Кубок огня или Турнир Юных Волшебников

      Эван Эйвери       Эван осторожно отодвинул полог своей кровати, осматривая комнату сквозь темноту. У его соседей были задернуты пологи, часы показывали полвторого ночи, скорее всего, парни спали. Эван тихо взял из шкафа одежду, стараясь не создавать и децибела шума, принялся одеваться.       У него была встреча с Урсулой Малфой.       После своего возвращения в Хогвартс, Эван принял решение больше не трогать Малфоев. И несмотря на задания от Блэка, в чью ловушку он угодил из-за Аланы, которую, похоже, все более, чем устраивало, он старался их защищать. С Савар они не говорили еще открыто на подобную тему, потому что после Аланы Эван перестал верить девушкам, понимая, что они намного хитрее и изворотливее парней, которые работают на Блэка, делая это слишком прямолинейно и с гордостью. За Анабель он наблюдал, и каждый день она вызывала у него противоречивые чувства. Она то миловалась со Скорпом, то пыталась манипулировать им, в итоге получая свое (например, изменение контракта, которое играло на руку ей, ведь теперь она не девственница, значит, может пойти на условия Розье, которые он ей не уставал диктовать и которые были весьма заманчивыми).       Разумеется, Эван хоть и надеялся, что ему будет легко, но не особо рассчитывал на это. Поэтому он совсем не удивился, что на мастер-классе по «Ликвидации заклятий» Урсула была единственной из Хогвартса, а он не то, что попал к ней в группу, но и сидел с ней за одной партой. Впрочем, Эван снова все выворачивал в свою сторону, тем самым пытаясь защитить и ее, и девчонку Поттер.       Только вот он совсем не ожидал, что они с Урсулой поменяются ролями. В прошлом году он использовал ее, влюбил в себя, а в этом все тоже самое сделала с ним она. Эван не понял, как так произошло, почему так быстро (или же за те два месяца их общения в прошлом году он тоже к ней проникся, просто не хотел признаваться себе?), но он в нее влюбился. И продолжал с каждым днем влюбляться все сильнее. Он даже не думал, что способен на подобное. Все произошло слишком внезапно, просто в какой-то момент это появлялось в его жизни.       Ему стоило адских усилий сдерживать себя. Знал, что с Урсулой так нельзя. Помнил еще с прошлого года, что она другая. И очень надеялся, что она не будет ему мстить, что это не ее план, влюбить в себя и предать. Он хотел быть рядом с ней.       Эйвери не хотел ее терять. Поэтому решил рассказать все про Блэка, про отравление Поттер, про Анабель. Не хотел терять ее доверие, чтобы она узнала все это от кого-то другого. Однако он не смог сказать ей многое. Слова о группировке давались ему очень трудно, ведь на каждом из них были определенные чары неразглашения, сила которых зависела от веры Блэка в каждого. Ему он, очевидно, не очень доверял. Конечно, у него были на то причины. Но Эван поразился, что на нем лежит и не самое сильное связывающее проклятие. Видимо, он нужен Блэку. Очень нужен, раз тот не хочет на него давить и заставлять, скорее мотивировать и показывать плюсы от этого сотрудничества. Но Эйвери прекрасно знал, что никаких плюсов нет.       Однако после того утреннего признания во всем Урсуле, Эйвери почувствовал невероятную легкость, а вечером… Он случайно встретился с ее глазами в гостиной Слизерина, чувствуя разряды тока по всему телу. Он всегда знал, что у нее серые глаза, такие же, как у ее брата, но будто впервые их увидел.       Эван не находил себе места весь следующий день, но набрался смелости и пригласил ее на свидание. В Хогсмид. Мерлин, что он делает? Он прекрасно знал, сколько в этот поход будет людей Блэка в деревне. Показываться с Урсулой на публике будет самоубийством для себя со стороны Скорпа и убийством для нее со стороны Блэка. Но какая-то невероятная тяга к ней все нарастала. Он бы подумал, что ему дали любовный напиток, но нет, он ничего не пил, это просто случилось от одного ее взгляда.       Ему стоило неимоверного труда получить ключи от дома, где была база их группировки, ведь в этот день Блэк им всем в честь праздника дал выходной, значит, дом будет пуст. Разумеется, Мэйв помогла ему не просто так, ее ценой был Малфой, а точнее она хотела для начала занять место любовницы вместо Лили. Эйвери пришлось устроить все так, чтобы Лили увидела новый контракт, и у него все получилось достаточно ловко благодаря помощи Николь.       Урсула согласилась встретиться с ним наедине. Его счастью не было предела. У них ничего не было, они просто без всяких масок проговорили несколько часов, а он ею любовался. Какая она красивая. И интересная. Он мог часами слушать ее рассказы о рунах. Тем более, некоторые из них его очень даже заинтересовали.       Урсула поведала ему, что действие почти любого заклинания можно перебить руной. И Эван хотел снять с себя ограничение касательно чар Блэка. Чтобы в нужный момент выдать все, что там происходит. Конечно, логичнее было бы все рассказать Гарри Поттеру, но нет, Эван хотел мести тем людям, которые отравляли и продолжают отравлять его жизнь. Он хотел рассказать всю правду чистокровным. Чтобы они сами пошли с войной на Блэка. Чтобы показать собственному отцу никчемность его выбора.       Урсула сказала, что это древняя и очень сложная магия. А Эван понимал, что Блэк тоже далеко не простой маг, поэтому перебить его авторские заклинания будет очень трудно. Однако Урсула прекрасно делала собственные коды, перебивала отслеживающие руны, поэтому Эван не сомневался, что рано или поздно у нее получится.       Они договорились по необходимости встречаться по ночам, так как ей нужна и его энергия в том числе. И Эван совсем не ожидал, что после их свидания (а встречу на день всех влюбленных лично он позиционировал именно так) в Хогсмиде, они останутся наедине уже на следующую ночь.       Поэтому Эван считал секунды, лежа в кровати, когда его соседи улягутся спать. Лишние глаза им ни к чему. Но сердце неимоверно ждало этой встречи.       Эван вышел из спальни, чуть постояв в коридоре мальчиков, убеждаясь, что Скорпиус все же спал, раз не пошел за ним шпионить, и двинулся к общей гостиной. Ночами здесь можно было часто застать собрания кого-то из людей Блэков. Они далеко не всегда прятались, считая, что так наоборот могут привлечь к себе излишнее внимание. Если дело было не совсем секретное, то можно просто ссылаться на ночные посиделки и бессонницу.       Ему повезло, что сейчас здесь никого не было, лишь чуть потрескивающий и догорающий камин. Эйвери знал далеко не все, что происходило в группировке, так как у Блэка было несколько кругов. Самым близким был круг его ровесников, с которыми он и начинал изначальное сотрудничество, куда и входил его отец. Все люди были уважаемые, некоторые работали в Министерстве на высоких должностях. На второй ступени Блэк ставил молодое поколение, куда входили Диаш, Нотт, Розье и многие другие. Все эти молодые мужчины были талантливы и амбициозны. Он им доверял настоящую работу. Так, Нотту даже доверили задание убрать Джеймса Поттера, он в списке из трех Поттеров был первый на убийство, остальных двух Блэк использовал исключительно для шантажа Гарри Поттера, их разрешалось только калечить, да и именно с них Лукорус надеялся получить дополнительную информацию. Третий круг были школьники, которых набрал Каркаров. Те, в которых он не сомневался. Те, которые связывались с представителями второго круга, докладывая обстановку. Сюда Эйвери относил Мирослава и Любомира, Такахаси, Трэверса. Эван, как и Савар, как и скорее всего Алана (из-за того, что она девушка, ведь Блэк их ненавидел) составляли четвертую ступень. Им доставались всякие слежки. Крам, Уизли, Поттеры, Малфои. Блэк им не доверял. Они были скорее дополнительными источниками. Для незначительных мелочей. Поэтому он заставлял кого дружить с ними, кого наоборот быть врагами, считая, что так можно получить куда более обширную информацию о личности. Если они провалятся — для него это будет не страшно. Глобальную информацию он уже имеет. А от этого провала хуже будет только им самим. Поэтому и Эйвери, и Савар рисковали собственной жизнью, держа в секрете то, что узнали, или же демонстративно показывая, что они не общаются с нужными людьми, за что их пинали те, кто принадлежат третьему уровню. Ну а пятый уровень составляли всякие отбросы, которые были готовы на все, лишь бы им достались почет и слава по итогу. В основном это были либо полукровки, либо как раз те, кто провалил задания. И вот о них Блэк не заботился вовсе. Они содержались у оборотней или в каких-то домах едва ли пригодных для жизни. Ждали своего часа, надеясь на прощение. Эйвери знал только о француженке Симоне. Она оплачивала грехи отца, провела в ловушке оборотней месяц. Насколько он слышал, Блэк на время забрал ее к себе для допроса. Эван боялся, что если Блэку что-то не понравится, то Симона рискует вернуться к оборотням и не выбраться живой.       Эйвери вышел в пустой и промерзший коридор подземелий. Сегодня одной из дежурных была Урсула, поэтому она составила ему безопасный маршрут до класса, в котором они должны были встретиться, чтобы он не нарвался на других старост. Однако Эван боялся вовсе не старост. Если его заметят те, кто на третьем уровне, у них появятся вопросы. А ему это только помешает. И вновь он не хотел подставлять Урсулу, которая и так многого натерпелась, как и вся ее семья.       Вспомнив свои уроки выживания в Дурмстранге, Эван подальше от греха наложил на себя чары невидимости. Они его много раз спасали, да и в этот раз могут быть весьма полезными. Во-первых, не нарваться самому на дежурного преподавателя или старосту (и совсем не удивительно, что замок, особенно ночами, сейчас охраняется намного тщательнее), во-вторых, подслушать чей-нибудь разговор, если встретит кого-то из «своих».       Но пока что все было тихо. Возможно, они все в доме у Блэка на собрании. Эйвери не знал, как, но некоторые могли прямо из Хогвартса оказываться в поместье, но, разумеется, далеко не каждый ученик удосуживался такой привилегии. Общие собрания были крайне редки, в основном Лукорус все передавал через кураторов, информация, а точнее задания, шли буквально от верхней ступени к нижней. И Эван всегда поражался, насколько этот Блэк продуманный человек. Он никогда не лез в ту степь, где не имел полного контроля. Он не собирался нападать на Министерство. Он хотел сделать так, чтобы оно сдалось добровольно. Вот и не спешил, тщательно обдумывая каждый ход или мог неделями выжидать верного момента, чтобы нанести небольшой удар, показать Гарри Поттеру, что у того далеко не все под контролем.       — Гнать их к чертовой матери, — вдруг послышался голос профессора Долгопупса. — Какое-нибудь нападение или отравление точно станет последним.       — Поттер так не считает, — мимо Эйвери буквально в метре прошел Слизнорт, обращаясь к преподавателю Травологии. — Конечно, приятного мало, что на его детей чуть ли не каждый месяц нападают, но он считает, что у них нет цели убить.       — У Блэка может и нет, но его подопечные могут и перестараться, — уже в отдалении послышался голос Невилла. — Держу пари, у них у каждого есть вторые палочки, не мог же тот, кто напал на Альбуса, исчезнуть.       Эйвери остался стоять в коридоре. А ведь Невилл был прав. Блэк давал указания, но не инструкцию, что, если бы он перестарался с яблоком для Лили, все пошло бы совсем не так, как он заказывал.       — Как все удачно сложилось, — внезапно из-за двери класса, перед которой он стоял, послышался голос, в акценте которого он узнал японца Такахаси. — Даже если этот олух Люпин и догадался посмотреть его палочку, никто в жизни не скажет, что сын самого Гарри Поттера применил почти непростительное. Да и эта девка его весьма вовремя появилась. Порой, когда надо создать видимость деятельности, посадят не виноватого, а того, кто оказался не в том месте, не в то время.       — Погоди валить все на эту когтевранку, она нам может понадобиться, — голос Любомира Эйвери всегда узнает из тысячи. — Она хочет вернуть Поттера, и если ей удастся, то Блэк прикажет вербовать ее, кстати надо ему об этом доложить, а то наш малыш Ал слишком горюет по своей Смит, что закрылся совсем ото всех, Савар не подобраться.       — Розье говорит, что сам справится с Савар, — сказал Мирослав. — Меня терзают смутные сомнения, но это не наше дело, пусть этим занимается он и Эйвери, которому я бы тоже не доверял подобное дело.       — Ничего у этой полукровки не получится с Поттером, — фыркнул Такахаси. — И Смит тут совсем ни при чем. Его Сато взяла в оборот. К ним не подступиться.       — Только не надо тут свое задание спихивать на нас, рассказывая, какой ты бедный и несчастный, — разозлился Любомир. — Японка на тебе.       — А я думаю, что Блэк прав, что оставляет некоторых за бортом, меняя тактику, — сказал Мирослав. — Поттер не дурак, наверняка приказал своим детишкам не общаться с некоторыми нашими, иначе я не могу предположить, почему Поттер теперь таскается с Малфой, а вот Савар к себе совсем не подпускает, хотя в самом начале ей даже удалось проникнуть на ее день рождения.       — Значит, решено, вербуем тех, кто уже и так близок с Поттерами, — резюмировал Любомир. — Трэверсу достанется американский ловец Кевин, они с Поттер иногда общаются, он о ней явно сможет больше узнать, ты, Тецуро, убирай свою Сато, а Николь прикажем пообщаться с Бриттани, поддержать ее в возвращении Поттера, ну а Диаш займется Хлоей, Джеймс же вроде как с ней сейчас отрывается, да и Алану можно запрячь последить внимательней за Савар и Эйвери, а если они и правда такие бездарности, то пусть Блэк их опускает на пятый уровень, лишь тормозят дело.       Эйвери отскочил от двери, как из-за нее показалась голова Такахаси, проверяя коридор, а затем двое дурмстрангцев вышли за ним, удаляясь по коридору.       Эван не мог поверить в свою удачу. Он и не думал, что сможет услышать самый настоящий план, когда он еще даже не начал воплощаться. И если как предупредить Джеймса или эту Хлою он не знал, то вот поговорить с Кевином у него выпадет возможность уже на ближайшем мастер-классе, с Бриттани тяжелее, но в ней он сомневался чуть меньше, ей нужен просто Поттер, а не мировая слава, чем любит козырять Блэк в своих вербовках, а вот американец, мечтающий быть ловцом, вполне может пойти за продвижение на предательство Лили.       Эван бросил взгляд на часы, поняв, что он уже опаздывает, поэтому поспешил в класс, недалеко от зала Славы, пока Урсула оттуда не ушла, решив, что ему не нужна эта встреча.       Совсем забыв, что на нем еще заклятие невидимости, Эйвери вошел в класс, но застыл в дверях, любуясь Малфой. Она сидела на подоконнике, чуть болтая стройной ногой в черных тонких колготках и короткой юбке. Голова была чуть повернута в окно, демонстрируя ее скулы, а высокий пучок надежно сдерживал блондинистые волосы, открывая ему взор на тонкую шею и бледную кожу.       Видимо, Эван так сильно залюбовался ей, что у него пропала концентрация, и заклинание спало, потому что, когда она повернула голову в его сторону, чуть улыбнулась своей нежной улыбкой, явно приветствуя его.       — Доброй ночи, — поздоровалась Урсула, спрыгивая с подоконника. — Ты опоздал.       — Да, извини, — Эван чуть пришел в себя, заставляя поднять взгляд с ее ног на глаза, что было очередной ошибкой. — Ты такая красивая.       — Спасибо, — ответила Урсула без капли смущения, хотя раньше само его присутствие заставляло ее опускать глаза в пол. — Предлагаю начать.       Эван кивнул, пытаясь отвести свое наваждение. Да что с ним такое? Почему она так стала его околдовывать, почему так трудно с этим бороться, или же секрет в том, что она растопила его сердце?       — Позволишь? — спросила Урсула, беря в руки свою палочку.       Эван кивнул, стараясь расслабить свое тело (а в ее присутствии это вдруг стало так сложно делать), позволяя ей просканировать себя. Он впускал ее в себя, чувствуя ответно ее магию, которая начинала словно танцевать с его, кружась в аристократическом вальсе, но с нотками некоторой дерзости, что безусловно было в их крови. Мерлин, у нее даже магия особенная.       — Слишком спрятано, но, мне кажется, что мне удалось уловить кое-что не твое, — Урсула села за парту, достав пергаменты, начиная рисовать какие-то руны.       Эван присел рядом, наблюдая за ней. И почерк, и руны у нее прописывались идеально. Он едва улавливал ее легкие полуулыбки, которые появлялись на ее губах, когда она отрывалась от пергамента, чуть посматривая на него, а потом снова принимала сосредоточенный вид.       — Ну что? — не выдержала она. — Ты меня отвлекаешь.       — Снимешь с меня баллы? — рассмеялся Эван. — Я ведь не слизеринец.       — Нет, просто тогда мы просидим тут до рассвета, Скорпиус не увидит тебя в спальне и начнет ночами следить за тобой, — серьезно ответила Малфой. — А нам с тобой этого вовсе не надо.       У Эвана пропала улыбка с лица. Что она хотела этим сказать? Что не простила его за прошлое и при любой возможности сдаст брату или намекнула, что если он хочет, чтобы они были вместе, он должен обо всем прямо признаться Скорпу?       — Нам важно, чтобы нас никто не видел, — пояснил Эван. — И дело тут исключительно в безопасности, а не… в наших личных делах.       — Наших? — подняла бровь Урсула. — Мне казалось, что я помогаю тебе.       — Да, но тогда я смогу помочь тебе, и не только, — заверил ее Эван. — Не знаю, что там придумали Крам и Уизли, но всегда лучше иметь запасной вариант, тем более, я уверен, что знаю намного больше, просто… не все могу сказать.       Они замолчали. Эван, чтобы не мешать Урсуле, подошел к окну, всматриваясь в непроглядную темноту. Потому что находиться рядом с ней и не пялиться, не выходило.       — Сядь обратно, я так хуже тебя чувствую, — подозвала его Урсула, а Эван послушался. — Можешь говорить что-нибудь? То, о чем можешь. Лучше о детстве.       — Золотое детство, а потом дерьмовая жизнь, — Эван откинулся на спинку стула, смотря в стену, а в голове замелькали картинки счастливого детства. — У меня было все. Да, приходилось, конечно, учиться, в том числе и рунам, ведь я был единственным наследником. Но я быстро понял, что за хорошее поведение и подчинение можно получать неплохие бонусы в виде новой метлы и тому подобное. А потом с возрастом стало приходить осознание, что даже если в семье присутствует любовь, расчет идет на первом месте, что для отца я именно наследник, а не сын, и к сожалению, это нормально. Наверное, сейчас я даже рад, что прошел через все то дерьмо, которое началось в конце пятого курса, потому что понял, как я хочу жить.       — Понимаю, — Урсула нарисовала очередную руну. — Мне всегда было жалко Скорпиуса. Папа на него тоже смотрел как на наследника. Особенно из-за моих проблем…       — Да, знаю, — ответил парень. — Но ведь это можно считать везением. В Дурмстранге очень много девушек, которых мечтают пристроить в выгодную семью, порой даже больше, чем «купить» сыну выгодную жену. Я считаю, что так не должно быть. Парни ведь… Им проще.       — Но ведь если бы они уважали пусть даже навязанных жен, а не поступали так, как проще, девушки бы не страдали, — возразила Урсула. — Это дико доводить девушку до состояния на грани жизни и смерти самому, просто потому, что она тебе не нравится, а потом обвинять ее в том, что родила тебе не такого талантливого наследника, как ты хотел, почему-то чистокровные мужчины редко хотят думать о своих ошибках.       Эван понимал, что Урсула была права. Чистокровные мужчины не трогали своих жен только если у них была любовница, с которой они отводили душу, либо же когда неожиданно влюблялись в своих жен. Парням тоже не нравилось жениться и обзаводиться детьми в раннем возрасте, но в них всегда говорила их жажда наживы, ведь они соглашались на подобную жизнь исключительно из-за вступления в наследие, отмени хотя бы этот закон, не только девушки получали бы глубокое неудовлетворение от навязанной жизни.       — Думаю, на сегодня достаточно, — сказала Урсула, убирая пергаменты в сумку, а Эван отметил, что они здесь просидели больше часа. — Когда хочется спать, мало толкового в голову лезет, но первую часть информации я от тебя получила, поэтому дальше смогу заниматься этим самостоятельно, твоего присутствия не требуется.       Эвана расстроило то, что она ему сказала, но о том, как и где им в следующий раз встретиться он подумает после крепкого сна, а пока что им предстоит еще десять минут наедине, пока они возвращаются в подземелья, ведь отпускать ее одну было бы правильно, но он не хотел.       — Не безопасно, — пояснил ее немой вопрос Эйвери, когда он вместе с ней вышел из класса.       — Я в курсе, я староста и знаю даже больше тебя, — фыркнула Урсула. — И я умею за себя постоять.       — Я бы поспорил, кто знает больше, но не буду и все же провожу тебя, — хмынул Эван. — Тем более, нам все равно в одно место.       Они шли молча, спускаясь по лестничным пролетам все ниже, заходя в гостиную, которая снова была пуста.       — Если я буду нужен, дай мне знать, — сказал Эван, совсем не желая ее отпускать. — Я хочу снять с себя все это.       Урсула кивнула и, пожелав ему спокойной ночи, ушла в женское крыло, а Эван, любуясь до последнего ее походкой, продолжал стоять.       — Интересно, не правда ли? — из темноты появилась Савар, а Эйвери был готов ткнуть себе палочкой в глаз за то, что поверил лишь первому впечатлению от пустоты гостиной. — Думаешь, Скорпиус обрадуется, узнав, что ты проводишь ночи с его сестрой? А тем более, что это приказ Блэка, и я могу об этом сказать, в отличие от тебя, мой язык не связан заклинанием. Или ты влюбился в… Малфой?       — Чего ты хочешь? — деловито спросил Эван, понимая, что запугивать Савар не имеет смысла, она тут с определенной целью, она уже откуда-то знала про них с Урсулой, она целенаправленно ждала их.       — Я хочу знать, почему Скорпиус и Альбус перестали дружить, — изъявила желание Савар. — Истинную причину.       — А ничего, что я ни с кем из них не общаюсь? — попытался не ввязываться во все это Эван. — Откуда я тебе это узнаю?       — Ни за что не поверю, что Урсула не в курсе всего, — улыбнулась ему Анабель, тоже направляясь к женскому коридору. — Я готова подождать две недели, но первого марта ты мне дашь ответ на этот вопрос.       Эйвери закрыл глаза, ругаясь про себя. Нет, Урсулу он не хочет терять больше, чем сохранять двойные отношения Малфоя. Отсюда следовал вывод, что он пойдет на условие молчания Савар, лишь бы Скорп не узнал о нем и Урсуле, только не от Савар.              — Ну и где ты был ночью? — спросил у него Сойер, едва за Малфоем с утра закрылась дверь.       — Ты о чем? — нахмурился Эван, ругая себя за то, что оставил полог на своей кровати открытым, когда ушел.       — Ой, не надо прикидываться, я вставал ночью и тебя не было, ты пришел почти в четыре и сразу уснул, — ответил друг. — Я сначала думал, что ты снова с Мэйв, но что-то мне подсказывает, что у тебя появилась другая…       Мерлин, только этого ему не хватало.       — Ладно, только обещай, что никому не скажешь, — Эван сел на кровати, кидая в сумку учебники, чтобы не смотреть на друга. — Ты был прав тогда, это Алана.       — Волчанская? — немного разочаровался Сойер, который определенно ждал чего-то более пикантного. — А чего не говорил-то?       — Потому что у нее есть жених, и проблемы не нужны ни ей, ни мне, — пояснил Эван. — Мы просто трахаемся. Ничего больше. И я буду благодарен, если ты сумеешь держать свой язык за зубами.       Они вдвоем направились на завтрак. Эван специально стал садиться недалеко от Малфоев и Савар. Сойер сначала удивлялся такому порыву, но сейчас уже ничего не спрашивал, очевидно решив, что это его задание от Блэка, впрочем, так оно и было, он был обязан следить за этими людьми, вредить им, Любомир и Мирослав должны наблюдать его постоянно где-то рядом с ними.       — МакГонагалл с этой контрольной сегодня, — причитал Сойер, жалуясь ему на свои уроки в первой половине дня.       Но Эван не слушал. Совсем неприметная сипуха уронила перед ним клочок пергамента. Оглядевшись по сторонам, Эйвери раскрыл его.              Собрание в поместье в 19:00              Стоило ему только прочитать эту короткую строчку, как буквы испарились с бумаги, оставляя там пустоту, а с ней тревогу в душе. Собрание для всех или его вызывают одного, неужели его вчера заметили. Он посмотрел на Анабель, но та была спокойна и продолжала есть хлопья с молоком, не похоже, что ей пришло что-то подобное, а ведь задания у них схожи — Поттеры и Малфои, только от неё требовали больше информации, а от него грязных действий.       Весь день на дневных уроках он думал о том, что это за собрание, чего хочет Блэк, но и не забывал о том, что ему нужно сделать, снова на свой страх и риск, ведь Блэк сможет увидеть это.       Однако набравшись смелости, он выцепил Кевина перед первым мастер-классом.       — Как ты относишься к Лили? — без предисловий спросил Эван.       — Ну… мы друзья, — парень чуть ли не задрожал от страха.       — Значит, ты не предашь ее, — сделал оценочное суждение Эван. — Слушай, если к тебе подойдут…       Эван рассказал американцу, что могут ему предложить, что лучше никому не верить, что Блэк не даст ему карьеру ловца, а Лили он предаст, это того не стоит, на что Кевин пообещал ему быть осторожным.       Бриттани за этот день Эван не встретил, она не ходила на мастер-классы, отсюда было бы подозрительным искать ее по замку, поэтому Эван решил отложить эту встречу до более случайной.       И, наконец, его любимый отныне предмет — Ликвидация заклятий. Он мечтал увидеть Урсулу, и не только увидеть, но и оказаться рядом с ней, чувствовать ее близость. Однако на урок она не пришла.       — Профессор, можно выйти? — поднял руку Эван.       После случая с Альбусом, преподаватели неохотно отпускали учеников с уроков, говоря сходить в туалет на перемене, а во время урока дежурили свободные преподаватели, патрулируя коридоры.       — Мистер Эйвери, что-то случилось? — спросил профессор.       — Да, мне нехорошо, — кивнул Эван. — Мне нужно в Больничное крыло.       — Ладно, — сдался преподаватель. — Учтите, я проверю.       Эван выбежал из класса, направляясь тут же в Больничное крыло, соврав мадам Помфри, что у него болит голова, и как только получил зелье, направился искать Урсулу. Девушка оказалась на Астрономической башне, одна. Эван облегченно выдохнул.       — Ты чего не пришла на урок? — спросил Эван, а Урсула вздрогнула. — Я… волновался.       — Мерлин, ты меня напугал, — вскочила Урсула. — Я соврала, что у меня болит голова, просто хочу закончить быстрее основу, а на переменах и в комнате вечно кто-то есть, невозможно сосредоточиться.       — Я знаю, что тут кто-то есть, покажитесь, — снизу винтовой лестницы послышался хриплый голос Филча и его кряхтения.       Эван схватил Урслулу, затаскивая ее в старый шкаф для хранения инвентаря для урока астрономии, у которого не было дверцы, но Эван наложил на них дезиллюминационные чары.       — Я знаю, что вы где-то тут прячетесь, — смотритель обходил площадку, смотря на открытый шкаф сквозь них, явно не догадываясь, что они провернули. — Еще чуть-чуть и мне разрешат розги…       Эйвери не видел Урсулу, но чувствовал ее дыхание, чувствовал своим телом ее, слышал даже стучащее сердце, и больше всего мечтал, чтобы Филч отсюда не уходил, чтобы стоять рядом с ней вечно, в противном случае она его не подпустит на таком расстоянии, а так хотелось большего, но нет, нельзя, нельзя вновь подрывать ее доверие и совершать эту ошибку.       — Он ушел пять минут назад, не думаю, что вернется, — из ниоткуда послышался голос Малфой, а Эйвери только сейчас опомнился, снимая с них чары.       — Здесь красиво, — сказал Эван, смотря на заходящее солнце.       — Да, я тоже люблю это место, — кивнула Урсула.       Эван решил остаться с ней до конца урока, чтобы если их поймали, то вместе. Урсула внимательно чертила руны, иногда проводя пером по щекам и носу, а Эван смотрел на природу. Слишком романтично, но ему неожиданно для себя понравилось.       — Ты не хочешь пойти со мной на весенний бал? — неожиданно спросил Эван.       — Ммм… этот бал не предполагает пару… так сразу, — увильнула от ответа Малфой. — В общем, сам потом все узнаешь, но в этом нет нужды.       — Понятно, — ответил Эйвери, гадая, правда ли это или она тактично ушла от его приглашения.       Впрочем, светиться им все равно вдвоем нельзя, о чем он вообще думал, когда звал ее?       — Может, перекусим на кухне? — спросила Урсула, когда он подал ей руку, чтобы она спустилась со ступенек. — О ней точно только наши знают.       — Извини, но я не могу, у меня… кое-какие дела, — сказал Эван, а Урсула понимающе кивнула.       — Тогда… увидимся, — Урсула посмотрела ему в глаза и пошла по коридору, вновь заставляя его на нее пялиться.       Пока вся толпа спешила оставить свои сумки в спальнях и направиться на ужин, Эван незаметно выскользнул за пределы замка, спускаясь по тоннелю в Воющую хижину, добираясь до Хогсмида и трансгрессируя в Блэкпул.       — Эван, добрый вечер, угощайся, — в гостиной его встретил сам Лукорус. — Извини, что сегодня собираемся раньше, просто у меня кое-какие дела, не хочу, чтобы вы оставались голодными, я скоро буду.       Лукорус ушел по лестнице наверх, оставляя Эвана одного, но ненадолго, скоро в гостиной появился и Розье, который вышел из камина.       — О, здорова, давно тебя тут не видел, — Райт пожал ему руку. — Какими судьбами?       — Пришла записка о собрании, — снова напрягся Эван. — А тебя не пригласили?       — Нет, — ответил Розье, заставив его еще больше напрячься, но по-хозяйски развалился на диване, эффектно забрасывая себе в рот виноградинку и заказывая у домовика огневиски.       И чего он противится этой дочери Блэка? Нет, Эван, конечно, ее не видел, может, она внешне действительно весьма специфична, но ему всегда казалось, что Райту только и нужно, что хорошо устроится в жизни и ничего особо не делать. Чего он к этой Савар прицепился, ему же любая в рот смотрит, неужели только из-за ущемления собственного достоинства, ведь с Малфоем особых стычек у него не было, чтобы уводить у него невесту, он его всегда просто игнорировал, а сейчас, защищая Савар, так подставляется перед Блэком…       — У нас сегодня мальчишник? — в поместье втроем появились те, кого Эвану удалось сегодня ночью подслушать. — Райт, тебя сломали, и ты женишься?       Розье лишь фыркнул, а Эван отметил, что, действительно, собираются только парни, когда одним из последних зашел Трэверс.       — Нет, правда, по какому случаю тут такой стол? — чувствовал неладное и Такахаси. — Никогда раньше такого не было, особенно на собраниях.       С верхних этажей спустились братья Григоровы вместе с Ноттом, издалека приветствуя их и садясь в самом дальнем углу комнаты, продолжая что-то обсуждать между собой.       — Спасибо, я не хочу, — отказался от огневиски Эван, прекрасно понимая, что алкоголь в целом влияет на память, а ему нужно постараться унести с этого собрания как можно больше воспоминаний.       С каждой минутой ему все это нравилось меньше и меньше. Куда сегодня спешит Блэк? Неужели он принял решение все же напасть на Министерство и хочет использовать их?       — А ты отважный, — рядом с ним вдруг возник Любомир, показывая стаканом на одного из Григоровых. — Спать с его невестой…       Так вот кто новый жених Аланы, вот почему она стала общаться с Сюзанной, их женихи родные братья.       — Сойер трепло, — выругался Эван.       — Причем тут он? — удивленно поднял брови Любомир. — Это Николь сказала, она общалась с Бриттани, и та сказала, что Алана в ее комнате была с тобой.       — Это было один раз и случайно, — Эван еле-еле сдерживал дрожь. — Ни я, ни она больше не хотели повторять.       Так, значит, Николь уже взялась за Бриттани, хорошо, что он успел предупредить Кевина.       — Как у тебя дела? — строго спросил Любомир. — Хотя вижу, что в отличие от Савар стараешься, с Малфой в библиотеке часто бываешь, да и с Поттер ловко провернул.       — Мне просто повезло, что на Ликвидации я с ней в паре, и у нас совместный проект, — старался никак не выдавать себя Эван.       — Ее папашу надо учить, — расплылся в довольной улыбке Любомир. — Если не прибежал к нам после смерти жены, свято веря, что она очнется, то если его дочь пойдет за тобой к нам…       Так вот чего они хотят. У них не получается воздействовать на Гарри Поттера посредством угрозы (о чем свидетельствует его подслушанный разговор преподавателей) на детей, они решили втянуть их к ним. Ну да, был бы Малфой в их организации, Лили пошла бы за ним, а ее отец сделал бы все, чтобы достать дочь из лап Блэка.       — Извини, я на минуточку, — Эван больше не хотел находиться и секунды с этим человеком, поэтому поспешил к гостевому туалету на первом этаже недалеко от гостиной, проходя мимо той троицы и краем уха слыша, что оборотни сумели поймать какую-то Рейчел.       Едва он потянулся, чтобы открыть дверь, как та открылась сама, выпуская из небольшой комнатки японца лет сорока (хотя для Эвана они все были на одно лицо и возраст), который ему одобрительно улыбнулся и последовал наверх по лестнице. Раньше его Эван тут не видел. Впрочем, он еще ни разу даже не пересекся с отцом, конечно, скольких он может не знать.       — Ой, простите, — Эван открыл дверь, выходя из туалета, но тут же налетел на молодую симпатичную девушку примерно его возраста.       — Ничего страшного, — приветливо улыбнулась ему она. — Даже среди волшебников мало кто видит сквозь закрытые двери, учитывая, что во всем доме в воздухе полно различных заклинаний, ослабляющих концентрацию и память.       — Откуда Вы знаете? — удивился такой осведомленности и открытости Эван, пытаясь вспомнить прошлый раз, когда он был в этом доме, но даже смутно не помнил ее.       — Все-таки хозяевам дома доступно чуть больше, чем его гостям, — рассмеялась девушка.       — Вы мисс Блэк? — осенило Эвана.       Он тут же пробежался по ней взглядом. Девушка была достаточно высокой, но при этом очень утонченной, ее черные волосы хоть и не были густыми и длинными, какие обычно присущи аристократкам, но отдавали блеском и гармонировали с серыми блэковскими глазами (а он снова отчего-то вспомнил об Урсуле). И чего Райта в ней не устраивает, она же идеальна по всем чистокровным меркам.       — Можно просто Вега, — девушка протянула ему руку. — И давай перейдем на ты.       — Самая яркая звезда в созвездии Лиры, — отчеканил Эван.       — А ты хорошо знаешь астрономию, — похвалила его Вега.       — И традиции Блэков, — усмехнулся Эван, которого с детства заставляли все это учить, как и любого, кто связан так или иначе с этим древнейшим родом.       — Ладно, еще увидимся, — она попрощалась с ним, последовав в гостиную.       Парни встретили ее одобрительным гулом, но она не обращая на них внимания, что-то шепнула Розье, а тот лишь закатил глаза и направился за ней.       — Прошу внимания, — в гостиной снова появился Лукорус Блэк, поэтому все присутствующие замолчали, приготовившись слушать. — До меня дошли слухи, что некоторые из вас начали сомневаться в моих словах, считая их просто словами.       Эвану показалось, что Лукорус чуть дольше задержался взглядом на нем, будто прочитал в его голове план, как он собирается отрезвить всех этих чистокровных, отчего стало не по себе.       — Чтобы не быть голословным, что я выполню все то, что я вам пообещал после своей победы над Поттером, хочу познакомить вас еще со своими людьми, которые находятся вне нашей организации, но полностью поддерживают ее идею, — Лукорус махнул рукой, и зал заполнился десятком людей.       Эван даже узнавал некоторых, например, Флинта, который учился на седьмом курсе, когда он только поступил на первый, а сейчас он был охотником в Паддлмир Юнайтед. Некоторыми он был шокирован, например, старшим отпрыском МакМилланов. Они же всегда были на стороне Дамблдора, а потом и Поттера. Теперь понятно, почему никто из девушек не удостоился приглашения. Лукорус считает, что им определенно не место на работе, а они лишь достойны воспроизводить потомство.       — К сожалению, сегодня смогли нанести нам визит только мои друзья из Англии, но вы можете не сомневаться, что мои люди есть по всему миру, — продолжил Блэк. — Разумеется, никого из них вы не запомните, я вам оставлю только лишь знание, что таковые люди имеются. Если вам понадобится какая-нибудь помощь в стажировках или трудоустройстве, не бойтесь обращаться ко мне напрямую. В принципе, это все, что я хотел вам сегодня сообщить, можете продолжать работать, у каждого из вас есть задание.        Блэк, их гости, а также Нотт с Григоровыми направились к камину, исчезая в нем, оставляя их наедине с накрытым ужином и алкоголем.       — Слушайте, а у меня есть идея, — сказал Любомир, беря бутылку и делая глоток прямо из горла. — Сегодня пятница, дом в нашем распоряжении. Давайте позовем наших девчонок и устроим тусовку.       Остальные парни встретили его предложение с энтузиазмом. Эйвери совсем не хотел оставаться здесь и пить с этими людьми, но репутация у него была не очень, а он пытался извлечь выгоду из своего нахождения здесь. Под алкоголем все будут явно болтать лишнего, особенно пользуясь тем, что выйдя за пределы этого дома, по итогу не будут помнить откровений. А Эван судорожно соображал, как бы ему услышать и запомнить все то, что надо. Но все же главнее было не выдать себя.       И тут он вспомнил вчерашние записи Урсулы. В древних именно магических рунах он был не силен, но что-то успел изучить. И в одной из рунных цепочек он видел у нее руну блокировки правды, поэтому принялся незаметно наносить ее себе на предплечье с помощью палочки, решив, что так будет надежнее, да и после игры будет легче убрать.       Любомир составил список девчонок, посвященных в их тайну (Савар они с Мирославом решили не приглашать, а жаль, Эван хотел задать ей пару вопросов), и отдал список домовику Блэка, чтобы тот забрал девочек из Хогвартса.       — Играем в «Правду и только правду», — объявил Любомир, когда все взяли по напитку и расселись в круг. — На кого попадает горлышко от бутылки, тот отвечает на первый заданный вопрос, предлагаю сегодня отвлечься от дел и задавать вопросы исключительно пошлого характера.       Эван закатил глаза. Да, его план узнать что-то полезное и по делу провалился. Любомир покрутил бутылку, горлышко которой показало на Алану.       — Сколько раз ты трахалась с Эйвери? — спросил тут же дурмстранговец.       — Один, — девушка прожигала его взглядом, а Эвану было до сих пор неловко за ту их историю, ведь она по-прежнему продолжала считать, что он предал ее старания, поэтому находится здесь, а не вошел сюда, чтобы помочь ей.       — Надо же, не соврал, — озадаченно сказал Любомир, а Эван порадовался, что тут нет Сойера, иначе его утренняя версия пошла бы ко дну.       Алана крутанула бутылку, которая попала на него.       — Почему ты взял курс Защиты от Хогвартса? — спросила девушка, очевидно желая вывести тайну его реального возвращения в массы.       — Потому что хочу научиться создавать Патронус, — ответил Эйвери, встречая неодобрительный гул, но убедился, что руна работает, ибо Патронус тут был ни при чем, ему просто хотелось чувствовать себя дома.       — Алана, что за вопрос, — недовольно сказал Мирослав. — Или ты рассчитывала, что он ответит, что безумно хочет Люпина и дрочит каждый день на его бирюзовые волосы?       Эван пропустил колкость мимо ушей, чуть расслабляясь, и покрутил бутылочку, попадая на Мирослава.       — Давай, признавайся, на кого дрочишь ты, — довольно усмехнулся Эйвери, понимая, что он сейчас ответит правду.       — На Уизли, — зашипел Мирослав, бросая гневные взгляды на него.       — Неужели Крама все еще боишься? — тоже расплылся в улыбке Трэверс.       — Да не на эту, — явно принял как личное оскорбление Мирослав. — Которая вейла.       — Да, согласен, перед такой чистокровному устоять трудно, — согласился Такахаси, тоже мечтательно закрывая глаза. — Бедного Диего неплохо так обработала.       Какой-то бразилец, которого Эван тоже видел впервые, сказал, что Диего всегда был с чувством противоречия, поэтому не удивительно, что и не пытался сопротивляться ее чарам, чтобы сохранить достоинство своего рода.       — Наконец-то я это спрошу, — довольно потер руки Мирослав, когда бутылка указала на Тецуро. — Ты проник в норку Сато, когда был с ней?       — Нет, — зло ответил японец. — И это не моя вина, это дурацкие законы, что тебе не может дать тот, кто выше тебя по крови.       — Оправдывайся, — фыркнул Любомир.       Такасахи покрутил бутылочку, которая указала на американку Оливию.       — Кому бы ты отдалась в Хогвартсе без раздумий? — пока японец думал с вопросом, его уже опередила Николь.       — Малфою, — ответила Оливия, чуть краснея. — Но среди нас он выбрал Рейчел.       — Что вы все в нем находите, — вставил Эван, а Любомир на него одобрительно посмотрел, словно подтверждая все свои теории, что между ними остались напряженные отношения.       Эван позволил себе расслабиться, выпивая еще больше огневиски. Чтобы не шататься по замку большой компанией, было решено, что они будут возвращаться по одиночке. Эван изъявил желание уйти первым, поэтому, пошатываясь, вышел за пределы калитки и трансгрессировал.       Однако, концентрация и затуманенный алкоголем рассудок подвели его, поэтому вместо Хогсмида он оказался в каком-то лесу. Улететь совсем далеко он вряд ли мог. Поэтому Эван сделал вывод, что он в Запретном лесу.       Замок должен быть к западу. Эван воспользовался заклинанием компаса. Ему нужно идти налево.       Эйвери надеялся, что идти ему не далеко по этому холоду и темноте. Он прошел минут пять, как из-за дерева выскочила рыжая лисичка, удивленно смотря на него и поднимая лапку из снега. Да, а ведь здесь можно встретить кого пострашнее лис.       И его кошмар осуществился в один миг. Лисичка скрылась в кустах, явно чувствуя опасность. А перед ним появились оборотни.       — У нас пополнение, — сказал главарь, облизываясь.       — Эй, я ваш, — Эван чувствовал, как от страха он начинает трезветь. — Я из группировки Блэка, меня зовут Эван Эйвери.       — Мальчишка лжет, — сказал второй. — Нас не предупреждали о смене, он из их, Блэк говорил, что они ищут наш новый лагерь.       — Тогда как он прошел защиту? — спросил главарь. — Что нам теперь с ним делать…       — В яму его, до выяснения обстоятельств, — ответил второй, тут же направившись к нему и хватая за шкирку.       Эван больно ударился о холодную землю, когда его скинули в яму. И тут же понял, что он не один. Рядом сидела девушка, укутанная в вонючую шубу, но все равно вся тряслась от холода.       — Кто ты? — спросил Эван, накладывая на шубу подогревающее заклинание.       — Р-рейчел, — зубы девушки продолжали стучать, а Эван смутно припоминал, что вроде он сегодня где-то слышал это имя, но не помнил, где. — А ты как здесь?       — Заблудился, но они взяли меня по ошибке, — покачал головой Эйвери, смотря наверх, не представляя, как отсюда выбираться, даже при помощи палочки, ведь оборотни в гневе это худшее, что может случиться с волшебником.       — П-понятно, а меня схватили, потому что ищут мою подругу, — сказала Рейчел. — Но я не знаю, где она.       — Эйвери, поднимайся, — послышался голос главаря, а затем в яму упала веревочная лесенка.       Эван вылез, внимательно рассматривая лагерь, краем глаза замечая, как лиса крадется к той самой яме, пока оборотни все столпились вокруг него.       — Твою личность подтвердили, можешь быть свободен, — прохрипел оборотень. — И не болтай о нашем лагере, школа в километре отсюда.       Эван кивнул им в знак благодарности, замечая, что лиса исчезла также быстро, как и появилась. Он быстрым шагом пошел по направлению к замку, пока не увидел свежие человеческие следы. Он решил не сворачивать с тропинки, но буквально через пять минут почувствовал, как в него попали оглушающим заклинанием.       — Кто ты? — Эван открывал глаза, замечая, как над ним нависает девушка с палочкой.       Она показалась ему знакомой. Да, точно, он видел ее в газетах, она тоже участвовала в Турнире. Американка, которую ищет Блэк.       — Ты один из них, — она направляла на него палочку, не позволяя встать. — Только они появляются здесь.       — Что ты тут делаешь? — Эван посмотрел в сторону лагеря оборотней. — Он тебя ищет, оборотни не оставят тебя…       — Ты мне помогаешь? — удивилась Холли, опуская палочку.       — Долгая история, но тебе нельзя здесь находиться, — Эван встал со снега. — Беги отсюда…       — Только если ты мне скажешь адрес его дома, — сверкнула глазами Холли.       Эван долго пытался убедить ее не ходить туда, не делать глупостей, но Смит была непреклонна.       — Зачем тебе это надо? — не понимал Эван.       — Мне нужно поговорить с матерью, — заявила Смит. — Я знаю, что они с отцом там.       — Это очень плохая идея, но дело твое, — ответил Эван, говоря район (большего сказать он просто не мог), прекрасно понимая, что самого дома Смит не увидит, ведь у нее нет доступа.       Она достала пузырек, выпила Оборотное зелье и превратилась в девушку, с которой он несколько минут назад сидел в яме.       — Спасибо за помощь, иначе мне пришлось бы, действительно, действовать через оборотней, чего мне совсем не хотелось, — улыбнулась ему незнакомка. — И да, ради спасения любимого человека порой ты готов на все, даже на самый неоправданный риск.       Она подарила ему еще одну улыбку, тут же трансгрессируя.       Но ведь она сказала очень правильные слова. Ради спасения любимого человека ты готов даже на неоправданный риск. И Эван чувствовал, что ради Урсулы он стал готов на это.       И если в группировке он сделал так, чтобы блокировать правду, то Урсуле он хотел доказать, что для него на самом деле значит она, что он с ней не только потому, что ему нужна ее помощь.       — Урсула? — удивился Эван, когда зашел в гостиную и увидел девушку в такой поздний час. — Ты что тут делаешь?       На всякий случай он произнес заклинание, не собираясь повторять ошибок вчерашней ночи и убеждаясь, что кроме них тут никого нет.       — Тебя жду, — ответила Малфой, собирая со стола пергаменты и какой-то пузырек. — Я сегодня целый день работала над цепочкой, и хочу кое-что проверить. Сыворотка правды развязывает язык, но я не знаю, насколько она совместима с подобного рода заклинаниями. Мне нужно проверить, если стандартное зелье не перебьет, то мне придется делать руну более мощную, чем та, что соответствует основе. Но только если ты согласен. Повторюсь, я не знаю, какой может получиться эффект.       Эван кивнул ей в знак согласия, поражаясь, как это все вовремя, забирая из ее рук флакончик и проглатывая стандартную дозу, чувствуя, как она впитывается в него.       — Ты был счастлив в детстве? — задала контрольный вопрос Урсула.       — Да, — ответил Эван.       — Ты сейчас ненавидишь своего отца? — продолжала Урсула.       — Да, — снова прозвучал правдивый утвердительный ответ.       — Ты работаешь на Блэка? — снова вопрос от Урсулы.       А Эван почувствовал, как внутри него все словно начало метаться. Сыворотка обязывала его сказать да, но заклятие неразглашения активно боролось с этим желанием. В итоге он не мог произнести ни слова.       — Ясно, значит, мало, — тяжело вздохнула Урсула, делая пометки.       — Спроси… что-то… еще… — Эван чувствовал, что начинает задыхаться, нужно было успокоить бурю внутри, один вопрос, на который он сможет ответить правду.       — Я тебе нравлюсь? — задала вопрос Малфой.       — Да, очень, — кивнул Эйвери, чувствуя, как заклятие неразглашения успокаивается. — И я очень жалею, что в прошлом году поступил с тобой так.       — Спасибо, — Урсула приподнялась на носочки, поцеловав его в щеку. — Но ты же знаешь, что мы не можем быть вместе.       Эван почувствовал, как тело тут же отреагировало на ее близость (Мерлин, что с ним, у него такого не случалось даже на начальных курсах, когда парни себя едва ли могли держать в руках). Но он был рад, что признался ей. И был готов наладить отношения с Малфоем, лишь бы они могли быть вместе, вот он тот самый толчок, которого ему не хватало, чтобы сделать верный шаг к исправлению своей жизни.       — Спокойной ночи, — попрощался с ней Эван, влетая в спальню и тут же направляясь в душ.       Эван не знал, сколько времени он провел в душе. Очевидно, очень долго. Потому что когда он вышел, то заметил, как Савар натягивает на себя халат, а они со Скорпом с ужасом смотрят на него, выходящего из ванной. Кажется, он так быстро пробежал комнату, что не заметил закрытого полога на кровати у Скорпа. Хотя за заглушающими заклинаниями можно заниматься чем угодно.       — Ладно, я пойду, — тут же засобиралась в два раза активнее Анабель.       — Давай, до завтра, — поцеловал ее Скорпиус.       — Спокойной ночи, — Анабель кинула взгляд на него и вышла, закрывая за собой дверь.       Скорпиус подошел к своей кровати, поправляя простынку и взбивая подушки.       — Не тебе меня осуждать, — сказал Скорпиус, стоя спиной к нему. — И с Поттер я расстался.       — Мне плевать, с кем ты спишь, — Эван подошел к своей кровати. — А вот мои предупреждения лучше бы послушал, что она не так проста.       — Я догадываюсь, однако в ее чувствах к себе я не сомневаюсь, — уверенно сказал Скорпиус.       Да, возможно, тут он и прав, только дело-то совсем в другом, а он не может сказать прямо, однако Малфой очевидно не понимает его намеков, в отличие от своей сестры.       — Малфой, — окликнул его Эван. — Поттер и твоя сестра простили меня за то, что было…       — И ты ждешь прощения от меня? — фыркнул Скорпиус. — Так нет, я тебя никогда не прощу. Может, я поступаю не очень с девушками, но… Я ни одну из них никогда не пытался взять силой. И ты ошибаешься, если считаешь, что моя сестра тебя простила, она всегда будет помнить то, как ты с ней поступил. Не смей приближаться к ней, а то я не посмотрю на свою условку.       — Люди меняются, Скорпиус, — сказал Эван, забираясь под одеяло, но в голове стало неприятной болью пульсировать, что Урсула такое никогда не простит и всегда будет помнить. — И, наверное, действительно, пока по тебе не ударит твоими же поступками бумерангом, это сложно понять.       Да, первый блин комом. Но он не отступится, пора начинать действовать. И если Савар предаст Скорпа, то упростит ему задачу, а она сможет его предать, если узнает, что он спал с Поттер после ее приезда в Хогвартс, а для него это ещё и шанс заручиться поддержкой Розье, первым сообщив ему о разладе жениха и невесты.       Однако слова Скорпиуса не давали ему покоя целые выходные. Да, Урсула другая, но все же она Малфой. Это он говорил ей гарантированную правду, но не она.       Поэтому не выдержав, написал ей записку, попросив ее прийти в тот же самый класс рядом с залом Славы вместо воскресного ужина.       — Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Урсула, входя в кабинет.       — Скажи, ты меня простила? — задал волнующий вопрос Эван, снова чувствуя к ней невероятную тягу.       — Я же сказала, что да, — чуть нахмурилась Урсула. — Ты мне не веришь?       — Верю, просто… в общем, я на днях извинился перед Скорпом за все, что было, он сказал, что не верит мне, да и ты никогда меня не простишь, — опустил глаза Эван.       — Просто он не знает, что я уже тогда любила тебя, — ответила Урсула, выбегая из класса.        Эван почувствовал, что буквально врос в землю. Да, в прошлом году это и было его целью. Но слышать из ее уст признание было слишком двояко, осталось ли после всего в них обоих что-то настоящее? Эван вышел из кабинета, все еще чувствуя ее запах, напоминающий ландыши. Вот только наваждение спало быстро, едва он заметил, как в потайном коридоре поспешно скрывается чья-то женская фигура в гриффиндорской мантии.