Mon petit

Мужун Чи не понимал, как все обернулось таким образом. С самого начала численный перевес был на их стороне. Ну, шутка ли, — с десяток тщательно обученных теневых воинов во главе с мастером техник против раненого ученика города Сюэюэ и какого-то незрелого юнца. Но эти двое… оказались до странного, не по-человечески сильны. Мужун Чи стало жутко, когда ученик из Сюэюэ с легкостью убил старика-флейтиста. Тот, конечно, был придирчивым и ворчливым, но, пожалуй, он единственный не говорил Мужун Чи, что убегать с поля боя — плохо. А потом пришел Пурпурный господин. В Тяньвай Тянь его почти не видели — он был важной персоной и всегда ходил или рядом с Беловолосым бессмертным, или просто исчезал где-то. Совсем не так представлял себе Мужун Чи их встречу. На поле боя? Да. С руками по локоть в крови? Да. Почти проиграв двум раненым противникам? Нет. И первое, что услышал от Пурпурного господина Мужун Чи — «Бесполезные». Сказал, как отрезал. Мужун Чи покосился на Хэ Чуня, лежащего в стороне в луже собственной крови. Они… дружили? Но теперь это потеряло какой-либо смысл. Одно слово — и все то, к чему они шли годами упорного труда, ради чего они гибли, — все стало бессмысленным. Все они здесь ради того, чтобы умереть. Быть названными слабыми, бесполезными, и в конце умереть. В конце концов Пурпурный господин ушел искать Беловолосого бессмертного, оставив выживших разбираться с еще более ослабленными противниками. Он сказал, что без главы культа с учеником из Сюэюэ не справиться. Им придется задерживать его ценой своих жизней. Мужун Чи потер ледяные пальцы. От техники Призрачных когтей у него всегда очень мерзли руки, поэтому он ее не любил. Хэ Чунь говорил, что завидует его выносливости, потому что сам мог продержаться на полши меньше. Мужун Чи поежился и одернул себя. Больше завидовать было некому. Схватка начинала напоминать какое-то издевательство. Почему шесть мастеров своего дела не могли убить почти теряющего сознание мужчину и раненого мальчишку? Мужун Чи, получив сильный удар в бок, отлетел назад. Он был уверен, что пара ребер у него были если не сломаны, так надтреснуты. Тяжело выдохнув, он покосился на того, кто толкнул его вперед. Конечно. Задание было настолько важным, что тот, кто с успехом выполнит его, обретет славу. Хотя бы в пределах Тяньвай Тянь. Может, поэтому они никак не могли одолеть этих двоих? Все хотели быть первыми и никто — последним. В том, что произошло дальше, Мужун Чи не был уверен. Перед миссией им не объясняли деталей, так что единственное, что он точно знал — золотой гроб надо было беречь и во что бы то ни стало забрать с собой в Тяньвай Тянь. Ни кто в нем лежал, ни зачем этот кто-то сдался Беловолосому бессмертному и Пурпурному господину Мужун Чи и другие не знали. Так что теперь он мог лишь переводить взгляд с раскрытого золотого гроба на его ожившее содержимое и теряться в догадках, что именно хотел заполучить себе Беловолосый бессмертный. Похоже, монах из гроба был каким-то очень важным человеком, раз им интересовалось столько мастеров мира боевых искусств. Явились даже Юэ Цзи и Мин Хоу. Мужун Чи с тихим восторгом наблюдал за ними из-за единственного уцелевшего дерева. Разговор их казался сложным и совершенно непонятным для неискушенного ума Мужун Чи, поэтому он предпочел просто смотреть и потирать отбитый юнцом в красной мантии бок. А потом оказалось, что тот монах владел какой-то жуткой техникой взгляда. Мужун Чи отвернулся на шорох, когда вдруг один из его товарищей с хрипом пронзил рукой себе грудь. От ужаса Мужун Чи застыл. Все те, кто пришел вместе с ним, кто учился вместе с ним, один за другим убивали сами себя, потому что осмелились взглянуть в глаза монаху. Мужун Чи ледяными негнущимися пальцами намертво вцепился в кору дерева, пытаясь не дать панике вытеснить все мысли. В первую очередь надо было сбежать отсюда живым. Крепко стиснув зубы, он прикрыл глаза и истинной ци нащупал тень под ногами. Всегда все его учителя говорили, что сбегать с поля боя — позор. Что ж… Мужун Чи предпочел бы выжить и принести Пурпурному господину ценную информацию, чем умереть от взгляда монаха никому не известным и забытым собственной матерью. Уходить в тень — холодно и больно. Все в теле застывает, а кости ломает и скрючивает. Человек не должен ходить в тени. Тень только для демонов и созданий ночи. Человек теплый и светлый. Тень замарает его, измажет в грязи, и больше не будет человека. Мужун Чи вывалился из тени под стенами деревни Мэйжэнь, судорожно хватая воздух ртом и пытаясь свалиться не на каменные плиты, а хотя бы на землю. Мир перед его глазами дрожал и смазывался, а пустой с утра живот завязывался узлом. Сегодня явно был не его день: впервые в жизни интуиция его подвела, и он, заплутав в тенях, чуть не вынырнул из тени золотого гроба. Потом пришлось очень быстро убегать, потому что тот жуткий монах, кажется, что-то почувствовал. Мужун Чи лежал на земле вот уже минут десять и грелся. Ночь, конечно, не отличалась теплотой, но после могильного холода теней ему все было тепло и приятно. Через минуту проснулась совесть. Надо было отыскать Пурпурного господина или Беловолосого бессмертного и сообщить все, что ему удалось услышать. С тяжелым вздохом Мужун Чи оторвал себя от земли. Мышцы его тотчас запротестовали: прогулки в тенях всегда перегружали тело. Печально закусив губу, Мужун Чи принял стоячее положение и невольно порадовался, что оказался с безлюдной стороны стены. На страже у ворот главного входа деревни Мэйжень никого не оказалось. Пожав плечами, Мужун Чи решил не мудрить и зайти здесь. В конце концов у него слишком болели ноги и спина, чтобы скакать по крышам. Пурпурный господин и Беловолосый бессмертный нашлись почти сразу. Они стояли у одной из комнат, и временный глава Тяньвай Тянь отчитывал своего помощника. Мужун Чи немного помедлил. Он никогда не думал, что в один и тот же день встретится с двумя самыми влиятельными людьми, стоящими во главе культа. «А если они меня не убьют сразу же — будет вообще хорошо», — Мужун Чи поежился и шагнул вперед. Пурпурный господин, кажется, был искренне удивлен, что хоть кто-то из группы выжил. Мужун Чи сглотнул горечь на языке и, поклонившись, рассказал все, что слышал. На протяжение всего разговора Беловолосый бессмертный молчал и смотрел прямо на Мужун Чи, что заставляло того еще больше нервничать и до боли стискивать за спиной несогревшиеся пальцы. — Веди, — бросил в конце концов Беловолосый, и от холодного тона его что-то вздрогнуло в Мужун Чи. В нужную комнату они подошли как раз в то время, когда люди внутри обсуждали Тяньвай Тянь. Если б у Мужун Чи так не болела спина, он с удовольствием тихо бы поаплодировал эффектному появлению главы культа и его правой руки. А так он предпочел остаться позади и привалиться к ближайшей балке, решив, что наблюдение со стороны — лучший выбор. Когда у него, в конце концов, появится такой прекрасный шанс увидеть драку между мастерами боевых искусств? Правильно, никогда. Пока ученик из Сюэюэ, который, к немалому удивлению и даже обиде Мужун Чи, все еще не помер, пытался помешать Беловолосому бессмертному, Пурпурный господин, неизменно изящно помахивая веером, отражал атаки монаха в серых одеяниях. Мужун Чи, все так же внимательно наблюдая за их движениями, залез за пазуху и нащупал пару небольших скляночек. Помнится, старуха-лекарь из аптекарской лавки, когда выслушала его просьбу, предлагала более эффективное средство, но тогда денег у Мужун Чи почти не было, так что пришлось довольствоваться более дешевым эквивалентом. Старуха его заверила, что восполняет ци, согревает организм и приносит бодрость он почти так же, как и более дорогой прототип. Только главное с дозировкой не перепутать. Настой в зеленоватом бутыльке приятно пах и одним своим видом внушал уверенность. Синеватый порошок в другом давал надежду на лучшее. Мужун Чи извинился про себя перед мастерами, бьющимися не на жизнь, а на смерть и сосредоточился на настое. Нужно было отсчитать ровно двадцать капель, не больше. Чего уж Мужун Чи не ожидал, так это того, что на двенадцатой капле в комнате что-то свистнет, грохнет, и два самых могучих человека в Тяньвай Тянь с криками вылетят наружу. Прямо на Мужун Чи. Про то, как они некрасиво кучей ухнули в пруд с лотосами, наверное, обязательно написали бы в легендах, если бы было кому смотреть. Мужун Чи с испугу еще успел наглотаться воды и сидел теперь весь мокрый и взъерошенный на берегу, отчаянно кашляя и проклиная про себя мир. К слову, Пурпурный господин и Беловолосый бессмертный в выражениях не стеснялись и ясно выражали всему миру свое отношение к произошедшему. И только мастера собрались вновь вломиться в комнату к почему-то еще никуда не сбежавшим и отчаянно, по мнению Мужун Чи, тупившим праведникам, как пруд вскипел. Это было… странно. О чем вслух и объявил Пурпурный господин. И Мужун Чи почему-то казалось, что без его настоек здесь дело не обошлось. Когда затем вода в пруду сменила цвет на розоватый, а лотосы принялись испускать до ужаса приторный аромат, казаться перестало. Теперь Мужун Чи был уверен. Праведники, судя по всему, тоже почуяли что-то неладное. Из комнаты послышались голоса и какое-то движение. Беловолосый бессмертный, кашляя и пытаясь отогнать от лица очередную волну головокружительного запаха, двинулся к комнате. Вдруг из окна ее выскочила белая фигура с чем-то наперевес и рванула прочь. — Пурпурный! — задыхаясь, выдавил Беловолосый и тяжело оперся о колени. — Он уходит! Давай… вперед… За ним, живо. Я… потом догоню. — Прости, что разочаровываю, — с таким же трудом выговорил Пурпурный господин, судорожно обмахиваясь веером и покачиваясь на ногах. — Но сейчас… Немного не самое… подходящее время просить… меня о чем-то. Мужун Чи боязливо покосился на мастеров клана. Он, конечно, мог признать, что запах, уже разнесшийся по всей деревне Мэйжэнь и стоявший неподвижным почти осязаемым облаком, был несколько тяжеловат, но что-то очень странное он оказывал влияние на того же Беловолосого бессмертного. «А если это получился смертельный яд, который действует только на самых сильных практиков?» — вдруг заполошно подумал Мужун Чи и, позабыв про мокрую одежду и ледяные руки, подбежал к осевшему на землю Беловолосому бессмертному. — Глава культа, — вкрадчиво начал он. — Преследовать цель в таком состоянии нет смысла… И этот смиренный слуга мог бы помочь вам безопасно выбраться отсюда. «И отвезти вас к лекарю, пока вы не умерли и меня не лишили головы», — добавил про себя Мужун Чи. — Эй! А про этого господина ты не забыл? — похоже, от возмущения Пурпурный господин смог даже составить целую фразу и выпалить ее на одном дыхании. Мужун Чи поспешно ему поклонился, все так же не отходя от Беловолосого бессмертного. Тот помедлил с минуту, а потом с такой силой ударил кулаком по каменной плите, что та раскололась на мелкие части. — Глава культа?.. — задушенно проблеял Мужун Чи, чувствуя, что один особенно острый осколок плитки распорол штанину и глубоко поцарапал ему ногу. — Уходим, — прошипел сквозь зубы Беловолосый, и его ослабевшее тело чуть не ухнуло носом в раскуроченную плитку. Благо, Мужун Чи вовремя поймал его за плечи. — Чудно, — пропыхтел Пурпурный господин и слабо махнул рукой. — Давай, малец, утаскивай нас… в свои тени. В ближайший месяц… из красоты… только… мое лицо в зеркале.