Чёрное солнце

       Каково чувствовать себя ребёнком уже в сознательном возрасте? Инори не знает ответ и не знает, почувствует ли себя за остаток выделенных лет ребёнком вживую, но во многих снах она застревает физически в маленьком теле, переживая былые дни, отпечатанные в её воспоминаниях как клеймо на теле животного. Десятилетняя девочка, прижимающая к своему телу ноги, продолжает подслушивать собрание с другими семьями на разные темы, она не понимает многого и многим не интересуется, но чистое детское любопытство всегда берёт вверх. И где-то там, среди этих людей, сидит её отец, периодически высказывающий своё мнение, попутно отнекиваясь, что дочь сама найдёт себе партию, исключительно по любви, как и он. Кланы между собой часто заключают сделки, сосватав детей против их воли, объединяясь в крепкие союзы. Выслушав всех, дедушка пару раз откашлялся, вынуждая Инори ютившейся в своём укрытии вздрагивать. Она всегда боится его и влияния, осуждающие взгляды и слова направленные в сторону девочки перерастают в лёгкую травму. Инори не мальчик, потому от неё всегда ожидают чего-то большего. Дед ожидает момента, когда внучка перепрыгнет высокую планку мира шаманов. Но с такой же легкостью он готов избавиться от неё.        — Котаро, — обращаясь к сыну по имени, его дочь уверена, спина мужчины покрылось от этого холодного тона мурашками: — это уже известно наверняка, тебе придётся заводить второго ребёнка и, если родится мальчик… Инори приносим в жертву. Потому, слова любви банальные и заключать сделки между кланами, сейчас, мы не намерены. «А?», — она всего лишь ребёнок, но уже тогда понимала значение многих слов и ритуалов в мире шаманов, слова дедушки поднимают странный шум в комнате, люди боятся чего-то. — «Меня хотят убить… избавиться?»        — Вы шутите! — Кто-то из присутствующих на собрании издал хлопок, видимо, руками по столу, людям сложно принять этот факт, они обеспокоены чем-то. — Разве это проклятие не запечатывали около ста лет назад, это и не близко к крайнему сроку! Разве лиса не просыпается каждые двести лет?        — В этом вся проблема, либо печать ослабла, либо прошлая жертва не угодила, сократив время в очередной раз, — Синдзи вздыхает, по его тону ясно, даже сам старик не рад этой новости, но может ли он что-то сделать? Нет. — Сын, факт остаётся фактом, как бы тяжело тебе не было, но только девушки в чьих телах течёт кровь нашего клана могут успокоить проклятье и другого выхода нет. Если тебе так дорога Инори, молись изо всех сил, чтобы вторым ребёнком родилась девочка не такая талантливая как старшая. Тогда мы повременим и в жертву пойдёт она. «Это шутка да?», — дрожа от страха смерти, девочка не может с собой что-то поделать, она просто ребёнок боящийся умирать, крепко сжимая руки в замок, поднося их к лицу в молитве, некая часть её просит Богов, чтобы всё оказалось сном. — «Я не хочу умирать. Пожалуйста, пусть ребёнок окажется девочкой. Пожалуйста!»        И Сугуру не зря смог понять одноклассницу. Любому ребёнку страшно умирать, Токугава не стала исключением под давлением своих чувств и эмоций. И она продолжала думать так вплоть до тринадцати лет, пока младшая сестрёнка не произнесла свои первые слова, поражая в самое сердце. Уже тогда они узнали про необычный шарм. «А если родится девочка, а проклятия навредят ей и матери, нет… неправильно, надо попросить отца отселить меня в другое крыло», — настоящие чувства на половину верные, она боится навредить ребёнку, ведь в случае смерти малышки придётся заводить третьего и если будет мальчик. Она станет жертвой, но подстраховаться стоит уже сейчас. Техника в то время не могла точно показать кто родится мальчик или девочка, потому вплоть до последнего момента Инори и её родители были напряжены и роды матери дались весьма тяжело требуя долгую реабилитацию. И к тому былому счастью родилась девочка в столь необычное время в один день с огромной разницей с днём рождения старшей. Судьбу малютки предрешили до момента зачатия в случае рождения девочки, маленькой и столь незащищённой от этого жестокого мира. Супружеская пара плакала, но глава прав у них нет выбора, иначе последствия заберут куда больше жизней, если не преподнести одну единственную. Упираясь от милой случайность девочке далее созвучное имя, Минори, рассказывая об этом показывая неокрепшего ребёнка старшей сестре. Она улыбается протягивая сквозь дрожь младенцу свой палец позволяя схватить себя и мысли далеко расходятся с красивой картинкой. «Ах», — облегченно вздыхая про себя, желтоглазая радуется не рождению новой жизни, а следующему факту: «как же я рада, мне не придётся умирать»        Всеми силами держа дистанцию между собой и сестрицей, каждый раз проходя мимо, Инори вынуждена оборачиваться на смех и просьбы ребёнка начинающего плакать стоит ей показаться на глаза и тут же уйти куда-то по своим делам. Она не хочет привязываться. Она не хочет жалеть. Но также Токугава взрослеет и её чувства, как и любого человека со временем меняются. Это нормально жалеть о своём прошлом и ошибках, поспешных мнениях, но принять это девушка сможет ещё не скоро, пока однажды не переговорит с Сугуру по душам, опуская стены своего острова всего на одно мгновение. Минори стала для неё всем, а родители, зная о судьбе, всем угождали маленькой девочке давая насладиться короткой жизнью по максимуму, балуя. «Сестренка Инори», — первые слова девочки каждый раз больно бьют по душе, и с каждым повторяющимся словом, пока мама убежала к своему мужу желая сообщить о первых словах, сестры остаются наедине. Инори тринадцать и прямо сейчас вновь позволяя ладошкам коснуться, её судьба до жути несправедлива. Девочку хотят лишить всего, радости первой любви, взросления, обнаружения хороших друзей, иначе будущее. «Разве… это правильно?», — поднимая малютку на свои руки девочка смеётся всё время касаясь своими ладошками до лица сестры и какой-то момент она любопытно хлопает глазами спровоцировав на слёзы. Именно в этот момент крепко прикусив губы, Токугава решилась, она не даст этому слабому огоньку жизни угаснуть, поддерживая тепло своим пламенем, даря столь желанную любовь.        — Прости меня, — пока родители не вернулись, признавать ошибки тяжело: — прости, что я была эгоисткой.

***

       Писк приборов, неприятно бьющих по ушам, мешают пациентам, прибывающих в сознание, спать, но для отключившихся, всё происходит совершенно иначе. Аппараты, поддерживающие жизнь и показывающие показатели биения сердца с разными вторичными данными медленно досаждает ушам приходящей в себя русоволосой девушке. «Отвратительно… опять сон о прошлом», — допуская ошибку меняя положение, вытягиваясь вперёд на больничной койке, Инори ощутила острую боль в левом боку, мгновенно схватываясь за область ранения. Оглядываясь по сторонам, её не надо водить за ручку и объяснять, что после стольких пулевых ранений и одного критического, девушка с успехом загремела в больницу, получая профессиональную помощь. Висящее в палате часы показывают примерное время для посещения и именно в момент бросания взгляд по сторонам, в поисках любой вещи для подачи сигнала, дверь в палату открывается, заставляя людей пересечься взглядом. Отец девушки придерживая в одной руке цветы, а второй продолжая держаться за дверную ручку просит подождать, уходя прочь, вероятно за врачом, ведь потерянное лицо Инори говорило о многом. Только через полчаса они могут нормально поговорить после предварительно осмотра и назначения курса реабилитации. Шамана выпишут через несколько дней, ведь провалялась она для пулевых ранений долго. Усталость сказалась на ней уже не в первый раз. И первым делом, девушка задала столь важный для себя вопрос, цела ли младшая сестра.        — Она проплакала ещё пару дней и успокоилась, — оставляя цветы в небольшой стеклянной вазе, балансируя ими, не позволяя жидкость и самим цветам упасть на пол. — Что касается тебя, сама слышала… для неудачницы у тебя много удачи.        — Пап, — растягивая слово, подправляя одеяло на своей кровати, девушка скрывается от его глаз под теплым другом человечества, но в словах родителя есть доля правды. Пули не задели важных органов и кости, позволяя без проблем вырезать их. — Прошу, перестань шутить. Ну, а что с моей учёбой?        — Внеплановые выходные дочурка, — выставляя руки по сторонам, а позже переводя их на свои бока, мужчина чем-то недоволен. — Может, ты пообещаешь не влезать в подобные передряги?        — Не начинай, — недовольно закатывая глаза пока её не видят, Инори рада, тему о школьной жизни не продолжают, только от давления злого взгляда даже под безопасным одеялом сложно деть, особенно когда к тебе присаживаются рядом, хлопая по голове. — Обещать не могу, но постараюсь, сам знаешь жизнь шаманов и без того дерьмовая.        — Инори, не выражайся, — откинув одеяло, хлопнув дочери по голове в знак наказания, он заставляет русоволосую извиниться. — Хорошая девочка.        Раны не смертельны, но от дополнительно отдыха девушка не хотела отказываться, реабилитация необходима Токугаве для поднятия на ноги. С выпиской, израненные пулями руки и ноги избавили от бинтов, они перестают кровоточить, чему может позавидовать рана с бока. Врачи зарекомендовали менять бинт каждый день, смазывая выделенной мазью с двух сторон. В мире шаманов есть несколько больниц, где вопросов по типу, «Почему вы покрыты огнестрельными ранениями?» или «Как и чем вам оторвали руку?», не задают по несколько кругов. Внедренные люди помогают пропустить данные вопросы мимо. В такую больницу и загремела девушка, но выписывалась она с болью в сердце, не желая показываться в таком виде перед друзьями, ведь они не знаю причину исчезновения. Она не рассказала про похищение Сугуру, стоящему рядом, когда до неё дозвонился отец, сообщая неприятную новость. Она так и не ответила на те звонки Годжо и самое опасное, игра с огнём и ранами в присутствие Иери. Включая свой телефон в день выписки, зарядки немного, но процентов хватает для ознакомления со всеми сообщениями и просмотром пропущенных. Больше всего удивлял друг детства. «Разве мы не в ссоре?», — с удивлением насчитав больше ста пропущенных, желтоглазая сглатывает свою слюну, представляя трёх демонов во плоти, готовых сожрать её, стоит показаться на глаза. Судьба в некой мере издевается, не прошло и десяти минут с включения телефона, так последовал звонок от Годжо всё с той же фотографией парня, где она улыбается после дня рождения друга, зарядив по шаману тортом. Конечно, Инори сбросила звонок, несколько раз переводя телефон в окончательный сон предупредив отца. Всё же им никто не рассказал или самим не хватило смелости заявиться к родным, либо не хватило времени. С другой стороны, шаман не в первый раз пропадает на неделю. В голове постоянно звучит собственный панический смех и возможные выходки, как говорится, мокрым из воды выйти нельзя, если ты не утка.        Получив новую форму от отца, ведь в семейном доме теперь тоже хранилось несколько пар на случай экстренного возращения, после которого придётся сразу идти на занятия совершенно чистой и опрятной на первой взгляд. Переночевав одну ночь дома, в кругу семьи, заодно успокаивая Минори, шаман вернулась на занятия. Пришлось выехать за несколько часов, чтобы оказаться в классном кабинете наверняка первой, не попадая под злые взгляды и убегать закрывая за собой дверь с внезапным возвращением. Утыкаясь в парту лицом, держа поблизости руки, в какой-то момент дверь кабинета открывается, а шаги пришедшего маячат о пути к ней, через несколько секунд ударив по голове ученицы легким ударом журнала, провоцируя легкий вскрик и вздрагивания. Учитель рассказывает верное предположение, он знает обо всем, но не друзья Инори. Подержавшись руками несколько секунд за ушиб, а потом, опустив их по разным сторонам с некой долей обиды рассматривая фигуру учителя, покидающего кабинет предупреждая, что у него собрание, а значит, первые часы ребята посвятят самообучению, возможно, практике на поле. «Киоко с этого дня дежурит в медпункте всю неделю», — единственные слова, порадовавшие Инори за это утро, звучат как пение тысячи ангелов. Самая понимающая сопровождающая из старших шаманов во время своего дежурства в медпункте в любое время принимала больных с объятиями, иногда пользуясь этой добротой, находя лазейку с шансом поспать несколько часов в середине рабочего дня, ссылаясь на головную боль и усталость, Токугава могла уйти с занятий. Дожидаться определённого момента всегда тяжело, время растягивается, но и такие ожидания однажды заканчиваются.        — И-но-ри-чан! — Два звонких голоса, «бьющие» с разных сторон по ушам, друзья подрались к своей жертве, положив руки на плечи, они вновь произнесли имя с интонацией так не любимой Токугавой, каждый раз предвещающая беду. — Ничего не хочешь нам рассказать?        — Да хорошо! ХОРОШО! — Вскинув руки, заставляя ребят сделать по шагу в сторону, Инори утомительно вздыхает, прослеживая взглядом, самого заносчивого ученика рядом нет. — Только заранее! И не щипать меня за бока, я получила огнестрельное ранение…        Рассказывая о случившемся друзьям, упираясь мягким местом о свою парту, с виду разговор кажется обычным и с окончанием, друзья делятся своими новостями, смеша русоволосую. Инори зря боялась их злости. Рассказывая с какой кислой миной ходил всё время Сатору, показывая фотографии недовольного шамана, чьи надутые щеки забавно выпирали очки, от смеха у шамана разболелись не только скулы, но и живот. Но подколоть его не получится. Они всё ещё в ссоре. С другой стороны, любопытство брало вверх, ведь больше ста звонков озадачили, не успевая поинтересоваться, продолжая немного смеяться, вытирая слёзы с уголков глаз, дверь в кабинет с грохотом открывается. Беловолосый смотрит на своих друзей, а смеющиеся в свою очередь на застывшего парня, продолжающего держать руки в карманах. Морщась от недовольства, его брови немного опускаются вниз под небольшим углом, а он продолжает сокращать расстояние. «Он чертовски зол», — именно так подумала Инори, когда её руку бесцеремонно хватают, притягивая ближе к себе, вынуждая приподниматься на носки следом, почти оказываясь на одном уровне с лицом друга.        — Где ты была больше недели и почему не отвечала на мои звонки? — Чуть сдерживая «пар», недовольство всё ещё на лицо, друзья не знают, что в тот день у шамана хватало смелости на извинения, но собеседница не воспринимает его серьёзно, сдерживая нотки смеха слегка прикрывая рукой лицо. — Ты вечно твердишь, что я веду себя как ребёнок, но сам-        — Но ты серьёзно ведёшь себя как ребёнок, — поворачивая голову в сторону, тыкая в парня пальцем, Инори верит в этот факт после многочисленных доказательств, а вот ей просто смешно. — Может, отпустишь мою руку Годжо? Знаешь… ты, тоже причиняешь боль.        — Тц, — отпуская запястье девушки, наблюдая, как она перетирает его после знака друзей не вмешиваться в этот разговор, после всего Инори улыбается, но улыбка далеко недобрая, она зародилась на фундаменте недовольства. — Но где ты пропадала?        — А я обязана отвечать? — «Черт, да я играюсь с огнём, снова», дерзя парню думая, что добром это не кончится, девушка разводит руками в стороны, утомительно мотая головой, слова в которых она нуждается, не звучат. — Может всё же ты, Годжо, хоче-        — Неужели так сложно ответить?!        — Неужели так сложно извиниться? — Изменив вопрос, девушке надоедает терпеть такое отношение, её второе внутренне терпение и злость, державшаяся под замком во время ссоры, выходит за пределы рамок, позволяя взыскать остатки своих чувств. — Я не кукла Сат-… Годжо, а если и кукла, то точно не твоя. Я не обязана отчитываться о каждом своём действии, особенно тебе. Кто ты мне? Отец? Дедушка? Брат? Парень? Ты не часть моей семьи. Как друзья мы в ссоре, а столь нужные извинения с переживаниями за чужие человеческие жизни я не услышала. Неужели тебе сложно принять факт своих неверных высказываний?        — Я, — не находя слов, любимая одна из немногих провоцирует ступор, не в силах найти подходящие слова Сатору приходится импровизировать и одновременно сжимать от злости руки, они поменялись местами и теперь слова девушки ранят его, в особенности семейная часть. — Если бы прислушалась к моим словам и давно уехала домой, с тобой не случилось бы всего этого, особенно ссоры.        — Стрелки не переводи, — монотонно и самое главное, мгновенно, выдавив комментарий, Токугаве не нравится темы, к которым каждый раз сворачивает друг детства. — Я не понимаю тебя Годжо. Не понимала и думаю, никогда не пойму. То с нашего знакомства мы общались как друзья, я считала тебя хорошим напарником и другом, но резко изменив свои взгляды на жизнь, ты отталкиваешь меня как магнит. И знаешь? Самое главное, эту дыру создал ты! Почему? Мне тоже не понять.        — Хватит бросаться колкими словами! — Девушка действительно могла ответно резать по сердцу невидимым ножом, не осознавая факта, перед ним стоит не та девочка, которую он знал, а вполне взрослая девушка со своими взглядами и подходом к жизни, но она не видела важного, проявляемой любви, пусть и такой необычной. — В таком случае ты слепая идиотка!        — Да-да, знаю! — Иронизируя слова, соприкасаясь основными выступающими пальцами с большим, передразнивая шамана, Токугава скрещивает руки на груди, не переставая и на секунду смотреть сквозь его очки, стараясь всмотреться в хрустальные глаза. — Но отменяет ли это факта, что ты первым ранишь меня?        — … нет, — честно отвечая на вопрос, стиснув зубы, Инори не собиралась отвечать на свой вопрос, как делала ранее, вынуждая собеседника принять очередной факт, она права. — В таком случае, если ты серьёзно не понимаешь меня, — успокаивая своё сердце, снимая тёмный очки, одним движением кинув их в сторону лучшего друга, решаясь на экстремальный шаг, Сатору знал с самого начала, они оба играются с огнём: — если ты, хоть немного хочешь понять меня! Мне хватит и одной минуты, чтобы до тебя, Инори, дошло! Только закрой свои глаза и перестань смотреть на меня так!        «Хорошо», — не изменив своего положения, соглашаясь с другом, девушка опускает веки, плотно зажмурившись, она без понятия о чём думает и хочет сделать Годжо. Но рискнуть стоит, вдруг он извинится? Ну, или изрисует лицо маркером. Мысленно отсчитывая от шестидесяти слыша странные звуки у себя за спиной, их одноклассники тихо смеются и кажется, в спешке что-то ищут в своих карманах, когда руки сильнейшего опускаются на плечи собеседницы. Он слегка дрожит, нервничает, по одному прикосновению ясно. Но чего именно боится парень на десятой секунде, девушка всё также не осознаёт. Она не видит его покрасневшие щеки и как медленно к губам приближаются чужие. До этого дня Инори продолжала верить, её не любят. Была права девушка? Ответ — нет. Больше всего Сатору боится быть отвергнутым, что его оттолкнут прочь нежные женские руки, не отвечая на чувства или не пытаясь понять их с первого момента. Сейчас он не может позволить себе большего, боясь также ранить Инори, обходясь обычным поцелуем, в итоге закрывая свои глаза с ответным страхом дальнейшего. «Она переживала?», — губы Токугавы достаточно сухие и надавливать на них нельзя, особенно хорошо это ощущается из-за предварительного облизывания собственных. Они максимально близки в физическом плане, в это время девушка теряется в себе, просчитав где-то до тридцати становясь похожей на живую помидорку. Всё что творится у неё в голове одновременно с отсчитыванием это повторяющаяся звук одиночного «А» превращающийся в крик непринятия ситуации. Пятьдесят секунд, сдерживать полностью обещание невозможно, открывая одновременно с Годжо глаза, не находя себе места, Инори впервые находит их не просто прекрасными, девушка готова утонуть в них. Пятьдесят четыре секунды, медленно потянувшись к плечу друга воспринимая всё за сон, его руки также изменили положение, перейдя к талии сильнее прижимая к себе заключая в объятия. «Он серьёзно покраснел?», — всматриваясь в лицо отстраняющегося покрытое легким румянцем, Годжо продолжает сдерживать её, но не находя место взглядом, девушка приоткрывает рот не в силах сказать что-то, также забываясь. — «Вы… шутите? Это не серьёзно? Я точно ещё не сплю? Значит… Сатору серьёзно…»        — Д-д-д-ду-ра-ра-к, — заикаясь наконец-то понимая, своими колющими словами Сатору желает исключительно защитить, обрывая девушку от миссий и получения различных ран, реальность выводит на нужную тропинку его чувств и отношений, отрицая реальность. — САТОРУ, ТЫ ИДИОТ ИЛИ ДА?        К клубку нити подкидывают ещё один схожий по цвету, запутывая не только отношения, но и мысли девушки перестающей трезво мыслить, стараясь отстраниться, сильнее ударив парня по груди делая несколько шагов назад Инори мотает головой. Не обращая внимания на одноклассников, её эмоции заглушает резкая боль в боку: «Кажется, открывалась рана». Громко сглатывая, не позволяя Годжо прокомментировать ситуацию, Токугава просит не говорить, уходя дальше, приближаясь к заднему входу-выходу в кабинет. «Нельзя», — продолжая рассуждать про себя, Инори вспоминает относительно недавний разговор с Гето и его высказывания эхом раздаются в душе пытаясь перекрыть дверь лентой с надписью «стоп»: — «Ему будет больно, это неправильно, а я вновь стану эгоисткой». Не озвученные слова и искренние чувства, шамана боится их. Проще убежать и спрятаться. Ноги дрожат и неприятно подкашиваются в лице друга или… уже кого-то большего видна паника, Годжо не восхищён реакцией, стараясь произносить имя любимой, прося не уходить.        — Нельзя, это не правильно, — смотря в пол сложно представить будущее, в котором её не будет не только как любимой старшей сестры, но и девушкой. — Всем будет больно… всем нам, будет больно…        Подхватив Чёрное затмение, упирающиеся об школьную парту хозяйки, девушка в панике убегает в медпункт, прося не преследовать её, громким хлопком закрывая дверь комнаты ведущей в класс. И так трое одноклассников и по факту друзей остались стоять в ступоре, и лишь одному Сугуру известно значение последних слов, давно оборвав запись видео в своём телефоне, он не спеша подходит к другу, желая утешительно ударить его по спине за компанию с Секо. За эту компанию минутой ранее они подготовили телефоны увековечивая сцену навсегда в своих телефонах и если брюнет завязавший сегодня свои длинные волосы в хвостик делал запись, то умелая девушка с разных ракурсов умудрялась перебегать пока друзья стояли с закрытыми глазами, фотографируя их. Два сапога пара в плане подколов над «голубками». Что касалось Сатору, приподняв руку вверх, желая ухватить девушку за руку, конечность продолжает висеть, он потерялся где-то в своей бесконечности. Изначально надеясь на счастливый финал, достигнута нейтральная концовка.        — Меня… отшили? — Неоднозначное поведение подруги детства и её слова запутывают ответ, забирая протянутые очки, голубоглазый слегка всхлипывает носом, бежать следом неправильно.        — Утешительные фотографии по сотке, — переглянувшись с Гето кивнув друг другу, парочка садистов разряжает ситуацию демонстрируя контент на века. — И что-то подсказывает… видео за тысячу от Иери?        — А у меня есть выбор? — Доставая кошелёк из кармана плотно сидящих на нём школьных брюк, беловолосый не впервые платит за эксклюзивы, продолжая всхлипывать носом и удерживая слёзы обиды тяжело. — Мне полный комплект услуг, пожалуйста.        И когда учитель вернётся в класс, озадачено осматривая своих учеников интересуясь случившимся одновременно задавая вопрос, куда делась четвёртая ученица, Секо кратко отвечает про милую любовную сцену, подавая другу новый бумажный платок. Тёмные очки, изначально предназначенные для крутого внешнего вида и пафосного хвастовства перед девушками, когда парня просят показать лицо, сейчас скрывают красные веки. «Нет», — плохо слушая теоретическую лекцию, шаман балансирует своей ручкой на одном пальце, не позволяя предмету упасть как своим отношениям: «надо пойти и поговорить с ней, иначе мы навсегда останемся в этом тупике». С трудом дожидаясь окончания урока, покидая с друзьями помещение, впереди, из-за нового собрания учитель покинул своих ребят во второй раз, предоставляя им свободу действий старшеклассники разошлись на индивидуальные тренировки. «Потренирую свои мозги и поем сладкого, не теряйте», — помахав друзьям рукой, слова Сатору звучат неестественно, потому ему желают исключительно удачи и крепких нервов. В особенности крепких нервов, которые пригодятся ему в ближайший час. Не представляя, куда именно могла убежать любимая, ведь в своей комнате Инори не оказалось, парень проходит мимо пруда, замечая впереди странное движение. Маленькая девочка старалась скрыться за старинными фонарями, покрытых в разных местах зелёным мхом, их давно перестали использовать по предназначению, а сама конструкция позволяла с легкостью спрятать за собой пятилетнего ребёнка. Выдавая необычное «эххе», со стороны парень похож на хулигана и он знал это, и с легкостью предположение сходилось с реальностью на пятьдесят процентов. Вертясь на месте, желая внимательно рассмотреть малютку, девочка похожа на испугавшегося котенка, попавшего в незнакомый дом к новым хозяевам. Нахождение ребёнка, на базе без сопровождающих, это ненормально. Приседая на корточки, отрывая пятки от земли, Годжо упирается своими руками об выступающие колени, первый шаг, установить базовые отношения и один рост необходим, чтобы не пугать своими габаритами. Инори придётся подождать.        — И так, — из-за его голоса, девочка с тёмными волосами вздрагивает, оглядываясь по сторонам, выискивая лучшее убежище: — мисс вы потерялись или кого-то ищите? — На поставленный вопрос ребёнок недовольно надувает губы, отстраняясь от старшеклассника, приближающегося к ней небольшими скачками со своего положения. — Ох, не бойся, если родители запретили тебе говорить с незнакомцами, то я никто попало. Годжо Сатору, собственной персоной.        — Сестрёнка говорит, что беловолосые парни приносят несчастья, — девочка подаёт голос, но выходить из своего укрытия она не намерена, как маленький зверёк, она не доверяет парню. — Им нельзя доверять, иначе проблемы будут ходить за мной по пятам, а у вас дядя, белые волосы! Особенно беловолосые парни самые опасные, проблемные! Будет много проблем!        — Ахахаха, — рассмеявшись, сдерживая злость, Годжо прекрасно знает перед ним обычный ребёнок, но слова малютки смешат от души, заставляя думать, «Теперь мне интересно посмотреть и узнать кто твоя сестрёнка, букашка». — А если на полном серьёзе?        — Я ищу сестренку, — юная собеседница опускает взгляд вниз, скрывая свои жёлтые глаза напоминающие Годжо о ком-то, но анализировать не получается, постепенно увлекая продолжающейся историей: — чуть больше недели назад меня похитили… и сестрёнка пострадала. Она пролежала долго в больнице и вчера вечером навестила нас. Как говорит папа, сестрица спит как убитая, поэтому я… залезла ей под кофту и увидела окровавленные бинты. Я хочу попросить её остаться со мной на неделю и позволить ранам зажить полностью. Я… я не хо-чу, чтобы она ненавидел… -ла ме-ня.        — Так, — опустив свою руку на черноволосую макушку, собеседница медленно вздрагивает, позволяя своим слезам стекать на землю, покрывая асфальт небольшими каплями, только слёз на седую голову ему не хватает. — Не реветь.        — Но вы сами похожи на человека, который недавно плакал, — от прямолинейного замечания ребёнка, Сатору с трудом сдерживается, поправляя средним пальцем тёмные очки, слегка спавших с него. — У вас тоже проблемы дяденька?        — Во-первых, — выпрямляясь на месте, Годжо не устраивает такое отношение ребёнка, ведь он старше, предположительно на десять лет, плюс-минус три года, ведь внешность бывает обманчивой: — я не дядя! Можешь называть меня братец Сатору! — Но от заявления парня, поднявшего палец вверх, девочка переменилась в лице, сощурив глаза недовольно повернув голову в сторону, эта реакция напоминает ему кого-то близкого, а его словами персона явно недовольна. — Или просто Сатору. Во-вторых, да у меня проблемы и это нормально, как и принимать помощь для их решения, потому…        Вытягивая руку дожидаясь, когда девочка схватит его, парень не может оставить ребёнка одного, как бы мерзко ему не было от общения с детьми, но у него есть сердце. Неуверенно протягивая свою небольшую детскую ладошку, девочка не успевает опомниться и визжит, обманным путём её схватили, позволяя смотреть на всё с высоты взрослого человека. Идя туда, куда глаза глядят, расспрашивая о внешности старшей сестры, которой так восхищается потерявшийся ребёнок, Годжо выкатывают целую лекцию о том, как крута неизвестная девушка. Но больше всего его настораживает внешнее описание незнакомки и всё такие же знакомые реакции по поведению с жестами возмущений. Под описание попадает один человек, у которого есть младшая сестра. И особенно настораживают знакомые жёлтые глаза с любопытством смотрящие то на него, то изучающие территорию. «Мисс, а вы так и не представились», — подкупая девочку конфетками доставая их из своего кармана, подобно женской сумочке, у Годжо могло найтись всё. Почти всё.        — Я, — придерживаясь за плечи парня одной рукой, когда они поднимаются вверх по ступенькам, продолжая исследовать территорию, выискивая таинственную незнакомку, брюнетка ни разу не произнесла имя старшей сестры и своё: — Токугава Минори.        Если Годжо и умеет материться, то это первый раз, когда шаман совершает действие про себя, ведь если девочка запомнит каждое его слово и расскажет кому-то из своей семьи, кара Инори будет ужасной. Без проблем удерживая малютку одной рукой, свободной парень потирает переносицу, слегка спустив с себя очки. Он не был готов к такому повороту, а проверить проклятую энергии девочки, забыл. Ранее подруга детства не позволяла приблизиться к младшей на сантиметр, а про фотографии она молчит, ревнуя сестру ко всем подряд, делясь радостью исключительно с Секо. «Поздравляю, цель наших поисков сходится, я знаю твою сестру», — удивляя девочку склонившую голову в сторону, пропуская мимом ушей нескончаемые вопросы в каких отношениях состоит парочка взрослых, в один момент Минори недовольно фыркает подобно сестре скрещивая ручки на груди, их реакции идентичны. И весь водопад вопросов прослушивался исключительно от осознания ранее сказанных девочкой слов о похищение и ранах. Сдерживая свои руки, не сжимая в них невинного ребёнка оказавшегося в ситуации жертвой, Инори могла попросить о помощи, продолжая крутить анализ обладатель необычных глаз вспоминает то столкновение за углом. Первые секунды у возлюбленной прослеживался испуг, но не от столкновения с Годжо. Она боялась за жизнь младшей сестры, спеша домой к родителям.        — Сару! — Сокращая имя шамана до созвучного на их языке словом «обезьяна», девочка недовольно шевелит своими ногами в разные стороны, её поведение провокационное. — Почему вы замолчали?        — Да так, — осознавая всю паршивость своего поведения и чувств, основываясь на высказанных малюткой фактах из истории Годжо разворачивается в другую сторону, подруга может находиться только в одном месте: — кажется, я знаю местонахождение твоей глубокоуважаемой старшей сестры.        — А не проще позвонить ей на телефон? — Колкие неосознанные замечания, вновь заглядывая в будущее наперёд, случайности высказываний мыслей и догадок Минори будут бить по всем. — Или! Вы как беловолосый друг бесите сестренку! Точно, так вот на кого она вечно кричит и жалуется! А! Точно, Годжо Сатору, парень, приносящий несчастья на её голову! Ва-ва-ва, жуть, бедная сестрица.        Всё же сестры с приличной разницей в возрасте схожи: «Они точно спелись, либо у Инори есть гадкая сторона». Приближаясь к медпункту, девочка просит отпустить её, но Минори не намерена отпускать огромную руку Годжо, только сейчас отмечая габариты парня и как он, широк в плечах. Признавая красоту не переставая мыслить вслух, девочка всё равно отмечает, он не в её вкусе, спеша куда-то вперёд и для собеседника бег малютки схож с его обычными шагами. Похожая на ниндзя, устремляясь вперёд, милый детский рюкзачок в форме чёрного кролика развивался следом за хозяйкой, ведь внутри почти ничего нет.        А где-то ранее, вернее, в медпункте Инори сидела на койке, позволяя обработать свою рану с нуля и перевязать Киоко умелыми руками. Старшая по званию встретив ученицу, выронила из рук кружку с чаем, разливая жидкость на полу и задевая стол, пачкая документы, уже по первому взгляду от кровавого пятна на форме становится не по себе, а снимая тёмную одежду, демонстрируя белоснежную рубашку, таковой полноценно, вещь назвать нельзя. Материал быстро впитывал в себя всё, очерчивая зону ранения странным бесформенным пятном, отстирывать одежду предстоит долго под струями ледяной воды. «Носи до полного выздоровления другую футболку под основной формой», — закончив свою работу, девушке не даёт покоя странное состояние пациентки временами красневшей на пустом месте, но прямо лезть в личную жизнь она не может. Это последние мгновения золотой поры, после которой на шее замкнется ошейник следования правилам. Заматывая остатки бинтов на один из пальцев, думая, что в следующем учебном году Инори повысят со второго до первого ранга, когда двое парней тасуются в особом, Киоко задают неоднозначный вопрос. Повторно сбивающий с ног. «Киоко, вы не знаете, как можно понять любите ли вы человека или нет?», — Токугава сомневается в себе и чувствах, считая, ответь она сейчас, это будет не только эгоистично, но и глупо. Однако ответ даёт огоньку продолжать загораться эмоциями, от своей фразы девушка сама краснеет, скрываясь за полками с медикаментами: «Если твоё сердце бьётся сильно, а щеки красный от стыда представляя себя прижатой к стенке тем кого ты любишь… возможно да, но Инори-чан у всех происходит по-разному». Выписывая справку для дедушки израненной зная о его давлении, Киоко приукрашивает ранения, заставляя девушку поспать ещё несколько часов пока первые уроки лекций не закончатся. Когда Сатору гулял в поисках незнакомки в необычной компании, а Токугава с трудом проснулась, часы медленно пересекали обеденное время, нагнав чувства голода заставляющее поскорее встать с койки. Под постоянные тихие звуки щелканья ручкой создаваемой Киоко при составлении отчёта, девушка потирает слипающиеся глаза, вытягивая руку к телефону недолго пытаясь понять причину тёмного экрана после многочисленных нажатий на кнопки и сдвига клавиатуры вниз. «Так, ты офигел не работать? Недавно купи-… а стоп», — крепко зажимая клавишу включения, припомнив утренние события, телефон в красной основе медленно включается с ходу выдав на главном экране несколько пропущенных звонков от одноклассников и три сообщения от отца, превратившиеся за одну секунду в четыре: «Э? Что с папой?». Открывая с главного экрана сообщения от отца за последние две минуты пришли максимально странные и короткие сообщения, заставляющие изгибать от удивления брови. «Инори это срочно», «Как увидишь сообщения», «Позвони мне!», «Немедленно!», разбив всё на несколько частей девушка, не выходя из сообщения, нажимает на кнопку звонка из-за системы и запрограммированного продукта, позволившая сразу позвонить человеку, чьи сообщения приходится читать, шаман слышит всего один гудок, а позже шум с другой стороны. Люди кричат, поднялась паника, в которой громче всех орёт отец Токугавы, через несколько секунд поднося трубку ближе к губам, прося дочку не кричать от следующего заявления: «Кажется, Минори опять похитили». Но к его словам не прислушались. Громко заорав, от ультразвука шамана Киоко вздрагивает, роняя на пол ручку, немного подпрыгивая на стуле.        — Да вы издеваетесь? — Удерживая телефон между ухом и плечом, девушка накидывает на себя верхнюю часть формы с одной стороны, одновременно засовывая ноги в кроссовки, выслушивая примерные подробности. — Как это «не знаете кто» и «когда»?        — Инори, никаких резких движений! — Киоко, вскочившая следом за девушкой, не успевает сделать и шагу, наблюдая как пациентка перемещает телефон, забирая с собой оружие, ожидающее мастера между койкой и тумбочкой, закрепив на ремень, решая выбежать из лазарета. — Стоять! Нам надо обработать твою рану ещё раз!        — Подождёт моя рана! — Открывая дверь, девушка резко заворачивает в сторону, поскальзываясь на отмытом полу, легко соприкасаясь кончиками пальцев с поверхностью, почти целуясь. — Я звоню Иси-… де…        Чуть не упав под воздействием скольжения, пострадавшая не смогла увидеть, как к лазарету приближалась необычная парочка, а стоит выпрямиться в спине, желая застегнуть одну из пуговиц пиджака скрывая творившуюся «вечеринку» на рубашке, Токугава замирает, напоминая статую. Отключив эмоции, думая, не издеваются ли над ней, к шаману со всех ног бежит младшая сестра, выговаривая её ласковое сокращение имени «Рии». В момент осознания глазами и головой, обрывчато выговаривая имя помощника отца, впереди шли, держась за руку, Минори и Годжо. Последний продолжает скрывать взгляд под тёмными очками. С другой стороны звонка имя старшей дочери семейства произносят несколько раз, интересуясь всё ли хорошо, пока в это же время брюнетка обхватила ногу старшей сестры, надувая губы в знак протеста. «Пап… отбой… она сбежала из дома… Минори нашлась, она стоит сейчас рядом со мной», — ударив себя по лицу, небольшое представление заканчивается, а сердце медленно успокаивается, возвращаясь к привычному ритму, второго похищения после выхода в школу она бы не пережила. Теперь подобно первенцу, минутами ранее, мужчина кричит, не видя телефон, отстраняющийся подальше от ушей, заглушая крики. Договариваясь, что Исида отвезёт девочку домой, шаман просит передать следующее: «Мы будем ждать у входа, к которому меня привезли в первый учебный день». В это же время под недовольные фырканья старшего шамана и взгляда Сатору, внимательно изучающий окровавленную одежду, на уме лишь младшая сестра к которой приходится приседать на корточки, любуясь её беззаботным радостным лицом. А в ответ зыркая, издавая звук «Jiiii», Инори подбирает в своей голове наказание. Легкие хихиканья, во время которых Минори прячет свои ручки за спиной, закрывая глаза, совершенно не чувствуя приближающейся бури и ураганных чувств нависших над сестрой.        — Ми-но-рин! — С угрозой медленно выговаривая слегка изменённое имя сестры, девушка потянула руки, к пухлым детским щечкам растягивая их в стороны стараясь не сорваться на крик и ругань под просьбы отпустить. — Ты осознаёшь всю пакость поступка? — Подхватывая девочку одной рукой держа у не израненного бока, маленький огонёк злости разгорелся, боясь представить последствий встречи сестры и дедушки. — Немедленно домой!        — Я вернусь домой только с сестрёнкой! — Недовольно замотав ногами виновница событий небольшими кулачками бьёт русоволосую по спине, позволяя бывшему сопровождающему заметить проступившие капельки слёз. — Почему ты всегда уезжаешь и оставляешь меня одну?        Продолжая игнорировать не только Киоко, но и желания сестры, Токугава проходит мимо сокурсника, недовольно удерживая сестру со своими проблемами, жалуясь на жизнь. «В следующий раз я не приеду на каникулах, останусь в общаге вот и играй с мамой», — скрываясь за углом от заявления ученицы необычного колледжа, её сестра кричит и плачет с новой энергией. Любому младшему ребёнку в семье не понравится, когда его просьбы проигнорируют, и не важно, старший брат или сестра, родители включены в список. Ошарашенный от вида раны Сатору, подобно любимой, застыл на месте заходя в лазарет, он интересуется состоянием девушки и чем конкретно необходимо обработать раны, забирая запасные лекарства, обещая оказать помощь. Завидуя Иери, парень не может оценить количество шрамов и внимательно изучить их все, зная только одно, их намного больше чем у него и Сугуру вместе взятых по простой причине, друг не позволяет к себе приблизиться, иногда атакуя на расстоянии в то время как сильнейший образует между собой и врагом ту самую «бесконечность». Исключением стал инцидент в начале года, когда бывший член клана Зенин переиграл всех в начале схватки, из-за чего у Сатору теперь есть небольшой шрам на лбу, парочка от колотых ран на ноге и один косой обхватывающий туловище. Осматривая запасные бинты и колбу с ладонь, заключающая в себе мазь зелёного цвета, Годжо сомневается: «Обработать раны… звучит дерзко, Инори откажет раздеваться. Придётся просто передать запаску и наказать обработать самой, дожидаясь окончания, стоя спиной или за дверью». Но проблемы накапливались сами собой. Подойти после всего сложнее, сердце бьётся от напряжения, Токугава не среагировала на него от сопровождения младшей. Реакция может оказаться любой. Выходя из тёплого помещения, обращая свой взгляд на небо, тучи постепенно сгущаются в одну огромную, дождь передают на завтрашний день, но зная все законы подлости, приходится вздыхать. Добираться от зданий без зонта сложно, особенно когда у Сатору его совершенно нет. «Придётся подождать пару часов, когда она расстанется с сестрой, ещё не время», — придерживая в руках «гостинцы» из лазарета, беловолосый красавец уходит в сторону общежитий, караулить подругу детства в гостиной комнате, возможно выясняя отношения до конца. Очки слегка съезжают на нос, но для шамана это выгодно. Румянец спрятали вновь.        И когда Годжо терпеливо ждёт Токугаву, русоволосая девушка несколько раз чихает, продолжая удерживать сестру на весу одной рукой в силу разницы возраста и веса ребёнка продолжающего истерить и вырываться. Минори показывала всю прелесть детской энергичности, шевеля руками и ногами в разные стороны под собственный плач, требуя немедленно отпустить её на землю. И так крики переросли в исключительные тихие слёзы со смирением перед старшей сестрой, ближе к основанию лестницы. Остановившись на месте отпуская убежавшую из дома позволяя небольшую свободу действий, Минори мгновенно садится на ступеньку, обиженно хныкая носом скрываясь от нависшей сестры. Всю дорогу Инори соглашалась на небольшие ругательства свойственные детям по типу «дура», «вредина», «эгоистка» и… она соглашалась в особенности с последнем под своё монотонное «да». В привычку вошло в любой плохой ситуации, гладить чёрные волосы и порой перебирать их разбивая на пряди, сейчас их длина доходит до лопаток и в одну небольшую часть вплетена бирюзовая лента являющаяся частью заколки. Один из подарков Инори всегда красовался на ребёнке, словно талисман, являясь, простой любимой вещью. «Обычный ребёнок… почему твоё будущее должны отдавать почитая традициям?», — притягиваясь к сестре второй рукой, Инори не спеша расплетает ленту желая перевязать по новой, она растряслась и вспоминая всё это совершенно неудивительно после энергичных порывов. Завязывая ленту, придерживаясь необычной методике, сестра незаметным движением за одну секунду ринулась в объятия, продолжая скрывать своё заплаканное лицо. Аккуратно отстранив одну из рук отделяя от кровавой части на школьной форме, сестра пытается изменить позу под упорные шевеления и битья кулачками. Угрозы исключительно в воспитательных целях не повторят поспешных решений и убегать из дома не оставляя даже записку.        — Прос-ти, — разбив слово, не избавившись от всех последствий слёз, к лицу Минори поднесли носовой платок, позволяя утереть остатки капель и только потом высморкаться, отдавая вещицу в руки. — То-льк-к-ко не ухо-ди…        — Я всегда с тобой, — сказать, что вторая часть не задела шамана равноценно полному вранью, ведь сомневаясь в этой фразе в один день им придётся расстаться. — Но ты должна пообещать, что больше не заставишь меня и родителей беспокоиться за твою жизнь, хорошо?        В случае с младшей сестрой протянуть мизинец в знак обещания кажется милым действием и его пожимают, утвердительно кивая головой в дополнение с ответом. Остаётся только дождаться Исиду и, зная, что теперь процесс не будет особо быстрым. Как минимум после сообщения, что заместитель остался на совещание и машина приедет часа через три. Три часа, за которые девочка успела уснуть на ногах Инори, упираясь ей в грудь всё также относительно старшей сестры прибывая на ступеньках длинной белоснежной каменной лестницы. Расслабившись, боль нарастает с новым этапом, но рядом с сестрёнкой старшеклассница готова преодолеть всё пытаясь казаться всё такой же крутой в её глазах. «Интересно о чём они говорили?», — припоминая Сатору укрыть выступивший румянец после его действий невозможно, некая часть продолжает думать о нём, осмысливая чувства под названием любовь, конечно же Токугаву смутило, что они пришли в лазарет вместе, но в ту секунду. В ту секунду Инори думала о сестре и дико обрадовалась, что ситуация оказалась обычным побегом. И думая об этом побеге для девушки немыслимо тихо прокрасться в машину Исиды и приехать с ним в столь далёкое от дома место, но Минори удалось провернуть это действие, подняв шум. Представляя лица родителей и приближенных людей, девушка удерживает порыв смеха именно от этапа осознания желая увидеть лицо отца когда он закричал, заставляя убрать телефон далеко от уха. Дождавшись мужчину, долгое года сопровождающий Инори до школы, маленькую девочку уложили на заднее сиденье со всей нежностью, не тревожа милые сны, сквозь которые она порой произносит «сестрица». Перед тем как поцеловать детский лоб, шаман тыльной стороной руки проводит по щеке захват мизинцем в таком положение локоны, убирая их за ухо, желая спокойно дороги. Отпускать всегда тяжело. «В какой раз я махаю так в след?», — недолго совершая это действие девушка придерживается за левый бок одной рукой тут же покрывая её легким пятном крови, дела обстоят плохо, не в её пользу: «хочется спать… и желательно пару часов где-то не на глазах у всех… хочу спрятаться». Глаза разворачивающейся Инори слипаются, а сама девушка слегка пошатывается, не успевая пройти и одной пятой пути сворачивая в сторону, решая отдохнуть немедленно. Взяв остатки сил, углубившись на возможный максимум, постоянно оборачиваясь, проверяя, как далеко она отстранилась от лестницы, дополнительно скрываясь за дуплом старого дерева присаживая на землю покрытую травой. Многие листья слетают, часть уже преобразовалась в свои сезонные цвета, но кое-где прослеживался зеленый оттенок, именно такой листик из своих волос вытащила девушка. Держа его за стебель, прокручивая, позволяя совершать много оборотов вокруг оси, Инори ловит себя на противной мысли, озвучивая её.        — Глупый Сатору… и как после такого признания злиться на тебя? — Дунув на листок, отправляя его всё в не дальний полёт до земли, девушка вытягивает ноги, придавая себе максимально удобное положение для сна на природе, готовясь отключиться в любой момент, мысли путаются между собой. — Дурак. Но дать ответ я не могу, вот и поговорили перед уроками.        Засыпая как есть, девушка не боится случайно проспать всю ночь, ведь раньше уже был подобный опыт, на природе. Отправившись вместе с Иери на парное задание, полетев на Хоккайдо, неволей судьбы устраивая поход. И если она беззаботно подобно младенцу уснула, не боясь мелких проклятий ошивающихся по округе, с другом детства обстоят весёлые дела. Стрелки часов каждый раз пересекают новую цифру, возрастая, но терпение Сатору медленно кончается. Недовольно подергивая ногой заставляя вещи у рядом стоящего стола трястись, беловолосый перебирает всеми пальцами по локтям, боясь представить, на что отвлеклась Токугава не возвращаясь в общежитие из их компании её с уверенностью можно назвать самой большое соней. Конечно, если подвернётся возможность. Сорвавшись с мягкого дивана после замечания Гето, приходится опираться на былые слова русоволосой при пересечение отправляясь следом к входу, пользуясь своим ростом перепрыгивая через несколько ступеней. Рассматривая местность по остаткам проклятой энергии, солнце близится к горизонту, готовясь скрыться за его пределами на несколько часов погружая страну во тьму. «Ну и куда она пропала?», — сбросив звонок Годжо минутами ранее, созвонился с отцом Инори, спрашивая, не приехали ли она домой вместе с младшей сестрой, желая больше свободного отдыха пользуясь состоянием, предоставив всё прекрасным образом. Проблемно если родители начнут о ней беспокоиться по пустякам: «А вот и легкий след». Уловив небольшое кровавое пятно, от него начинают идти совсем слабые потоки знакомой жёлтой проклятой энергии, ведущие за пределы лестницы в лес. Недовольно вскинув брови прикинув, почему девушка двинулась в лес, путь длится не долго. Быстрыми шагами, перепрыгивая ветки и естественные кучки листьев, оставленные природой, знакомый силуэт беззаботно спит под старым деревом, вытянув ноги вперед не теряя баланса. Тихо присев рядом на корточках, осматривая рану со стороны, кровавое пятно на пиджаке не увеличилось в размерах к радости не став насыщенным, спокойное сопение под милую улыбку говорит только внешне, сейчас с Инори уже всё в порядке. Её просто дико клонило в сон и усталость сказалась. «Совести не хватает разбудить тебя», — повернув голову в сторону скрывая нижнюю часть лица рукой от стыда красноты, глаза парня всё равно судорожно бегают в разные стороны, отвести полноценно взгляд невозможно физически. Девушка, спустя столько часов сна не потеряла баланс, продолжая упираться спиной об дерево, даже руки не поменяли положения подобного ногам вытянутые вперед слегка растопыренные по сторонам в локтях, её ничего не смущало, особенно если учесть, что отыскать именно Инори по остаткам её проклятой энергии задача не из простых и подвластная только ему. Недовольно вздохнув, только на секунду у Годжо появилось желание украсть у Токугавы ещё один поцелуй. Но правильно ли это? Останавливаясь в паре сантиметрах от лица от движений головой девушки, в эту секунду ей снится что-то неприятное вынуждая вертеть головой в обе стороны.        — Чуть не оплошал, — вновь отвернувшись, собирая мужественность, Годжо одной рукой с легкостью мотает шамана в сторону, наблюдая, как слипшиеся глаза медленно открываются. — Инори тебе надо вернуться в свою комнату и обработать раны.        — Потом, — сквозь сон, девушка бьёт друга одной рукой желая отстранить от себя парня: — ещё пять… -десят минуточек.        — Ты не оставляешь мне выбора, — поворачиваясь к девушке спиной, нескольким сложными движениями Годжо умудряется закинуть её на свою спину ощущая как женские руки сами замкнулись в замок на шее, продолжая бормотать во сне. — Инори перестань своими жестами сводить меня с ума, заставляя желать большего… и так чувствую, что ты ненавидишь меня. Прошу, не ненавидь меня.        — Я не ненавижу тебя, — четкие слова, без запинки вынуждающие остановиться, парню не надо прикладывать руки к груди, а Инори ещё сильнее смыкает руки, утыкаясь носом в его шею дыша туда же. — Даже если твои поступки и мышление по отношению к другим мне противны… это не означает, что я полностью считаю тебя плохой личностью, всё же… ты спасаешь многих.        И так было всегда, как бы сильно не ранил своими поступками, парень и как в этом случае доведя всё до ссоры, девушка не могла ненавидеть его полностью. «Мне жаль, прости. Я был не прав», — желанные слова произнесены, игнорировать ситуацию больше невозможно, даже та ссора спровоцирована порывом их чувств и гормонов, идеальных людей не бывает. Старшеклассники знаю об этом не понаслышке и в некой мере, виноваты оба. Уже через пару секунд после извинений девушка тихо засопела, погружаясь в очередные сны, её мышление не просить помощи у Иери можно понять. Просить вечно помощи с лечением ран стыдно, а Годжо не может помочь, сейчас он умеет исцелять исключительно себя, пользуясь техникой в экстренных ситуациях. В общежитии их поджидал Гето, парень читал книгу, чью обложку невозможно разглядеть под углом даже когда её отставляют в сторону, отправляясь на дополнительную помощь открывать дверь в комнату сожительницы. Хихикая над состояниям друзей, просящих унисонным голосом замолчать, очередной раз демонстрируя прелесть знакомства с детства. И только назло Годжо его вызвали на срочное задание, в Токио произошёл взрыв, вызванный проклятием первого ранга из-за чего все привилегия попечителя отправились к отдыхающему Сугуру.        — Знаешь Инори, — забрав свою книгу из комнаты, когда друг покинул общежитие, Гето облокотился об дверь ведущую в основную часть комнаты сидя на холодном полу продолжая чтение на остановившейся странице пока девушка обрабатывала свои раны, потому они и создали такое положение. — Если ты думаешь, что будешь эгоисткой, то дай себе эту возможность. Возможность взять от этой жизни перед смертью абсолютно всё. Думаю, Годжо было бы больнее, не получив шанса признаться перед твоей смертью в любви.        — Сугуру, не лезь в эти разборки! — Инори выкидывала непригодные бинты в мусорку, но некая часть, живущая за стеной прислушивается к словам друга заставляя руки дрожать. — Я не дала ответа, пока мы возвращались, но… мне надо ещё немного подумать. Я сомневаюсь, что за столь короткий срок, переосмысливая наши отношения, полюбила его? Или полюбила?        — Признайся Токугава! — Звонко закричав, парень поднес руку ко рту стараясь увеличить свой голос на максимум. — Ты хочешь, чтобы Годжо прижал тебя! Ты жаждешь кабедона!        — ЗАТКНИСЬ СУГУРУ! — Девушка желает подойти и пнуть ногой дверь, заставляя друга потерять баланс, заполучив шишку на голове, но она не одета, а пальцы обмазывают раненое место зелёной мазью, краснея до кончиков ушей произнося следующую часть тихо. — Я всё ещё не хочу делать ему больно.