Мгновение когда противные звуки колокольчиков утихли, но дышит ли смерть в спину? Инори зная свой путь, уверенно ассоциирует, она держит сестру на своих плечах, желая вытащить малютку из петли неприятной судьбы, залезая в неё добровольно
Смотря вниз, руки погружены под воду, охватывающая всю округу, если бы девушка не сидела на ногах, а стояла, прозрачная жидкость едва бы доходила до щиколотки ног. Прибывая в тишине около пяти секунд, звуки традиционных деревянных сандалий смешиваются при наступлении на странную поверхность, образовывая шлепки. Они не совсем четкие, слегка приглушенные. Инори, вспомнив о случившемся, дрожит, ведь от приблизившейся персоны так и исходит огромный поток проклятой энергии ощущаемый каждой частицей её кожи. Сощурив глаза русоволосой немного страшно. Смерть, казавшаяся ей безболезненной, может приобрести неожиданную сторону, в которой её могут покромсать на части или совершить нечто ужасное. Но ожидания шамана не сойдутся с реальностью. Плотно сощурив глаза, когда личность остановилась напротив неё, отбрасывая тень, девушка на инстинктах сжимает руки в кулаки, создавая небольшую рябь, проходящая по воде несколькими круглыми волнами. Десять секунд. Кажется, оно опустилось на корточки. Еще десять сверху. Токугаву продолжают внимательно осматривать. Третья партия этого времени, жертва ещё жива. — Ты… Приятный женский голос, заставляющий не просто дернуться, одно первое слово завораживает мелодичностью и… добротой? Вместе с волной мурашек, возникающих одновременно по всему телу ещё раз, Инори поднимает голову вверх, замечая примерно на своём уровне беловолосую девушку необычайной красоты. Сев на корточки, незнакомка умудряется при осмотре подпирать свою немного склоненную в сторону голову, правой рукой. Произнеся «ты», она замолчала, всё так же присматриваясь к желанной собеседнице сощуривая глаза не находя им места. Одетая в одежду старых времен, выполненная в редких розовых и зеленых тонах на тот отрезок эпохи, во многих местах оголяет кожу странной девушки, пока лишь видно созданное специфичное «декольте» и плечи. Судя по небрежно завязанному поясу, Инори заключает вывод, с ногами дела обстоят примерно так же. Контакт их глаз. На Инори смотрят необычные, во многом плане, фиолетовые глаза со странным суженым зрачком, напоминая недовольную кошку. Или демона. «Они такие же», — сглотнув, Инори присматривается к зрачку девушки, замечая первое сходство: «Как и мои, они не чёрные, а средний цвет, между стандартным и основным цветом глаза. Тусклые!». Уставшие, дожидающиеся чего-то уже который век, но сдержанная улыбка так и вводит в заблуждение, что с девушкой все хорошо. Вновь, идентичное попадание.Да, они похожи
— … хорошо себя чувствуешь? — А? Искренне удивление с её стороны и вздох принадлежащий собеседнице, кажется, она ожидала этой реакции жертвы. Токугава приоткрывает рот, а в это время беловолосая, во время вздоха, раздраженно закрывает глаза, продолжая подпирать голову правой рукой, левая, ещё совсем недавно сжимаемая между ног и животом, тянется к лицу Инори. Ещё совсем недавно танцуя кагуру, девушка вновь плотно сжимает глаза, инстинктивно, но её одаривают легким щелбаном, понуждая потирать лоб в следующие секунды. Незнакомка потянула руку назад, желая ткнуть указательным пальцем в нос Инори, протягивая в двух местах «Baka». Абсолютно потерявшись в своих мыслях, Инори не следует пояснять, кто незнакомка и представлять во всей красе. Тамамо но Маэ, знаменитая девятихвостая кицунэ ради спокойствия которой она и танцевала необычную кагуру. Та, ради кого она по доброй воле отдает себя в жертву, спасая младшую сестру. Вместо привычных человеческих ушей по бокам, из макушки торчат лисьи и за спиной виднеются хвосты. И с ними она завораживающе красивая. Невозможно оторвать глаз, но… сглотнув слюну, перед шаманом проклятие. Так ошибочно в те дни подумала девушка, не зная, что ожидает впереди. Инори не забывает об этом даже на секунду, ей нельзя расслабляться, а если умирать, то с гордо поднятой головой. Представитель проклятий, как говорится злобная и безжалостная попавшая в особый ранг по многим причинам, в особенности из-за камня убийцы способного убивать людей после одного прикосновения после первого запечатывания одним шаманом. Развратница, в своё время только так жившая у императоров и высоко стоящих мужчин ради собственной выгоды. Внутри семьи также известно, что она любила убивать, потешая собственное эго. И во всем этом Инори уверена на сто процентов… как и сама Тамамо, готовая развеивать слухи и с удовольствием делиться информацией о ёкаях и своей истинной природе. — И? — Опять посмотрев вниз, оторвав взор от красивой кицунэ, девушка едва различает в этой глади собственно отражение. — Какая вам разница? Вы же всё равно убьёте меня прямо сейчас. — Каждый раз одна идентичная песня, — шлепок по лицу из-за которого на девушку вновь обратили взор, по лицу ясно, реакция Инори для неё подобно пытке. — Я, — показывая на себя, Тамамо меняет позу, опускаясь коленями на влажную поверхность, копируя позу собеседницы, указывая в следующую секунду на неё пальцем: — не убиваю вас. — … где скрытая камера? — Недолго подумав это единственное, что выдавливает из себя Токугава. — О, МАМИ! — Лисица вновь бьёт себя по лицу, готовая разрыдаться от усталости это далеко не первый раз, когда она попадает в такую ситуацию. — Почему клан забыл про условия? Мне плакать хочется! … в общем, так… кхм, как твоё состояние? Когда ты танцевала, пусть для тех дураков позади тебя боль не видна, но от меня не скроешь. Я видела с каким трудом и усилием тебя чуть не стошнило кровью. — Простите? — Изгибая бровь, Инори необходимо время и ответы, она трясется уже не столько перед страхом от энергии Тамамо, сколько от её заявлений. — Что вы сказали ранее… про условия? — Согласно договоренности с первым главой, — вставая с места недолго упираясь об голые колени, девушка выпрямилась во весь рост: — я забираю девушек в качестве сосудов и гарантирую им заботу, уют, тепло, дом и жизнь которую хотят они… НЕ СМОТРИ НА МЕНЯ ТАК! «Здесь точно где-то стоит скрытая камера», — абсолютное недоверие, Инори не уверена правоте слов и её эмоции запутываются. Информации слишком много. Первый глава, договор, сосуды, жизнь в своё удовольствие. Недоверие, из-за которого странная собеседница готова плакать, но вместо этого скрывает свое лицо за руками уже в третий раз, а затем в четвертый, спрашивая про самочувствие Токугавы. Но вместо ответа — тишина. Тень от челки скрывает глаза бывшей жертвы, она сомневается в правоте слов и заявлений. Это все ещё проклятие, которое может убить ради веселья. Тамамо но Маэ не впервые упирается в такую проблему. Пусть Инори и девятый сосуд, но это шестой раз, когда приходится расставлять всё по полкам здравого смысла. Пятый раз, задавая вопрос о состоянии, обещая ответить после ответа собеседницы, беловолосая пусть и смотрит сверху вниз, только она готова в любое время протянуть к сидящей свою руку. Она всегда готова протягивать эту руку, сколько потребуется жизнью. — Мне, — сжав руку в области груди, девушка продолжает мяться: — ужасно больно… — Оно и не удивительно ребёнок, — указывая на девушку, Тамамо злится за двоих, если не за всех пятерых: — моя сила способна вмешиваться в чужие мозги и при особых обстоятельствах я могу просмотреть отрывками воспоминания. Чем я и занялась, пока ты танцевала. Те люди, ответственны за твоё состояние… хочешь погадать о причине, по которой им не выгодна твоя жизнь? Подсказка, отравления начались куда раньше с зимы того самого года. Молчание. Во рту пересыхает. Вновь приоткрывая рот, девушке тяжело сказать ответ. Он только один и весьма очевиден. Пока Тама недовольно фыркает на людей, осуждая их глупые решения, отмечая, что шаманы не меняются и ради своей выгоды готовы идти на все. «Меня начали медленно отравлять после того, как я стала встречаться с Сатору?», — частично Инори не удивляется, шок за которым последовал истеричный смех после её предположения. Эти отношения были обречены на провал с самого начала. Пусти на ритуал младшую сестру, так Токугава старшая умрёт от токсинов через несколько лет, о чём в следующие секунды подтверждает тысячелетняя кицунэ. А всё кроется за простым человеческим фактором. Многие взрослые шаманы продолжают предпринимать попытки сосватать своих дочерей за Годжо Сатору, как и сами фанатичные девушки, пассивные шаманы, решающие не увлекаться оккультным колледжем посвящая таланты не боям, а семейному делу. Годжо красив, а Токугава всегда признавала факт, последний год с недовольством наблюдая когда девушки решались флиртовать с её парнем. В этом месте невозможно раскусить до крови губы, но злясь больше всего на себя, девушке хочется врезать по одной из таких девушек. Вставлять палки в колеса и одновременно улыбаться в лицо, их семье предлагая сотрудничество между кланами, занятие рискованное и совершено на отлично, учитывая успешное отравление. Их ухмылки и надменные взгляды сверстниц, после пояснений лисицы, становятся очевидными. — Зачем вам рассказывать мне все это? — Ударив по поверхности рукой, вода приподнимается вверх и через секунду возвращается. — … ты серьёзно дура или да? — От ответного вопроса Тамы, желтоглазая собеседница вновь выдала удивительный звук «А», пока кицунэ приложила руку к груди. — Я, отныне и до твоего последнего вздоха, буду тебе как сестра, мать или лучшая подруга, выбор за тобой! Уже около тысячи лет я помогаю, таким образом, некоторым девушкам в клане. — Да какая вам выгода? — Расстроенная фактами и событиями, девушке сложно смотреть вверх на странную собеседницу и она дублирует один из старых вопросов. — Ваши слова звучат как мёд, но… вы прокл- — Я не совсем проклятие и не все подобные мне злые, я ёкай и как стала им расскажу тебе позже, — уловив, к чему клонит в который раз Токугава, девушка вновь приседает на колени, садясь в воду, одновременно двумя руками схватив Инори за лицо, не позволяя оборвать контакт глаз. — Ты же видела да? Ту запись, когда зародились истоки семьи? Я принадлежу к истокам, я была шаманом, таким же как и ты, когда мой брат подобен твоей сестре… мы одинаковые. Мы семья! И впервые ко мне попадает идентичная мне аномалия. Потому… позволь разделить с тобой всё, позволь своим желаниям кричать, ведь… с этого момента ты уже бессмертна. Тамамо но Маэ меняет положение рук и поднимаясь вместе с Инори, улыбаясь ей такой же улыбкой, как и Минори с Годжо. Спрашивая, чего желает её новый сосуд, одна из рук русоволосой дрожит. Мечты, преобразовывающиеся в реальность. Сладкий сон или кошмар? У девушки было одно несбыточное желание. Жить как обычный человек и с этого момента вся суть ранее сказанных ёкаем слов ясны. Все прошлые жертвы тоже могли желать этого, и они получили желанное. Относительно спокойную жизнь. Как один огромный поток, пока их внутренний мир трескается на множество зеркал отображающие различные воспоминания, в некой мере их память становится единой. А точнее, знания. Семья, истоки, необычная сила, словно Инори всегда знала ответы на вопросы, как по одному щелчку со всем этим она вновь стоит на старом месте, смотря на свои руки. Тишина и кровь. Её кровь. Под ногами валяются человеческие уши, но при этом она чувствует необычный объект на голове и в области копчика. Тамамо но Маэ временно завладела телом, модернизируя его под свой лад, как и прошлые сосуды, ведь она ёкай. Даже если бы Инори отказала ей, она насильно завладела телом постепенно завоевывая доверие. Не дожидаясь ответа о желаниях, телом, девушку обратили в кицунэ. Люди рядом кричат и в этот момент кицунэ спрашивает как ей следует поступить. Что ей делать? Как поступить? Пусть внутри её маленького мира прошло чуть меньше пяти или десяти неспешных минут, здесь прошло меньше десяти, но, секунд. Память Тамы вещает, что кицунэ ослепляла комиссию, начиная с четвертой «жертвы» и убегала, оставляя только уши и маску как специфичный таймер, связанный со стоянием и жизнью сосуда. И вот комиссия ожидаемо кричит, заметив преобразовавшуюся в кицунэ девушку. Кто-то из высокостоящих сразу отдаёт приказ устранить девушку, но этим вечером живыми покинут площадку только они. Как молния, возникающая в небе за одну секунду, Тамамо противно от вида таких шаманов, потому она убивает их одного за другим, почти не запачкав руки, только одежду. Одному сносят голову, второго разрывают проклятой энергией от чего части его тела, становятся кровавой кашей. Кого-то просто расчленяют такой энергией, не оборачиваясь. Их зрение и восприятие стали одним целым. Наблюдая, Токугава поражается манипуляциями кицунэ, она заставила проклятую энергию витать в воздухе подобно нитям, крайне острым нитям. Кто-то из шаманов решил напасть со спины, и проходя через эту проклятую энергию фиолетового цвета, его разрезали горизонтально на две части. Девушки ноют, их ожидает самые мучительные смерти. Осевшие от страха на землю, Тамамо подходит к ним и двумя руками схватывается за их лица, рассказывая, что за некоторые грехи необходимо платить. Сначала им разрывают области животов выслушивая просьбы о пощаде, за которыми следует новое решение даровать скорую смерть, однако лисица придерживается своего мнение. Все мертвы. А руки Инори почти не запятнаны кровью, кицунэ хорошо постаралась, месть можно понять. Ёкай не любила таких шаманов, и в аспекте её жертв были преимущественно они и разбойники, иногда в старое время попадались и странные люди, желающие силы, для отпугивания от своего места жительства. Тамамо просмотрела только часть воспоминаний Инори, уважая её личное пространство на основе эмоций, самые запоминающиеся моменты и это работает в обратную сторону. Токугава обрывками получила информацию о жизни девушки и как она пришла к такой жизни. Все же на многое и не возможно. Человеческая память быстро стирает неважные моменты, например, мало кто может вспомнить, что он ел три года назад определённого числа. На основе факта и большого количества прожитых лет кицунэ придется медленно посвящать свой сосуд в детали, находя точки соприкосновения и понимания. Лисица не желает особых контрактов, ей достаточно только слов и чтобы заслужить подобного отношения от Инори, нужно доверие. — Бабочка? — Вытянув руку вперед покончив с последней жертвой, впервые Инори не тошнит от вида человеческой крови, ей безразлично, особенно когда уступили контроль над телом. Бабочка, того же цвета, что и кровь впитавшаяся пятнами на одеянии жрицы и частично лице девушки подлетела к шаману. Её путь начинался от камня, буквально возникнув из проклятой энергии, Инори слышит в своей голове чужой голос, просящий не одергивать конечность. Сев на левую руку, бабочка растворяется на чужом теле и прямо на глазах девушки исчезает шрам на запястье. Резкая боль, а потом расслабление. Тама оповещает, что все шрамы устранены, но она не справилась с одной единственной проблемой. Грубо говоря — камень, преобразовавшееся настоящие тело Тамамо, куда возвращается её душа после смерти сосудов от замедленной старости. Она давно нашла способ отделить свою душу и воспоминания, перенося их к девушкам через еле видимые от основного потока нити проклятой энергии и даже отделяясь от тела, она продолжает излучать странную проклятую энергию действующая как смертельный яд, где иммунитет есть только Токугавы, о чем сам клан забыл, перестав касаться камня. Будь на месте Инори другая девушка, её тело не выдержало такого потока, умирая на месте. Всё кроется за их особой кровью и техникой. Тама часть семьи, потому с такой легкостью она принимается телами новых сосудов, перенося свои знания и техники. В том числе обратной проклятой техникой предназначенной для лечения. Вселившись в тело, обратной техникой она устранила весь яд, скапливаемый в теле от отравлений проклятий за одну секунду. А одна единственная проблема после стольких резких скачков с новым хозяевам в теле и подачей его проклятой энергии от переливания потока из камня, резко устраняющийся яд и подскочившая температура. Инори слегка тошнит кровью и скручивает район живота от боли. — Ха, да неужели? — Видя, что хакама так же покрылись кровью, Токугава догадывается, что происходит с её организмом и сдерживать слезы в этот раз выходит с трудом. Но с этого момента она все равно не одинока. Тамамо но Маэ прекрасно справится со всеми обязанностями, находя выход и из этой ситуации. Специфичный, но заглушающий боль различных потерь. Без сомнений если Сютэн может носить звание короля Ёкаев, то кицунэ императрица или королева. Королева, обрезавшая ту самую петлю в которую залезла Инори ради младшей сестры заставляя её слезть с невидимого стула не совершая прыжок вперёд.***
Тамамо родилась две тысячи лет назад, являясь внучкой самого первого главы до смены фамилии. С самого рождения она была во многом необычной. И в тоже время схожей с Инори. Оказываясь во время сна в общем внутреннем мире, когда девушки прилетели в домик в главном городе Окинавы, обезопасив себя от внешнего мира на несколько недель, для сосуда организовывают уроки истории к имеющейся в голове информации. Собственно яркие моменты из жизни кицунэ приходится смотреть, утыкаясь в необычное стекло. Стекло отображающее милую блондинку лет десяти, играя со своим младшим братом от которого и пойдет род дальше. Со своего рождения девочка отличался от других и людей из клана. Фиолетовые, вместо жёлтых, глаза, и необычный золотистый цвет волос, вызвавший переполох с рождением девочки. Но она их семья, о чём так и говорила проклятая техника ребенка, имеющая и здесь свою особенность. Проклятая энергия в клане под цвет желтых глаз была всегда, но у девушки ещё до обращения в кицунэ она фиолетового цвета. Аномалия во всех формах. Странные по цвету зрачки, возможность скрыть за собой следы энергии после атак от человеческих глаз, но в тоже время приманивать ароматом и опьянять проклятия. Тамамо и Инори две одинаковые в семье, а по словам лисицы подобные им каждый раз рождаются перед появлением полноценной техники. Вернее, ребенка с полноценной техникой, где такими первыми кицунэ стала девушка и её брат. «Один человек назвал нас аномалией или же мутировавшими в семье Токугава, тоже являясь идентичным представителем», — продолжая не говорить прошлую фамилию, ей нравится использовать нынешнюю, наблюдая в процессе за своими воспоминаниями. Девочка в зеркале поднимает ладошки вверх, из них исходят своеобразные нити с которыми она не только играется, но и пытается освоить специфичную черту. В другом воспоминании у неё получается на расстояние усыпить дедушку и поменять ему воспоминания, убегая с братом играть во двор. Озорной ребёнок не желающий знать проблем взрослых, но всем им приходится однажды повзрослеть. — Как думаешь в чём особенность мутации, кроме наших внешних показателей и особой энергии, что даже твоему парню не получится найти нас и не находили старые сосуды? — Задавая вопрос, девушка с удовольствием наблюдает, как собеседница вертит головой в разные стороны, пытаясь додуматься вручную без многих подсказок, опираясь на факты. — Раз такие рождаются перед полноценными, то особенность крови… ради их защиты? — Сжимая юбку, это очередной очевидный ответ, ведь с каждым годом Инори не было страшно умирать ради сестры. — Оберегать от проклятий привлекая шармом к себе и потом пугая своей особой силой. Скрытая с дальнего расстояния, почти не заметная проклятая энергия для защиты от других людей и шаманов. Тогда в чем смысл глаз? Тамамо улыбается, вставая с небольшого диванчика заранее воссоздав копию из реального мира при перемещении. Она повторяет одно действие с переломного дня и зеркала воспоминаний. Из кончиков её пальцев выходят «нити» из проклятой энергии, и даже не шевеля рукой, они свободно перемещаются, образуя различные фигуры. «Глаза для факта, что ребенок аномалия и с ними легче контролировать нити», — девятихвостая лиса подошла к Инори, выпирая её руки ладонями вверх, помогая создать подобные нити, с которыми ещё не приходилось работать шаману. Это дополнительная способность. Свою Инори проявляла ранее, но все в семье посчитали, что она просто умеет увеличивать и подавлять силу проклятой энергию в проклятом оружии одновременно. Но, по словам Тамамо, внимательно изучившая тело сосуда и его силу, связь с оружием идет как бонус мутации. Если бы Инори знала про это, дальше она без проблем контролировала клинки подобными нитями на расстоянии, а вместе с этим сама её проклятая энергия может стать острым клинком, чем и воспользовалась кицунэ после ритуала, используя пятьдесят на пятьдесят свои силы и силы Инори. С этого момента шаману интересно полностью узнать о силе лисы, которая утомительно вздыхает, разводя руками в стороны. — Я не такая удачливая, как ты, — возвращаясь на диван, девушка смотрит куда- то в сторону, в пустоту, намекая, что ей попалась только одна черта, связанная с подавлением сил. — Обычной техникой я могла усыплять всех в больших количествах высасывая проклятую энергию при прикосновениях, а мутация способна изменять людям память и перезагружать их мозги до внутреннего взрыва, а еще к этому относятся иллюзии для сокрытия хвоста и ушек. Влияние на разум. — А почему вы не усыпляли комиссии, а ослепляла иллюзиями убегая? — За одним ответом и вопросом в их разговорах всегда идут новые? Вопрос из-за которого Тама вздыхает, щелкая пальцами, заставляя картинку на экране смениться. Она не отдала информацию о своем детстве по многим причинам и такой стала небольшая трагедия. В те времена в семье её считали талантливее брата и желали пустить на жертву младшего. История пересекается и повторяется. Но девушка в тайне уходит встретиться лицом к лицу с огромной бедой, пока наступающее проклятие, разрушая половину деревни и убивающие все на своем пути, желая запечатать и принести в жертву себя. Она талантливый шаман, вундеркинд для своего семнадцатилетнего возраста, успешно запечатавшая странное существо внутри себя. В тот день Тама усыпила его, устранив, вызывая вечный сон, но взамен её основная способность к идеальному усыплению исчезла. Лишь иногда у неё, получается воспользоваться способностью, как небольшое чудо с маленьким шансом проявить себя. С того момента она обратилась в необычного ёкая, именуемая в истории «кицунэ», взяв имя Тамамо но Маэ, покидая семью. Пришлось, инсценировать смерть, ведь уже в то время к подобным людям относились с опасением, приходится в первую очередь заботиться о себе. Лишь наполовину она стала проклятием, даже не сосудом, перенимая часть особенностей сильного существа и смешиваясь с особенностями крови, она превратилась в бессмертную лису, всячески коротая свои дни за необычными пустяками. Так ей удалось научиться контролировать огонь и все особенности, скрываясь от шаманов пользуясь всем возможным, но и в этом плане её жизнь однажды изменилась. Просто полюбив человека, императора, который так же полюбил искренне в ответ, настоящую её с хвостами и ушами, не побоявшись «монстра». Вновь схожесть. Инори отмечает, что её любовь не продлилась много. Слабое здоровье мужчины не позволили им наслаждаться жизнью, а повстанцы вместе с шаманами изгнали девушку, изменяя историю на свой лад, обливая грязью слов невинную. И после этого она вновь повстречалась с семьей спустя тысячи лет. Их свели обстоятельства, клану поручили следить за особым камнем убивающий токсинами при прикосновении многих, но почему-то не один единственный клан шаманов. Они связаны кровью. Жизнь можно начать с белого листа по новой и в тот момент волосы девушки побелели напоминая собой чистый снег. — Она была моим третьим солнцем, — ласково смотря в зеркало, где появилась черноволосая девушка, Тамамо вспоминает те времена с радостными слезами. — Мами узнала кое-что и так же, кое-что произошло, она решила начать жизнь клана с чистого листа, в чём я помогла. Ещё примерно двадцать-тридцать лет после запечатывания я могла находиться в своей стандартной форме и помогала ей, заключая контракт на словах. Мы были рядом, пока родное тело окончательно не обратилось в токсичный камень. Девушка похожая и маскирующаяся под парня, как и Минори с полноценной способностью и впервые Инори замечает Чёрное затмение. Обещая поговорить в другой раз про подводные камни в их семье, и как клинок появился на свет, кицунэ делает взмах рукой. Передавая сосуду ещё часть воспоминания. И так выходит, что Тамамо но Маэ неполноценное проклятие, вернее человек обратившийся в ёкая, бессмертный запечатанный шаман, подселяющий свою душу из тела в тело наслаждаясь жизнью и дальше после потери любви. Она ёкай. Дожидаясь дня, когда печати ослабнут, и она вновь будет передвигаться на своих двоих, продолжая помогать клану и наставлять их. Однажды она расскажет обо всем, но информацию необходимо малыми порциями подавать в мозг девушки. Иначе они обе не выдержат нагрузку. — Ах да, — опустив свою голову на плечо Инори, девушка прикрывает глаза: — прошлые девушки медленно сострагивались, но из-за нашей общей особенности, твоё тело идеально подходит моей душе. Оно переняло бессмертие, потому… давай жить в удовольствие и ни в чём не отказывать.***
Но даже так со временем узнав обо всем от кицунэ, решив убрать из тайной библиотеки определённые рукописи, Инори не расскажет подробности таинственного ритуала, в ходе которого появилось Чёрное затмение. Все проблемы в их семью вносил так называемый кицунэ «Безымянный», желая получить клинок. Первую его версию пытался создать дедушка Тамамо, но всё закончилось плачевно. Вторую версию создал старший брат Мами вызывая в семье неразбериху из-за чего многие в клане погибли и осталась одна единственная девушка с полноценной способностью, решая замаскироваться под парня взяв имя Нобунага. После того как Тамамо запечатали так получилось, что наблюдение за камнем поручили именно знакомому клану следить за ней, но удачные сделки и построенные на доверие отношения послужили надеждой для некоторых девушек в то время. Позволить им жить свободно. Груз ответственной тайны необходимо скрывать, но в их истории есть другие необычные моменты. Так просто получилось, но после убийства всей комиссии и очищения от токсинов с изменяем тела у девушки случился выкидыш. Двум жизням не дали появиться на свет и сформироваться в должной степени из-за чего лисица решила применить свои способности и особенности крови ёкаев, отключая на время разум хозяйки тела. Эмбрионы, её подмешанная кровь и подпитка проклятой энергией двух типов, но ради получения разума приходится жертвовать с шикигами Инори. Стараясь излечить её душевные раны, Тамамо пришла к решению, что многие методы будут хороши. Потратив примерно четыре года на рост и формирование «человеческих» тел, в один день шикигами, слившиеся с эмбрионами, обратились в двух восьмилетних девочек и первые слова произнесённые ими оказались радостное и невинное: «Мастер!». Частично с нуля формируя свои личности им сложно назвать Инори мамой. Да и является ли она им полноценно мамой? Неоднозначные вопросы и такие же неполноценные ответы, но с ним жизнь приобрела свои радостные моменты. До определенного времени они не росли физически, играя дома в форме белых лис. По виду им примерно девять лет, если убрать факт их выходок и шалостей, в настоящее время они мыслят как взрослые люди, стараясь не выходить из образа. — И так, считай, у тебя есть уже одна верная соратница по поимке Безымянного! — С такими словами Тамамо впервые представила своему новому сосуду одного из ёкаев и со временем их компания будет только пополняться. Кицунэ продолжает отслеживать Безымянного, желая не просто устранить, но и узнать его истинные мотивы по которым он ступил на странную тёмную дорожку и бросать свою работу она не собирается. За всю жизнь в разных телах и своем первом она повстречала много людей и идентичных жертв. Например, двух великих Они, она знала ещё с времен их изначальных тел. Только один единственный ёкай за всю её длительную жизнь, идентично относясь к виду кицунэ, помогает с поиском и снабжением информации. Историческая личность, «принцесса» своей эпохи которую назвали так из-за красоты и прекрасного ума, чью историю шаманы также исказили в свою пользу, выставляя бывшего шамана противной воровкой и мерзкой обманщицей. Никто иная как Сузука Годзен. Девушка в нынешнее время красящая свои волосы в рыжий, ещё в раннем возрасте обратилась в кицунэ не помня при каких обстоятельствах все произошло. Родившись на тысячу с небольшим лет после Тамамо, ей приходилось убивать со своим возлюбленным проклятия, но всё тайное однажды раскрывается. Любимому человеку пришлось «убить» свою напарницу, но ослушиваясь приказа, он позволил Сузуке сбежать. С тех пор не меняя тела как напарница, Сузука старается одновременно развлекаться согласно эпохам, интересуясь современными играми имея собственный канал. Большую часть она отказывается вступать в бои идеально засев в разведке. Сютэн полностью отпал от дел и если получится вытянуть из передряги Ибараки, демон продолжит мирно работать в компании лисицы, распивая в свободное время спиртные напитки. — А ещё в нашей компании есть ёкай типа дракон-змея, в старой жизни известная как печальная Киёхиме, — рассказывая о последней личности с которой приходится постоянно иметь дело её историю сосуда не упомянут. — Как и Сютэн с Ибараки прошлая душа хозяина тела умерла, но Киё полностью пытается найти для сосуда настоящую любовь, поддерживая с нами связь. Вопросы? — Секундочку Инори, — Котаро медленно потянул руку, сидя за столом недалеко от шокированной некоторыми подробностями супруги и дочери его взволновала одна тема после многих подробных деталей: — ты упомянула про выкидыш и созданных особенных шикигами, да? … я опущу несколько деталей о появление детей на свет, но, кто отец? Кто тот счастливчик которого я одарю чередой ударов под зад? Старшая дочка, как и все остальные представители женского пола в семье проглотила язык в переносном смысле. «А что? Вы ему ничего не рассказали, не проболтались даже раз?», — примерно таким взглядом Инори посмотрела на маму и сестру, Котаро проследил за её взглядом и поведением, переглядываясь по сторонам также вертя пальцем. Он заподозрил неладное, выдавая: «Они знали? Даже Минори, которая тогда была очень маленькой?». Русоволосая беспорядочно кивает головой в надежде перекинуть вину на других. Она идеально сохранила секрет, и сейчас судя о поведение в один вечер, как Годжо прибежал с отцом на площадку, бывший прекрасно сохраняет отношения с её семьей. Возможного до этого дня. Возможно, и ему пришлось тяжело с секретом, хотя таковым называть его неправильно, о чём девушка прекрасно понимает. Она побоялась рассказывать отцу. Вопрос вновь дублируют, заставляя с каждой секундой сильнее потеть. Виновница семейного сбора не может смотреть в глаза и когда ради любопытства спрашивают у Тамамо, а знает ли кицунэ бывшего парня, ёкай встала на сторону сосуда. Но от созданного напряжения спасает мама, захлопывая в ладоши, заставляя всех смотреть на себя. — Если тебе дадут шанс спокойно вернуться, воспользуешься ли им ради Минорин? — Ответ «Да» произнесен без секунды раздумий, и взгляды ожидаемо повисли на полноценной, теперь её черед спрашивать. — Из рассказа я узнала, что хотела, — убирая телефон в карман, убедившись, что учитель не прервал звонок, у черноволосой девушки всё равно остается несколько вопросов. — Я начинала задумываться, что Тамамо для нас бабушка, но раз она выходит очень далекой тётушкой и получается из-за родства крови девушки не отравляются вашей проклятой энергией и так только мы можем стать сосудами? — Именно так, — поменявшись местами, девушка удовлетворительно кивает головой, скрещивая руки на груди, кажется, она чем-то довольна и недовольна одновременно. — Моя энергия ядовита для других, но не для родственников. На самом деле если бы ты или господин Котаро коснётесь камня, то не погибните. Признаюсь сразу, причин не знаю. И пока Инори где-то мысленно произносит «Врунишка», растягивая слово как есть, чувствуя, что ёкай даже не краснеет оправдывая себя, младшая сестрица задает новый тревожный вопрос. О чём конкретно говорила Тамамо но Маэ подразумевая циклы и перерождение душ? О чём ей не следует вспоминать? Краюшки губ немного приподнимаются вверх, заставляя лисицу кусать себя за края переспрашивая, хочет ли Минори знать то, что действительно не следует, ведь её речь может привести к неописуемым последствиям. Предупреждая о серьёзном уроне по телу и в первую очередь разуму, из-за чего девушка медленно страдала за прошедшее время, впервые увидев обрывки рукописей. Юному шаману любопытно и проигнорировав предупреждения, она соглашается, готовясь отдать любую плату за тайные знания и причины. — Хех, но она и я не позволим нанести урон по твоей душе, — увидев как Минори недовольно стукает кружкой по столу, её желания в угоду здоровья игнорируют и это решение поддерживают родители, не подозревая о чем именно могли бы рассказать, рассматривая как Инори смешно стукает себя по лбу, высовывая язык. Небольшая перепалка между родителями и младшей сестрой, что от неё всегда что-то скрывают и даже сестра находит к чему прицепиться, не объясняя с лисой о странностях природы. И даже так, в доме царит свой уют, наполненный теплотой, которой так долго не хватало девушке в полной мере. Тамамо но Маэ ожидаемо стала хорошим другом и членом семьи, доброй тетушкой, феей крестной спасающая Золушку от отравлений и только одними своими решениями хоть как-то преобразуя жизнь. Расслабляясь, девушку клонит в сон и в буквальном смысле в левую сторону к стене, периодически просыпаясь, вздрагивая от вопроса матери, русоволосая не слышит его полноценно, высказав «Я не сплю», она осматривается, выпрямляясь. Как недовольный кот она мотает хвостом, приподнимая кончик вверх и сразу опуская, выбивая неслышимый ритм для остальных. После ритуала её тело перетерпело некоторые физические изменения и больше всего ей полюбился пушистый хвост за которым приходится много ухаживать и когда все взгляды устремились на него, девушка ухватилась руками притягивая к своему телу. «Даже не смотрите, дам потискать только Минори!», — раскрасневшись, лисий хвост слегка подергивается и немного шерсть встает дыбом на неосознанных инстинктах самозащиты, а когда отец делает несколько шагов назад шаман перешла к наступлению: «Папа, ВАЗА!». Слова, всегда работающие без отказа. Инори знает, в ранние годы они поровну перебили украшений в доме, но специфично покинув их теперь счет, в недобрую пользу удерживает отец, стремящийся небольшими шагами к выходу. — Милый, что за ваза? — Так тема полностью переключается, вынуждая Харуку покинуть свое место, приближаясь к любимому супругу. — И к слову, где моя любимая ваза привезенная Инори из Киото? — Ох, сколько времени, — рукав синей юкаты немного закатывают вверх, смотря на локоть на котором нет часов, Котаро как всегда старается импровизировать. — Кажется, меня вызывали на собрание перед тем как Инори собирались звать, время позднее, пойду, а то опоздаю. — А НУ СТОЯТЬ! — Убежав следом за любимым, женщина умудряется ухватить за собой одну из нагинат дожидающаяся своего часа на специальных поставках, прямо на длинной тумбочке. — Я НЕ ДОСЧИТЫВАЮ СТО СЕМЬ ВАЗ! — Прости папа, — молясь за благополучие отца, ведь в эти смертные грехи входят и её косяки, их количество с последней встречи значительно повысилось, а крики родителей постепенно затихают. — Я всегда запомню твой героический поступок. В коридоре слышен небольшой звук трескающегося стекла. Разбита новая ваза, возможно две. Мания присущая матери, как плохая привычка и сквозь эти крики брюнет поднимает тему, а знает ли он о своей семье хоть что-то, раз умело скрыли факт, что Инори встречалась с кем-то. Но ничем плохим их спор не закончится, обычная острота родителей. Немного подержав глаза закрытыми, Токугава не видит как младшая сестра возится с телефоном отключая звонок и через небольшой промежуток времени лежит головой на её коленках, хватаясь за её левую руку. Теплота в которой также нуждаются многие и когда звонок завершён, третьекурсница оккультного колледжа позволяет себе игры с огнём. — Сестра, — крепко сжимая ладонь, Минори страшно, ведь сестра также заслуживает счастье и ответ который она ожидает услышать, наверняка расстроит: — ты не хочешь возобновить отношения с Годжо? Раз у тебя могли появиться от него дети, с которыми в итого все так вышло… — Минори тогда я просто не догадывалась, что была беременна и кажется, близнецам было от силы три месяца, но ты сама услышала, что сказала Тамамо, — поглаживая тёмные волосы сестры, девушка небольшими движениями пытается заплести небольшую косичку: — такие как мы, всегда отдаем предпочтения вам. Я в любом случае могла уйти на ритуал, а дети в любом случае могли не появиться на свет, это выкидыш случился раньше положенного из-за резких изменений уже натерпевшись ядов вместе с моим телом. А чувства. Чувства могут легко вспыхнуть и одинаково угаснуть. — Ты не жалеешь и крупицей? — Сестра произнесла нежеланные слова, её любят не просто искренне, с некой мерой любовь безумна и смотря в родные желтые глаза с тусклым зрачком, взгляд Инори искренен. — Всё же он твой бывший и первая любовь. Признаваться такому… эм, ну… — Индюку, — помогая найти сестре слова, Инори еле сдерживается, чтобы не рассмеяться раньше положенного. — Павлину, — ответно подправляя, глаз Минори слегка дёргается и она вспоминает другую птицу прекрасно описывающая их учителя. — Или петуха, но в нашем случае павлину. Как так вышло? — Во-первых, — позволяя сестренке встать и сесть рядом, их позы отличаются друг от друга, а в её голове уже во весь голос смеётся лисица и наверняка катается по водянистому полу в их подсознании, стуча ладонью по поверхности, даже губы сосуда слегка задёргались. — С чего ты решила, что я признавалась ему, а не наоборот? — А? — Моргнув один раз, сестра сохраняет спокойствие, но через третье действие, она смеётся в свою ладонь, стуча свободной руке по стене прося Тамамо также перестать смеяться. — ЧТО? ОН? Не ты? — Ты никогда не спрашивала у Секо? — Вытирая слезы возникшие в процессе, девушку пробирает на новый смех в каких условиях ей признался беловолосый шаман. — А она бы показала видео, в свободное время заскочи к ней, я уверена на все сто процентов, что у неё остался тот видеоролик, как он признался мне без слов, поцеловав. Тогда мы с Годжо были в ссоре, и кажется, в тот день ты сбежала из дома, помнишь, когда мы встретились в лазарете? Годжо тогда вел тебя под ручку! Только хлопая глазами, Минори припоминает тот день и с каким трудом передвигалась старшая сестра. «Да точно, перед этим меня ещё похитили и сестра слегла с огнестрельным ранением», — сглотнув, девушка также ярко вспоминает другой момент из того дня из-за детского взгляда на жизнь не воспринявшийся ей в должной мере: «Глаза учителя были красными, словно… СЛОВНО ЕМУ ОТКАЗАЛИ!». Через секунду озвучив свои мысли вслух, Инори кивает головой, не скрывая свою улыбку. Теперь смеётся младшая сестра, повторяя одни единственные слова без остановки: «Ему отказали!». Только воображая, как пострадала гордость юнца в один день, шаман смеётся в свои руки с трудом веря в реальность. И успокоившись, приглашая сестру перекусить за стол, до Токугавы доходит другая особенность из-за чего она вспоминает о Тоге. Своеобразная история произошла и с ними. Действительно ли и он признался в такой манере? Тема любви и под отстраненные бойни другой странной парочки она просит совета раз говорить про отношения сестры и учителя бессмысленно. От них стараются в любой мере уйти. — И даже так, — немного отодвинув тарелку от себя, брюнетка с трудом собрала волю: — как признаться мальчику или ответить на его чувства? — Сакура ещё цветет? Вот атмосферно и пойди признайся, кажется в колледже есть такая, что цветет позже всех, — посмотрев на потолок, девушка действительно припоминает одно такое дерево подсознательно не помня одну странную историю. — Всё что угодно, только не то дерево с человеческими костями в его корнях! — А точно, та страшилка! — Уши девушки слегка дергаются, вспоминая былую страшилку отца пугающая её первое время, она не зашла также далеко как Минори. — Ты воспринимаешь эту сказку как реальность? — Там реально кости сестра, — подумав, что взрослая девушка не расслышала подтверждение детской страшилки, приходится повторять. — Там реально! КОСТИ! Человеческие, черт тебя, кости! Я держала в руках чей-то настоящий череп! Инори и Тамамо могут проглотить один на двоих язык, а вкусный десерт выпасть из пальчиков на тарелку. Не выдавая хоть какой-то звук их издают родители продолжающие свои догонялки по всему дому. Ещё когда они обсуждали, что у Инори был парень, Харука с трудом сдерживалась чтобы не возразить. Только он знает о таинственном трупе под сакурой и его полноценной предыстории. С этого момента даже старшей дочери любопытно, что произошло, знал ли отец про настоящий труп под необычным старым деревом цветущее обычно не в сезон, а немного позже?***
Впервые в этот вечер девушки уснули вместе в теплых объятиях нужных с двух сторон и когда родители немного приоткрыли дверь, успокоившись, они наблюдали за милой картиной, завидуя младшей дочери. Им всем хотелось потискать лисий хвост и удовольствие достаётся лишь одному человеку. Счастливо хватаясь за новую «изюминку» сестры, Минори видит радостные сны в то время как старшая открывает свои глаза в знаком месте оказываясь в совместном подсознание, где на неё снизу смотрит лисица, всегда ходившая в этом мире в своей истинной форме. Девушка улыбается, она счастлива как заканчивается история родного семейства, но некоторые подробности если и следует знать, то точно не сейчас. Тайное некоторое время останется таковым только между ними. Особенности ритуала создания клинка. Особенности перерождения души и циклов и как весело им было вместе во многих безумных поездках в путешествиях. Всегда веселясь неполную катушку, Тамамо могла в два часа ночи разбудить девушку с безумной идеей по типу поездки в Египет или немедленно поесть сезонных закусок в дальней префектуре. Долго оставаясь с ней, пусть ёкай и призналась, некоторое время она буйствовала, но угомонилась, найдя свою первую печальную любовь, лисице хочется знать один конкретный ответ. — Ты реально не планируешь встречаться с ним? — Присев рядом, беловолосая девушка, повидавшая за свое время многое, волнуется за жизнь сосуда в идентичной для Минори манере. — Он обжегся и надеюсь, усвоил урок жизни, дать второй шанс нашим чувствам оши- — Врунишка! — Копируя девушку, кицунэ также растягивает это слово подобно девушке несколько часов назад, она чувствует сомнения в голове Инори. — Хоть поговори с ним при возможности, поясни свою позицию. — Да, рожденные перед полноценными реально имеют проблемы с любовью, когда младший ребёнок жив, — потягиваясь на месте, Тамамо позволяет Инори отключиться от мира оставляя лисицу спать в одиночестве. — Тяжелая ноша, тому же Томе и Миякаве пришлось нелегко. И моя милая лисичка не замечает, как за неё беспокоится малютка, а сильнейшему можно пожелать исключительно удачи. Боюсь представить его лицо, когда он услышал про близняшек, и как он отреагирует, впервые увидев Юну и Шион.