Дело случая

— Мне пизда, Тэхён, — выкрикнул Юнги, со всей силы ударив кулаком по двери гримерной. — Если ты не откроешь эту чертову деревяшку, я нахуй вышибу ее с ноги. Блондинистый омега корчится от боли и жжения в своей худой заднице, потому что… Да потому что Тэхён, родной старший брат-омега, виноват во всем. А нехуй было ему пиздеть своим противным голоском: «Даю сто проц, что к вечеру тебя прорвет, бро». Вот и не думай после того, как тебя реально прорвало, что братишка у тебя сраный ведьмак. Юнги был бы не против съездить кулаком по его самодовольной роже, чтобы «на сто проц» свое хлебало не открывал, да вот незадача. Тогда Тэха не сможет сказать, куда подевал пачку блокаторов в своем чудо-чемодане под названием косметичка. — Открой, мать твою, чёртов пророк! — не унимался Мин, продолжив долбить несчастную дверь. Ему очень нужно добраться до таблеток, потому что нетерпение избавиться от «кайфовых» ощущений ох как подгорает. — Какого ты разорался? — недовольно пробурчал старший брат по ту сторону, а после врата, как показалось Юнги, в рай, отворились. — Орешь так, будто тебя дерет какой-нибудь альфа. — Если бы я здесь еще минут пять простоял, именно это бы и произошло. Нагло ворвавшись в гримерку Тэхёна, где тот бережно складывал свои костюмы для выступления в ночном клубе, Юнги начал шарить на столе, заваленном бог знает чем: банки, кисти, склянки и… Он поднёс странный продолговатый предмет к лицу, начав его разглядывать. — Только не говори мне, что это… — Да. — Нет, — со вселенским ужасом на лице Юнги швырнул в хохочущего брата розовый дилдо, продолжив поиски спасительного средства. — Даже представлять не хочу, куда ты его пихал. — Туда, куда ты свои пальцы во время течки, — съязвил Тэ, пробежавшись взглядом по комнате, дабы отыскать свое сокровище. Вот об этом Мин подумал сразу после того, если ему не удастся найти таблетки, чтобы хоть немного сбить напряжение и добраться домой. Ох уж эта омежья дебильная судьба. Вот бы альфы так мучались. — Где ты хранишь подавители? — рыкнул Юнги. Его терпение на исходе. — Так у тебя реально днище прорвало? — радостным голосом вскрикнул Тэ, хлопнув в ладоши. В Юнги в геометрической прогрессии выросло желание въебать брату с ноги. Он произнес фразу так, будто бы ему миллион вон вручили. Скотина, нет ни капли жалости. — А ты не чувствуешь? — на писк сорвался омега и, что есть силы, отшвырнул упаковку с ватными спонжами. — Я насквозь протек. Тот, в свою очередь, повел носом и как ни в чем не бывало передернул плечами. — Прости. Выпил последние подавители, дабы скрыть запах. Никаким здесь искренним «прости» и не пахнет. Уж Юнги-то знает. Тэхёна хлебом не корми, дай поиздеваться, особенно если его жертвой был младший братец. — Блядство! Мин рухнул на небольшой диванчик, обтянутый красной кожей, и пожаловался трехэтажным матом на свою сволочную удачу и жизнь. — Сегодня приедет босс со своими дружками. Парни из охраны шушукались насчет того, что кто-то из них крупная шишка, — ровным тоном произнес Тэ и как ни в чем не бывало начал наводить порядок на столе. — Нам сказали спрятать запахи, дабы не отвлекать альф от важного разговора. — А мне каким хуем это должно помочь? — еще больше взбесился Мин, а после перевернулся на бок и подогнул под себя ноги. Ужасно хотелось ощутить в себе… «Да срань господня», — проскользнуло в мыслях омеги, но он поспешил прогнать это прочь. — А тем хуем, что ты развонялся по всему помещению, и, если тебя кто учует из чужаков, молись, чтобы задница осталась целой. Прозвучало, как дешевая угроза, но, зная свою удачу и любовь Тэхёна потрепаться, все может сложиться именно так. — Иди нахуй! — огрызнулся Юнги, подтянув к груди коленки. — Если меня отымеют, угадай, кто получит по первое число от папы и чье «тайное» увлечение будет раскрыто, — он сузил глаза до размера двух щелочек. — Так и знай, дерьма ты кусок! А вот это аргумент, и он явно заставил Тэхёна заволноваться. Омега поднялся с места, нарезал несколько кругов по крохотной гримерной и резко плюхнулся на диванчик, заставив Юнги всхлипнуть, грязно выругавшись. — Надеюсь, что тебе попадется альфа с самым ужасным характером, который сперва вымоет тебе рот с мылом, а после зашьет его к ебаной матери, — настала очередь Тэ злиться. Перепалки с Юнги — дело святое, но даже они иногда приводят его в замешательство и жутко выбешивают. — Ладно, — старший Мин попытался выровнять сбившееся дыхание и мысленно отговорить себя от идеи придушить мелкую мерзопакость. — Давай поступим так: я попрошу охранника сходить за таблетками, а ты тем временем побудешь здесь. — Как-то нихрена твой план меня не успокоил. — Я запру дверь на ключ, — настоял Тэхён. — Без моего ведома сюда и мышь не проскользнет, уж поверь. Не люблю, когда кто-то роется в моих вещах. Пускай план брата еще та бредятина, но быть изнасилованным в каком-нибудь закоулке уж точно не хотелось. Если честно признаться, другого плана у Юнги не было и ему пришлось согласиться на предложение Тэ. Лежа скрученным, как говорит старший Мин, в три хера, Юнги из-под опущенных ресниц наблюдал за сборами самого востребованного танцора ночного клуба «Instant». Бесспорно, он считал, что его брат красив, пластичен и безумно талантлив, но ему об этом знать не обязательно. Тэ не составило труда за несколько месяцев добиться успеха и стать популярным. Днем он прилежный студент факультета журналистики, ночью — горячая стерва, которая не подпускает к себе ни одного альфу, в надежде найти своего, истинного. За это Юнги его и уважал. Он ведь совсем не такой, как Тэхён. Самооценки у него хоть отбавляй, но вот грациозной сексуальности и умения завораживать альф одним взглядом — ноль целых ноль десятых. — Уснул? — прошептал старший Мин, закончив наносить макияж. Он осмотрел бледное лицо брата, который стал похож не на дерзкого парня, а на заболевшего ребенка, которому необходима любовь и опека, а не сон на диванчике в гримерке клуба. — Юнги, — Тэ несколько раз хлопнул ладонью по чужому плечу. — Мне пора идти. Через полтора часа принесу таблетки. Попытайся не шуметь и не привлекать внимания стонами. — Угу. Хлопок двери, два щелчка замка, и комната погрузилась в полумрак и тишину. Юнги казалось, что он погрузился в глубокий сон, который на самом деле не продлился и получаса. Живот с новой силой начало тянуть, поясницу простреливать, а задницу жгло так, будто бы в нее засунули раскаленную кочергу и несколько раз жестко прокрутили. Юнги честно старался терпеть и не притрагиваться к себе, но с каждой минутой ему было все сложнее сдерживаться. Он без зазрения совести, что осквернит любимый диван брата, который тот с боем отвоевал в мебельном у какого-то придурковатого беты, расстегнул пуговицы на узких джинсах и просунул во влажное белье руку. От соприкосновения холодной ладони с горячим членом у Мина мурашки пробежались по позвонкам, а из горла мог вот-вот вырваться хриплый стон, который он кое-как сдержал. Он обещал Тэ быть тихим, но вот не дрочить — нет. Водя ладонью по истекающему члену, Мин чувствовал, что стал мокнуть еще больше. Возможно, под ним даже образовалась лужица природной смазки, но ему было лень осматривать свое унизительное положение. Достаточно того, что Тэ еще долго будет издеваться над ним за этот случай. Юнги, потерев большим пальцем головку и надавив на уретру, глухо простонал в согнутую на изгибе локтя руку. В этот раз течка протекала еще болезненней. Возможно, виной тому стресс или же, что в свои почти восемнадцать лет он еще ни разу не был под альфой. Омега совсем потерял счет времени, а потянуться к телефону, валяющемуся в рюкзаке, было лень. Он выгибался в спине, глухо стонал и яростнее надрачивал, совсем не заботясь о том, что кто-то вправду может зайти в гримерку и поймать его с поличным за грязным дельцем. Мину было хорошо, и, не стесняясь своих мыслей, он представлял высокого крепкого альфу, который жестко брал его на этом самом диване. Тело стало в разы чувствительнее, поэтому затуманенный разум отступил на несколько шагов назад, уступив место самоудовлетворению. — Чёрт! — выругался омега, когда обильно кончил в сжатый кулак. Оргазм полностью накрыл его, но уже спустя несколько минут внутри снова разгорелся пожар. Юнги скулил, как выброшенный на свалку щенок, желая получить запретное для него насыщение. Каждую течку так. Блокаторы стали плохо действовать, принося омеге нестерпимую боль, из-за которой просто хотелось лезть на стены или на член какого-нибудь альфы. — Хм, — послышалось со стороны, но Юнги не обратил никакого внимания. Он был полностью в себе. — Если бы мне дарили такие потрясающие подарки каждый раз, когда я позволял всяким шавкам вылизывать свой зад, я бы делал это практически каждый день. Юнги не знает, откуда взялся этот потрясающий голос, пускающий сотню вибраций по телу, но ему нравится. Нос мгновенно забил запах свежесваренного кофе с ноткой лимона, осевшей на кончике языка. Мин подумал, что у него начались галлюцинации, раз так ярко смог ощутить то, чего быть не может. — Что же ты за прелесть такая? — кончики чужих пальцев проскользнули по щеке стонущего омеги. — Будто нереальный. — Блять, — Мина выгнуло дугой. Он готов тянуться к прикосновениям, лишь бы они оказались настоящими, не выдумкой его воспаленного разума. Он нуждается. Очень. Чужие руки ощутимо скользнули по шее, ключицам, а после спустились к подрагивающему животу, скрытому под тонкой тканью измятой футболки. Пальцы немного надавили чуть ниже пупка, заставив парня мелко вздрогнуть и сладко простонать. — Ма-а-ах, — вырвалось из распахнутых губ. — Мать твою! — У сладкого мальчишки весьма грязный ротик, — снова прозвучал неизвестный низкий голос, в котором отчетливо можно было расслышать хрипотцу. Юнги разлепил глаза, перед которыми все плыло, но все же ему удалось сконцентрироваться на темном силуэте, который медленно превратился в черноволосого альфу. Первое, что впечатлило Мина — глаза незнакомца: они были темные, как сама ночь, загадочные, как потусторонний мир, и притягательные. Таких омега еще не видел, но уверен, что в них не жалко и утонуть. — Какого… хера? — выпалил Юнги, чем рассмешил альфу. — Мне сказали, что здесь меня ждет подарок, — спокойным тоном произнес незнакомец, но по внешнему виду было понятно, что он был возбужден. Его глаза были широко распахнуты, он тяжело дышал, а на шее, если хорошо приглядеться, с огромной скоростью билась жилка. — Ты что-то спутал, — Мин хотел, чтобы его голос прозвучал дерзко, но вместо этого слабо прохрипел. — А мне кажется, что нет. Одним рывком неизвестный альфа поднял несопротивляющегося Юнги, голова которого нещадно кружилась из-за терпкого аромата кофе, и, усадив его к себе на талию, присел на многострадальный диван. От неожиданности Юнги пискнул и вцепился ладонями в широкие плечи, а когда альфа приземлил его течной задницей на свои бедра, громко простонал и призывно заерзал. Было до покалываний в пальцах приятно ощутить крепкий стояк, который призывно упирался меж ягодиц в мокрую ткань джинс. — М-м-м, такой отзывчивый, — прошептал альфа в основание шеи, а затем принялся выцеловывать бледную кожу, попутно оставляя свои метки. — Чёрт! Юнги никогда не понимал, что означает быть желанным, таять в чьих-то руках. Сейчас он в полной мере ощутил, что это довольно крышесносно и притягательно. Ему понравилось, когда его трогали, целовали и восхищались красотой. — Всего лишь Чон Чонгук, — произнес незнакомец и, схватившись за ворот пропитанной потом футболки омеги, рванул ее в стороны. Ткань легко поддалась напору сильных рук, явив чужому взору подтянутое тело. Чон показушно облизал собственные губы, когда омега сконцентрировал свой взгляд на его лице, и, коснувшись тяжело вздымающейся грудной клетки, по кругу обвел затвердевшие розовые соски. — Ты просто нечто, детка. Слышать что-то подобное для Мина — высшая похвала. Еще никто не говорил подобное. Ему нравилось, как жадно смотрел, трогал и пробовал этот альфа, нравилось чувствовать себя большим аппетитным куском торта, которым вот-вот насладятся сполна. Из-за этого внизу все стягивало, мешало нормально мыслить и заставляло замереть в ожидании. Альфа, приблизившись к тонким губам, вмиг взял их в плен. Он не щадил совсем неопытного парнишку: сплетал свой язык с его, вылизывал по очереди губы и прикусывал их, жадно впивался и оглаживал ровный ряд зубов. Взамен на такую ласку получал нетерпеливые покачивания бедрами, стоны, подобные пению ангелов, а также мягкие, но ощутимые прикосновения тонких пальцев к своей шее и плечам. Как ни странно, Юнги не почувствовал страх рядом с Чоном. Внутри будто все кричало ему «Так нужно. Не имеешь права сопротивляться». Если бы он и хотел этого, не смог. Все нутро тянуло к мужчине, одним своим взглядом покорившему затрепетавшее сердце. — Ты возьмешь меня? — в самые губы пролепетал Мин и снова был втянут в поцелуй: жадный, мокрый, честный. Они обменивались укусами, оттягивали зубами губы друг друга, а после улыбались по-сумасшедшему, желая сгореть в любой момент. — Не здесь, — прохрипел Чон, отстранившись. — Даже пачкать такую красоту собой не хочется, — он положил ладонь на румяную щеку и провел большим пальцем по влажным искусанным губам. — Пожалуйста, — Мин толкнул кончиком носа чужую ладонь. — Мне… Плохо… Я нуждаюсь… — он начал тереться вставшим членом, все еще спрятанным за грубой тканью джинс, о торс альфы. — Порочная красота… — не скрывая своего восторга, восхищался альфа. Он, припав губами к основанию чужой шеи, оставил россыпь ощутимых прикосновений, а после, отстранившись и лишь на несколько секунд замешкав, вгрызся в белую, как девственное полотно, кожу. — Какого… — во все горло выкрикнул Юнги от резкой боли. Он вцепился в волосы альфы обеими руками и, еле оторвав его от себя, отвесил звонкую пощечину. — Ты какого хуя меня кусаешь? На вопрос Чонгук растянул губы в довольной кровавой улыбке, из-за чего омега застыл в его руках. Ему понравился горячий нрав паренька, который напомнил ему сладкий нежный маршмеллоу. — Моего, на который ты будешь с удовольствием опускаться своей сладкой попкой, — под несдержанный вопль альфа резко поднялся с дивана и, наплевав на возмущения Мина, закинул его на плечо. — Надеюсь, что ты выжмешь из меня все соки на период течки, — уже предвкушал жаркие ночи Чон. — Я тебе член отгрызу, — рявкнул Юнги, вцепившись ногтями в широкую спину. — Разве что обласкаешь своим острым языком. Омега в наслаждении вздохнул, когда широкая ладонь опустилась на ягодицу и с силой сжала ее. Весь клуб услышал вопли Мина, который повис на плече наркобарона, а после и увидел этого скандалиста. Он, иногда постанывая от грубых шлепков, не переставал молотить кулаками по частям тела альфы, до которых только смог дотянуться. — Э-э-э, Юнги! — во все горло выкрикнул офигевший Тэхён, которому было поручено станцевать в випке для главного гостя, который закинул на плечо его младшего брата. — Господин Чон? — Какой нахуй господин? Отпусти меня, животное! — А куда… — Тэ робко указал пальцем на вопящего омегу, что не очень понравилось альфе. — Мой младший брат, — уточнил Мин. — Верну не совсем в целости, но в сохранности… Через несколько дней. — Угу. Под улюлюкание партнеров и прифигевший взгляд Тэхёна Чонгук вынес из клуба свой трофей, сразу же направившись к своему автомобилю. — Ты с хера ли так решил? — более спокойно добавил Юнги. — Родители прикончат меня, как только я переступлю порог дома, — возмутился он, но дал спокойно себя пристегнуть ремнями безопасности. — Судя по тому, насколько грязный у тебя рот, они будут рады избавиться от такого золотца, — Чон чмокнул его в распухшие губы и завел автомобиль. — А я с удовольствием заберу тебя, прелесть, в свою кровать.

***

Чонгук, открыв ногой входную дверь, внёс на руках стонущего во всю глотку омегу, который даже не обратил внимание на потрясающий интерьер дома: роскошная мебель и предметы декора. Мин был поистине красив в своей похоти: раскрасневшиеся щеки, полуприкрытые глаза, растрепанные волосы, стекающая по подбородку слюна. Выгибающееся тело приковывало взгляд альфы к идеальным изгибам. Его невозможно не хотеть, и Чон понял это с первой минуты, как только слуха коснулся чуть хрипловатый стон. — Да, блять, прекрати… меня мучить, — промямлил заплетающимся языком Юнги. Его тело сгорало в пламени желания. Изнутри он практически раскрошился в пепел, потому что желание прекратить мучение и наконец-то избавиться от жуткого жжения настолько велико, что смогло бы затмить грозовой тучей весь Сеул. Чонгука никак не затронули ни грязные словечки, ни приказной тон. Наоборот, это дало обратную реакцию, заставив желание вскипать густой лавой, испытывая чужое терпение. Дойдя до широкой постели, застеленной черным шелковым покрывалом, альфа грубо скинул на нее Мина, который рявкнул от приземления на в меру жесткий матрац. — Сукин сын, — омега поднял затуманенный взгляд на альфу, залезшего на постель и упершегося в нее коленями. — Не пялься, идиот. По комнате будто раскатом грома прокатился заливистый смех Чонгука, попутно расстёгивающего пуговицы на шелковой рубашке. Из-за вида оголившегося пресса Мин подавился слюной и попытался всеми силами сдержаться, лишь бы не выстонать чужое имя, тем самым положив себя к его ногам. — Посмотрим, как сладко ты заноешь, когда я начну вбиваться в твою течную дырку. Вещи Чонгука с тихим шелестом приземлились на пол, после чего он принялся раздевать Юнги, а точнее было сказать, грубо сдирать с него одежду. Он расцеловывал участки нежной кожи, оставляя на шее, груди и бедрах расцветать тёмно-розовые бутоны засосов и кровавые соцветия укусов, которые старательно зализывал. — Сожру тебя, детка, — рыкнул альфа, обдав подрагивающий омежий живот горячим дыханием. — Обглодаю каждую кость, раскрошу тебя в прах, а после воскрешу и снова жестко трахну. Юнги рассыпается на десятки тысяч осколков, видя перед глазами галактики, а затем зарывается в чужие смоляные волосы и тянет мужчину ближе к себе. Ему нужны его мягкие чуть обветренные губы. Только они смогут успокоить и разогнать по телу поток неудержимой энергии. Желаемого Мин не получил и под будоражащее сознание порыкивание поддался напору сильных рук, усадивших его на крепкие бедра. — Ты будешь прекрасно смотреться на моем члене, — прохрипел альфа, голодным взглядом пробежавшись по сгорающему от нетерпения парню. Мальчишка, очаровавший Чона с первого взгляда, вдоха и хриплого стона, мгновенно пробрался под кожу. Он разрушил цепи, выпустив в мир нового демона, которого сможет лишь собственноручно усыпить и успокоить. Юнги, поерзав мокрой задницей на чужом паху, ощутил крепкий стояк, который, судя по его опасениям, может и вовсе не поместиться в девственном проходе. — Ты что жрал, что отрастил себе такой хер? — сквозь тяжелое дыхание промямлил Мин. Чонгук плотоядно улыбнулся и, звонко клацнув зубами перед исказившимся в сладкой неге лицом омеги, хрипло рассмеялся. — Сладких мальчиков наподобие тебя на завтрак, — укус в шею. — Обед, — укус в основание шеи. — И ужин. Я чувствую твое желание, детка. Чон шире развел подрагивающие от напряжения омежьи бедра, врезаясь своим стояком в чужой, а после скользнул пальцами по внутренней стороне бедра. Он огладил чувствительную кожу, собрав вытекшую смазку, и, пробравшись в ложбинку меж упругих ягодиц, прикоснулся к пульсирующему кольцу мышц. От интимных касаний хочется выть, но Мин лишь тихо поскуливает и нетерпеливо подвиливает бедрами, стараясь усилить трение ануса о грубую кожу рук. Он хочет избавиться от дурацкого клейма «девственник», коим его часто дразнил Тэхён, и наконец-то вкусить запретный плод, о котором втайне мечтал. — Нужно растянуть тебя, как следует, — пообещал альфа и, прикусив влажную кожу под подбородком, проникнул в горячее нутро омеги указательным пальцем. Чонгук чувствовал, как жадно сокращаются мышцы, и мысленно кайфовал от того, что ему в руки попал столь чувствительный мальчишка. Юнги не раз доставлял себе удовольствие подобным образом, но, когда вместо своих пальцев в нем оказались чужие, желанные, ровные, стало в тысячу раз приятнее. — Не скупись на свои ангельские стоны. Пускай сегодня они звучат только для меня. И Мин дарит, старательно, чувственно, с каждым новым толчком раскрывая губы, пытаясь словить ускользающий от него кислород. Чонгук никогда никого не подготавливал. Ни единого омегу он не растягивал так долго и тщательно. Мальчишка привязал к себе невидимыми нитями, что с каждой новой секундой натягиваются, словно струны. Еще одним важным моментом стало то, что альфе почти сразу стало понятно, что этот прекрасный малыш девственно чист. Румянец и слишком узкое тело выдали его с потрохами. Причинить ему боль совсем не хотелось, поэтому Чон разводил пальцы на манер ножниц, выбивая из искусанных уст крик. — Давай уже, — шипит Мин, царапая широкие покрытые чернилами плечи альфы, удобно упершегося спиной в изголовье кровати. Омеге нужно больше, глубже, сильнее. Нужно, чтобы ягодицы горели от звонких шлепков, нутро распирало от чувства наполненности, а шею саднило от укусов-поцелуев. — Скажи, как сильно хочешь меня, — открыто издевался Чон. — Мне… Очень нужно… Во…зьми меня. Это самое «нужно» упиралось в будто высеченный из камня пресс альфы, оставляя белесые разводы на коже. Чон с хлюпом вытащил мокрые от смазки пальцы и, несколько раз проведя по своему члену ладонью, направил головку на сжимающееся кольцо мышц. Первый толчок — тело пронзила острая режущая боль. Она заставила омегу закричать, а после попытаться слезть с чужого члена, но Чонгук не позволил этому произойти. Он вцепился мертвой хваткой в поясницу, снова насадив хнычущего мальчишку на себя, а затем медленно и осторожно повел бедрами. — Ебать! — сорвалось с искусанных губ. — Тш-ш-ш, — успокаивающе прошептал Чон, нежно расцеловав шею. — Попытайся расслабиться, — ладони соскользнули с талии на ягодицы. — Я начну двигаться. Медленно, — омега кивнул. Как и обещал, первые несколько толчков были щадящими. Несмотря на дискомфорт, Юнги все же удалось немного привыкнуть и даже начать подвиливать бедрами в такт движениям альфы. Чонгук чувствовал, как дрожал оседлавший его омега, как сильно он сжимался вокруг ствола и с какой силой царапал спину, отметины на которой затянутся еще не скоро. Когда омега стал двигаться резче и стонать громче, сил терпеть эту пытку не было. — Ты сам дал мне зеленый свет, — комнату заполнило звериное рычание. Чонгук, дернув омегу за бедра вниз, тем самым полностью насадив на свой член, сорвался на быстрый темп. Если бы кто увидел со стороны, назвал бы их соитие животной голодной борьбой. Шлепки разгорячённых тел, стоны и утробное рычание заполнили собой все пространство, а сплетенные ароматы кофе и сладкой ванили подлили масла в огонь. То, что себе представлял Юнги касательно секса, и рядом не стояло с тем, что он испытывал сейчас. Он распадался на части в сильных руках, а после разрядов удовольствия собирался заново. Чонгук творил с ним потрясающие вещи: оставлял свои метки, ласкал каждый сантиметр кожи, шептал разные пошлости, из-за чего лицо налилось пунцом. — Гук… Омега ощутил сильную пульсацию и то, как в разы набух член альфы, который стал давить на нежные стенки ануса. — Кончим вместе, — не приказ — просьба. Альфа сделал еще несколько резких рваных толчков, проехавшись головкой по чувствительному комку внутри Мина, и, вцепившись зубами в манящую ключицу, кончил, утробно зарычав. Его сперма заполнила весь проход, из-за чего часть начала стекать по молочным бедрам. — Агх… А-а-ах… — прохрипел омега, обильно кончив на живот Чонгука. Из-за пульсации и тепла, разлившегося внизу живота, что вызвало столь сильный оргазм, Юнги на несколько секунд отключился, но чувственные поцелуи в щеки, нос и веки привели его в чувства. Он уткнутся лбом во впадинку между плечом и шеей альфы, потянул носом горьковатый аромат, а после довольным котом промурчал. — Теперь ты должен навсегда забыть дорогу к своему дому, потому что отныне будешь жить здесь, — просипел Чон, все еще не отошедший от приятной неги. — А не пошел бы ты... — Обязательно зайду к твоим родителям, дабы они были в курсе, кому теперь принадлежит их потрясающий малыш.