Ruffled Feathers

Громкая музыка доносится из каждого уголка бара, наполняя помещение звуками, а люди вокруг громко смеются и разговаривают, перекрикивая окружающий шум. Однако все это отходит на задний план, словно приглушается и стирается, после появления всего одного человека. Габриэль не знает, когда именно это произошло. Когда из не знавшего привязанностей Трикстера он превратился в кого-то одержимого Сэмом - не понимающим шуток великаном с гипертрофированным чувством ответственности буквально за всё. Если это было шуткой Отца, то в ней определенно был оттенок той иронии, которую тот всегда так любил. Как бы там ни было, вот он, Габриэль - Архангел и Трикстер, сидит в каком-то захудалом баре крошечного городка, заполненном деревенщинами и дальнобойщиками и пялится на Сэма так, словно ему не терпится уложить того в постель. Разумеется, сделать этого он не может, и, блин, это именно он, Габриэль, должен околдовывать Сэма, а не наоборот. Но хуже всего то, что сам Сэм то не делает для этого ни-че-го. До него волнами доносятся отголоски мыслей Сэма – он счастлив тут сейчас, в этом баре, где слишком шумно, многолюдно и чересчур грязно, чтобы назвать его хотя бы неплохим. Они с братом вместе, они живы и относительно здоровы. Но не печально ли, что им достаточно так мало, чтобы они оба были благодарны? Габриэль хочет отвернуться, выйти наружу и найти какого-нибудь придурка, которого можно уничтожить просто за то, что он урод, но тут Сэм смеется над какими-то словами Дина и запрокидывает голову, обнажая длинную шею. Нельзя же ожидать, что Габриэль сейчас возьмет и просто отвернется, правда? Он бы все отдал, чтобы провести языком по этой коже. Найти пульс и прикусить достаточно сильно, чтобы вызвать ответное рычание, лизнуть кадык и почувствовать, как он сокращается, когда Сэм судорожно глотает воздух, почувствовать соль на его коже, когда он оставляет засос и зализывает ранку, помечая Сэма. Чтобы все знали, что он занят. Сэм поворачивается лицом к Дину и спиной к Габриэлю, прерывая чтение своих мыслей архангелом, поскольку объект восхищения того теперь скрыт. Впрочем, спина Сэма тоже далеко не ужасна: крепкие мускулы, которые не может спрятать даже куртка и волосы, которые он рассеянно зачесывает назад своей прямо-таки медвежьей ладонью. Габриэль хотел бы прямо сейчас подойти к Сэму, зарыться пальцами в эти мягкие волосы и откинуть его голову назад, чтобы поцеловать прямо так, не тратя время на то, чтобы Сэм сам развернулся к нему. Габриэль хотел бы сделать с Сэмом много вещей. Секс занимает высокое место в этом списке, но, как ни странно, намного выше желание просто взять его за руку, черт возьми. Габриэль хочет сделать Сэма счастливым. Габриэль хочет помешать Сэму сказать «да», хотя он знает, что это судьба. Как знает и любой из его братьев. И Габриэлю действительно нужно уйти, прежде чем он сделает какую-нибудь глупость. Он уверен, Сэм знает, что уже какое-то время получает небольшую трикстеро-ангельскую помощь. У Сэма есть дурацкая привычка быть весьма сообразительным (поэтому оброненная Гейбом обертка от конфеты не может считаться просто оберткой от конфеты). Да и он сам не самый деликатный парень (спонтанное исцеление ножевой раны живота явно невозможно без какого-то божественного вмешательства), но Габриэль не против. Ему приятно думать, что Сэму нравится знать о том, что он тут, присматривает за ним. Защищает. Габриэль отрывает взгляд от охотника. Он должен уйти. У него даже нет оправдания, чтобы быть здесь. В этом баре нет ничего опасного. Но потом он видит. Можно даже было бы назвать ее вполне интересной. Она, в конце концов, хотя бы девушка, человек, но Габриэль сейчас не в том состоянии. У этой брюнетки блестящие волосы (слишком блестящие, что она с ними делала - обваляла в свином жире?), обрамляющие лицо – красивое, в абстрактном смысле слова (если вам нравятся такие, конечно). У нее стройное тело, не похожее на тела из современных журналов, а красивая фигура в форме песочных часов, в которой она точно уверена (хотя эта одежда делает ее распутной и совершенно нежеланной, по объективному мнению Габриэля). Отдаленная часть его мозга понимает, что она очень привлекательна. Но отнюдь не из-за внешности он так возненавидел ее душу (довольно яркую и прекрасную душу, но, если честно, она примерно на одном уровне с Гитлером), а за ее глаза. Глаза, искрящиеся жизнью и светом. Глаза цвета темного шоколада, посыпанные лесным орехом и кокосовой пудрой. Глаза, которые сейчас следят за каждым движением Сэма. Рык вырывается из его горла, когда ее глаза скользят по тому же пути, которым он только что исследовал контуры тела Сэма, но она человек и слишком далеко от него, чтобы услышать и отреагировать, поэтому она просто встает со своего места и плавно движется к Сэму. Сэм, этот великодушный балбес, поворачивается к ней, когда она трогает его плечо, с открытой и яркой улыбкой. Дин говорит что-то, и Сэм толкает его плечом, но Дин просто смеется и уходит. А Сэм все еще улыбается. Ей. Она говорит что-то, прислонившись к стойке, наклоняясь к его Сэму, накручивая на палец свои чересчур блестящие волосы, а он улыбается какой-то дерьмовой шутке, которую она рассказала. Сэм тянется к своему пиву, а она накрывает его руку своей, поглаживая пальцами край ладони. Ну хватит. Габриэль покончил с этой херней «ангел хранит тебя». Он будет активным ангелом. И первое ангельское дело - увести эту сучку подальше от его Сэма. Габриэль поднимается из-за барной стойки в считанные секунды, человеческие тела бессознательно убираются с его пути, люди на каком-то инстинктивном уровне чувствуют, что с ним нельзя шутить. Но, очевидно, эта девушка не так подвержена своим животным инстинктам, потому что просто поворачивается к нему и рассеянно улыбается, когда Габриэль останавливается перед ней. Но у Сэма нет проблем с инстинктами, он резко выпрямляется, выдергивая руку из ее руки, и Габриэль самодовольно замечает на его лице смесь шока и замешательства от присутствия архангела. — Габриэль! — в его голосе и глазах читается нечто такое, что девушка на мгновение бросает на Сэма взгляд, прежде чем снова посмотреть на него. — О, это твой знакомый? — она улыбается Габриэлю, и он чувствует острую необходимость отвоевать у нее то, что принадлежит ему. — Меня зовут Эмма, — она протягивает руку. Габриэль хочет причинить ей боль, его ярость из-за ее напускной расслабленности раздражает. Сэм ей не принадлежит. Сэм никогда не был и никогда не будет ее. Он смотрит на нее, смотрит на протянутую руку, прежде чем снова взглянуть девушке в глаза. — Сэм, — рычит Габриэль, заставляя Эмму чувствовать замешательство и неловкость. Он переводит взгляд на охотника, тот выглядит немного взволнованным, но Габриэль уверен, что он не нервничает из-за того, что сейчас произойдет, нет. Сэм беспокоится о том, насколько ему это понравится. Габриэль не останавливается, чтобы обдумать возможные последствия. Все, что он знает, - нужно заставить Сэма перестать смотреть на эту девушку, он должен заставить Сэма смотреть только на него. Габриэль двигается ближе, чтобы оказаться между Эммой и Сэмом, глядя ему в глаза и игнорируя вздох негодования позади себя. Он зарывается рукой в шелковистые волосы, крепко сжимает их и ухмыляется, глядя в широко раскрытые глаза Сэма, прежде чем притянуть его вниз для поцелуя, который точно нельзя назвать целомудренным. Вторая рука присоединяется к первой, притягивая ближе. Гладкие и теплые губы касаются его собственных, а язык двигается, когда Габриэль углубляет поцелуй. Это жарко, грязно и развратно, и когда руки Сэма обнимают Габриэля за талию - это Рай. — Гейб…, — начинает Сэм, отрываясь от губ Габриэля, чтобы что-то сказать, но не отстраняется, и Габриэль считает это своей победой. — Сэм, Сэм, Сэм, — выдыхает он в губы Сэма, втягивая нижнюю в рот и покусывая ее. Сэм издает звук, который заставляет Габриэля вздрогнуть - не только потому что это чертовски сексуально, но и потому, что это ОН сам вызвал у Сэма такие чувства только лишь одним поцелуем. Габриэль оглядывается через плечо и видит, что Эмма сконфуженно смотрит на них. Он не может удержаться от ухмылки, втягивая Сэма в новый поцелуй. Сэм его, теперь и Эмма, и все остальные это уяснили. Габриэль отстраняется и смотрит на Сэма - его глаза сияют, а красные зацелованные губы растянуты в улыбке. — Привет, — говорит он робко и ласково. Габриэль не может не улыбнуться в ответ: — Привет, малыш. Он облизывает губы и смотрит, как Сэм следит за движением его языка: — Пойдем отсюда. — Да, — и Габриэль тянет Сэма через бар к выходу, а затем щелкает пальцами, перемещая их в гостиничный номер братьев. Сэм оглядывается и смеется: — И как долго ты смотрел? Габриэль не отвечает, просто тянет Сэма на себя для еще одного поцелуя, но он все еще чувствует его улыбку на своих губах. Габриэль борется с идеей сорвать с них обоих одежду, но он не хочет отпугнуть Сэма теперь, когда он у него есть, поэтому дергает его за куртку, пока охотник не уловит суть и не позволит Габриэлю стянуть ее. Руки Сэма скользят под подол рубашки Габриэля, и тот поднимает руки, позволяя Сэму снять ее через голову. Габриэль также требовательно снимает с Сэма его рубашку, отстраняется и отбрасывает ее в сторону, чтобы видеть его тело. Охотник краснеет, глядя, как Габриэль жадно смотрит на него. — Ох, Сэм, — Габриэль пробегает глазами по только что обнажившейся коже, лаская линии мышц глазами и руками, чувствуя, как они дрожат под его прикосновениями, — Черт, ты потрясающий. На лице Сэма проступает румянец, и Габриэль не может не чувствовать прилив нежности к нему. Сэм откашливается и выглядит смущенным, но решительным, и Габриэль приподнимает бровь, бросая вызов. Сэм велит ему сесть на кровать, положив большую теплую руку на плечо, и он подчиняется, улыбаясь. А потом Сэм опускается на колени и робко смотрит на Габриэля сквозь длинные ресницы, и теперь Габриэль чувствует, что ему самому не хватает воздуха. — Я знаю, что ты следишь за нами, — говорит Сэм, круговыми движениями оглаживая обтянутое джинсами бедро Габриэля. Габриэль фыркает: — Я был недостаточно осторожен, Сэмми-бой, — он раздвигает ноги и запускает руку в волосы Сэма. Сэм продолжает, как будто не слышал этих слов: — Я хочу знать, почему? Он медленно расстегивает молнию на его штанах, и Габриэль прерывисто дышит: — Может, я просто хотел, чтобы ты оказался здесь. Вот как сейчас. — Я не думаю, что это все, чего ты хотел… — парирует Сэм, стягивая джинсы Габриэля до колен и наклоняясь над очевидным стояком в боксерах архангела. — Это правда имеет значение? Сэм поднимает глаза, его лицо чистое и открытое, губы полные и слегка приоткрыты: — Это имеет значение для меня, — а затем он накрывает ртом твердый член через боксеры, и Габриэль издает абсолютно порочный звук вожделения. — Блять, — рука Габриэля сжимает волосы Сэма и он не знает, хочет ли оттолкнуть или притянуть его еще ближе. Эти полные, опухшие от поцелуев губы, очерчивающие его член, так близко к коже, что поддразнивание становится очевидным. — Блять, — снова говорит Габриэль, он откинул голову назад и прикрыл глаза, зная, что вид Сэма, обхватывающего губами его член через ткань боксеров и пытающегося ощутить вкус его соленой кожи и смазки, может заставить все закончиться слишком быстро. Пальцы играют с резинкой боксеров, дразня чувствительную плоть, заставляя Габриэля хныкать совершенно недостойным архангела образом. Но это, кажется, вселяет в Сэма некоторую уверенность, для того, чтобы наконец стянуть с него боксеры и продолжить. Габриэль готов просить и умолять сколько нужно, пока эти губы не будут обхватывать его член. Сэм наконец берет Габриэля в рот, и ангел выгибается навстречу этой горячей влаге. А потом Сэм двигается. Медленно и изучающе, как будто это какой-то гребаный эксперимент, а не минет, но, черт его возьми, если эти тщательные движения не делают член во рту тверже. Сэм проводит языком сверху вниз по стволу, выбивая из Габриэля стон, а потом его язык кружит вокруг чувствительной головки, заставляя Гейба дернутся и вскрикнуть от чувствительного прикосновения зубов к нежной коже. — Черт, Сэмми, я так сильно тебя хотел! Габриэль шепчет, конвульсивно сжимая в руках волосы Сэма, зная, что бессознательно выкладывает все, что у него на уме. Но рука Сэма присоединяется к процессу, сжимая там, куда не могут дотянуться его губы, и Габриэлю все равно, что говорить, потому что Сэму, кажется, это понравилось. — Хотел... ох ...заполучить тебя, как только увидел впервые. Хотел забрать тебя у Дина, у ангелов, демонов, от Люци… ах …фера и сказать ему, чтобы он шел нахрен. Хотел твои губы на мне так…ах.. сильно. Сэм сосет сильнее, и Габриэль содрогается в спазме, как девственник, совсем не похожий на языческого бога, который сам поимел изрядное количество девственниц. Но с Сэмом все кажется новым. Габриэль издает надломленное «Сэм» и падает обратно на кровать. Единственное, что мешает ему сорваться и трахнуть этот красивый рот - рука Сэма, перекинутая через его бедра. А потом рука пропадает. Сэм крепко сжимает верхнюю часть его бедра, прежде чем отстраниться, так что только головка члена Габриэля остается у него во рту и замирает ожидая. Гарбриэль приходит в себя через долю секунды, а затем выражается так, что удивительно, как Бог не сразил его на месте, даже если он в отпуске, потому что слова, вылетающие изо рта Габриэля, когда он трахает яркие розовые губы Сэма, грязны. Бедра Габриэля движутся жестко, и Сэм просто принимает это. — … Хочу, чтобы ты оттрахал меня, Сэм… — Габриэль смутно задался вопросом, перестанет ли он когда-нибудь болтать, — …хочу почувствовать, как ты входишь в меня, пока я выкрикиваю твое имя. Тебе бы это понравилось, да? Архангел на коленях перед тобой, принимающий тебя как сучка. И я бы принимал. Я бы встал на колени для тебя, отсосал у тебя, оставил на тебе засосы, чтобы все знали, что ты мой. Позволил бы тебе связать меня и взять, когда ты захочешь… Сэм сдавленно всхлипывает, и Габриэль чувствует странное удовлетворение, он так близок к тому, чтобы кончить прямо сейчас. — Тебе это нравится? Хочешь связать меня? Использовать меня как ангельскую суку? Сделать меня чертовски беспомощным, когда твои пальцы заставят меня выгибаться и грязно ругаться. Хочешь, чтобы я умолял тебя? Я так хочу этого, что буду умолять, молить, как шлюха - черт, черт, Сэм, даа… — Габриэль почти прокусил свой язык, когда палец Сэма скользнул к его анусу, дразня легкими движениями. Сэм издает стон, пуская вибрации вокруг его члена, и Габриэль так близок к концу, что это почти невыносимо. Он не может вспомнить, когда в последний раз хотел кончить так сильно. Габриэль садится и открывает глаза, чтобы предупредить Сэма, но его вид сейчас останавливает все слова. Губы Сэма растянуты вокруг его чертовски твердого члена, который входит и выходит из этого красивого рта. Одной руки Габриэль не видит, но чувствует, что она массирует его вход именно так, чтобы он окончательно сошел с ума. Другой рукой (Габриэль потерял дар речи) Сэм расстегнул молнию на своих штанах, спустил белье до середины бедра и дрочил себе. Он делал минет Габриэлю, слушал, что Габриэль от него хочет и думал о других своих желаниях. Мысли о Сэме, оттраханном в рот, пока он сам дрочит, оказываются слишком грандиозными. Сэм стонет в последний раз, перед тем, как Габриэль кончает так сильно, что боится потерять сознание. Но он знает, что все вроде бы обошлось, потому что сейчас, лежа на кровати и тяжело дыша, он все еще слышит, как Сэм часто выдыхает с каждым быстрым скользящим движением руки, все еще касаясь носом промежности Габриэля. Сэм кончает, преклонив колени у ног архангела, а его великолепный, прекрасный рот касается основания члена Гэйба. Их дыхание приходит в норму спустя минуту или час (Габриэль вообще не уверен), и это классно. Так что, конечно, теперь он должен сказать что-нибудь глупое: — Ну, это было весело. Габриэль практически видит, как глаза Сэма закатываются, но не ожидает от того ощутимого укуса на внутренней стороне бедра. Габриэль подпрыгивает, и ему приходится напоминать себе, что еще слишком рано для второго раунда. Даже для ангела (может быть, особенно для ангела). — Заткнись, — Сэм стягивает одеяло и ложится на пол между двумя кроватями, не в силах собраться с силами, чтобы подняться и лечь в постель. Слышится шорох, а затем Сэм рывком тянет его за ногу, и Габриэль бесцеремонно падает на него сверху. Охотник ерзает, укладывая Габриэля в свои объятия, прежде чем испустить блаженный вздох удовлетворения и заснуть теперь, когда ангел в безопасности рядом с ним. Габриэль моргает, непривычный к тому, чтобы с ним обращались с такой любовью, но он просто улыбается и принимает это как одну из странностей Сэма, прежде чем наклониться, чтобы украсть у того быстрый целомудренный поцелуй. Сэм сонно улыбается в ответ, и Габриэль не может скрыть нежную улыбку. Он придвигается ближе к своему гиганту и погружается в самое близкое ко сну состояние, полностью удовлетворенный осознанием того, что Сэм принадлежит ему, а он - Сэму. Хреново, что Дин будит их своим девчачьим визгом и требованиями "отбелить мозг". Как будто он сам теперь не трахает Кастиэля. Лицемер.