Оправдание

Больше всего Тэхён хочет принять душ и выпить кофе. И еще больше не видеть этого мелкого ушлепка. Чон Чонгук его уже достал - он личный Кимов позор на весь полицейский участок, чертов юнец, который уделывает лучшего офицера лишь тем, что ничего не делает. Чонгук крайне дерзок, язвителен, красив, как тысяча инкубов, и опасен. На самом деле опасен - несмотря на ангельскую внешность и молодость. А еще он слишком красив, но Техён только что об этом уже думал. Чонгук сидит на неудобном стуле в комнате для допросов, как императрица на троне, машет изящной ручкой, словно перед ним целый штат слуг, а не офицер полиции, и напрочь отказывается говорить о чём-то дельном. Чонгук любит шмотки. Исключительно брендовые, из последних коллекций, благо позволяют средства, и Ким старается не думать, за что именно ему платят. Он вообще старается не думать, потому что Чонгук намеренно выводит его из себя, приспускает курточку с плеч, словно ему жарко, демонстрирует серьги в ушах. Серьги выглядят как бижутерия, но на самом деле стоят, как десять Техёнов с его зарплатой - и это невероятно бесит! Техён уже согласен даже на кофе без душа, лишь бы Чонгук оказался сейчас где-нибудь подальше, но это мечты - темноволосого взяли на месте преступления как подозреваемого, грозящегося в скором времени перейти в разряд свидетелей, потому что доказательств не было. Как всегда. - Ну и что ты скажешь в свое оправдание? Сегодня у Техёна нет ни желания, ни сил играть в доброго полицейского, он заходит сразу с козырей: кладет перед собой папку и начинает перечислять все достижения Чонгука за последнее время, но это так же бессмысленно, как пытаться ложкой вычерпать море. Чонгук никогда не попадается на горячем, он осторожен, как стая лисиц в курятнике. Он всегда просто проходит мимо или оказывается в ненужном месте в нужное время, именно тогда, когда там находится Техён, и при задержании делает невинные оленьи глаза. Ким знает, что это вранье - Чонгук тоже это знает и откровенно наслаждается его неловкостью. - А за что мне оправдываться, офицер? Я мимо проходил. Чонгук нагло улыбается, в темных глазах ни капли раскаяния. Ему не то что не страшно - ему весело. - Это третий! Гребаный! Раз! За месяц! Ты издеваешься?! - орет Техён. Ему, в отличие от темноволосого, не весело совсем. - Я тоже рад вас видеть, - Чонгук раскачивается на стуле, и Техён неотрывно наблюдает за ним - либо вперед, к столу, либо назад, спиной в пол. Младший опасно балансирует на двух хлипких ножках и все-таки возвращается к столу. Он никогда не совершает ошибок. - Я вот по вам соскучился, а вы? - А я хочу видеть тебя за решеткой, маленькая дрянь! Чонгук облизывает пухлые губы - язык развратно и многообещающе показывается между белых зубов, суля райское блаженство, и тут же прячется обратно в свою норку. Техёну неловко признаваться в этом даже самому себе, но при виде Чона он всегда возбуждается, как подросток в пубертатном периоде, представляет, как оттягивает за волосы его голову, заставляя прогнуться, как водит членом между двух полушарий, готовясь войти в его тело. - Но что вы мне предъявите, офицер? Незаконное возбуждение вашего дружка? - теперь Чонгук тянет палец в рот и медленно, напоказ, его облизывает, оставляя на нем капельки слюны. Это уже выше всякого терпения. - Руки! - рычит Техен. В этот раз Чонгук не сопротивляется, не отвешивает очередную колкую фразу, заводит руки за спину, и Ким защелкивает на них наручники. - Вот так-то лучше! - Лучше, - мурлычет Чонгук, и от его гортанных ноток член окончательно встает колом. Техён прикрывает вздыбившуюся ширинку папкой, но Чонгук чересчур наблюдателен. - Вас заводят определенные игры, офицер? Знаете, в них можно играть и вдвоем. Ким не успевает ничего сделать, даже возразить, как Чонгук встает перед ним на колени, зубами расстегивает молнию на брюках, доверчиво глядя на него снизу вверх - руки его по-прежнему скованы за спиной наручниками. Но ему больше ничего и не требуется, остальное Техён бездумно, словно на автомате, делает сам - высвобождает налитой член, проводит им по губам младшего, Чон пытается поймать губами возбуждённую плоть, как сладкую конфетку, и, поймав, радуется, словно получил главный приз. Сосет Чонгук крышесносно - он словно бы родился с членом во рту. Облизывает налитую головку, играется с дырочкой уретры, обхватывает ствол пухлыми губами и влажно причмокивает - это возбуждает больше всего. Ким понимает, что скоро кончит, вздергивает Чона на ноги и разворачивает его спиной к себе. Он слишком возбужден, чтобы думать. А Чонгук даже сейчас нахален до последней отметки в термометре Кимова терпения. Он призывно ведет бедрами и выглядит так беззащитно с наручниками на запястьях, что Техён не выдерживает, с рыком сдергивает с Чонгука брюки вместе с боксерами, оставляя их болтаться чуть выше колен, вжимает его ягодицы себе в пах. Они гладкие, молочно-белые, упругие - Ким не может удержаться и оставляет на коже отпечаток пятерни. - Так и будем булки мять? - насмешливо спрашивает Чон, но Техён не собирается быть с ним нежным, раздвигает ягодицы, обнажая розовую влажную от смазки дырочку, проводит по ней пальцами - Чонгук стонет. Не от боли или стыда, от предвкушения. - Да ты подготовился! - Ким просовывает в анус два пальца. Входит легко, будто так и должно быть. Он оглаживает стенки, но к простате пока не прикасается - нарочно. - Потому что ты бы не додумался о смазке, - хихикает младший, легко переходя с насмешливо-вежливого “офицер” на “ты”, и вдруг сжимается, стискивая собой пальцы Техёна. - Но презики-то у тебя хоть есть? Презервативы у Кима с собой всегда - вдруг обломится, хотя последний год дает ему только работа, и не всегда в пассивной позиции. Старший раскатывает латекс по вздыбленному от желания члену, стукает им по ложбинке между ягодицами. - Прогнись. Чонгук послушно выгибается, выставляя на обозрение сладкую дырочку, готовую к соитию, и Техён больше не может терпеть. Он входит сразу на всю длину и замирает ненадолго, чувствуя, как узкие стенки обхватывают его пенис. Чонгук в его власти - податливый, нежный и тугой. Ким начинает двигаться, стискивая пальцами нежные бедра, Чон вскрикивает от неожиданности, привыкая к размеру, и начинает подмахивать. Спонтанный секс на столе в комнате для допросов это последнее, чего Техён ждал от сегодняшнего вечера. Или не спонтанный - маленький опасный засранец все продумал и получил свое: засаженный в задницу по самые яйца крупный член, порвавшийся презерватив и сперму, стекающую липкими ручейками по бедрам. Чонгук все продумал, а Техёну это казалось несвоевременным подарком от сраного Санты - до рождества оставалось еще три с лишним месяца. Он, тяжело дыша, прижал к себе младшего и молча выдохнул ему в плечо, так и не покинув его нежное тело. - Сколько еще раз мне нужно будет перед тобой мелькнуть, чтобы ты по-настоящему обратил на меня внимание, чертов коп? - шипит Чон, тем не менее не делая попыток отстраниться - ему тоже нравится чувствовать в себе член старшего. - Уже нисколько, - шепчет ему в ухо Техён, касаясь языком прохладной сережки, и Чонгук хихикая ежится. - Теперь ты от меня не уйдешь. - А я думаю, наоборот.