Лютики гудят после пчел

      Рене еще никогда раньше не видала, чтобы комиссар танцевал. Этот момент один из примеров, когда чем меньше знаешь, тем крепче спишь, чему как нельзя потворствовало позднее время на часах. К тому же мужчина еще и напевает, хлопая в ладони, когда поднимается по лестнице:       — Я могу играться Бэт-сигналом, я могу играться Бэт-сигналом!       Она служила с Джимом Гордоном. Она знает Джима Гордона. Джим Гордон — ее друг.       Однако этот человек, кем бы он ни был, явно не Джим Гордон.       По крайней мере там, на крыше, вся кутузка не сможет наблюдать за его маленьким зрелищем.       Стэйси тянет Рене за рукав.       — С ним все хорошо?       Рене тряхнула головой.       — Не думаю, но нам может понадобится помощь.       — Ух ты-ы, — протягивает Гордон, когда они поднялись на крышу, — какой видок! — Как будто он не видел его каждую ночь уже целые годы. — Он проводит рукой по контуру прожектора. — А где кнопка?       — Давайте я включу, сэр, — говорит Стэйси, выглядя бледнее, чем обычно.       — Свет, камера, мотор! — Спрятавшись за Бэт-сигналом, Гордон выглядывает из-за него и шепчет Рене: — Сколько времени у нас есть?       — Надеюсь немного, сэр, — отвечает та, прижав пальцы к переносице.       Прошедшие пять минут сравнимы с вечностью.       Бэтмен приземляется за Бэт-сигналом.       — Комиссар Гордон. — Он явно тоже никогда не видел играющегося в прятки мужчину.       Гордон поднимается, улыбаясь настолько лучезарно, что Рене едва не ослепла, и бросается Бэтмену на шею.       Это лишь слегка менее тревожно, чем его громкий смачный поцелуй Бэтмену в губы.       После такого Рене, похоже, больше не сможет спать спокойно.       — Б-же, Бэтси, какая встреча!       Буквально за полсекунды Бэтмен скручивает ему руки за спину и бросает на Рене смущенный и одновременно огорченный взгляд, видный и без снятия маски. Также заметно, что он покраснел.       — Что случилось с комиссаром? — спрашивает он скрипучим голосом.       — Ну не будь бякой, — извиваясь, молвит Гордон. — Я здесь не причем!       Рене мотнула головой.       — Мы, как и ты, в догадках. — Она смотрит на Гордона, вырывающего из хватки, а после переводит взгляд на Бэтмена, который сейчас гораздо менее бесстрастен, чем обычно. — Но чем скорее ты поймешь…       -.тем лучше, полагаю, — заканчивает Бэтмен. — Я посмотрю, что можно сделать.       — Это значит, мы будем летать? — спрашивает Гордон, вытянув шею, чтобы получше глянуть на Бэтмена. — Божечки-кошечки, да уже писаюсь кипятком с тех пор, как мы включили тот большой прожектор.       Рене не видит глаз Бэтмена, но почему-то уверена, что он закрыл их с болезненным выражением на лице, даже если это было сделано всего лишь на секунду.       — Я отвезу его в безопасное место, — говорит он Рене. — И докопаюсь до сути.       — О, да! — говорит Гордон, даже когда Бэтмен связал ему запястья пластиковым хомутом. Когда они спрыгнули с края здания, до женщин донесся радостный окрик полицейского.       — Уж лучше ты, чем я, — тихонько проговаривает Рене.       — Это ведь не был на самом деле комиссар Гордон, не так ли? — интересуется Стэйси. — Ну, то есть, он хапнул, что ли?       — Уверена, что Бэтмен поймет, что к чему, — отвечает Рене. И скрещивает пальцы в кармане, так, на всякий случай.

~^.^~

      Должно быть, Джим бредит, и едва понимает это — прошло уже десять лет с тех пор, когда Барбара разговаривала с ним, не говоря уже о поцелуях. С дрожащими губами во сне он притягивает ее к себе, зарывается лицом в ее мягкие рыжие волосы и произносит ее имя.       Он просыпается со вскриком, когда лежавшая доселе в руках Джима женщина, смеясь, отталкивает его.       — Думаю тебе стоит принять еще одну дозу противоядия, — говорит она, ее полные губы растягиваются в улыбке ему на бледном — зеленоватом — лице.       Он в панике. Дыхание перехватило. Это Ядовитый Плющ, а у него нет антидота, и он умрет в мучениях. Усевшись, он делает судорожный вдох, который на удивление даётся легко.       — Какого лешего?       Она поднимает бровь, глядя на него, и убирает длинные рыжие локоны с лица.       — Прежде ты никогда не называла меня «Барбарой», хотя это уже какой-никакой прогресс от «Мистера Джея». Соседка по колледжу?       Мужчина оглядывается — последнее, что он помнит, это сидение у себя в кабинете, а теперь он очутился в камере с Ядовитым Плющом, выглядящей совсем не удивленной факту его присутствия, и нисколь не злорадствующей.       Он смотрит вниз и утыкается взглядом в грудь.       Довольно-таки красивую, между прочим, однако загвоздка в том, что груди у него отродясь не было.       Он обхватывает одну и понимает, что не бредит и… не-а, это его, и вполне настоящая.       Айви смеется.       — Похоже, ты и вправду скучаешь по этой Барбаре, да? — Она пододвигается и целует Джима в щеку. — Думаю, теперь ты помнишь, как меня зовут, Харли?       Джим все еще жив, и теперь понимает, что происходит — в некоторой степени — он думает, было бы легче, имей на него токсин Плюща эффект. Прошлой ночью он отправил Харли Квинн обратно в Аркхэм, поймав ее в Готэмском музее искусства и культуры, и…       Айви целует его снова, и даже те крупицы догадок, которые он может сложить вместе, не имеют смысла.       — Айсли, — говорит он не своим голосом. Он звучит как Квинн, так же пискляво и плоско. — Я… голова раскалывается.       Она откидывается назад и скрещивает руки под своей полной и очень красивой грудью, глядя на него скептически.       — Ладно, я поняла. А зачем звала вообще тогда?       Джим понятия не имеет, как они относятся друг к дружке. Он знал, что они были сокамерницами, а также любовницами — подобная мысль обычно заставляла его смеяться — и, возможно, отложил эту мысль на раздумья «попозже-никогда». Встретившись лицом к лицу с излучающей любовь Ядовитым Плющем, смеяться не хочется вовсе.       — Айви, — произносит он неуверенно. — Прости, тяжелая выдалась ночка.       Им потребовалось семнадцать кварталов и шесть патрулей, чтобы остановить Квинн. И когда это наконец удалось, подмышкой у женщины был шри-ланкийский идол, который она неохотно передала Джиму.       За исключением восьми рук и гигантского члена, божок уж больно напоминал Джокера.       Джим прячет лицо в ладонях.       — Ах, бедняжка, — говорит Айви, гладя его, Харли… чьи-то волосы. — Они забыли дать тебе таблетки?       Если он не будет осторожен, то может оказаться в смирительной рубашке в камере с мягкой подкладкой из-за слишком высокой дозы нейролептика, чтобы вспомнить, кем является на самом деле.       — Я в порядке, — говорит он и трет виски. — Это просто голова… Пэм.       Она слегка склоняет голову, чтобы поцеловать его в лоб.       — Надеюсь, тебе полегчает, Харл. Поспи может немного.       Он слабо улыбается.       — Спасибо. — Мысль о том, насколько ужасным могло быть это странное пробуждение, заставляет его содрогнуться. Если Аркхэм допускает сожительство гетеросексуальных пар…       Он даже задумываться об этом не хочет.       Айви обнимает его после того, как он укладывается и изо всех сил пытается снова уснуть. Если ему придется сбежать из Аркхэма, то потребуется гораздо больше информации, чем есть у него сейчас.

~^.^~

      — Пэмми!       Резко проснувшись, Ядовитый Плющ оглядывается в камере. Последним, кто звал женщину подобным тоном, был ее уже давным-давно почивший отец.       И мужчина, обнимающий ее сейчас, не отец. Это комиссар полиции.       Она щипает себя, но так и не просыпается.       — Руки убрал, — говорит она, сердито глядя на него. Он дуется на нее в ответ, выглядя в точности как… -.Харли?       — Похоже, отделу полиции следует нанять тебя на работу, — сухо подмечает Бэтмен.       Айви заливисто смеется.       — Не думаю, что они согласятся. Что не так с… ней?       Поднявшись с постели, Харли, — не та, которая сейчас надувшийся комиссар, — говорит:       — Спасибо, Бэтмен.       Бэтмен кивает и ставит на пол странную и непристойную статуэтку.       — Если вы оба коснетесь ее одновременно, Джим…       Харли кивает. Она выглядит сосредоточенной, куда более адекватной, чем когда-либо была.       — Мне правда нужно делать это? — спрашивает комиссар. Бэтмен сердито смотрит на него, и мужчина пятится назад, подняв руки в защите. — Ладно, ладно. Но я хочу один из тех крутящихся стульев, как у него на работе.       Бэтмен хлопает его — вероятно, ее — по плечу.       — Я посмотрю, что можно сделать, когда ты вернешься в норму, Квинн. На счет три…       Ухватившись за статуэтку, комиссар с Харли уставились друг на друга.       Никакой пиротехники, странного шума или новых запахов.       Харли роняет божка — комиссару едва удалось удержать его — и виснет на Айви, снова обнимая ее и целуя для полного счастья.       — Я вернулась, вернулась!       — Это было эффективно, — молвит комиссар.       Бэтмен не смеется, а если бы смеялся, то наверняка бы издавал такие звуки как сейчас.       — Детектив Монтойя была… возмущена.       — Н… не сомневаюсь.       — Соскучилась по мне? — спрашивает Харли, повиснув на Айви.       — Тебя не было только две ночи, — говорит Айви, но когда Харли вмиг погрустнела, смягчается. — Да, соскучилась. — Улыбаясь, она целует ее в щеку и добавляет: — Не могли бы вы оставить нас самих, мальчики?       Бэтмена с комиссаром уже след простыл.       Айви улыбается и опять целует Харли.