Я... Влад резко накрыл нас пледом, а затем взволнованно посмотрел на меня. На секунду мне он показался растерянным мальчишкой, не знающим что делать дальше. Но он знал. — Прости, но я должен. Его лицо побледнело, а под глазами проявились багровые синяки, будто он не спал по меньшей мере пару столетий. Я застыла в ужасе, а Милли намеревалась закричать, как вдруг... — Сейчас ты выходишь из этой комнаты и забываешь, что произошло. Поняла? — Сейчас я выхожу из этой комнаты и забываю, что произошло. Поняла. Сестра покорно оставила нас наедине, даже закрыв за собой дверь, чего не делала вообще никогда. — Что это сейчас было?! — выпалила я, сжавшись в комок. — Прошу, подыграй мне! — Что?! — Подыграй мне! Влад рывком перевёл меня в сидячее положение и, убедившись, что мы максимально укутаны в плед, схватил книгу, лежавшую неподалёку, в руки. Я была готова сейчас же собрать все вещи и выбежать из этого проклятого за́мка, в последующие дни без устали потребляя снотворное в таких дозах, чтобы действительно перестать отличать сны от реальности и поставить под сомнение произошедшее. Но мои планы нарушила Милли, которая, как ни в чём не бывало, бесцеремонно зашла в комнату. Однако в этот раз она снова застыла на пороге. Гипноз не сработал? Разве он мог не сработать? Гипноза не было? Мне казалось, что был. Она в шоке? Нет. Она удивлена? Нет. Что с ней? Без понятия. — Милли? Что-то случилось? — заботливо поинтересовалась я, с лёгкой дрожью в голосе. — Я... ошиблась дверью. С этими словами она вновь покинула комнату, оставляя меня в полном недоумении. Я перевела взгляд на Влада. Глаза закрыты, на скулах играют желваки. Только в те моменты, когда узнаёшь сокрушительную правду, к которой отказываешься не готов, начинаешь жалеть, что больше не выкинешь это из памяти. Для кого-то это покажется чистой воды глупостью, а для кого-то необходимостью. Как говорят: «Меньше знаешь, крепче спишь». После такой правды уснуть действительно просто невозможно. Но только не для меня, у которой есть недочеловек, умеющий стирать память, тем самым возвращая всё к исходной позиции. — Я хочу проснуться и забыть обо всём произошедшем. — Лайя, я... — Влад, я хочу проснуться и забыть. И... Прошу тебя, сделай так, чтобы я никогда не узнала правду таким образом. Если бы всё сложилось немного иначе, и я бы не стала заложницей своих же нахлынувших эмоций, я бы не выплюнула это требование Владу в лицо, а спустя время пришла бы в себя. Может, послезавтра, может, через месяц, а может, через год. Не знаю. Но думаю, смирилась бы. Смирилась бы, а затем... приняла как должное, словно в этом нет абсолютно ничего такого. Но было поздно. В этот раз Влад не подвёл мои ожидания. Он молча кивнул. Мы оделись, после чего я легла на шкуру, а он, поджав губы, грустно осмотрел дурацкую книгу. Больше никаких сказок мне не предстояло услышать. — Я готова. Я встретилась взглядом с Владом, полного решительности, но в то же время... разочарования. Да, пожалуй, это неприятно, когда от тебя отказывается самый дорогой человек, но... по правде говоря, здесь снова была лишь иллюзия выбора. — Сейчас ты уснёшь, а завтра проснёшься, помня только то, что я читал тебе сказку. Тебе никогда не удастся узнать, что произошло на самом деле в этот вечер. Но когда Земля сделает оборот вокруг Солнца, ты всё-таки догадаешься, кто я на самом деле. Тогда ты уже будешь в полной безопасности, а потому, если захочешь, сможешь уйти от меня навсегда. Мои веки сомкнулись. Я провалилась в сон, отдалённо слыша бархатный голос, который, как мне показалось, читал одну из строчек той же сказки на чистом румынском: — Nu vă mai faceți griji cu privire la atingere. Dragostea mea pentru tine este mai puternică decât orice durere. ¹***
POV Автор
На утро Лайя проснётся с полной уверенностью того, что уснула посреди прослушивания сказки. Ей никогда не удастся узнать, сколько раз Влад проворачивал этот фокус над ней, по её же просьбе. А он, собственно говоря, ожидал очередного оборота планеты вокруг главной звезды, не теряя надежды в том, что в следующий раз она примет его.А примет ли, покажет время.