Роковая случайность: Архаик Петра

Всем уже давно известно, что Тейват просто не может прожить ни дня в спокойствии. Каждый день в мире происходят события, и новости о случившемся разносятся со скоростью молнии, да так, что уже через пару часов даже обитатели глухих деревень за чашкой крепкого чая обсуждают долетевшие вести. Ровно неделю назад таким образом на весь мир отличился регион Мондштадт. Проснувшись утром, коренные жители были крайне удивлены увиденным. С какой точки внутри города ни посмотри, взору открывался вид на огромную гору. Все были озадачены внезапным открытием — раньше в место, где сейчас выросла неожиданная гостья, было физически невозможно пройти. В той области деревья, покрытые сочной листвой, резко сменялись на иссохшие стволы, ветви которых напоминали костлявые руки ведьм из сказок. А вскоре, если идти упрямо дальше, и они исчезали, уступая место пустоши, покрытой тонким слоем снега. Теперь путь дальше был абсолютно невозможен — сильнейшая метель простиралась на весь видимый горизонт. Быстро кружащиеся вихри царапали кожу будто лезвия. Порывы злого ветра ощущались одушевлёнными: словно волчья стая они выборочно налетали на одного человека из экспедиции, а затем, заморозив и изранив бедолагу, будто по команде одновременно устремлялись ввысь, в серое небо, покрытое тяжёлыми тучами, сквозь которые не пробивался и лучик света. Выждав время, ветер снова набрасывался, и так раз за разом, пока участники экспедиции, вымотанные и истощённые, не принимали решение повернуть назад. И сейчас, когда вихри и туманы, скрывавшие за собою, оказывается, горную систему, рассеялись, Ордо Фавониус принял решение вновь послать в ту местность экспедицию. До этого дня любой поход к снежной стене был строго запрещён — забота о безопасности жизней была приоритетнее любых исследований. И вот уже неделю у подножья горы был разбит перевалочный пункт, куда после беспрерывных и опасных вылазок, длящихся порою сутками, возвращались бесстрашные и самоотверженные исследователи. Альбедо был одним из первых, кто получил разрешение на посещение местности, названной Драконьим Хребтом. Конечно же, его целью не было карабканье по отвесным скалам или прокладывание троп по заснеженным дорогам. Юный алхимик, лишь раз взглянув на гору, тотчас понял, что далее его эксперименты стоит попробовать, нет, точно стоит продолжать там. Юноша в одиночку смог в кратчайший срок найти и уютно (по его меркам) обустроить небольшую пещерку. Даже не пещерку — широкое углубление в скале, надежно защищающее от непогоды и не дающее факелам гаснуть от свистящих порывов ледяного ветра. Время шло, и вот его новое пристанище уже обзавелось стеллажами с нужными для опытов книгами — спасибо Сахарозе. Дни пролетали незаметно. В первой половине дня юноша совместно занимался экспериментами со своей подопечной. Альбедо не жаловался — в конце концов, знания просто необходимо было передавать дальше, особенно человеку, заинтересованному в получении оных. Но всё-таки юный алхимик больше любил вторую половину дня, когда Сахароза, попрощавшись, уходила обратно в город. Юноша оставался в одиночестве, и это расслабляло его. Наедине с собой он мог экспериментировать с более опасными и сложными вещами и заклинаниями, что было намного увлекательней утренней деятельности. Погрузившись с головой в исследования, Альбедо почти не спускался с горы, даже по ночам. Гео магия обеспечивала прекрасный щит, что куполом накрывал его временную обитель. Ночью парень ощущал себя ещё более комфортно: накопленное тепло от факелов приятно обволакивало, оберегая от больно кусающихся снежных порывов, что с остервенением пытались пробиться сквозь магию, к счастью, безуспешно. Он мог и далее жить в таком темпе, если бы не одно серьёзное «но», ставящее под угрозу его длительное нахождение здесь. Альбедо с нарастающим беспокойством наблюдал, как буквально на глазах исчезает весь запасённый провиант. Помимо себя, он был ответственен за сытость Сахарозы. Еда также уходила и на некоторые опыты. Особенно затратными были эксперименты, требующие белок — за раз уходило от двух до четырёх кусков мяса. За запас мяса Альбедо переживал больше всего — овощи и фрукты были не так востребованы, а потому хранились в ящиках. Будучи засыпанными снегом, они могли сохранять свою свежесть ещё долгое время. Оставаясь один, юноша, чувствуя голод, досадовал на несовершенство человеческого организма. Он понимал: на одних фруктах и овощах мыслительную деятельность, особенно в холоде, долго не поддержишь. Он не мог просить Сахарозу таскать сюда провиант — она и так всегда приходила нагруженная новыми книгами, совесть не позволяла просить тащить в такую даль дополнительно ещё и еду. Альбедо обращался (через Сахарозу, конечно же, не самому же спускаться) к Гильдии, но те лишь сказали, что могут поставлять мясо лишь раз в две недели — охотиться на местных кабанов было трудно из-за климата и плотности их шкур — не каждая стрела брала. Ждать доставки мяса обычных кабанов было бессмысленно — система передачи заказов от Спрингвейла до разбитого у подножья горы лагеря только налаживалась. Но Альбедо не был бы гением, если бы не нашёл решение этой проблемы. Правда, он уже несколько раз успел пожалеть о своём решении, когда это самое решение с громким грохотом опять свалилось с крыши его пещеры, вновь обрушив на пол кучу снега. Альбедо, старательно пытаясь сохранять спокойствие и не закатывать глаза — они уже болели от этого вошедшего в привычку движения — отложил планшет с очередным наброском в сторону. Развернувшись, парень увидел почти что ежедневно повторяющуюся картину: Чайлд Тарталья лежит на полу, заваленный снегом, прижимая к груди крупного кабана. Стоит отдать должное, несмотря на шумность Тартальи, он устраивал Альбедо: юноше нравилось чувство стабильности, и Чайлд вполне входил в это понятие. Впервые послав ему письмо с просьбой о помощи и позвав сюда, с того дня Тарталья в своей сущности ни на каплю не изменился. Его характер, конечно, был не сахар — слишком взрывной и неусидчивый, по мнению алхимика, но за несколько суток Чайлд не показал себя с каких-либо других сторон. И это и устраивало Альбедо — привыкнув к одному, он не хотел бы тратить силы, вникая в личность его вынужденного друга. Альбедо устало смотрел, как Тарталья, звонко смеясь, поднимается, мотая головой будто бы отряхивающаяся собака, сбрасывая с рыжей макушки прилипший снег. — Альбедо, ты не поверишь! — Чайлд нагнулся, переворачивая тушу, лежащую в ногах, мордой к алхимику. — И не надо смотреть на меня так! Я прекрасно помню, что ты просил не охотиться вблизи твоей временной обители, но понимаешь, кабан… — Кабан, такой жирный и хорошенький, был прямо на поляне над тобою, и я не мог позволить бы себе, Одиннадцатому Предвестнику Чайлду Тарталье, упустить его, зная, что ты тут с голодухи помираешь, поэтому я подстрелил его, но он всё же пустился в бега, и тогда… — И тогда я набросился на него, повалив массой своего тела, но по инерции мы проскользили по земле и свалились прямо к тебе! — Тарталья сложил ладошки вместе, наклоняя их вбок вместе с головою, и мило улыбнулся. — Я так рад, что ты уже запомнил мою речь, Альбедо. Тот лишь глубоко вздохнул, потирая пальцами переносицу. — Тарталья, ты уже несколько дней подряд говоришь мне одно и то же, когда я же изо дня в день прошу не охотиться поблизости. Для нашей же безопасности. Пожалуй, для Альбедо это был единственный, хоть и очень жирный минус Тартальи. Сколько его ни проси, всё будет словно об стенку горох. Альбедо понимал, что Чайлд молод, а молодость в совокупности с его характером делают из Предвестника неугомонную машину. Альбедо также понимал, что сам он тоже был далеко не старик, но его рациональность напрочь отказывалась воспринимать поведение Тартальи. Тем временем Чайлд, не переставая улыбаться, смотрел на такого замученного работой гения Мондштадта. Он понимал, почему тот пытается скрыть раздражение — его и вправду не один раз просили охотиться подальше. Но он привык выполнять любое поручение идеально, а идеальные результаты порой требуют в жертву пренебрежение правилами. Чайлд утаил от Альбедо, что он уже давно проверил охотничьи места местных охотников. Дичь там не стоила внимания — кабаны были мелковаты и выглядели исхудавшими. Он также скрыл от Альбедо, что, видимо, тепло от постоянно горящих факелов глубоко согрело пещеру и прилежащие поблизости камни, а также почву, где смогли пробиться на свет крошечные ростки местной травы. Такое щедрое и редкое угощение и привлекало местных кабанов, и лишь самые упитанные и сильные могли отстаивать право на местный райский уголок. Эти кабаны и становились целью Тартальи — всё было очень просто. Да, в азарте охоты он каждый раз увлекался и, набрасываясь на жертву, падал вместе с ней вниз. Но этим же можно и пренебречь, так ведь? Тарталья положил ладонь на голову Альбедо, быстрыми движениями пальцев растрепав собранные пшеничные волосы. Он понимал: как бы алхимик не злился, он не откажется от его помощи. Тартальи, по идее, вообще не должно было быть здесь: получив приглашение в горы от самого главного алхимика Мондштадта, Чайлд, находясь в Ли Юэ, очень удивился. Но сразу же понял, что у Альбедо просто не было выбора. Кто ещё может одновременно безупречно стрелять из лука и щеголять, будучи закалённым снегами своей Родины, по белоснежным просторам в одном расстёгнутом пиджаке да в штанах? Альбедо с возмущением отстранился, принявшись заново заплетать распушившиеся волосы. Он прекрасно осознавал, что чтобы остаться сытым, придётся потерпеть этого меткого лучника, гибкого и ловкого, будто кошка, стрелка, сильного и выносливого. «Хм, его плюсы всё равно не перекроют его взбалмошный характер», — заканчивая заплетать косички, думал про себя Альбедо. Были в Тарталье и ещё плюсы. Парень сам вызвался разделывать туши, и Альбедо был только рад — не любил марать руки в такой грязной работе. Мельком отрываясь от склянок и пробирок, алхимик с неким беспокойством подмечал, что Тарталья, видимо, абсолютно нейтрально относится к виду крови. Вымазанный в крови Предвестник Фатуи — зрелище не для слабонервных, но камень с души Альбедо тут же падал, когда Чайлд, помахивая ему копытцем, всё также будучи навеселе спрашивал о кулинарных предпочтениях самого Альбедо, да и ещё много о чём, задавая вопросы на разные случайные темы. Сейчас же Тарталья не переставал потягиваться, разминая болевшие мышцы — упал на этот раз не очень удачно. Но физическая боль была пустяком для таких, как он. По правде сказать, ему нравился этот внезапный зов о помощи. Тарталья чувствовал себя будто на курорте: наконец-то можно было отдохнуть от бесконечной бумажной волокиты в Ли Юэ, бесконечных глупых вопросов его подчинённых. Наконец-то можно было размять затёкшее от постоянного нахождения за столом тело, почувствовать в крови бурление жизни. Скользя по снежным склонам, чувствуя свист ветра в волосах из-за бешеной скорости, он забывал, что находится здесь не по собственной воле. Расправляя плечи, натягивая тетиву лука, он чувствовал себя живым. А кровавая погоня за жертвой — пускай и кабаном — подпитывала его утихшую в Ли Юэ сущность Предвестника. С какой стороны ни глянь — одни лишь выгоды, и Чайлд собирался в дальнейшем сделать для Альбедо всё, чтобы остаться в снежных горах капельку дольше. Альбедо не мог не признать, что Чайлд выполняет свою работу более чем хорошо. — Сегодня ты и вправду отличился, — разглядывая жирненького кабана, промолвил Альбедо. — Такого крупного, пожалуй, даже наши охотники не ловили. Похвала алхимика была мёдом для ушей Тартальи. Он призвал лук, принявшись самодовольно красоваться перед стоящим рядом юношей. — Не хочу, конечно, хвастаться, — Чайлд сделал идеальную стойку, и мышцы его рук рельефом проступили под рукавами. — Но другого от меня и не жди. Я всегда приношу тебе лучших из лучших, — он убрал лук и ткнул пальцем себе на пояс. — Эта штучка помогает мне быть ловким и смертоносным, понимаешь? — он по-детски рассмеялся, и его смех отразился от каменных стен. Под «штучкой» Чайлд имел в виду свой Гидро Глаз Бога. «Разве можно называть такую важную вещь так неуважительно?» — вновь подумал Альбедо. «И почему он носит его на поясе? Ему же приходится оставлять пиджак расстёгнутым, чтобы Глаз было видно. Ему не холодно?» — целый рой вопросов крутился на языке Альбедо. Он быстро отвёл взгляд, когда тот упал на обнажённый участок живота Тартальи, выглядывающий из-под одежды. «Какая пошлость», — а вслух произнёс: — Ты считаешь, что ловкость и пластичность тебе придаёт твой Глаз Бога, а не физическая подготовка? — спросил Альбедо, вновь возвращаясь к своим научным записям. — Конечно, а как же иначе? Я сам чувствую себя потоком воды, где надо — огибающим любую преграду, а где и снося мощным потоком всё на своём пути. Вода — это моя стихия. Снег ведь тоже, по сути, вода? — Не по сути, а так и есть, — Альбедо слушал разговор парня вполуха — именно сейчас, после нескольких суток непрерывной работы, он был на пороге чего-то нового. Оттаскивая кабана в сторону, Чайлд впервые обратил внимание на постамент, расположенный в центре помещения на равном расстоянии от двух стеллажей, стоящих у стен. Над ним, левитируя в нескольких сантиметрах, располагался некий светящийся предмет. Тарталья, бросив тушу и больше не обращая на неё внимания, подошёл ближе. — Осторожно! — тут же подскочил испуганный Альбедо. — Только прошу, аккуратно. Ничего не трогай и держи свои руки при себе, ты понял? — Хорошо, хорошо, только полегче, — выставив руки вперёд, неловко улыбаясь, на шаг назад отступил тот. — А что это? Что-то важное и опасное, раз ты меня не подпускаешь, я прав? Прав? Альбедо совершенно не хотелось пускаться в объяснения. Он порядком устал, глаза слипались от недосыпания, однако внутренняя нетерпеливость перед открытием чего-то нового не позволяла отступать. Но он понимал, что любопытный юноша от него точно не отстанет. — Если я очень кратко тебе объясню, даёшь слово успокоиться и уйти на охоту, не беспокоя меня более? — как можно спокойнее и дружелюбней спросил алхимик. Тарталья не уловил в его голосе нотки раздражения, а потому сразу же подскочил обратно. — Конечно, конечно обещаю, — Чайлд наклонился, снизу вверх смотря на некий объект. Это что-то было похоже на вырезанный из стекла ромб, только это было, понятное дело, не стекло. Внутри этого «ромба» заключалась некая энергия, беспрерывно мелькающая и пульсирующая, непонятно как сдерживаемая на вид тонкими стенками. Раньше Тарталье казалось, что ромб светится белым. Но теперь, подойдя ближе и вглядевшись, он отчётливо видел ярко-жёлтое свечение, смутно напоминавшее ему какой-то определённый оттенок. — Я долго работал над этим. Один, конечно, тут помощь была бы лишней, — начал повествование Альбедо, понемногу успокаиваясь, сам погружаясь в свою речь. — Я перечитал множество книг, множество научных работ, чтобы, вытянув из километров прочитанных предложений несколько важных сантиметров слов, создать заклинание, с помощью которого, наконец-то, я смог создать это, — Альбедо благоговейно вдохнул морозный воздух, покрываясь мурашками, несмотря на тепло огня, беспрерывно их согревающее. Алхимик оторвал взгляд от ромба, взглянув на Тарталью из полуприкрытых глаз. — Ты ведь не понаслышке знаешь, что Глаз Бога — очень ценная вещь. Ты наверняка также знаешь, что в каждом человеке заключены потоки магической энергии, предрасположенные к какой-либо из стихий. Но только получив Глаз Бога, человек может сконцентрировать, сфокусировать эти потоки, что раньше бесцельно текли по организму, — от сложных слов у Тартальи заболела голова, но общий смысл он пока что понимал. — С помощью Глаза Бога человек, повторюсь, концентрирует потоки своей энергии, придавая им единый путь. С помощью Глаза внутренние силы проецируются во внешний мир в виде, как ты понимаешь, магии. Глаз Бога, он как призма: преломляет луч — в нашем случае внутренний поток, и с другой стороны выходят яркие краски — магия. Альбедо начал ходить из стороны в сторону. — И я задался вопросом. А что, если я смогу улучшить Глаз Бога? Но тут были свои подводные камни. Созданный мной улучшитель должен был бы повлиять не только на Глаз, но и на внутренние потоки энергии. Если улучшить лишь внутренние потоки, то, проходя через Глаз Бога, они просто уничтожат его изнутри своей силой. А если же улучшить лишь Глаз, то энергия просто не сможет преодолеть рубеж и излиться наружу. Это была очень тонкая грань, и мне нужно было её придерживаться, учитывая оба пункта. — И что же в итоге ты получил? — по правде сказать, вся эта скучная теория была пустым звуком для Тартальи. Почему нельзя перейти к основной сути без длинных предисловий? — Я смог, по крайней мере, ошибки быть точно не может, создать такой улучшитель, — в глазах Альбедо сверкали искорки от света его создания. — Поглотив его, я смогу напитать свою магическую энергию, став сильнее. Мой Глаз Бога тоже модифицируется, он без разрушения сможет проецировать на свет мою Гео магию. Кончик губ Альбедо пополз вверх. Теперь Тарталья понял, какой цвет напоминало ему это свечение. Алхимик пальцами элегантно взялся за свой Гео Глаз Бога, что висел у него на шее. — Как понимаешь, я делал его под себя. Извини, тебе усилителем воспользоваться не получится. Зубы Тартальи скрипнули от досады. Альбедо был гениален, и его интеллект мог бы пойти на пользу Фатуи. Он так всё заманчиво расписал, что Чайлд просто не мог отделаться от мысли, что в шаге от него вещь, способная сделать тебя сильнее. — И когда ты планируешь делать такие… штуки для других элементов? — почёсывая затылок, как можно более небрежно спросил Тарталья. — Это будет сложнее, и я пока об этом не задумывался, — сразу оборвал его Альбедо. Он повернулся спиной к своему созданию, собираясь подойти к столу и взять защитные очки. Но внезапно для обоих юношей послышался оглушительный звон. Альбедо резко обернулся и обомлел от ужаса. Не двигаясь, будучи парализованным, он смотрел, как в его творении, за тонкими стёклышками пульсирующая энергия с огромной скоростью билась о стенки, ослепляя ярчайшим свечением. Миг — и барьер лопается, а поток энергии летит прямо в остолбеневшего юношу. Он слишком устал, чтобы реагировать резко и быстро. Альбедо успевает лишь моргнуть, а, открыв глаза, осознаёт себя лежащим на полу. Ещё одна волна панического ужаса захватывает его, когда он понимает, что упал на пол не по своей воле. Будучи лучником, Чайлд обладал мгновенной реакцией. Возможно, он даже и не хотел этого делать, но, увидев, как угрожающий поток света и энергии летит прямо в Альбедо, он, не задумываясь, бросился к нему. Всё произошло слишком быстро, а потому он лишь успел оттолкнуть алхимика в сторону, сам попав под удар и мгновенно потеряв сознание от пронзившей боли. Тарталья очнулся, но открыть глаза сил не было. В ушах гудело, и какой-то шум назойливо слышался на фоне звона в его ушах. Сначала парень думал, что ему просто не хочется шевелиться, но через секунду его пронзила мысль, что он просто не может двигаться. Превозмогая себя, Чайлд всё-таки смог открыть глаза и с величайшим усилием сесть. Звон в ушах развеялся, и оказалось, что раздражающим шумом был голос Альбедо. Тот выглядел крайне обеспокоенно. — Чайлд! — алхимик сидел рядом с ним, поджав ноги под себя. — Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Ты меня слышишь, понимаешь? — он принялся махать рукой около лица Чайлда, пытаясь привлечь его внимание. Тарталья тупым взглядом смотрел прямо перед собой. Он чувствовал себя… странно? Что-то определённо пошло не так, надо было лишь понять, что именно. Парень хотел упереться руками в землю, чтобы подняться на ноги. Но руки будто налились свинцом, а его движения были будто в замедленной съёмке. Почему так тяжело двигаться? Почему он ощущает себя неповоротливым куском камня? На миг Тарталье показалось, что он сросся с горой, настолько тяжёлым он ощущал себя в данный момент. — Дышать… Тяжело, — грудь будто распирало изнутри, и Чайлд автоматически потянулся к пуговицам пиджака, намереваясь расстегнуть одежду до конца. — Будто на плечах целая гора появилась. Громкое «Оу», сказанное Альбедо, заставило уронить руку обратно, хотя, при всём желании, он бы не смог и так долго продержать её на весу. Алхимик смотрел куда-то вниз, не мигая, огромными глазами, будто видя перед собой внезапно спустившегося с небес Архонта. — Как интересно… Почему же так вышло? — повинуясь голосу Альбедо, Чайлд всё-таки смог, чуть выпрямившись, проследить за взглядом сидящего рядом юноши. Тарталья смотрел на свой пояс и не мог понять, что было не так. Определённо было что-то не так, но мыслить было тяжело, даже несмотря на очевидность одной изменившейся детали. Альбедо подорвался с места, возвращаясь обратно с дневником, начиная что-то яростно туда записывать. Резкое осознание неправильности прошибло грудь Тартальи, когда он наконец понял, в чём дело. Его Глаз Бога с яркого синего цвета, означающий элемент Гидро, изменился на песочно-жёлтый цвет элемента Гео. Но при этом символ не поменялся, и было странно видеть характерную волну на жёлтом фоне. На миг ему стало страшно. Что произошло? Целый рой мыслей вертелся в голове, но говорить не было сил. А тем временем сам Альбедо начал заваливать юношу вопросами о самочувствии, об ощущениях. Видимо, до этого он записывал в дневник череду самих событий и произошедшие внешние изменения. — Тарталья? — Д-да, я… Я в порядке, — он сделал резкий рывок вверх, вставая. В глазах сразу потемнело, и он пошатнулся, едва не упав, вовремя уперевшись рукой в стену. Было чувство, будто он, после долгого плавания, вышел на берег, и появившаяся тяжесть сковывает его движения, маня вновь упасть вниз. — Я… — смотря на Альбедо помутневшим взглядом, он продолжил говорить. — В горле пересохло очень. И грудь будто изнутри распирает. А так, я в полном порядке, — Чайлд постарался улыбнуться, через силу терпя пульсирующую боль в затылке. — Точно в порядке? — скептически оглядел его с ног до головы алхимик. — Ну, ещё руки и ноги будто окаменели, еле ими шевелю. Тяжело двигаться, чувствую себя скованно. Тарталья всё-таки снова сел на пол, уперевшись спиной в стеллаж. Очень клонило в сон. — Я посплю немного? Силы что-то совсем меня покинули, — усмехнулся парень, злясь на самого себя за беспомощность. — Да-да, конечно. Я пока обмозгую произошедшее, — Альбедо быстро отбросил все переживания и чувства, будучи поглощённым новой пищей для размышления. Примерно через три часа Чайлд очнулся, и Альбедо, успевший исписать половину своего дневника, сразу же подошёл к парню. Тот был всё ещё сонный, и его нос смешно раздувался от усилий, когда Тарталья на автомате, игнорируя тяжесть в теле, вновь попытался подняться на ноги. Альбедо вновь сел рядом, положив себе на колени исписанную помятую книгу. — Итак, вот к каким выводам я смог прийти, исследовав и систематизировав полученные данные, — Альбедо сухо излагал результаты своей интеллектуальной деятельности, спокойно и размеренно, будто несколько часов назад его друг не был в смертельной опасности. Пролистав пару изрисованных схемами страниц, Альбедо начал рассказывать, иногда подглядывая в свои чертежи: — Я отталкивался от очевидного, поэтому слушай. Твой Глаз Бога поменял цвет на жёлтый, то есть с Гидро на Гео. Но при этом сам рисунок на Глазе не изменился. Почему? Давай рассуждать. Неизвестно из-за чего — с этим я ещё буду разбираться, — но энергия из моего улучшителя — дадим ему имя «Ядро» — попала в тебя при взрыве. Ядро несло в себе энергию Гео, и, возможно, попади оно в меня, результат был бы другим, — Альбедо вновь перелистнул несколько страниц. — Но имеем, что имеем. Ты меня слушаешь? Тарталья честно пытался вникать в слова юноши, но как можно было нормально сконцентрироваться, когда ты ощущаешь себя неповоротливым Стражем руин? — Д-да, — тихо ответил он. Для Альбедо такой обратной связи было вполне достаточно. Он продолжил: — Гео энергия, и не просто обычная, а улучшенная, сверхсильная, попала в тебя, в обладателя Гидро Глаза Бога. Как ты говоришь себя чувствуешь? Каменно? Ну, отчасти ты прав. — Ты можешь уже перейти к сути, пожалуйста? — не выдержал и так не обладавший большим запасом терпения Чайлд. — Конечно. О чём нам может говорить изменившийся цвет Глаза? Здесь два варианта, и один из них не самый приятный для тебя. Тарталья нервозно заёрзал на месте. — В каком смысле? — Я могу предположить, что сильный поток Гео энергии заблокировал твой внутренний канал, отвечающий за Гидро магию. Либо же, что будет печально для тебя, Гео поток полностью вытеснил твою врождённую магию, заменив её на магию Гео. У Тартальи голова шла кругом. Вытеснил? Заблокировал? Заменил? Почему всё так сложно? — Нет, такого быть не может, — скорее пытаясь убедить самого себя, сказал Чайлд. Выставив руку вперёд, он собирался призвать водяной меч, дабы убедить Альбедо в неправоте своих слов. Но сколько бы не старался Чайлд, призвать хоть каплю воды не получалось. Кожа пальцев ощущалась сухой, а на вид напоминала трещины в пыльных камнях. Тарталья с паническим страхом осознавал, что Альбедо прав, но признавать его правоту до конца не хотелось. Алхимик зрил в корень — чужеродный для Тартальи Гео элемент делал его неповоротливым и грузным. Из парня исчезла вся лёгкость и пластичность, исчезла плавность движений, присущая обладателям Гидро Глаза. — Хорошо, — немного помолчав, собравшись с мыслями, промолвил Тарталья. — И как всё это исправить? Он категорически не собирался мириться с нынешним положением дел. — Я не знаю. Пока что не знаю. — Ты же не хочешь мне сказать, что я теперь буду колдовать, используя Гео магию? — нервно усмехнулся Чайлд. — А ты и не сможешь колдовать, используя Гео магию. Твой Гео Глаз ненастоящий — это испорченный Гидро Глаз. Так сказать, сейчас ты полноценно не сможешь использовать ни один из этих элементов. Всё это звучало крайне несправедливо. Наперекор словам Альбедо, Тарталья, уже чувствуя себя капельку лучше, встал. Не так сильно как раньше шатаясь, он снова и снова пытался использовать хоть какую-то магию. Пусть это была бы даже Гео — Чайлду было необходимо почувствовать и увидеть магию наяву. Он чувствовал себя неполноценным, вот так внезапно лишившись возможности призывать неотъемлемую и важную часть его жизни — воду. Но ничего не получалось, лишь в кончиках пальцев ощущалось слабое покалывание, будто его подушечки были зарыты в песок. — Я буду искать решение нашей проблемы, но мне нужно время. Дай мне два дня, и я что-нибудь придумаю, — своим голосом Альбедо вывел Тарталью из тёмных мыслей. — И что мне делать целых два дня? — Точно быть не здесь. Мне нужна тишина и одиночество для улучшения мозговой деятельности. Встретишь Сахарозу в лагере, передай ей, чтобы не приходила, — Альбедо уже потерял к ещё не ушедшему парню интерес, принявшись исследовать книги на своих стеллажах. Чайлду ничего не оставалось, как отправиться в разбитый около горы лагерь. Спуск с горы дался Тарталье намного сложнее, чем ранее. Он еле дошёл до лагеря, потратив на путь в два раза больше времени, чем обычно. Всё было настолько плохо, что когда юноша пришёл к конечной цели, уже стемнело. Проблема скрывалась в его теле, где-то внутри, и Чайлд еле переставлял отяжелевшие ноги в процессе спуска. «Неужели все обладатели Гео Глаза себя так скованно чувствуют? Будто гора на плечах, чёрт», — размышлял Чайлд, сидя около костра после встречи с Сахарозой. «Или, может быть, они привыкли? Или же, обладая предрасположенностью, элемент Гео не доставляет им никаких проблем?» Игнорируя тупую боль в мышцах, которая, к счастью, уже шла на спад, Тарталья сам с иронией вспоминал свои же слова, сказанные ранее Альбедо. «Я ведь сам говорил, что Гидро стихия делает меня ловким и стремительным. Быстрым, и так далее», — он закрыл глаза, наслаждаясь треском горевших брёвен. «Имея, не ценил, а потеряв…» Ему сделалось тоскливо. Тарталья давно не чувствовал себя так паршиво. Он всегда старался быть оптимистом, а иногда и стараться было не нужно. Его белоснежная улыбка и звонкий смех были его фирменной карточкой, и никто никогда не видел его тоскующим. Но он не мог не переживать. А что, если он не сможет вернуть себе прежнюю силу? Что, если надо будет переучиваться на Гео магию? И возможно ли это? Надо будет получать у Гео Архонта новый Глаз бога? От последней мысли Тарталью передёрнуло. Уж что, но он готов был упасть в ноги Альбедо, лишь бы исключить последний вариант. После недавних событий с Сердцем Архонта, Тарталья старался максимально избегать всех участников того злополучного дела. Особенно Гео Архонта. Тарталья покрылся мурашками, случайно увидев в языках огня янтарные глаза Властелина Камня. Он тут же встал, уходя подальше в ночную тьму. Слишком противоречивые чувства он испытывал к тому мужчине, что так искусно разыграл перед ними целый спектакль. «Использовал меня как какую-то пешку», — злился Чайлд, но эта злость была… Приятной? «Прекрати. Прекрати думать о нём, ну же, прекрати вспоминать»,— юноша дико тряс головой, стараясь избавиться от навязчивых мыслей. Вернувшись, он лёг в ближайшую свободную палатку, забывшись беспокойным сном. Два дня, что дал ему Альбедо, тянулись бесконечно долго. Тарталья зря времени не терял, и, уходя подальше от всех в лес, практиковался в призыве магии. Он с облегчением обнаружил, что лук призывается без проблем, но тут же был огорчён, что заряженную водой атаку делать не получалось. С каждым часом он всё более комфортно ощущал себя в своём теле — почти исчезла тяжесть в мышцах, и он мог ходить быстрее, хотя колени всё равно еле сгибались. Ещё одним фактором, вогнавшим его в стресс, было то, что пришлось застегнуть пиджак на все пуговицы — иначе любой мог увидеть его неестественно жёлтый Глаз Бога, и тогда возникли бы вопросы. На рассвете третьего дня Тарталья чуть ли не бегом — насколько в его случае бег был возможен — примчался к Альбедо. Чайлд удивился, увидев, что книжные полки пополнились какими-то новыми экземплярами. Он что, спускался за ними сам? Альбедо заметил этот немой вопрос в глазах юноши. Сухо улыбнувшись, алхимик промолвил: — Вижу, ты очень наблюдателен, да? Поиск какой-либо информации в имеющихся у меня книгах ничего не дал, так что я позволил себе обратиться к запретному архиву библиотеки Мондштадта. Как, кстати, себя чувствуешь? Тарталья подошёл ближе. — Уже лучше, насколько это возможно в моей ситуации, — он нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Так, ты что-нибудь узнал? Альбедо достал откуда-то из-за пазухи очень старую на вид книгу. Брови Тартальи поползли вверх от удивления, и он не смог сдержать громкое восклицание. — Это что, сборник детских сказок?! — юноша был в замешательстве. — Ты меня разыгрываешь? — Спокойнее, Чайлд. Тебе не помешало бы научиться выдержке и терпению, а также взять уроки, чтобы научиться мыслить чуточку глубже. Алхимик аккуратно раскрыл книгу, быстро найдя нужную страницу — та была помечена закладкой. — Мне пришлось задействовать много связей, чтобы в итоге выйти на неё, — парень аккуратно провёл пальцами по уже пожелтевшим от старости страницам. — Да, это всего лишь сборник детских сказок. Но лишь для невнимательного и непросвещённого читателя, — он сделал паузу в своём монологе. Убедившись в правильности выбранной страницы, продолжил: — Здесь, в одном простом сюжете, зашифрован случай, похожий на произошедший с тобой. Сказки ведь не на пустом месте придумываются, так? Так вот, здесь рассказывается история о девушке, что благодаря злому духу поменялась элементом со своим возлюбленным. Перейду сразу к сути, не буду тебя мучить, зная, как ты не любишь долгие повествования. Тут описывается, как они смогли вернуть свои элементы обратно. С каждым словом Альбедо сердце Тартальи стучало всё быстрее. Крошечное зерно надежды поселилось в его душе. — И как же они вернули себе свои стихии обратно? Альбедо перелистнул ещё несколько страниц, а затем и вовсе закрыл книгу. — Они обратились за помощью к людям, что обладали элементом, на который поменялся их собственный. То есть, например, элемент девушки — Крио — сменился на Пиро. Она обратилась к великому старейшине своего народа, что также обладал элементом Пиро. Каким-то образом он смог поглотить чужеродный для девушки элемент, открыв вновь её магические Крио потоки. То же самое сделал и парень, только с другим человеком. Тарталья с усталостью простонал, обхватив свою голову руками и потирая виски. Они что, реально будут опираться на какую-то детскую сказку, чтобы решить его настоящую, невыдуманную проблему? — То есть, ты утверждаешь, — глубоко вдохнув, прохрипел Чайлд. — Что, если верить этой детской сказке, я должен, по сути, найти Гео мага, что вытолкнет или поглотит мой Гео элемент, или Архонт его знает что ещё с ним сделает? — Да, именно так, — довольный собой, скрестил руки на груди Альбедо. — Только не любой ещё Гео маг подойдёт. Там же было написано — она обратилась к великому старейшине. Человек, что поможет тебе исцелиться, должен в совершенстве управлять Гео энергией. И я, на твоё счастье, знаю такого человека, — теперь было понятно, почему Альбедо не переживал — у него уже был заготовлен план действия. Тарталью начала бить мелкая дрожь. — И-и кто же это? — по-глупому, с неловким нервным смешком спросил Чайлд. Он начал снимать и вновь надевать перчатку на руке, дабы отвлечься и успокоиться. Альбедо улыбнулся. — Когда я был в Ли Юэ, — у Тартальи упало сердце, — то я был удостоен чести посетить одно великолепное место, хозяйка которого великодушно подарила мне несколько книг из её библиотеки. «А? Хозяйка?» — Но, к сожалению, в связи с недавними событиями, — Альбедо укоризненно посмотрел на Тарталью. — Её летающим дворцом пришлось пожертвовать ради спасения гавани, и все её ценные книги сгинули в морской пучине. Я говорю о Нин Гуан. У Тартальи камень упал с души. — А-а, Нин Гуан, — он по-дружески похлопал Альбедо по плечу, отчего тот вздрогнул. — Так, с этого и начинать было надо разговор. Тогда бы и… Альбедо резко отпрыгнул назад, когда Тарталья внезапно, давясь удушливыми хрипами, упал перед ним на колени. По телу Предвестника шли крупные болезненные судороги, но он, терпя, не издавал ни звука, лишь громко сопя. Вспышка неожиданной боли прошла так же резко, как и появилась. Боль исчезла, не оставив и следа, так что Чайлд тут же встал с колен обратно, чувствуя неловкость за то, что он напугал Альбедо. Алхимик скептически смотрел на юношу. — И что это было? Раньше с тобой такое случалось? Тарталья отвёл глаза, уткнувшись взглядом в пол. — Ну… Один раз было, вчера утром. — И почему ты мне об этом ничего не сказал?! А вдруг второй такой приступ, что был сейчас, ты бы не пережил? — не хотелось признавать, но Альбедо за всё их совместное времяпровождение привязался к этой болтливой пороховой бочке. Несмотря на внешнюю отстранённость, он правда переживал за нестабильное состояние Чайлда, тем более, учитывая тот факт, что алхимик чувствовал вину за происходящее с ним. Но Тарталья лишь по привычке вновь искренне рассмеялся, попутно принявшись отряхивать прилипшую землю с брюк. — Да, признаться честно, я и не придал этому какой-то важности, — с того момента, как он поднялся на ноги, Чайлд не переставал почёсывать свой живот, с каждым движением упираясь ногтями сквозь ткань пиджака всё глубже в кожу. — Что ты делаешь? — А? — он остановился. Альбедо мгновенно понял, что дело нечистое. Резко подойдя к Чайлду, он одним быстрым движением задрал его пиджак вверх. Неизвестно, кто из них двоих был шокирован больше. На животе Тартальи, ровно от ключиц и до самого паха тянулся ровный рисунок — две интересно вьющиеся линии, что образовывали очевидную геометрическую фигуру — ромб. Рисунок источал рассеянный жёлтый свет, и было очевидно, что это — символ элемента Гео. Изображение занимало собою всё место на стройном теле, в точности повторяя каждый изгиб слегка виднеющихся кубиков пресса. Альбедо сурово посмотрел на Тарталью снизу вверх. — Только не говори мне, что вчера ты ничего нового на себе не заметил? Тарталья невинно хлопал пушистыми ресницами, не зная, как ответить. — Нет, ну… Я после вчерашнего, — он запнулся, подбирая нужное слово. — Приступа, конечно, почувствовал слабое жжение на теле. Приподнял край одежды вверх, но ничего, я клянусь тебе, на мне не было. Альбедо нахмурился. Слишком много информации приходилось быстро обрабатывать за раз. — Тогда подобных приступов у тебя больше не будет. — Почему? — Потому что, логично предположить, что вчера на тебе появилась верхняя линяя, и поэтому ты её не заметил. Ты ведь полностью себя не осматривал? — получив в ответ отрицательный кивок, продолжил. — А сейчас — нижняя. Изображение Гео окончательно сформировалось, вот и всё. Могу лишь предположить, что это побочные признаки «Ядра», и так внешне проявляется избыток элемента в теле. Было бы интересно понаблюдать за тобой ещё, но это звучит уже антигуманно. Тарталья осторожно провёл пальцами по своему животу, повторяя контуры появившегося рисунка. Тот был абсолютно гладкий на ощупь, и если закрыть глаза, нельзя было бы отличить кожу на животе и груди от кожи с любого другого места его тела. Альбедо отошёл в сторону, достав откуда-то небольшую походную сумку. Кладя туда сборник сказок, он твёрдо проговорил: — Тебе надо срочно посетить Волю Небес. Вот, — он протянул Тарталье сумку. — Здесь книга, откуда я зачитывал тебе сюжет, а также тетради, где я коротко и по делу расписал все случившиеся события, кроме сегодняшних. Живот покажешь ей сам, на месте. О, нет-нет, — Альбедо принялся вырываться из тисков объятий, в которые заключил его растрогавшийся Чайлд. — Не нужно благодарностей, всё-таки я сам несу за этот случай ответственность. Да и страшно отправлять тебя, зная, что ты можешь в процессе рассказа забыть какой-нибудь ключевой момент. Тарталья отстранился от алхимика, принимая в свои руки сумку. Он был безмолвно благодарен Альбедо, что тот не отвернулся от него в этой сложной ситуации. Он ведь мог бросить его на произвол судьбы, оставив разбираться с проблемой один на один. Да, это было бы жестоко, потому что алхимик был почти что напрямую связан с причиной его изменившегося состояния. Чайлда просто разрывали разные по своей природе чувства. Были и страх, что Нин Гуан не сможет ему помочь, и давящее чувство сожаления о том, что он вообще оттолкнул Альбедо в тот день, и совсем крошечная вера в лучшее. Вера, что Альбедо прав, и что такая сильная Гео волшебница всё же сможет исцелить его, исправить ситуацию. Решив, что добраться до гавани Ли Юэ нужно как можно скорее — всё-таки речь шла о его, Тартальи, здоровье и безопасности, юноша не поскупился нанять лично в своё пользование самое быстроходное судно. Корабль, что причалил в ожидании Чайлда около Драконьего Хребта, обошёлся Предвестнику в несколько сотен тысяч моры, но оно того стоило. Шли под парусом и днём, и ночью, так что уже через трое суток Тарталья прибыл в столицу Ли Юэ. Проведённые с комфортом часы лишь наедине с собою — команда корабля не в счёт — положительно повлияли на эмоциональное состояние парня. Лёжа в своей каюте, у Чайлда было достаточно времени всё обдумать. К счастью, больше ни внутренних, ни внешних изменений за собой он не заметил. Его тело вновь слушалось его как раньше, и только отсутствие возможности использовать магию ежесекундно напоминало Чайлду о том, что происходящее с ним — реальность. Гавань встретила юношу тёплыми солнечными лучами. Поднимаясь по длинной лестнице, Тарталья был атакован нахлынувшими воспоминаниями: вот он, прямо на этом месте, эффектно появляется позади путешественника, раскидывая в стороны охрану за несколько секунд. Вот они мило беседуют, стоя чуть поодаль от лестницы, вот они… Никто из присутствующих людей не обратил внимания на появившегося Предвестника. Тарталья без проблем прошёл вперёд, выйдя прямо к месту, где когда-то происходила та церемония, запустившая целую цепочку последующих событий. Он окинул взглядом немногочисленных людей, что стояли по периметру площади. Сердце запело от осознания, что сегодня удача улыбнулась ему — около входа в здание рядом с парой охранников стояла сама Воля Небес — Нин Гуан. Женщина держала в руках какую-то толстую книгу, изредка делая пером какие-то пометки. Она заметила Тарталью, когда тот подошёл к ней почти вплотную. Резко выпрямившись и захлопнув книгу, она беглым взглядом окинула нежданного гостя. — Эм, — Тарталья впервые задумался о том, как правильно стоило бы начинать диалог с Нин Гуан. — Здравствуйте! — он, несмотря на комичность ситуации, твёрдо протянул ей руку. На удивление женщина пожала его руку в ответ, жестом отозвав охрану в сторону. Чайлд сразу же расслабился. — А Вы очень проницательны, даже просить не пришлось об этом, — усмехнулся Тарталья, отходя вслед за Нин Гуан в тень деревьев. — Не нужно быть гением, чтобы понять, что разговор сулит быть личного характера. Не каждый день сам Предвестник Фатуи жалует меня своим присутствием. Полагаю, случилось что-то важное? — кротко улыбнувшись, она закурила трубку, перекатывая её в пальцах и глядя золотом глаз прямо в глаза Тартальи. Перед этой сильной и влиятельной женщиной Тарталья чувствовал себя мальчишкой, хотя и знал, что ни в чём ей особо не уступает. Нин Гуан сразу же заметила, как стушевался вот уже собиравшийся завязать диалог парень. — Если ты хочешь извиниться за мой Нефритовый дворец, то не стоит. Это уже в прошлом. Чайлд опешил — он уже и забыл, что Нин Гуан пожертвовала им ради спасения гавани. — А-а, — он закашлялся, случайно вдохнув дым от трубки. — Я могу предложить Вам денежную компенсацию за него. Сколько я должен? Нин Гуан продолжала неспеша курить, всем своим видом показывая Чайлду, что главная в их скромной компании — она. Помолчав, стряхнув пепел и убрав трубку, она полностью повернулась к Чайлду. — Оставь свои деньги при себе, мальчик. Мне они не нужны. Мой Парящий дворец — это уже прошлая глава в жизни прошлой меня. Хотя, мора бы пригодилась местным жителям, что пострадали при том шторме. Но, боюсь, тебе придётся отдать все свои сбережения, чтобы покрыть ущерб, причинённый гавани. — Раз уж вы настаиваете, так и быть, оставлю при себе, — сразу же подхватил слова Нин Гуан Чайлд. Знак на его животе вновь начал чесаться, будто вся его кожа там была одним большим заживающим шрамом. Эти ощущения заставили его перейти к основной цели его приезда. — Мне нужна Ваша помощь. Именно Ваша, — его голос чуть задрожал, сделавшись тише. Признаться честно, данные слова удивили Нин Гуан. — И почему же именно моя? Тарталья передал ей сумку, в которой находились книги и тетради Альбедо. — Вот, это прояснит Вам ситуацию, и Вы избежите моего косноязычного повествования. Влекомая любопытством, женщина приняла в руки сумку. Ситуация становилась всё интереснее — хоть какое-то разнообразие в череде её рабочих дней. — Ах, Альбедо, — она раскрыла тетрадь алхимика. — Знаю его, да. Умный мальчик, хороший. Не сказав более ни слова, Нин Гуан принялась читать дневник Альбедо. Всё это время Тарталья стоял рядом, переминаясь в нетерпении с ноги на ногу. Лицо женщины не выражало ни единой эмоции — она спокойно перелистывала страницу за страницей, читая быстро, но внимательно. Покончив с дневником, она тут же ознакомилась со сказкой. Закончив, она убрала всё обратно в сумку, передав её обратно Тарталье. Теперь в её глазах читалась настоящая заинтересованность — они сверкали будто драгоценные камни. — Всё, описываемое здесь, правда? — Каждое слово. — Покажи. Тарталья запнулся, но затем понял, что Нин Гуан имела в виду. Чуть приподняв край всё ещё застёгнутого на все пуговицы пиджака, юноша показал по прежнему жёлтый Гидро Глаз Бога. — Ничего себе, — только и смогла тихо вымолвить женщина. — Теперь я понимаю, почему ты обратился ко мне. Чайлд тут же опустил одежду вниз. С мольбой в глазах он посмотрел на его надежду на спасение. — Вы мне поможете? Нин Гуан продолжала молчать, раздумывая о чём-то своём. Слегка наклонив голову в бок и вновь достав трубку, она мягко проговорила: — А может, мне не стоит тебе помогать? — у Тартальи сжалось сердце. — А что? Обезвреженный, беспомощный Предвестник Фатуи, от которого теперь точно не будет никаких проблем для Ли Юэ. М? Что скажешь? Она с интересом смотрела на юношу, ожидая его ответа. — Я… Я Вас понимаю, — он опустил голову в глубоком поклоне. — Я понимаю, что забота о безопасности города для Вас — дело Вашей жизни. А тут, получается, одна из проблем сама себя устранила, ха-ха, — он звонко рассмеялся, стараясь заглушить в этом смехе свою боль и разочарование. — В любом случае, спасибо Вам за потраченное на меня время. Не буду более беспокоить, — он развернулся, намереваясь уйти. — Постой, — всё так же неспеша, спокойно проговорила женщина. — Я проверяла тебя. Ты достойно принял мой отказ и даже вежливо распрощался, несмотря на всю важность этой ситуации для тебя. Понимаешь, я ценю себя, и тратить своё время, беспокоить моих подчинённых и задействовать мои связи лишний раз не хочется. Но ты произвёл на меня впечатление, юноша. Тарталья тут же повернулся обратно, не веря своим ушам. — Я помогу тебе, — Чайлд еле сдержал себя, чтобы не накинуться на Нин Гуан в благодарностях. — Вы… Эм… — только сейчас Тарталья подумал о том, а как, собственно, должна происходить эта помощь. — Вы… извлечёте из меня Гео энергию с помощью Вашего Гео Глаза? Нин Гуан вышла из тени, жестом указав парню оставаться на месте. — Жди здесь, я приведу кое-кого на помощь. «Надеюсь, это будет не тот, о ком я думаю», — облокотившись на ограждение, принялся ждать возвращения Нин Гуан Чайлд. Она вернулась совсем скоро — не прошло и десяти минут. Позади Нин Гуан, мелко, но бодро шагая, шла сухонькая на вид старушка. — Позволь представить, мадам Пин, — Нин Гуан в почтении поклонилась ей. Тарталья тоже представился, также вежливо поклонившись. Её быстро ввели в курс дела, прочитав вслух все записи Альбедо. — Надо же, — на распев проворковала она, наклонившись, близи рассматривая Глаз Бога Чайлда. — И вправду, жёлтый Гидро Глаз. Давно я подобного на своём веку не встречала. Тарталья сразу же оживился. — Вы сталкивались с таким раньше? — А чего ж не столкнуться-то? Поживёшь с моего, и не такие чудеса узреть сможешь, — мадам Пин обернулась к Нин Гуан. — Дорогуша, не откажешь ведь в помощи этому сорванцу? А то он и так худющий как смерть, а без помощи и вовсе все силы да соки растеряет. Чайлд закашлялся, поражённый бодростью этой старушки. — Я, вообще-то, не худой, а стройный, — он с непониманием смотрел на лукаво улыбающуюся Нин Гуан. Она что, еле сдерживает смех? — Конечно помогу, мадам Пин. Вы только посоветуйте, как всё правильно сделать. Мадам Пин сощурила глаза, когда слишком яркий блик света упал ей прямо на лицо, отражаясь в стёклышках очков. — На самом деле, подобное лечится довольно просто, — Тарталья сразу же воодушевился. Птички радости запели у него в груди. Наконец-то ему помогут, да ещё и помощь точно будет эффективной. Он жадно продолжал внимать каждому слову старушки. — Нин Гуан мастерски владеет своей Гео магией, находясь со своими внутренними потоками в максимальной гармонии. Она должна положить руку на твою грудь, и, сконцентрировавшись, подчинить себе Гео энергию, что находится в твоём теле. Та, в свою очередь, изменит своё течение и перейдёт под контроль Нин Гуан, соединившись с её Гео магией. — А это безопасно для самой Нин Гуан? — как бы Чайлду не хотелось побыстрее вернуть себе свой Гидро Глаз, он просто не мог вести себя с этими людьми как эгоист. — Ничего нашей девушке не будет. Сильнее только станет, разве что, но кратковременно — всё-таки она получит в себя творение Альбедо не в чистом виде. А твои, юноша, потоки будут освобождены, и Гидро магия вернётся к тебе обратно. Тут Чайлда как молнией прошибло. Он вспомнил слова Альбедо, что про рисунок на его животе в его дневнике не было записано. «Он же говорил устно сказать об этом, чёрт, совсем из головы вылетело». — Ах, погодите, совсем забыл, — Тарталья неловко засмеялся, привлекая внимание разговаривавших друг с другом женщин. — Я забыл вам ещё кое-что показать. Думаю, это уже не так важно, но всё-таки. Края его пиджака, столько раз уже поднятые вверх, запутались в поясе брюк. Тарталья судорожно начал раздеваться, попутно отряхивая и выглаживая рукой помятые складки. Мадам Пин тут же отвернулась. — Юноша, мы всё понимаем, ты нам благодарен, но это уже лишнее, — она тихо захихикала. — Найдёшь способ выразить благодарность другим способом. Тарталья подавился воздухом, так что пальцы сразу же соскользнули с пуговиц его пиджака. Он большими глазами смотрел то на Нин Гуан, что прикрыла рот рукой, сдерживая смех, то на мадам Пин. — Я не… — он наконец справился со всеми пуговицами. — Да я ничего такого не имел в виду! — лицо слегка порозовело от смущения, что о нём могли такое подумать. — Просто кое-что ещё случилось, когда я был рядом с Альбедо, но он не стал записывать об этом в дневник, просил просто наглядно показать. Он резко распахнул пиджак, открывая на всеобщее обозрение своё обнажённое тело. Всё также, от ключиц и до самого низа на нём был отпечатан символ элемента Гео, по-прежнему излучавший слабое сияние. Две пары глаз ошарашенно смотрели на тело Чайлда. С лица мадам Пин исчезла вся беззаботность, она сурово, насколько вообще могла позволить себе эту эмоцию, посмотрела прямо в лицо Тартальи. — Ох, мальчик, — она неутешительно покачала головой. — Почему же ты сразу не показал? Тарталья негнущимися, похолодевшими пальцами принялся застёгиваться обратно. — А что-то не так? Нин Гуан стояла рядом с мадам Пин, наблюдая за разворачивающимися событиями. — Если бы ты показал раньше, не стала бы тебя раньше времени радовать, — казалось, старушка переживала за Тарталью как за своего сына. — Тут, к сожалению, Нин Гуан тебе не помощница. — Почему? — одновременно спросили те. — То, что на твоём теле выступил символ, означает, что магия — в нашем случае, Гео магия — чересчур глубоко проникла в каждую клеточку твоего тела. Даже такая сильная владелица магии как Нин Гуан, если и сможет впитать в себя твою магию, то лишь наполовину. Но такое дробление может быть очень опасным. Тарталья не мог поверить ушам. Несколько минут назад он уже был на седьмом небе от счастья. Почему же удача так быстро отвернулась от него? Мадам Пин, увидев, как побледнело лицо стоящего перед ней юноши, поспешила его обрадовать: — Не раскисай, мальчик. Решение всё ещё есть, — вновь обнадёженный парень посмотрел на неё мокрыми глазами. — Чего ты, — она подошла ближе, нежно погладив Чайлда по руке. — Расстроился, что ли? — Чайлд тихо всхлипнул, и старушка тут же продолжила. — Просто я и сама разочаровалась, когда поняла, что Нин Гуан не сможет тебе помочь прямо сейчас. Понимаешь, сейчас твоё тело очень тесно связано с Гео элементом, что и выражается символом на твоей коже. И тут есть только один человек, что сможет впитать в себя полностью, не дробя, чужеродную тебе энергию. Мадам Пин мило улыбнулась, сощурив глазки.  — Только Архонт соответствующего элемента сможет это сделать. Тебе надо обратиться к Гео Архонту, — сердце Чайлда с каждой секундой билось всё быстрее. «Нет, нет, нет и нет. Только не это, только не Гео Архонт.» Видя, что Чайлду сделалось только хуже, мадам Пин чувствовала своим долгом успокоить юношу. — Да не переживай, он мой старый друг. Проблем с ним у тебя не будет, он человек вежливый и добросердечный. Тут пришлось вмешаться Нин Гуан. — Эм, мадам Пин. Понимаете, у Тартальи с нашим Архонтом, как Вам сказать… Был конфликт в прошлом, и сейчас они не особо ладят. Мадам Пин лишь замахала руками. — Чушь собачья, ребятки. Чжун Ли — совершенно неконфликтный молодой человек. Он ведь всегда такой спокойный, буквально непробиваемый. Не верю, что даже такой красивый заводной юноша мог вывести нашего Властелина Камня из себя. — Ау! — она ущипнула Тарталью за ягодицу, быстро семеня ножками отбегая к Нин Гуан. — Ну как Вам сказать, дамочка, расстались мы тогда не очень радужно. — Так вам нужно просто поговорить, и всё сразу станет радужно, — пропела мадам Пин, широко зевая. — Устала я от вас, ребята. Юноша, совет я тебе дала, и помни, что это твой единственный шанс вернуться к прежней жизни. Она ушла, покинув стоящих с небольшой неохотой — всегда приятно пообщаться с такой весёлой молодёжью. Тарталья тяжело выдохнул, провожая ушедшую долгим взглядом. — Хорошо… И где мне искать нашего Чж… — он замолчал, не позволив имени сорваться с языка. — Где мне искать Гео Архонта? Нин Гуан, коротко попрощавшись, ведь пора уже было приступать к своим обязанностям, дала парню последний совет. — Оставив свои обязанности Архонта, господин Чжун Ли поселился, кажется, в деревне Цинцэ. Большего сказать о нём не могу. — И на этом спасибо. Спасибо за всё, — оставшись один, Чайлд уже прикидывал в голове, сколько придётся потратить моры, чтобы быстро добраться к его конечной цели. На закате этого же дня Тарталья почти что без приключений добрался до деревни Цинцэ. Теперь он понял, почему Гео Архонт перебрался жить именно сюда — здесь было невероятно красиво. Особенно сейчас, когда небо, окрашенное в яркие лиловые и красные оттенки закатного солнца освещало рассеянными лучами раскинувшиеся насколько хватало глаз поля, густо усеянные мелкими жёлтыми цветами. Если смотреть издалека, то желтизна полей, особенно сейчас, мерцая в лучах солнца, напоминала реки лежащей на земле моры. «Может, поэтому он переселился сюда?» — думалось Тарталье, когда он шёл по мосту, глядя в потоки бурно текущей под ним реки. На конце моста рядом с душистым раскидистым кустом заоблачных перчиков стоял местный житель, готовя корзину для сбора овощей. Тарталья решил не упускать свой шанс. Подойдя к мужчине, он завёл с ним дружескую беседу, постепенно подводя к волнующему его вопросу. — А, кстати, — наконец-то сказал Чайлд. — У вас тут, случайно, не живёт такой мужчина по имени Чжун Ли? Может, слышали о таком? Знаете? На удивление Тартальи его собеседник рассмеялся. — А как же не знать! Мало того, что сам себе дом построил, так ещё и помогает нам с цветами. Казалось бы, с виду такой уважаемый и немногословный мужчина, а сам-то часами может сидеть и копаться в Глазурных лилиях по локоть в земле и грязи. Цветоводство — его страсть. Хотя, наверно это слишком громкие слова, учитывая то, что к остальным цветам он абсолютно равнодушен, — мужчина полностью наполнил корзину перчиками. Собираясь уходить восвояси, он подытожил. — Господин Чжун Ли — хороший человек. Если бы не он, нашей деревне пришлось бы туго, но теперь множество туристов приезжают полюбоваться выращенными им лилиями. Его жилище и участок вон там, — он протянул руку вперёд, указывая на холм, на вершине которого одиноко стоял небольшой деревянный домик. — Спасибо огромное, — поблагодарив своего собеседника, Тарталья, не двигаясь с места, вновь взглянул в сторону, где предполагаемо жил Властелин Камня. И правда, на холме, что был недалеко, но на приличном расстоянии от деревни, виднелась крыша одиноко стоящего дома. Вверх по склону вела длинная и крутая деревянная лестница, по которой и предполагался подъём к этому самому дому. Пару раз глубоко вздохнув, пытаясь унять вновь быстро забившееся сердце, Тарталья на негнущихся, уже, правда, не из-за элемента Гео, ногах, медленно, но целеустремлённо отправился туда, где вскоре обещала решиться его судьба. Несмотря на то, что сейчас был закат, казалось, что солнце светит лишь ярче, окрашивая небо в яркий и насыщенный персиковый цвет. Лишь благодаря этому Чайлд, поднимаясь по, видимо, самодельной лестнице, умудрился споткнуться лишь пару раз. Благодаря в мыслях солнце за свет — без него бы он точно умудрился бы разбить себе нос, а то и вовсе скатиться обратно к подножью — Тарталья поднялся на вершину холма. Его взгляд сразу же уткнулся в небольшой двухэтажный деревянный домик. Перед ним стоял небольшой столик и один стул, видимо, хозяин дома любил принимать пищу на свежем воздухе. Сложнее всего было игнорировать сладкий, густо висящий в тёплом воздухе запах цветов. По всему периметру участка вокруг дома были высажены тесными рядами множество Глазурных лилий. Поскольку река была вдали отсюда, господин Чжун Ли смастерил хитрую систему орошения почвы, так что влаголюбивые цветы выглядели пышными и здоровыми. Окинув всё виднеющееся перед ним пространство, Чайлд не заметил и намёка на присутствие Гео Архонта. Он не мог прекратить накручивать себя, в животе неприятно тянуло из-за нервов. Тарталья проигрывал у себя в голове их будущий диалог, придумывая в голове ответы на все варианты развития их разговора. В горле пересохло, так что пришлось громко откашляться. Тарталья сразу же затих, сдерживая последние хрипы внутри, когда чуткий слух уловил тихий гул, что раздавался позади дома. Невесомо ступая по проложенной каменной тропинке — и как он раньше её не заметил? — Тарталья завернул за угол, тут же замерев на месте. Его сердце больно ёкнуло, когда глаза Чайлда вцепились в до боли знакомый тёмно-коричневый плащ мужчины. Властелин Камня сидел на корточках, повёрнутый к нему спиной. Напевая себе под нос какую-то лёгкую мелодию, ловкими движениями, казалось бы, больших тяжёлых ладоней, он мастерски рассекал ножницами над несколькими особо пышными Глазурными лилиями. Те особенно выделялись на фоне остальных цветов, что длинными рядами были высажены по всему участку, находящемуся позади дома. На голубых лепестках этих лилий, на которые Гео Архонт обращал особое внимание, тянулись рваными линиями яркие синие полосы. Видимо, это был какой-то особо выведенный вид, требующий максимального ухода и заботы, а потому мужчина бы и вовсе не заметил стоящего позади Тарталью, если бы тот сумел сдержать звонкий чих, вызванный потревоженными запахом цветов носовыми рецепторами. Тарталья зажмурился, утирая выступившие слёзы и потирая мокрый нос. Открыв глаза, он мгновенно почувствовал тянущий прострел где-то в районе живота, сразу же наткнувшись на широко открытые глаза цвета Кор Ляпис. Чайлд чувствовал себя кроликом, что смотрит в глаза гипнотизирующей его змеи, где в желаниях последней — кинуться и сожрать. Лицо Властелина Камня не выражало ни единой эмоции, лишь тяжёлый взгляд скептически анализировал возникшего из ниоткуда Предвестника Фатуи. Он поднялся на ноги, с ярко выраженной неохотой отрываясь от своего занятия. Тарталья невольно сделал шаг назад, когда Властелин Камня выпрямился в полный рост, гордо расправив свои широкие плечи. «Он всегда был настолько выше меня?» — Чайлду было неловко смотреть на Бога снизу вверх — разница между ними была почти что с голову. Тарталья тут же укорил себя за своё поведение. Излишне, неестественно самоуверенно он поставил руки на пояс, сделав упор на одну ногу, показывая языком тела максимальное расслабление и бесстрашие. Это не укрылось от глаз Чжун Ли, но он лишь коротко хмыкнул, будто данные движения парня его позабавили. Чжун Ли завёл руки за спину, так что его грудная клетка выступила чуть вперёд, придавая визуально его образу дополнительную статность. — Здравствуй, юный Предвестник, — склонив голову на бок, слегка с иронией произнёс Властелин Камня. Его голос был спокойным и глубоким, но слова, произносимые этим голосом, звучали серьёзно и твёрдо. — Стоял у меня за спиной, а всё же не решился убить? М? — он сделал шаг вперёд, и Чайлду стоило больших усилий оставаться на месте. — Что же вам ещё от меня надо? Сердце есть, а теперь, может, хотите украсить моей головой стену? Тарталья не понимал, почему Гео Архонт решил начать диалог с этой темы, тем более, что, по мнению Чайлда, сейчас он нёс полнейшую чушь. — Ну так что, Тарталья? — его имя, сорвавшееся с уст Властелина Камня, заставило прокатиться по рукам волну мурашек. — Ты ведь всегда был мальчиком на побегушках, выполнявшим всю грязную работу, — Тарталья вновь не смог сдержаться. Смешно дёргая носом, он сильно чихнул, едва успев прикрыться ладонями. Открыв вновь заслезившиеся глаза, он коротко пискнул — Чжун Ли стоял прямо перед ним, наклонив голову, чтобы его лицо было ближе к лицу самого Тартальи. Глядя прямо в его голубые глаза, Чжун Ли вкрадчиво проговорил: — Так что же Фатуи вновь нужно от меня? — он положил руку Чайлду на плечо, так что тот едва не прогнулся от давящей вниз тяжести. Этим жестом Чжун Ли намеревался контролировать Предвестника, если тот вдруг захочет вырваться и напасть. — В следующий раз, попрошу, пусть ко мне приходит для разговоров Синьора. С ней намного приятнее вести диалог, чем с таким игривым избалованным мальчишкой, как ты. Чайлд почувствовал, как его уши начинают краснеть. Уж что, но он не ожидал услышать от этого человека такую характеристику в отношении себя. «Как он сказал? Игривым???» — а вслух лишь хрипло произнёс: — Я не совсем понимаю, о чём т… Вы говорите, господин Чжун Ли, — просипел Тарталья, вновь отступая назад, сбрасывая с себя чужую руку. Брови Чжун Ли нахмурились. Он скрестил руки на груди, а его сухие губы растянулись в длинной улыбке. — Как ты ко мне сейчас обратился? Вы? Господин? — Д-да, — Тарталья, капитулируя, позорно опустил глаза в пол. Конечно, до того, как все карты были раскрыты, в компании путешественника Тарталья общался с Чжун Ли как с близким другом, шутя и подкалывая нового знакомого, словно они знают друг друга уже сотни лет. Чайлда забавляла, как он считал, показушная вежливость и спокойность Чжун Ли, его неторопливая речь и чёткие движения тела. Но, несмотря на это, с ним было очень приятно общаться — Чжун Ли был культурен, и иногда Чайлду просто доставляло удовольствие слушать его правильно построенную, ровную речь, причём смысл самих слов был абсолютно неважен. Но мир перевернулся с ног на голову, когда Чайлд пришёл в Банк Северного Королевства и увидел стоящих рядом Синьору и Чжун Ли. Осознание того, что Чжун Ли — Гео Архонт, полностью разрушило его представления о их взаимоотношениях. Он не мог более воспринимать его как друга. Рождённый в Снежной, он был воспитан в атмосфере почитания Царицы. Ведомый своим характером и моральными ценностями, Чайлд с трепетом и благоговением стал относиться ко всем Богам. Мысли о божественных силах создавали в его душе смесь страха и безграничного восхищения. Он привык жить с установкой, что нужно подчиняться сильнейшим, и это делало из него одного из самых преданных Царице членов Фатуи. И поэтому, увидев в руках Чжун Ли Сердце Бога, Тарталья с ужасом вспоминал, как неформально он общался с самим Архонтом. Ему сделалось жарко от вспоминания всех шуток, всех подколов и личных разговоров, что были между ними. Разве можно было так просто общаться с самим Гео Архонтом? Но он же не виноват, откуда ему было знать… Ещё больнее было слышать, как Чжун Ли назвал его всего лишь актёром в спектакле, что разыграл Гео Архонт на сцене — Ли Юэ. Сильный удар по его самолюбию нанесла и новость о том, что Синьора всё знала изначально. И что Чжун Ли сам попросил скрыть от него, как он выразился, «излишне любопытного Чайлда», заключённый контракт. Тогда Тарталья покинул их, затаив глубокую обиду на Чжун Ли. Противоречивые чувства грызли его изнутри. С одной стороны, мужчина перехитрил его, использовал в своих целях, хотя и общался с Чайлдом как с другом, тепло и открыто. С другой же стороны, имеет ли он, Тарталья, право обижаться на самого Архонта? Ему ведь не понять замыслы самих Богов… Сейчас же, стоя напротив Чайлда, Чжун Ли не мог налюбоваться копной его рыжих непослушных волос, в которых так мило отражался блеск закатного солнца. Конечно же, он был в курсе всех моральных установок Чайлда — тогда они остались с Синьорой наедине, и она поведала ему, как юноша относится к Богам и почему он ушёл от них такой расстроенный. Он знал, что Чайлд по-человечески злился на него из-за его обмана, и что он же с благоговейным трепетом мог, со слов Синьоры, замерев, часами смотреть на Статую Гео Архонта, любуясь ею. Тарталья не в силах принять, что и Чжун Ли, и Гео Архонт — один человек, что очень забавляло самого Властелина Камня. Он считал это… трогательным? Он знал о Тарталье всё, и именно поэтому каждое его движение и слово в сторону парня было спланировано — Чжун Ли получал удовольствие, смущая Предвестника, такого юного, язвительного и заносчивого, но, надо отдать должное, искреннего. — А я думал, мы достаточно близки, чтобы перейти на «ты», без всяких «господинов», — мягко сказал Чжун Ли, и Чайлд мгновенно поднял голову обратно. Нежный розовый румянец на его лице, появившийся с того момента, как Чжун Ли подошёл к нему вплотную, и до сих пор не сошедший, делал личико Тартальи незаконно привлекательным. Тарталья не понимал, почему он до сих пор не заговорил с Чжун Ли о его проблеме. Он только открыл рот, чтобы завести диалог на эту тему, как мужчина тут же перебил его. — Как я понимаю, дело, с которым ты пришёл ко мне, к Фатуи не относится, — пройдя мимо юноши, слегка задев его своим телом, отодвигая в сторону, Чжун Ли направился в сторону дома. — Иначе бы ты так и набросился на меня словесно. А так молчишь, стесняешься, — он обернулся, и кончики его глаз изогнулись в улыбке. — Давай пройдём в дом, а то, сам понимаешь, скоро совсем стемнеет, будет влажно и прохладно. Тарталья без лишних слов сразу же последовал за мужчиной, тихо ступая за ним по каменной тропинке, стараясь случайно не споткнуться и не упасть в дорогие сердцу Властелина Камня цветы. Переступая порог дома вслед за Чжун Ли, Тарталья был поражён, вспоминая, что этот домик мужчина сделал собственными руками. Несмотря на аккуратность сколоченных стен, что на удивление хорошо сохраняли внутреннее тепло, Чайлд бы не назвал это место чересчур уютным. Они зашли в комнату — и это была единственная комната этого дома на первом этаже. Комнатка была небольшая и совмещала в себе сразу и гостиную, и кухню. Рядом с небольшим кухонным столом располагалась лестница, также выполненная из дерева, ведущая на второй этаж — видимо, там была спальня. Такой вывод напрашивался сам — на первом этаже просто физически не было места для кровати. Чжун Ли жестом указал ему на стул около стола, а сам принялся готовить чай — надо ведь по всем правилам принять гостя в своём доме. Тарталья, ровно поставив ноги и положив на колени ладони, смирно и молча ждал, когда Чжун Ли закончит готовить чай, о котором он даже не просил. Он старался не смотреть в сторону мужчины, но глаза то и дело бегло оглядывали снующего по комнате Архонта, которому хватало пары широких шагов, чтобы переместиться из одной части комнаты в другую. — А ты и правда сам сделал этот дом? — Чайлд тут же прикусил язык, ругая себя, что он вновь не смог и пяти минут посидеть тихо и спокойно. — Правда, — снимая чайник с огня и доставая из шкафчиков фарфоровые чашечки, проговорил Чжун Ли. — Сам догадался, или кто сказал? — Я узнавал у местного жителя, где тебя можно найти. Он и сказал, — как можно небрежнее произнёс Чайлд, надеясь на то, что Чжун Ли не станет акцентировать внимание на том, что тот был настолько нужен Тарталье, что он даже задействовал в поисках чужого человека. — Настолько не терпелось меня найти, что даже от чужой помощи не отказался? Тот ли это Чайлд передо мной, который раньше из кожи вон мог выпрыгнуть, но разузнать всё сам, без чужих подачек? — Тарталье хотелось волком выть от проницательности Чжун Ли. Он как всегда зрил в самый корень. Чжун Ли, наконец-то, сел напротив юноши, поставив перед ними две чашки, напиток в которых источал невероятный аромат, что вмиг заполнил весь дом. Пробираясь к стенке, чтобы сесть, Чжун Ли случайно задел бедром угол стола. Тарталья не мог оставить это не прокомментированным. — Что, уже неповоротливым стал, Властелин Камня? Старость берёт своё? — Чайлд, особенно когда волновался, не мог сдержать себя от шутки. Чжун Ли отпил горячий напиток, аккуратно ставя чашку обратно на стол. Взяв из коробочки позади какую-то цветочную добавку, он посыпал её в обе кружки. — Ах, ты про это. Ты прав, раньше я так не делал. Но это не старость. Это мускулатура, — помешивая ложкой чай, вновь заговорил Чжун Ли. — На рассвете я каждый день делаю физические упражнения, помогающие мне держать под контролем и тело, и дух. Развиваю выносливость и силу, без этих параметров в нашей жизни сейчас никак. Теперь Чайлд понял, почему Чжун Ли показался ему изменившимся. Сейчас, когда мужчина сидел в метре от него, он отчётливо видел проступающие сквозь рукава мышцы чужих рук. Но при этом Чжун Ли оставался таким же стройным — разве лишь грудные мышцы стали более заметно проступать под одеждой. Больше зрительно Тарталья, при всём желании, увидеть бы не смог — плотная и тяжёлая ткань плаща надёжно прилегала к телу Бога. — А чем ты вообще тут занимаешься? Цветочки разводишь? — Чайлд не мог понять, почему он спрашивает абсолютно не то, что надо, тратя драгоценное время. Чжун Ли вновь окинул парня взглядом целиком. — Глазурные лилии — не просто цветочки. Это теперь дело моей жизни, — он заворожённо смотрел на ногу Чайлда, что сейчас бешено качалась из стороны в сторону, выдавая настроение своего хозяина с головой. — Но ведь мы не обо мне пришли сюда говорить, так ведь? — он давно заметил сумку, висящую на плече Тартальи. И действительно, Чайлд, всё ещё не прикоснувшись к чаю, снял сумку с плеча. — Чжун Ли, — прежде чем передать содержимое, мужчину надо было хотя бы немного словесно проинформировать. — Со мной произошло кое-что очень серьёзное, — Чжун Ли с интересом слушал речь юноши. — Как дочитаешь, — он протянул Архонту книжки и тетради — я продолжу рассказывать дальше. Чжун Ли принял в руки вещи, принявшись с неподдельным любопытством изучать их содержание. Тарталья наконец-то взял в руки горячую чашку, отпивая ароматный чай. По началу он пил спокойно, но в одно мгновение ему пришлось остановиться, подавившись. Этого можно было избежать, если бы он вновь не посмотрел бы на Чжун Ли — тот, не обращая внимания на Чайлда, увлечённо читал тетрадь. Ещё не доходя до конца страницы, Властелин Камня длинным языком облизывал кончик большого пальца, слишком выразительно и мокро. Видимо, это была его давняя привычка, потому что, наткнувшись на ошалевший взгляд сидящего напротив, Чжун Ли никак не отреагировал, продолжая дочитывать оставшиеся страницы. Мужчина отложил книги и тетради в сторону, поставил обе руки на стол и облокотился на них подбородком. — Сейчас покажешь, или сначала расскажешь что-то ещё, что ты там хотел? — солнце на улице почти село, и небо с цвета персика поменялось на мягкий васильковый — наступили сумерки. Внутри дома горела лампа, и свет от неё в потемневшем помещении особенно ярко отражался в янтарных глазах, что немигающе вцепились в Чайлда прямым взглядом. — Я, наверно, сначала всё расскажу, — вновь беря чашку в руки, чтобы согреть похолодевшие ладони, проговорил Тарталья. Он во всех подробностях рассказал Чжун Ли о своём визите к Нин Гуан, и обо всех советах, что дала ему мадам Пин. Тарталья закончил свой монолог, и в комнате повисла тишина. Чжун Ли молчал, размышляя, небольшими порциями допивая остатки чая. — Мне надо увидеть это своими глазами. Покажи, — после долгого молчания сказал он. Тарталья встал из-за стола — сидя показывать бы было неудобно. Сейчас он чувствовал себя крайне неловко — даже перед женщинами задирать свою одежду было не так волнительно, как перед Чжун Ли. — Ах, так вот почему у тебя пиджак на все пуговицы застёгнут, — тихо рассмеялся Чжун Ли, и его смех был похож на раскатистое мурлыканье сытого кота. — Ты забавляешь меня с каждой секундой всё больше и больше. Тарталья аккуратно приподнял края одежды, открывая вид на свой жёлтый Гидро Глаз Бога. — Это ни капельки не смешно! — мгновенно надулся он, недовольно топнув ножкой. Кажется, изменивший цвет Глаз Бога нисколько не удивил Чжун Ли. — Это ведь не всё, что ты должен мне показать, — напомнил парню мужчина, и сразу же получил в ответ ярко-красные щёки. Чувствуя странную смесь из неловкости и стыда, Тарталья опустил голову, чтобы не видеть так по-хозяйски развалившегося на своём стуле Чжун Ли, что наблюдал за всеми его движениями. Чжун Ли же, на самом деле, наблюдал не только за ними, но и за эмоциями Тартальи. Опытным взглядом он мгновенно подметил и залившиеся краской щёки и уши, и тонкую быстро пульсирующую венку на бледной шее. Чем дольше он смотрел на юношу, тем больше открывал для себя в его образе что-то новое. Чайлд принялся расстёгивать пуговицы своего пиджака, и ещё никогда этот процесс не был настолько сложным. Ещё вчера он забыл надеть перчатки обратно, а потому голая кожа пальцев быстро вспотела от волнения. Его пальцы соскальзывали с гладких пуговиц, и это ещё больше нервировало нетерпеливого парня. — Может быть, тебе помочь? — Чжун Ли уже хотел встать с места, но Тарталья лишь судорожно замахал выставленными вперёд руками. — Нет-нет, я сейчас, — от предложения Чжун Ли снова сделалось неловко — казалось бы, куда ещё больше. Тарталья крепко держал в голове мысль, что перед ним сейчас — обычный мужчина, не бывший Архонт, не Архонт… Ну, даже если перед ним и Бог, может стоит всё-таки отбросить свои внутренние установки, и просто, без лишней скромности уже, наконец, принять помощь? Покончив со всеми пуговицами, он медленно развёл в стороны края своего расстёгнутого пиджака. — Вот… Чжун Ли мгновенно ощутил в груди приятное давящее чувство. Если бы Чайлд не опустил голову, твёрдо уперевшись взглядом в пол, то он бы увидел, как голодно облизнулся Чжун Ли, скользя взглядом по открывшемуся ему телу. Он жадно осматривал тело Тартальи, подмечая его красоту, что заключалась в стройности, в небольшом рельефе пресса, в такой бледной, никем не тронутой — Чжун Ли был в этом уверен — коже. Конечно же, он не мог проигнорировать и рисунок Гео элемента, чётко проступавший на груди и животе. Чжун Ли резко встал, не давая Тарталье времени на реакцию. Чайлд не успел и моргнуть, как Властелин Камня уже остановился около него, а его рука, скрытая под тканью перчатки, по-хозяйски легла на грудь Тартальи. Чайлд не мог (или на подсознательном уровне не желал) отстраниться, а потому лишь задушено вздохнул, ощущая чувствительной кожей грубую ткань перчатки. Широкая ладонь ведёт от его груди вниз по животу, и Чжун Ли провожает свою руку взглядом, наслаждаясь каждым сантиметром тела юноши. Он отстраняет руку, чтобы невесомо пройтись пальцами по вьющимся линиям, что так красиво сплетаются в узор родного ему элемента. Чжун Ли делает шаг назад, и Чайлд тут же захлопывает свой пиджак на себе, но от чуткого взгляда Властелина Камня не укрылись набухшие от его касаний соски парня. Скрывая глаза за растрепавшейся и взмокшей чёлкой, Тарталья, вновь застёгиваясь, обиженно пробубнил: — Этого можно было и не делать. — Ну как же не делать, — Чжун Ли сел на место и принялся наливать им чай во второй раз из рядом стоящего чайничка. — Мне ведь нужно максимально изучить проблему, чтобы ничего не упустить из виду. Чайлд вновь сел рядом с мужчиной, оттягивая воротник пиджака в ожидании своей чашки – несмотря на открытое окно, в комнате было очень жарко. На улице уже совсем стемнело, и света от лампы стало не хватать. В помещении было ужасно душно, и в совокупности с этим оранжевый полумрак сильно давил на и так воспалённый из-за всех событий разум Тартальи. Парень вновь взял чашку в руки, спросил: — Ну так, что? — он заёрзал на месте, присаживаясь поудобнее. — Мадам Пин меня не обманула? Ты ведь сможешь помочь мне избавиться от этой чужой для меня Гео магии? Чжун Ли продолжал молчать. Закрыв глаза, он неторопливо принялся пить чай. Недоброе предчувствие зародилось в душе Чайлда, когда он увидел подобное поведение Гео Архонта. — Или ты слабак? — он решил поддразнить Чжун Ли, надеясь вывести его хоть на какие-то эмоции. — Что, неужели самый многоуважаемый, такой властный и мудрый Гео Архонт не сможет справиться с такой нелепой проблемой. Может, мне стоит вернуться к Нин Гуан? Тарталья, звонко рассмеявшись, глянул в сторону Чжун Ли. Его смех тут же исчез, когда он увидел выражение лица мужчины. Ужасно жадное, хищное. Оценивающе оглядев в который раз Чайлда, Властелин Камня прикрыл глаза, дабы не испепелить своим жгучим взором и так стеснительного парнишку. — Тарталья, — тот сразу же оживился. — Конечно же, я смогу тебе помочь. Я ведь живу не первую тысячу лет, и с твоей проблемой я когда-то сталкивался. При чуть других обстоятельствах, но всё же. И решение я знаю. Тарталья максимально пододвинулся к столу, наклонившись вперёд, чтобы не пропустить ни единого слова. Чжун Ли, в свою очередь, наоборот, отстранился от юноши. Выпрямившись, он так по-свойски взглянул на Чайлда, глядя на него сверху вниз. — Но готов ли ты услышать, каково будет решение твоей проблемы? Даже не знаю… Чайлд с громким стуком положил обе ладони на стол. Возмущённо, тяжело дыша, он буквально стал выплёвывать в лицо Чжун Ли каждое слово: — Ты можешь уже сказать? Я и так порядком натерпелся за эти дни, и я не собираюсь играть в недосказанности с тобой, учитывая то, что ты точно знаешь, как вернуть мне мой Гидро Глаз Бога обратно. Я уже порядком устал от всего этого, и меня дико раздражает тот факт, что я вынужден обращаться за помощью к такому, как ты. Ты слишком высокого о себе мнения, Чжун Ли, а я не люблю, когда меня держат за дурачка. И, и тем более лезут ко мне в моё личное пространство, — Тарталья, проговорив свой монолог на одном дыхании, запнулся, вспоминая, как несколько минут назад Чжун Ли касался его тела. — Так что, либо ты мне прямо сейчас говоришь, как исправить ситуацию, либо я выбью из тебя эту информацию своими кулаками, даже без использования магии. Непонятный пищащий звук вырвался из рта Чайлда, когда Чжун Ли резко накрыл его ладони своими, плотно прижимая к столу. Его руки, сильные и большие, покрывавшие собой почти полностью руки парня, ощущались двумя каменными глыбами. Тарталья уже успел пожалеть, в который раз, о своей несдержанности и резкости — в глазах Властелина Камня теперь горел поистине ужасающий огонь непонятных невинному Чайлду чувств. — Так и быть, я расскажу, — он привстал, всем своим весом придавив ладони парня к столу ещё сильнее. Глядя всё так же сверху вниз, Чжун Ли приблизил своё лицо к лицу Тартальи, так что между их губами не было и десяти сантиметров. Чайлд заворожённо слушал, как мужчина чуть ли не в самые губы шепчет ему информацию, и с каждым словом Властелина Камня табуны мурашек пробегали по его телу. — Мадам Пин была права — Гео магия настолько глубоко проникла в тебя, настолько сильно связалась с каждой клеткой твоего организма, что помочь освободиться от неё могу лишь Я — Гео Архонт. Даже без Сердца Бога я всё ещё сильнее Нин Гуан и ей подобных, — Чжун Ли нависает над Тартальей ещё ниже, подобравшись к самому уху. Тарталья чувствует горячее дыхание своей кожей, и в груди всё сжимается от слишком близкого контакта между ними. — Лишь Я могу впитать в себя избыток твоей энергии. Но ни в одной книге не будет написано, как именно происходит процесс освобождения, — всё ближе и ближе, почти касаясь губами нежной кожи. — Чтобы решить твой такой тяжёлый, такой запущенный случай, Я должен подвергнуть максимальному резонансу наши магические потоки. И в твоём случае Я должен для этого проникнуть глубоко в тебя — одной лишь приложенной руки к груди будет недостаточно. Между алым ухом юноши и губами Властелина Камня — несколько миллиметров. — Н-насколько глубоко? — шепчет вмиг затихший Чайлд. — Максимально, — невесомый, но слишком влажный поцелуй в ухо заставил Тарталью резко вздрогнуть. Чжун Ли убрал свои ладони с рук Чайлда, вновь, будто ни в чём не бывало, садясь напротив юноши. Наблюдая. Тарталью мелко трясёт. Чжун Ли знает, как легко вывести буквально самыми невинными приёмами таких, как Чайлд, из себя — не зря ведь он жил в мире столько лет. От всё той же Синьоры Чжун Ли знает, что Чайлд девственен в любовных делах — он всегда ставил карьеру выше любых отношений, и потому сейчас реакция его организма была более чем предсказуема. Сердце Тартальи быстро-быстро стучит, так, что, если приглядеться, можно было бы увидеть, как слегка дрожит ткань его одежды. Он смотрит вновь, смотрит в который раз в эти проклятые янтарные глаза, и не понимает. — Я… Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — чуть ли не плача говорит Чайлд, растирая подвергшееся атаке ухо. — Можешь сказать прямо? Чжун Ли кротко улыбается. — Нам надо слиться нашими телами, плоть к плоти. Только так я смогу вычерпать из тебя даже самую глубоко запрятанную и плотно вцепившуюся в тебя Гео энергию. Осознание сказанных Чжун Ли слов долбит молоточками по мозгам юноши. — Т-ты же не это, ну то, имеешь в виду, — он не может поверить в то, что сам Архонт предлагает ему нечто подобное. — То, это что? — всё так же хитро и довольно воркует Властелин Камня. — Ты что… разводишь меня на… секс? — Тарталья тут же закрыл рот, произнеся последнее слово. Ему никогда не было так стыдно, как сейчас. — Что значит «развожу»? — сразу же отреагировал Чжун Ли. — Я говорю тебе, как есть. — А я всё же думаю, что есть и другие способы решения проблемы. — И почему же ты так уверен? У тебя что, тоже за плечами сотни лет жизни? — Властелин Камня и правда не врал Тарталье — другого способа подобраться к глубоко спрятанным потокам энергии просто не было. Признаться честно, его устраивал такой расклад событий — Тарталья давно интересовал Чжун Ли в любовном плане. В прошлом, находясь в компании путешественника, Чайлд не переставал трещать, разговаривая без умолку во время любой их совместной прогулки. Но Чжун Ли не был бы Властелином Камня, если бы не обладал железным терпением и выдержкой. Когда Тарталья, даже после просьбы быть чуточку потише, не замолкал, Чжун Ли, идя по каменным дорожкам гавани, просто представлял, как он властно, в особо грубой форме ставит мальчишку на колени. Тот обязательно бы хныкал, беспокойно ёрзая, когда Чжун Ли бы затыкал его болтливый неугомонный рот своим членом. Тарталья бы обязательно давился, но не останавливался, тяжело дыша и тихо постанывая. Эти мысли и фантазии успокаивали Чжун Ли, и он спокойно мог терпеть не умолкавшего ни на секунду юношу. Тарталья промолчал, пытаясь контролировать свои эмоции. Ему просто хотелось встать и с громкими криками убежать куда подальше. Но он не мог. Чайлд шумно сглотнул. Пытаясь анализировать происходящее, он не понимал, как докатился до такого. Заняться сексом с Архонтом звучало как что-то из разряда фантастики. Заняться сексом с Богом, Гео Архонтом, твоим близким знакомым, твоим другом, твоим врагом — сейчас такая возможность была совсем рядом — да вот же она, сидит напротив него самого. В горле пересохло, ужасно хотелось пить от стоящей в воздухе духоты. Но к чаю он не хочет прикасаться — тот слишком горячий, и одно лишь касание к фарфору грозит расплавить его прямо на месте. Разве достоин он такой чести, чтобы прикасаться к телу самого Бога? Или же сидящего перед ним мужчину стоит воспринимать как смертного, как Чжун Ли? Но ведь он, как его не воспринимай, является и тем, и тем. — Так ты отказываешься? — Чжун Ли наскучило ждать ответа Чайлда. — Н-нет… — очень тихо, себе под нос. — Я не слышу. Тарталья поднимает на него глаза — в его двух маленьких океанах бурно плещутся волны. — Нет, — чуть громче произносит Чайлд, потирая себе шею, дабы успокоиться. — Отлично, — Чжун Ли встаёт, становясь позади Чайлда. Последний тут же замирает, ощутив на своих плечах две тяжёлые ладони. Мужчина мягко мнёт его плечи, заходя пальцами на шею, гладя, и затем переходя на волосы. Он мягко массирует кожу головы Тартальи, сильными пальцами накручивая рыжие локоны, слегка оттягивая, причиняя небольшую боль. — С-стой, — Тарталью уже сильно ведёт от переполнявших его новых, необычных, но таких приятных ощущений. — Я хочу заключить с тобой контракт. Эти слова позабавили Чжун Ли — по его мнению, свой последний контракт он заключил с Царицей, и он не ожидал больше услышать в свою сторону этих слов. — И какой же? Тарталья выдыхает сквозь зубы. Он плавится под руками Чжун Ли словно мягкая, податливая глина. — Я треб… — неожиданный стон срывается с его губ, когда Чжун Ли начинает растирать его уши, сильными щипками проходясь по всей ушной раковине. — Я хочу, чтобы мне было… не больно, — Тарталья прекрасно понимал, как именно будет происходить их «слияние магических потоков». Если физическая боль от кровоточащих ран от лезвий мечей, дубин, стрел лука его не волновала, то потенциально неизвестная боль пугала его, заставляя ладони вновь обильно потеть. — Хорошо. Без проблем, — тут же расслабился Чжун Ли — он рассчитывал на что-то более серьёзное. — Но ты ведь понимаешь, что и с моей стороны должно быть условие? Так работают контракты. Чайлд, уже сам подставляя свою голову под приятные поглаживания, проговорил: — Конечно я знаю, как работают контракты. И… что же ты хочешь? Чжун Ли наклоняется, и Тарталья с трепетом ощущает, как лицо Бога зарывается в копну его торчащих во все стороны волос. Спускаясь ниже по шее, ведя короткую дорожку из дразнящих, едва ощутимых поцелуев, заставляя Чайлда прогибать шею навстречу, он глубоким голосом промолвил: — Я не причиню тебе боли, но я сам буду решать, какими методами и каким образом расслаблять твоё тело. По рукам? Чайлд чувствовал, что здесь обязательно есть какой-то подвох. Но сейчас он может лишь часто шептать слово «да», повторяя его как умалишённый, когда горячие губы уже настойчивее и ощутимей касаются его кожи. — Какой послушный, прилежный мальчик, — Чжун Ли отстраняется, и Чайлд тут же оборачивается в поиске потерянных ощущений. Чжун Ли стоит на лестнице, что вела на второй этаж. Там было темно — зачем включать свет, если всё это время они были на первом этаже. — Сейчас я поднимусь наверх и немного подготовлюсь к нашему… Процессу оздоровления. Сиди здесь, и как только я тебя позову, можешь подниматься. Чжун Ли уходит, и Тарталье ничего не остаётся, как покорно сидеть на месте в ожидании. Он чувствует биение своего сердца где-то в горле. Неужели он и правда будет сейчас заниматься сексом с самим Гео Архонтом? С Архонтом… С Чжун Ли… Сидя в ожидании, Чайлд вспоминал с лёгкой улыбкой их совместные с путешественником прогулки. Да, тогда он постоянно, несмотря на просьбы его спутников, разговаривал без перебоя на совершенно разные темы. Но он просто, как бы смешно это ни звучало, хотел скрыть свои настоящие чувства от Чжун Ли. Тарталья никогда не был в отношениях, и тогда образ мужчины был очень приятен ему. Наверно, потому что Чжун Ли в корне отличался от самого Чайлда — он был его полной противоположностью. Наверно, именно такой непохожий на его собственный характер, характер мужчины вызвал в Тарталье всплеск гормонов, отвечающих за любовь и привязанность. «Наверно, стоило ему ещё до того момента, как он ушёл, сказать, что я даже не целовался ни разу», — Тарталья понимал, что чувствовать стыд в его положении — глупое дело. Всё-таки все люди разные, и он не обязан равняться на более успешных в любви людей. И всё-таки ему было неловко в этом плане рядом с Чжун Ли. От Властелина Камня просто за километр веяло много(очень много)летним опытом в подобных делах. Тарталья не сомневался, что Чжун Ли будет мастерски обращаться с ним в постели, и это ещё больше удручало парня — сам-то он был, как ни тяжело это признавать, полным нулём. Он боялся сделать что-то не так, и этот страх шёл из главной черты его характера — Тарталья всегда делал всё идеально, с первого раза. Если дело не шло в гору за первые часы его работы, Чайлд тут же бросал его незавершённым. Но сейчас дело же бросить было никак нельзя. Тарталья полностью измял ткань своих брюк, когда сверху, наконец, раздался глухой голос — дерево глушило звуки: — Тарталья. Я жду тебя, поднимайся. Чайлд резко встал, и тут же сел обратно — его ноги, дрожащие в коленях, позорно подкосились. «Ну что ты делаешь», — сам себя в который раз ругал парень. — «Давай. Ты всё сможешь, ты боец, ну, давай же», — он вновь встал со стула. Свет на втором этаже так и не зажёгся, странно, ведь на улице стояла уже глубокая ночь. Лишь яркий свет почти полной луны мог служить источником света в той темноте, что была над ним. Тарталья подошёл к лестнице. Задрав голову вверх, он щурил глаза, вглядываясь в кромешную темноту. «Почему же он не включил свет?» — думалось парню, пока он поднимался вверх по скрипучей лестнице. Поднявшись, он остановился, замерев и не зная, куда идти — глаза ещё не привыкли к темноте. — На колени, — резкий голос Чжун Ли заставил Чайлда подскочить, да так, что он чуть не свалился обратно вниз. — Ч-что? — он обернулся в сторону, откуда исходил звук. Его глаза чуть привыкли, поэтому юноша мог примерно представить, где он находится. Второй этаж также представлял из себя единственную комнату, но она была в разы меньше той, что была внизу. В нескольких метрах от места, где он сейчас стоял, горизонтально вдоль стены располагалась широкая кровать. Видимо, её хозяин любил поваляться, ни в чём себя не сдерживая, а иначе как объяснить, почему Чжун Ли сделал её такой широкой, если он жил один. Прямо над кроватью было проделано большое, по сравнению с обычными, окно. Тарталья понял, почему, несмотря на нахождение окна в комнате и яркой луны, светящей в него, тут было так темно. Всё сильнее вглядываясь, Чайлд смог увидеть тёмный силуэт, сидящий на кровати. Человек сидел прямо, загораживая своей головой и телом часть окна. Без сомнений это был Чжун Ли, и сейчас он был обращён лицом к Чайлду — его ноги, свисая с края кровати, отчётливо стояли на полу. — Тебе нужно повторять дважды? — парень испуганно сглотнул слюну, услышав в этом голосе отчётливые нотки раздражения и нетерпения. — Я сказал, на колени. Тарталья не понимал, почему Чжун Ли из милого мужчины, что несколько минут назад чесал его за ушком, превратился во властного тирана. Он сел на колени, боясь пошевелиться без дальнейших указаний. — И чего ты ждёшь? Ползи, — Тарталья не видел, но вполне отчётливо представил, как, судя по звуку, Властелин Камня похлопал рукой по кровати. Или же по своему колену? Всё ещё не понимая, что происходит, Чайлд подчинился. Он, встав на четвереньки, двинулся в сторону голоса. Будучи в темноте, парень полз аккуратно, невесомо переставляя вперёд руки, хрупкими ладонями ощупывая деревянные доски пола под ним. Тарталья вздрогнул, наткнувшись пальцами на что-то мягкое. Продолжая движение, проползая прямо по разбросанной ткани, юноша мгновенно понял — это был сброшенный плащ Чжун Ли. Почти полностью приблизившись к мужчине, Тарталья тут же убедился в своей догадке. Его глаза всё больше привыкали к сумраку, и сейчас парень мог отчётливо увидеть силуэт мужчины, освещаемый бледным, рассеянным серебряным светом луны. Властелин Камня сидел на краю кровати, и блики белого света переливались на такой же белой рубашке. Её ткань чуть шевелилась, вторя каждому глубокому вдоху хозяина. Тарталья сел между расставленных в стороны ног Чжун Ли. Чёрная, идеально выглаженная ткань его классических брюк почти что сливалась с окружающей их темнотой. Чжун Ли с нескрываемым удовольствием смотрел на сидящего в его ногах паренька. Глядя на Чайлда сейчас, такого тихого и зажатого, не скажешь, что он — смертоносный, безжалостный Предвестник, быстрый, ловкий и беспощадный. Тарталья по неопытности сглупил, заключив контракт с Гео Архонтом. Теперь он — в его власти, и Чжун Ли собирался использовать все свои любимые приёмы, чтобы юноша никогда не забыл сегодняшнюю ночь. По правде говоря, ему и стараться особо не пришлось. Расстелить кровать, распустить волосы, небрежно скинуть плащ прямо по середине комнаты — всё это сущие пустяки, которые обязательно уже подействовали или подействуют на Тарталью. Мужчина также успел выяснить, что Чайлд, сам того не замечая за собой, ярый любитель тактильных ощущений. Чжун Ли буквально физически смог ощутить, как сильно забилось сердце Чайлда, когда пальчики последнего наткнулись на плотную шершавую ткань его плаща. Он понимал, что мозг Чайлда мгновенно обработает полученные сигналы, и сразу же нарисует такой манящий, такой идеализированный образ Чжун Ли, уже отчасти раздетого. Чайлд сидит на полу, поджав ноги под себя. Он мутным, непонимающим взглядом уткнулся в край кровати. Не двигаясь и почти не дыша, парень ждал, что скажет далее ему Чжун Ли. Широкая ладонь вновь легла на голову парня, пальцы которой мягкими круговыми движениями вновь принялись почёсывать кожу. — Хороший, прилежный мальчик, — пальцы спускаются ниже, останавливаясь на мягких губах. — Ты ведь знаешь, что делать дальше? — Н-нет, — отвечает Чайлд, шепча прямо в кончики пальцев, лежащих на его губах — свои перчатки Чжун Ли также снял. — Конечно не знаешь, глупый, неугомонный юный Предвестник. Но ты ведь хочешь узнать, ради меня? — Хочу… — Чжун Ли берёт его ладонь в свою и кладёт её на свою грудь. Только сейчас Тарталья замечает, что пуговицы его рубашки застёгнуты неверно, а то и вовсе местами пропущены. Эта картина заставляет низ живота сладко тянуть — застёгнутые неправильно пуговицы создают прорехи, сквозь которые видно мускулистую грудь Властелина Камня. Чжун Ли не отпускает его руку. Он учит Чайлда, проводя его ладонью по своей груди ниже, спускаясь к животу. Он двигает ладонью нарочито медленно, и Тарталья может прочувствовать каждый кубик его пресса. Тарталья понимает, что Чжун Ли перед ним — улучшенная версия статуи Гео Архонта, которую он наблюдал, будучи в Ли Юэ, и от осознания этого в его глазах начинают витать яркие мушки. Юноша шумно, задушено вздыхает, когда Чжун Ли не останавливается на своём животе, ведя рукой всё ниже. Он убирает свою ладонь, оставляя ладонь Чайлда лежать на своём пахе. — Ты ведь знаешь, что такое минет? — прямо спрашивает Чжун Ли, прекрасно зная, как Тарталья смущается подобных слов. Чайлд смотрит на Чжун Ли снизу вверх, и его глаза напоминают два больших озера. Парень глядит туда, где предполагаемо находится лицо Чжун Ли. — Знаю, но я… Я никогда таким не занимался, — прошептал Чайлд, до боли закусив губу. Чжун Ли наклоняется ближе, и Тарталья чувствует на своём лице его тёплое дыхание. Глаза Властелина Камня сейчас — не Кор Ляпис. В холодном лунном свете, в серой тьме они горят двумя Полуночными нефритами. — Я научу тебя, — Тарталья, не в силах выдержать зрительный контакт, отводит голову в сторону, прижимая её к своему плечу. — Тарталья, помни: всё, что я делаю — это кусочки пазла. И когда они сложатся в единую картинку, ты получишь освобождение, а я же выполню свою часть контракта. Ты же мне доверяешь, золотце? Щёки Чайлда болезненно покалывают от излишка прилившей к ним крови. — Доверяю, — говорит Тарталья, а его рука всё также продолжает лежать между ног мужчины, прямо на давно появившемся большом бугорке. — Умница, — от каждого похвального слова в свой адрес Тарталье хочется стонать в голос. Чжун Ли знал и об этой особенности парня. Несложно догадаться, что Чайлд делает все свои поручения качественно и безошибочно не только ради конечного результата. Тарталья всегда ждал моментов, когда он мог прийти к Царице с отчётом об идеально выполненном задании. Она всегда, несмотря на всю свою строгость по отношению к подчинённым, хвалила его, не скупясь на тёплые слова. Был бы у парня собачий хвост, он бы вилял им без перерыва, до болезненной усталости. Тарталья любит, когда его ценят, когда не скупятся на похвалу. Он, звонко смеясь, конечно, всегда будет отмахиваться, приуменьшая свои достижения, говоря, что он не заслуживает пения дифирамбов в свой адрес. Говоря, яростно желая в душе, чтобы его уши не переставали ласкать хвалебными словами. Он был зависим, он всегда был жаден до поощрения. Он никогда не отказывался от слов, что превозносили его над другими — это была его мания. И сейчас каждое слово, сказанное Чжун Ли, вне зависимости от его смысла, звучит как похвала. Интонация его речи глубоко проникает в сознание Чайлда, переворачивая всё его существо вверх ногами. — Расстегни, — тихо, но настойчиво приказывает ему Чжун Ли, и Чайлд не может сопротивляться этому голосу. Медленно, окаменевшими пальцами Тарталья тянет за собачку молнии, просовывая ладонь в штаны. Тело Чжун Ли источает жар, особенно здесь, внизу. Отодвигая ткань нижнего белья, Чайлд в одно движение достаёт уже полностью вставший член мужчины. Орган Властелина Камня находится в нескольких сантиметрах от личика Чайлда, и тот просто не может сдержать несдержанного, рваного вдоха. Сейчас он во всей красе может рассмотреть эту часть Гео Архонта: Чайлд с неловкостью понимает, что его собственный уступает члену мужчине во всём. Крупный, длинный и толстый, он величественно ровно стоял, напоминая те самые каменные колонны, что умел создавать с помощью магии Чжун Ли. На влажной головке блестела большая капля предэякулята, и чем дольше бездействовал Тарталья, тем скорее капля скатывалась вниз по всей длине члена, уступая место новой, не менее крупной. Чжун Ли мог вечно смотреть на Чайлда сейчас — лицо последнего выражало такой бурный спектр эмоций, что он не мог не умилиться. Широко открытые, влажные глаза, слегка подрагивающие губы, мягкие красные щёчки и часто дёргающийся носик — эта картина заставляла Чжун Ли использовать резервы своего терпения, чтобы сохранять свой спокойный образ. — Пододвинься ближе, — советует Властелин Камня, и Чайлд повинуется, прижимаясь грудью к краю кровати, кладя руки на бёдра мужчины. — Молодец, — вновь лёгкое поглаживание по голове. — А теперь открой ротик, — Чжун Ли тут же на выдохе смеётся. — Не так широко, глупышка, — Чайлд тут же чуть прикрывает рот, смущаясь и понимая, что это не единственная его ошибка — дальше будет только больше. Тарталья бы хотел закрыть глаза, чтобы хоть мнимо спрятаться от творящегося непотребства вокруг. Но с закрытыми глазами в темноте страшно, а потому он лишь сильно отводит глаза влево, скосив ими максимально вниз. — А теперь возьми в рот. Ну, куда же ты так, — Чайлд давится, закашлявшись, отодвигаясь назад. — Ты не сможешь принять его полностью. Пока что. Слова «пока что» сильными толчками пульсируют в области висков парня. — Давай ещё раз. Вот, уже лучше. Молодец, — юноша аккуратно берет член в рот, судорожно пытаясь не забывать дышать через нос. — Ты такой прилежный ученик, моя лилия, — Чайлд случайно царапает плоть зубами, услышав такое необычное новое прозвище. — Тихо, не нужно меня тут же расстраивать. Убери зубки, будь хорошим мальчиком. Тарталья сосёт, усердно работая губами и языком. Парень кротко снизу вверх смотрит из полуприкрытых глаз на Чжун Ли, не отвлекаясь от своего занятия. Тот, в свою очередь, чувствует себя чересчур расслабленно. Поставив за спину обе руки, сделав упор на кровать, Чжун Ли чуть отклоняется назад, чтобы не мешать своему маленькому Предвестнику работать. Властелин Камня растроганно смотрит на Чайлда, что так старается даже в минете, несмотря на неопытность, сделать всё «правильно». Надо отдать ему должное, своё он берёт не техникой или опытом, а усердием. Мышцы скул Тартальи уже начинает немного сводить — сказывается непривычно долгое положение рта в открытом состоянии. Он недоволен тем, что может заглатывать лишь наполовину, но, поскольку Чжун Ли не ругает его, Тарталья делает вывод, что пока что он делает всё верно. Он проводит мягким язычком по всей длине члена, от самого основания и до головки. Плотно обхватывает последнюю губами, быстрыми и давящими движениями уже напряжённого языка облизывая горячую плоть. Он берёт глубже, давясь собственной слюной — никто не предупреждал его, что слюноотделение станет таким обильным. Чайлд паникует, пытаясь сглатывать вязкую жидкость, и сокращения его глотки вызывают где-то сверху довольный, протяжный стон. Тарталья с удивлением отстраняется от члена, смотря с недоверием на Чжун Ли. Он ведь не притворяется? Чайлд и правда смог доставить ему удовольствие? — Я ведь не разрешал тебе останавливаться, золотце, — с упрёком произносит Чжун Ли, и Чайлд тут же насаживается обратно. Множество влажных звуков невольно создаёт его рот — смазка вперемешку со слюной обильно стекают из приоткрытого рта Тартальи, тонкими струйками собираясь на подбородке и капая вниз. Парень чмокает, облизываясь, собирая с уголков губ вязкие жидкости. Вновь берёт в рот, мягко целуя налившуюся головку. Чайлд думает, что время остановилось — настолько, по его мнению, долго, он занимается этим делом. Его не перестаёт бить мелкая дрожь. Тело становится ватным, и он сильнее сжимает пальчиками ткань брюк Чжун Ли. Внизу его живота не перестаёт сладко тянуть, на грани боли и наслаждения. Тарталья понимает, что он уже сильно возбуждён. Его член тоже встал, сейчас лишь сдерживаемый тканью штанов. К своему удивлению Чжун Ли понимает, что уже готов кончить. Он не ожидал, что Тарталья сможет довести его до оргазма. Мужчина вновь садится ровно, смотря между своих ног, и понимает: до пика его сейчас доведёт не просто какой-то обычный минет, а минет в совокупности с сидящим на полу Чайлдом. Властелин Камня чувствует звериное возбуждение, смотря на уже уставшего, запыхавшегося, но такого старательного мальчика. Его мальчика. Взмокшие от пота волосы небрежными пучками прилипли к коже по всему лицу юноши. Блестящий от разных жидкостей рот приоткрывается, чтобы вдохнуть порцию воздуха, и Чжун Ли еле сдерживает себя, чтобы не наклониться и не вцепиться своими губами в эти покрасневшие, припухшие губы. Он давит на затылок Тартальи, заставляя принять член чуточку глубже. Удерживая, не позволяя парню отстраниться, Чжун Ли с тихим стоном кончает прямо в рот Тартальи. Тот совсем не ожидал такого поворота, думая, что мужчина просто захотел направить его старания в нужное русло. Потоки горячей, солоноватой спермы заполняют его ротовую полость, так что он рефлекторно сглатывает часть жидкости. — Тише, тише, — крепко держит его за волосы Чжун Ли, смотря в надувшееся от возмущения лицо Чайлда. — Проглоти всё, — тот смотрит на него с удивлением. Тарталье ничего не остаётся, как проглотить всю сперму полностью, тут же почувствовав, как та тёплой плёночкой обволакивает его горло. Тарталья отстраняется, тяжело дыша. Властелин Камня кладёт ладонь ему на щёку, большим пальцем проникая в рот юноши. — Покажи мне, — и Чайлд послушно открывает рот, довольно показывая мужчине, что он проглотил всё до последней капли, как тот и просил. — Хороший мальчик, — Тарталья тихо скулит, оседая, утыкаясь лбом в простыни между ног Чжун Ли. План Властелина Камня работал идеально. Конечно, его личное удовольствие тоже было важно, но оно было, скорее, приятным бонусом, а не основной целью. Чжун Ли прекрасно понимал, что с такими, как Чайлд, нужно работать аккуратно, подстраиваясь под особенности его личности. И сейчас, чтобы сбросить с парня оковы страха перед сексом, сбросить всю его неуверенность и зажатость, нужно, для начала, хорошенько промариновать его в собственном соку. Пусть он возбудится, пусть окунётся в новые, яркие ощущения, пусть почувствует себя полноправным участником их близкого дуэта. Именно поэтому Чжун Ли делает столько лишних движений, говорит те слова, что Тарталья хотел бы услышать, но боится в этом признаться. Тарталья любит, когда его славят и хвалят. Тарталья любит, когда его касаются. Чжун Ли любит играть на чужих слабостях, особенно если те в конечном итоге выльются в протяжные стоны. — Считай, это был первый шаг к твоему исцелению, — усмехается мужчина. — Иди-ка сюда, — Чжун Ли наклоняется и берёт Чайлда под мышки. Отодвигаясь назад к стене, он затягивает ослабевшего парня на кровать. Теперь Чжун Ли сидит, облокотившись спиной на стену, плечами задевая окно, а всё ещё не двигающийся Чайлд полулежит на его теле. Чайлду приходится ожить, когда он чувствует, как нестерпимо чешется его нос. Он открывает глаза, и первые секунды думает, что ослеп. Но сразу же понимает — он просто лежит, уткнувшись лицом в распущенные волосы Чжун Ли. Их мягкость и некий цветочный запах кружат парню голову. Тарталья не без усилия отстраняется, садясь напротив. — Чайлд, — говорит Властелин Камня, и только слыша этот голос уже хочется стонать. — Припоминаю, за последние несколько суток ты научился мастерски расстёгивать пуговицы. Поможешь мне? — он жестом показывает на пуговицы своей рубашки. На пуговицы, которые он специально застегнул невпопад — это ещё одна маленькая деталь, уже воздействовавшая на Чайлда. Тарталья тонкими бледными руками тянется к одежде мужчины, но тот останавливает его: — Нет. Пододвинься ближе. Парень двигается вперёд, усаживаясь вновь между ног мужчины, согнутых в коленях. Он аккуратно берётся за его рубашку, и, стараясь лишний раз не касаться тела, быстрыми движениями расстёгивает одежду полностью. Чжун Ли благодарит его, одним движением снимая с себя элемент одежды, и лунный свет ярко играет на перекатывающихся под кожей натренированных каменных мышцах. — А теперь моя очередь, — Тарталья и пискнуть не успевает, когда Властелин Камня ловит его, притягивая ближе и заключая в крепкие объятья своими широкими, сильными руками. Тарталья кладёт голову ему на плечо — больше некуда её деть, и чувствует, как большие ладони забираются под его пиджак, оглаживая его тело размашистыми мазками. От каждого прикосновения его кожа горит, и Чайлд ощущает фантомные прикосновения там, откуда Чжун Ли уже убрал руки. Крепко прижав к себе юношу за поясницу ещё ближе, Чжун Ли проникает рукой в штаны Чайлда, скользя ладонью по бархатной коже ягодиц. Тарталья стонет, и слюна капает на плечо Чжун Ли, когда тот проникает рукой между его ног, сжимая член и яички юноши. Тарталье хочется плакать, когда Чжун Ли начинает медленно двигать рукой по его члену. Плотно прижавшись губами к уху Чайлда, он начинает шептать ему пошлые и такие откровенные слова.  — Надо же, — мужчина, не отодвигаясь от ушка, достаёт свою руку из штанов юноши. Та вся блестит от смазки, что образует тонкие нити, когда Чжун Ли разводит пальцы в стороны. — Какой же ты мокрый. Так возбудился всего лишь от минета? Который даже делал не я тебе, — он возвращает руку обратно и начинает целовать Чайлда в ухо, коротко покусывая и облизывая мочку, иногда спускаясь на шею. — Ах, я ведь и совсем забыл, — горячо шепчет Чжун Ли, смыкая свои пальцы в кольцо. Плотно обхватив чужой член, он с силой проводит по всей длине, чувствуя, как юноша под ним становится ещё более влажным. — За это я и люблю девственников. Вы такие искренние и отзывчивые, так ярко реагируете на всё, — Чайлд хотел спросить, откуда Чжун Ли знает об отсутствии сексуального опыта у него, но все мысли вмиг испаряются из головы, когда он чувствует, как пальцы мужчины оглаживают его анус, надавливая на плотно сомкнутые мышцы, но не проникая — дразня. Чайлд отстраняется, насколько это возможно. Несмотря на возбуждение, ему всё ещё страшно, страшно почувствовать боль. Страх усиливается, когда взгляд Тартальи вновь падает на член Чжун Ли — да он в жизни не примет его внутрь. Чжун Ли сразу считывает все мысли парня — у того всё написано на лице. Глубоко вздохнув, Чжун Ли достаёт руку из чужих штанов. — Я могу сделать кое-что ещё, — Чжун Ли помог Тарталье снять пиджак. Чайлд сгорбился, но, наткнувшись на суровый взгляд, сразу же выпрямился, расправив плечи. Сейчас, в ночной темноте, элемент Гео, что проступал на нём, был виден отчётливо как никогда. Тусклое свечение от рисунка стало ещё одним источником света, вступив в конкуренцию с лунным сиянием. Чжун Ли положил руку на грудь Чайлда, и тот сразу же почувствовал сильный толчок где-то внутри себя. Сердце забилось быстрее, разум стал чище, и он стал ощущать себя несколько живее. И тут же приходит осознание, что, похоже, Чжун Ли воздействовал на каждый аспект его организма. Потоки возбуждения стали активно подниматься где-то снизу живота, доходя до головы, отупляя её и исчезая, чтобы вновь возникнуть внизу. Тарталья закусил губу и протяжно застонал, согнувшись, когда слишком сильный тугой комок прорезал низ его живота, выражаясь в колом вставшем, мокром члене. — Что ты сделал? — едва слышно проговорил юноша, нахмурив брови и высунув язык, чтобы было легче дышать. — Поскольку мы сейчас, грубо говоря, оба обладатели Гео элемента, я всего лишь наладил между нами стихийный резонанс. Сейчас мы близки как никогда, и ты сейчас чувствуешь моё возбуждение, — он замолчал, тяжело выдыхая. — А я — твоё. Эти ощущения точно помогут тебе окончательно расслабиться, я обещаю. Чжун Ли помогает ему полностью раздеться после того, как сам остаётся без одежды. Тарталья тут же садится, плотно прижав ноги к себе и пряча лицо в коленях — всё ещё стесняется. — Какой же ты милый, Чайлд, — шепчет Чжун Ли, ложась на кровать, бесстыдно вытягиваясь во весь свой рост. Чайлд смотрит на него спрятанными в чёлке глазами, и просто не может поверить, что с ним и правда сейчас рядом находится такой великолепный мужчина, как Чжун Ли. Он безбожно красив, его тело — эталон мужской привлекательности. Чайлд никогда не считал себя худым — он был в меру строен и подкачан, но на фоне крепкой конституции мужчины он чувствовал себя тонкой спичкой. Тело Чжун Ли, в отличие от тела Тартальи, покрыто множественными рубцами и шрамами — следами былой жизни Бога. Кожа же Чайлда была гладкой и мягкой — он не любил получать ранения. Как он может быть искусным бойцом, если он не смог бы увернуться от вражеских атак? Он считал шрамы и раны позором, напоминаниями о том, что он вовремя не смог среагировать или уклониться. Но его мнение о ранениях не относились к Чжун Ли. Те смотрелись на нём гармонично, придавая дополнительную мужественность. — Золотце, залезай на меня, — он усмехнулся — лицо Чайлда тут же вытянулось в удивлении. — И повернись своей хорошенькой попкой к моему лицу, — как Тарталья только не умер на месте от этих слов? Он что, правда это сделает? Конечно, он это сделает. Его разрушенные моральные ценности плакали и вопили где-то на дне его сущности, когда Чайлд, обнажённый, со светящимися грудью и животом, перекинув ножку через тело Чжун Ли, залез на него, усаживаясь. Он закрыл глаза, собираясь с силами, чтобы заставить себя прогнуться в пояснице, чтобы шире расставить слегка дрожащие ноги, дабы полностью открыться для его Бога. Чжун Ли не стал ждать, когда юноша сам примет нужную ему позу. Взяв Чайлда за бёдра, он одним рывком притянул его ближе к себе, так, что ягодицы Тартальи чуть не врезались в лицо Властелина Камня.  — Какая мягкая задница по сравнению с твоим сухим телом, — довольно шепчет Чжун Ли, кладя обе ладони на половинки, сжимая и разводя в стороны, открывая вид на мокрую дырку. Чайлд скулит, оборачиваясь, смотря через плечо, насколько в его положении это возможно, на мужчину. — Нет-нет-нет, — грозит ему пальцем Чжун Ли. — Не подглядывай, любопытный. Я здесь и в одиночку справлюсь. У тебя тоже, кстати, дела имеются. Вновь вставший член мужчины маячит перед лицом Чайлда, требуя внимания. Тарталья расслабляет напряжённые мышцы, полностью ложась на тело Чжун Ли. Его элемент Гео, изображённый на животе, чертовски сильно горит. Неизвестно, от чего: то ли от Гео резонанса, то ли просто из-за соприкосновения кожи о кожу. Чайлд снова берёт в рот орган мужчины, уже более уверенно заглатывая до середины. Он резко дёргает бёдрами, выпуская член изо рта, так что Чжун Ли приходится крепко удерживать его, сильно сжимая бледную кожу. На жаре, идущем от лица Чайлда, можно приготовить яичницу — Чжун Ли коснулся его там языком. — Ну что ты дрожишь и дёргаешься, Чайлд, — отчитывает его Властелин Камня, по-хозяйски похлопывая по ягодицам. — Ты меня ужасно разочаровываешь, малыш, — Чайлд вновь смотрит на него через плечо, и два его блестящих голубых глаза ярко светятся в темноте. — Ты ведь у меня такая умница, золотце, — вновь придвигая промежность парня к своему лицу, говорит мужчина. — Так оставайся ею до конца. Хорошо? — в ответ лишь один короткий кивок, и Тарталья беспрекословно возвращается к своему занятию обратно. Чжун Ли приходится несколько раз пройтись ребром ладони между ягодицами Чайлда, чтобы собрать излишки смазки и получить прямой доступ к его дырочке. Нетерпеливо вытерев руку о простыни, мужчина, ни на секунду не прекращая мять мягкие бёдра, касаться его языком. Сначала медленно, а затем всё быстрее и быстрее Властелин Камня влажно вылизывает его. Широкими движениями удивительно длинного языка он заходит на яички парня, уделяя им особое внимание. Член Чайлда скользит по его груди, оставляя скользкие следы, и эта стимуляция возбуждает парня сильнее, чем если бы его трогали руками. Чжун Ли припадает губами к краям отверстия, целуя, проскальзывая языком внутрь, насколько пускают его плотно сжатые мышцы. Он не может оторваться от этой чертовски манящей задницы, и его совсем не удивляет, когда из члена парнишки густыми каплями начинает течь сперма, пачкая Властелину Камня грудь. Чайлд хочет провалиться под землю от мысли, что он кончил от каких-то стимуляций, даже без прикосновений и проникновения. Только сейчас он замечает, что всё это время непрерывно стонал, мелко и часто двигая бёдрами, теревшись членом о грудь Чжун Ли. Его тело ещё больше расслабляется, и Тарталья вновь оборачивается через плечо, ожидая дальнейших указаний. — Поздравляю тебя с первым оргазмом, — без иронии говорит Чжун Ли, и от серьёзности его интонации Чайлд вновь краснеет. — Но это ведь не значит, что ты должен останавливаться, — его собственный член всё ещё стоит, и Тарталье ничего не остаётся, как вновь вернуться к своим обязанностям. В послеоргазменном состоянии делать минет намного проще — парень чувствует себя всё более раскованно, быстро двигая головой и активно работая языком и губами. Чжун Ли вновь хлопает его по ягодицам, незаметно доставая из-под подушки баночку с кремом — пока Тарталья был внизу, он успел подготовиться ко всему. Чайлд вновь дёргается, но уже не так резко, когда ощущает внезапно появившуюся прохладу между ягодиц. Властелин Камня размазывает вязкое вещество, не скупясь, обильно смазывая девственный проход. Лишним уж оно точно не будет, хотя, думал Чжун Ли, если бы у Чайлда был сексуальный опыт, им бы хватило и его естественной смазки. Слишком, слишком медленно для самого Чжун Ли, мужчина проникает внутрь на две фаланги, пока что одним пальцем. Не двигает, выжидая, но Чайлд даже из-за такого простого движения мычит в его член, прекращая сосать, выжидая. Получив звонкий шлепок по заднице, Чайлд продолжает сосать член, ещё активнее, чем ранее, будто извиняясь за свою нерасторопность. Чжун Ли медленно растягивает его, наблюдая, как палец плавно, благодаря обилию смазки, проникает в анальное отверстие. Уже через несколько минут ему наскучивает двигать лишь каким-то одним пальцем, а потому мужчина проталкивает второй, вызывая где-то вдали тихое шипение. Стеночки Чайлда плотно обхватывают оба пальца мужчины, и Чжун Ли с возбуждением понимает, что так же туго они будут сжимать его член. Он кладёт вторую руку на поясницу Тартальи, прогибая сильнее, придвигая ещё ближе к своему лицу его ягодицы. Парень несдержанно взвизгивает, когда Чжун Ли несильно, но довольно ощутимо кусает его за мягкую кожу. Кусает, сразу же зализывая краснеющее место, в процессе присматривая новое местечко для очередного укуса. Он ни на мгновенье не перестаёт двигать пальцами. Решив ограничиться двумя, Чжун Ли раздвигает их наподобие ножниц, не отрывая глаз от растягивающихся из-за его движений кожи и мышц. Мужчина сползает по кровати ниже, и Чайлд исходит протяжными стонами, когда Властелин Камня обращает внимание на такую чувствительную кожу внутренней стороны бедра. Ощущения от частых, слабых укусов вперемешку с сильными засосами сливаются с ощущениями от монотонной, длительной растяжки, и Чайлд вновь кончает на грудь Чжун Ли, проклиная себя за своё чувствительное тело. Чжун Ли оставляет это без комментариев, увлечённый своим новым занятием. Тарталья просто не может сосать дальше: он обессиленно кладёт голову на ногу мужчины и отодвигает своё бедро в сторону, что позволяет Властелину Камня активнее целовать его в таком сверхчувствительном месте. Чжун Ли останавливается, аккуратно похлопывает Чайлда, подгоняя того слезть с его тела. — Ложись рядом со мной на кровать. Лицом ко мне. Тарталья с блаженным вдохом падает в прохладные объятия чистых белых простыней. Он ложится на бок и смотрит на лежащего напротив него мужчину. — Сейчас ты поднимешь свою ножку и положишь её на мой бок, — Тарталья вновь подчиняется, кладя свою ногу на талию Чжун Ли. Поднимая ногу, он чувствует, как тяжело даётся ему это движение — укусы и засосы уже налились кровью, к его стыду приятно побаливая. Эта поза делает его слишком открытым, и поэтому Чжун Ли не доставляет труда вновь проникнуть в него двумя пальцами, чтобы продолжить растяжку — он ведь обещал, что сделает всё, чтобы Тарталье было не больно. Тарталья смотрит на тело Властелина Камня, со смущением замечая следы от своей спермы на чужой груди. Но того, по-видимому, это нисколько не волнует. Чжун Ли придвигается ближе к Чайлду, заводит свою руку за его голову и прижимает ближе к себе, к своему лицу. Мимические мышцы лица юноши немеют, когда мужчина накрывает его губы своими, сильно сминая их в поцелуе. Тарталья вновь паникует, не представляя, как нужно себя вести. Конечно, он видел, как это делают другие, но одно дело — быть второстепенным наблюдателем, а другое дело, когда твои собственные губы подвергаются такой страстной атаке. Он быстро-быстро, зажмуриваясь, начинает двигать губами, мелко-мелко тычась в чужой рот, сбивая Чжун Ли с его собственного темпа. Чжун Ли с непониманием отстраняется, и тут же вспоминает, что Чайлд же не знает, как целоваться. А разве этому нужно учиться? Видимо, кому-то действительно нужно объяснять, как это делать правильно. Тарталья, вновь чувствуя себя оплошавшим, закрывает обеими ладонями себе лицо. Ему дико неловко, что Чжун Ли приходится так долго возиться с ним, но также он понимает, что он сам косвенно об этом попросил. — Чайлд, — Властелин Камня настойчиво берёт его руки, убирая их с чужого лица. — Как я могу помочь тебе расслабиться, когда ты прячешь от меня своё милое личико, — юноша всхлипывает, и Чжун Ли пододвигается ближе, буквально нависая над парнем, вдавливая того в простыни. — Это очень просто, а ты такой смышлёный у меня, ведь так? Молодец, — Тарталья успокаивается, внимательно смотря на мужчину. — Просто двигай губами в одном ритме со мной, это ведь не сложно для такого гениального, лучшего из всех Предвестников юноши? Как считаешь? Чайлд коротко кивает, и Чжун Ли вновь, еле сдерживаясь, припадает к чужим горячим губам. Тарталья и правда очень прилежный ученик, схватывающий всё на лету — он размеренно двигает губами, поначалу пытаясь думать и анализировать свои движения. Но чем дольше они целуются, чем чаще Чжун Ли позволяет себе кусать губы Чайлда, оттягивая и мокро зализывая, тем быстрее испаряются все мысли из головы, уступая место лишь возбуждению. Тарталья слишком громко стонет в мучающие его губы, когда пальцы Властелина Камня, непрерывно растягивающие всё ещё тугие стенки, находят внутри него небольшой комочек. Гео Архонт опытными, плавными движениями подушечек пальцев начинает мягко поглаживать эту область внутри Чайлда, и от этих движений по всему чужому телу проступает пот. Парень и не представлял, что внутри него есть что-то, способное распространять по его телу такие сильные волны удовольствия. Властелин Камня полностью окунается в своё доминирующее положение: не переставая сладко мучить Чайлда внизу, он отрывается от губ Тартальи, и тонкие нити слюны сразу же опадают на подбородок юноши. Но отрывается лишь для того, чтобы подвергнуть атаке тонкую шею, чтобы, отодвинув мешающиеся рыжие волосы, вновь припасть к маленькому ушку. Чжун Ли примерно представлял, что где-то в этой области обязательно будет эрогенная зона парня. Чего он точно не ожидал, так это того, что всё тело юноши будет его эрогенной зоной. Тарталья не перестаёт тоненько постанывать от каждого движения губ Чжун Ли. Он просто не может сдерживать голос, когда зубы мужчины, мягко царапая, проходятся по всей его шее, вновь возвращаясь вверх, и так раз за разом. — Прекрати… Ну, хватит уже, — хнычет Чайлд, безрезультатно уворачиваясь от настигающих его поцелуев и укусов. Чжун Ли не останавливается, наоборот, лишь усиливает свои движения.  — Я ведь обещал, что расслаблю твое тело полностью. И ты, вроде как, дал согласие не мешать моим методам, — нравоучительно напоминает ему мужчина, наблюдая, как ярко светится изображение Гео элемента на теле юноши. Наконец, Чжун Ли отстраняется от лежащего под ним Чайлда. С любовью и с чувством удовлетворения от своей работы, он скользит взглядом по обнажённому телу, подмечая каждый яркий след, оставленный его губами. Тарталья лежит, окутанный маревом. Его член стоит, бессовестно требуя ласки, но парень не в силах даже поднять руку, чтобы прикоснуться к себе. Он закрывает глаза, намереваясь погрузиться в сон, сморёнными ласками и духотой, стоящей в комнате. Но глаза приходится открыть, когда Тарталья чувствует на своём лице требовательное касание чужой руки. Чжун Ли жестом приказывает ему подняться, и Чайлд повинуется, садясь рядом с мужчиной. — Сейчас ты повернёшься лицом к изголовью кровати и примешь коленно-локтевую позу, хорошо? Мне ведь не нужно тебе объяснять, что такое колени и локти? — смеётся мужчина, но Тарталье сейчас точно не до смеха. Его сердце, лишь успокоившись, вновь сильно забилось. Неужели они уже подошли к основной части всего процесса? Страх Тартальи заметно уменьшился после всех тех касаний и поцелуев, что подарил ему мужчина. Но волнение, всё же, полностью убрать не получается, хотя, может, это и к лучшему — тревожность не позволяет парню полностью потерять голову, отдавшись во власть похоти. Он встаёт на четвереньки, широко расставляя ноги, прогибаясь в спине и наклоняясь, делая упор на предплечья. Совершая каждое движение, Чайлд смотрит в глаза Чжун Ли, ища в них одобрение и подтверждение правильности своих действий. Чжун Ли сыто, довольно улыбается, и у парня падает камень с души — хоть где-то он не ошибся, сделал всё правильно с первого раза. Тарталья опускает голову в ожидании, когда Гео Архонт становится позади него. Мужчина не отказывает себе во внезапно возникших желаниях, а потому он медленно проводит рукой по спине Чайлда, прямо по тонкой змейке его позвоночника, задерживая ладонь на ягодицах. Он сжимает две мягкие половинки — теперь это его главная слабость — и Чайлд тут же ощущает, как Властелин Камня трётся своим членом между его ягодиц, размазывая смазку. Чжун Ли на совесть поработал над его растяжкой, и даже сейчас, перед тем, как войти, мужчина выдавливает ещё больше крема, проталкивая смазку внутрь и выдавливая поверх ещё. Внутри Чайлда вязкая прохладная жидкость тут же становится тёплой, мгновенно нагреваясь от тепла возбуждённого тела. Тарталья вскрикивает — не от боли, а, скорее, от неожиданности, когда Чжун Ли медленно входит в него, одним толчком заходя внутрь на целую головку. Мужчина тут же останавливается, заворожённо смотря, как красиво растягиваются под ним розовые мышцы, блестящие в смазке, которая отражает лунный свет. Чжун Ли глубоко вдыхает носом и выдыхает через рот, пытаясь сохранять над собой контроль — Чайлд сжимает его невообразимо сильно. Он проводит большим пальцем по растянутым краям дырочки, собирая вязкую жидкость и размазывая её по своему члену. Тарталья прекрасно видел, какого размера член Чжун Ли. Но сейчас, внутри себя — а ведь вошла лишь головка! — его орган ощущался намного больше. Парень старается не двигаться с места, и лишь его бёдра дрожат от напряжения, когда Чжун Ли, всё также плавно и медленно продолжает входить в него, погружаясь с каждой секундой всё глубже и глубже. Стоны сами вырываются из его груди, и Чайлд просто не может контролировать себя, свой голос. Он слышит отрывками, будто из-под воды, как Властелин Камня что-то успокаивающе шепчет, щедро хваля его за терпение и податливость. Чжун Ли добросовестно выполняет свою часть контракта — болевые ощущения почти полностью свелись на нет, заглушённые многоминутной растяжкой, обилием смазки и горячими прелюдиями. Чжун Ли входит на половину, а затем плавно выходит полностью, чтобы вновь войти, но чуть глубже, и так снова, и снова, пока стоны Чайлда не становятся более требовательными. Тарталья, поглощённый многократно повторяющимися движениями Чжун Ли, с трепетом, неожиданно для самого себя замечает, что мужчина находится в нём целиком. Юноша едва дышит, задыхаясь от ощущения заполненности. Чжун Ли ухмыляется и начинает неспеша двигаться, нависая над спиной Тартальи. Тот тут же чувствует, как по каждому его позвонку, насколько хватает гибкости, проходятся губы, жадно зацеловывая каждый сантиметр его кожи. До Тартальи только сейчас доходит, что Чжун Ли не кончал уже очень давно, по сравнению с ним. Но он не догадывается, что мужчина терпел специально, иногда сдерживая себя из последних сил. Они ведь занимаются сексом не просто так, и Гео Архонт всё время держал эту мысль в своей голове, в отличие от разморённого и забывшегося Чайлда. Властелин Камня знал, что за его вынужденное воздержание во время ласк ему непременно воздастся, и он с нетерпением ждал того момента, когда он сможет кончить глубоко внутрь этого желанного тела. Чжун Ли ускоряет движения, кладя свои широкие ладони на бёдра Тартальи, притягивая его к себе на каждом своём движении. Тарталья всегда и везде был очень громким, и постель не является исключением из правил. Властелин Камня приятно поражён тому, насколько громкие и сексуальные звуки может, оказывается, издавать Чайлд своим болтливым ртом. А потому мужчина вбивается в него ещё быстрее, выходя и вновь глубоко погружаясь внутрь. Он будто бы играет в игру, где соревнуется сам с собой, устанавливая новый рекорд, где последний засчитывается, когда Чжун Ли заставляет вырываться из груди Чайлда новый стон с новой интонацией. Тарталье невыносимо жарко — пот течёт по его ногам, и кожа неприятно щиплет там, где Чжун Ли, забываясь, всё же оставлял сильные укусы. Его волосы напоминают мех вылезшей из реки распушившейся лисы, настолько смешно и небрежно они, слипшись от влаги, торчат в разные стороны. Его глаза слезятся, закатываются от каждого чувственного толчка, когда член крупной головкой прижимается к его простате. Он тяжело, как собака, дышит ртом, и слюна капает с его языка, падая на кровать и впитываясь в уже мокрые простыни. Чайлд не может даже ответить на чужие движения, не может двинуть бёдрами, потому что Властелин Камня полностью, единолично контролирует процесс, крепко держа его уже за талию, пальцами нежно перебирая проступающие рёбра. Живот и грудь Тартальи горят огнём: руки ослабевают, и он падает на грудь, делая на неё упор. Его соски трутся о простыни, когда Тарталью вновь и вновь протаскивает по влажной ткани после каждого особо сильного толчка Чжун Ли. Изображённый на его теле Гео элемент светится ослепительно ярко — он будто чувствует, что находится рядом с таким сильным обладателем Гео элемента, и его свечение — это желание покинуть ослабшее тело Чайлда и перейти в такое сильное тело Чжун Ли. Тарталья кричит его имя, и Чжун Ли довольно, хлёстко шлёпает его по ягодицам, раз за разом, так, что кожа мгновенно наливается багрянцем. — Бестия, — тихо шепчет Чжун Ли, беря максимальный темп. Он входит на всю длину своего члена и долго, очень долго кончает внутрь юноши, не позволяя тому отстраниться, заполняя его до краёв невыносимо горячей спермой. Тарталья хрипит, замолкая, ощущая, как внутри пульсирует большой член, извергая в него потоки спермы. Он тут же чувствует, как низ живота немеет, а затем исходит покалывающими мурашками. Чжун Ли стонет, а затем выходит из парня, наблюдая, как белёсая жидкость тонкой струйкой вытекает из разработанного им отверстия. Мужчина собирает пальцем сперму, проталкивая, ведомый собственническими желаниями, её обратно внутрь. Чайлд тяжело дышит и садится на кровать, глядя на свой живот. Лишь одна вьющаяся линия, что образовывала рисунок элемента Гео, бесследно исчезает. Вторая же линия, расположенная на груди, продолжает всё также ярко сиять. — Ах, — Чайлд пытается шевелить языком, но у него это плохо получается. — П-получилось! — он радостно смотрит на слегка уставшего, но очень довольного мужчину. — Но почему он исчез не весь? Чжун Ли садится рядом с ним, поднимая руки вверх и сладко потягиваясь — его мышцы плавно проступают под кожей, красиво напрягаясь. Он широко зевает, щуря глаза. — Что же, будем радоваться и тому, что имеем, — он протягивает руку, гладя чистый участок живота Чайлда. — Сейчас эта энергия перешла в меня. Прямо сейчас я чувствую, как она тепло растекается по моим венам. Сильная, очень сильная — Альбедо и правда гений. — Но как убрать и верхнюю линию? — Чайлд смотрит на свою грудь. — Видимо, потребуется ещё один сеанс, — приблизившись к лицу Чайлда, наклонившись, снизу вверх смотрит в его глаза Чжун Ли. Тарталья мгновенно краснеет — в смысле ещё один сеанс? Чайлд сидит, накрыв ноги простынкой, наблюдая, как Чжун Ли встаёт с кровати. Тот подходит к сброшенному на пол плащу. — А разве мадам Пин не говорила, что дробление элемента может быть опасным? — спрашивает у него Чайлд. — Если твою энергию буду поглощать я, то никаких проблем не будет. Но продолжим мы завтра, сейчас мы уже оба устали. Я сделаю нам восстанавливающий чай, и ты сможешь отдохнуть, а завтра всё пройдёт ещё быстрее, ведь ты больше не боишься, солнце? — Чжун Ли наклоняется, чтобы взять с пола свой плащ, но внезапно замирает. — Чжун Ли? — зовёт его Чайлд. Парень тут же вскрикивает, вставая с кровати, когда мужчина падает на колени, прямо на ткань плаща. Он находится спиной к Тарталье, но парень всё равно видит, как крупные судороги проходят по телу мужчины. Чжун Ли хрипит, кашляя, и Чайлд от страха просто не может сдвинуться с места. Именно сейчас на луну нашла крупная грозовая туча, погружая комнату в беспросветную тьму. На первом этаже свет тоже уже не горит — видимо, в лампе кончилось масло. Находясь в темноте, Чайлд едва дышит, слушая непонятные звуки, что издавал Властелин Камня в нескольких метрах от него. Туча уходит, и вновь сияющий свет заполняет тёмную комнату. Но он не доходит до мужчины, а потому его силуэт находится в тени. — Чжун Ли? — вновь зовёт его Тарталья. — Ты в порядке? Мужчина медленно встаёт, и что-то крупное проскальзывает позади его спины. Тарталья вглядывается, и ему тут же приходится закрыть себе рот ладонью, чтобы не закричать — это был длинный, чешуйчатый хвост. Чжун Ли делает шаг в сторону света, и Тарталья заворожённо, ошеломлённо смотрит на изменения, произошедшие с ним. Помимо появившегося длинного, тёмно-коричневого чешуйчатого хвоста, чешуя выборочно покрывала ноги и руки мужчины и, отражая свет, переливалась изумрудным блеском. Все его чёрные как смоль волосы отросли, сделавшись длинными, водопадом падая до самой поясницы. Мышцы его тела, обрамлённые всё той же чешуёй, стали проступать под кожей отчётливее, будто Чжун Ли всё время был в напряжении. Но больше всего внимание к себе привлекали два больших, длинных рога, что появились на голове Гео Архонта. Слегка извиваясь, они возвышались над головой, будто корона. У основания чёрные, а затем плавно меняющие цвет, переходя сначала в тёмно-коричневый, затем в оранжевый и на самых кончиках в ярко-жёлтый. — Чжун Ли? — в который раз позвал его Чайлд. Юноша вздрогнул, наткнувшись на янтарные глаза, что смотрели на него с явной враждебностью. Громовой раскат раздался где-то на горизонте, и вспышка молнии моргнула ярким светом. Тихий свист вырвался из рта юноши, когда он увидел змеиные зрачки, что тонкими чёрными щёлочками смотрели прямо в его душу. — Кто такой Чжун Ли? — спрашивает Чжун Ли, наклоняя голову, и его рога царапают низко расположенный потолок. Чайлд запинается — он не ожидал такого вопроса. Не зная, как ответить, парень решает промолчать. Тем временем мужчина нагло разглядывает его, масляно скользя взглядом по телу. — Надо же, — мило улыбается Властелин Камня, и Чайлд видит крупные, острые клыки, скрываемые губами. — Местные жители всё-таки не забыли обо мне. Ну конечно, в прошлый раз, не получив подношения, я уничтожил половину их населения, — Тарталья, напрягшись, слушает странный монолог. — Сейчас, видимо, стали умнее — такое красивое тело пожертвовали, не поскупились же, — он в предвкушении нагло чмокает губами. Пожертвовали? Он… Жертва? — Чжун Ли, прекрати, — нервно смеётся Чайлд, садясь обратно на кровать и закутываясь в одеяло. За окном начинают барабанить капли дождя. — Ты меня пугаешь. — Кто такой этот твой Чжун Ли? — уже с раздражением спрашивает мужчина, и из его рта идёт пар. Он двинулся в сторону Чайлда, длинные когти на его ногах звонко стучали по дереву. — Неужели здешние люди уже забыли имя своего горячо любимого Бога? Или просто ты такой, несведущий, — Чжун Ли останавливается около края кровати, смотря в напуганные глаза Чайлда сверху вниз. — Меня зовут Моракс. Моракс? Голову Чайлда пробивает осознание. Сложив два и два, он с ужасом приходит к выводу, что таким образом выражается избыток сильной Гео энергии. Неужели, попав в организм Чжун Ли, она вернула его в божественную, древнюю форму? Это не укладывается в голове, но, похоже, так и есть. От мужчины, стоявшего перед ним, исходит такая тяжёлая атмосфера, что кажется, будто он напрямую причастен к возникшим грому и молниям. Чжун Ли, а, если быть точнее, Моракс хватается за одеяло, одним очень сильным рывком сбрасывая его с Тартальи. Оглушительный гром раздаётся позади и так перепуганного юноши, а потому он инстинктивно подрывается вперёд, намереваясь убежать к лестнице, на первый этаж. — Куда? — Чайлд, двинувшись вперёд, грудью натыкается на тяжёлый хвост, что преграждает ему дорогу. От удара этого же хвоста он падает обратно на кровать, оглушённый. Моракс тут же нависает над ним, плотоядным взглядом оценивающе разглядывая обнажённое тело. Он аккуратно, насколько это возможно с его длинными, острыми когтями на руках, проводит ладонью по груди Чайлда. — Оу, они настолько подготовились, что даже пропитали тебя Гео элементом, — довольно урчит мужчина, разглядывая светящийся узор. — Самое то для такого голодного меня. Так и быть, пока что меняю гнев на милость. Он забирается на кровать, подминая Чайлда под себя и касаясь чешуёй потной, влажной кожи. По юноше бегут мурашки от разницы температур между его горячим телом и холодным драконьим изумрудом, что так красиво переливается во время вспышек молний. — Я поглощу тебя, моё подношение, — шепчет Моракс, переворачивая Чайлда на живот. Юноша дёргает руками и ногами, вырываясь вперёд и сопротивляясь. Ему страшно рядом с этим существом, которое так внезапно пришло на место сурового, но доброго и заботливого Чжун Ли. Во время этой заведомо проигрышной борьбы Чайлд хватается за рога Моракса, в надежде удержать разгорячённого Бога. Он дёргает чужую голову, и мужчина замирает. — Ты действительно думаешь, что так сможешь удержать меня? — Моракс устрашающе хохочет, и Чайлд лишь крепче перехватывает шершавые рога. — Твои маленькие непослушные ручки заслуживают наказания. Грозное, утробное рычание отдаётся в груди Чайлда пронзительной вспышкой. Моракс, дёргая головой и скидывая руки юноши, садится ему на ноги, придавливая тяжестью своего тела. Он ловит руки Тартальи и, заводя их ему за спину, сковывает плотно прижатые ладони оковами из чистой Гео энергии. Юноша мгновенно чувствует, как его запястья начинают пульсировать в такт исходящих от оков импульсов. Несмотря на внезапный плен, Тарталья, чересчур храбрясь, всё равно продолжает извиваться под мужчиной. Но куда ему тягаться с телом Бога? Эти слабые попытки убежать забавляют Моракса. Парнишка, что попался ему, был диким и ершистым, но таким пугливым и слишком милым. — Я не буду ломать тебе кости, если ты прекратишь дёргаться, — шепчет ему мужчина, и его гортанный голос похож на гром, что часто раздаётся сейчас в тёмном небе. Конечно, это было лишь небольшое запугивание — как можно по-настоящему калечить такого красивого мальчика? Но Тарталья воспринимает слова Бога всерьёз, а потому послушно замирает. — Умница, — у Моракса и Чжун Ли есть что-то общее. Например, любовь к хвалению своих партнёров. Он трогает тело Чайлда, начиная мять его за поясницу, за бока, переходя на бёдра, и, в конечном итоге, на ягодицы. Тарталья скулит, и этот звук мгновенно пробуждает в Мораксе желание. Он шумно дышит, и из его ноздрей выходят облачка пара. Мужчина раздвигает мягкие половинки и с омерзением замечает следы от чужой спермы. — Так тобой уже кто-то пользовался? — крайне недовольно рычит он, и внутри Тартальи всё сжимается. Мужчина надавливает подушечкой пальца на дырку, и та сразу открывается, исходя смазкой и белым вязким веществом. — И кто же посмел накачать семенем моё дорогое подношение? А ты, наверное, был и не против? — от слов, что таким грубым голосом говорит Бог, Чайлд снова заливается краской. Как объяснить этому сумасшедшему, что это был он сам? Моракс переворачивает парня с живота на спину. На своих руках лежать неудобно, и Чайлд разворачивает корпус боком. Бог ложится между юношеских ног, и ладони Тартальи потеют от осознания, насколько эти острые, смертоносные клыки находятся близко от его промежности. — Я вычищу тебя, — коротко говорит Моракс, и Чайлд чуть не теряет сознание от картины перед ним. Широко раскрывая рот, Моракс достаёт по-змеиному длинный язык, и сразу же, немедля, обвивает им тонкий член Чайлда. Юноша стонет — такой ласки он точно больше никогда не почувствует. Моракс узкими зрачками смотрит на тающего от движений его упругого языка парня, специально двигая им быстрее, провоцируя Тарталью стонать ещё сильнее и громче. Мужчина кладёт свои руки на чужие бёдра, вновь недовольно замечая следы от чьих-то чужих зубов. — И разве это укусы? — говорит Моракс, в котором разгорается пожар ревности. Он намерен переметить эту территорию, намерен избавиться от чужих наглых следов. Чайлд, секунду назад тонущий в головокружительных ощущениях, ведь полноценный минет Чжун Ли ему не делал, внезапно кричит, захлёбываясь стонами боли. Моракс сильно кусает его за внутреннюю сторону бедра, едва ли не протыкая клыками бледную кожу. — Не надо! — никакого ответа, лишь вновь яростные укусы, подходящие всё ближе к его члену. Тарталья плачет, извиваясь змеёй, но Моракса это ни капельки не колышет — он крепко держит свою добычу, не позволяя ей отползти. Яркие лиловые следы цветами распускаются там, откуда Моракс убирает зубы, переходя к другим местам. Он отстраняется лишь тогда, когда каждый след от чужого укуса перекрывается его собственным, более широким и более ярким. Мужчина смотрит вверх, прямо в заплаканное лицо, и улыбается. — В следующий раз никто не посмеет притронуться к тебе раньше, чем Я, — властно говорит он, а затем тут же проникает длинным языком в анальное отверстие парня. Чайлда подбрасывает над кроватью от этих ощущений, и он вновь стонет, уже не только от боли. Внизу всё горит огнём — следы от укусов постепенно наливаются кровью. Узор на его груди будто сошёл с ума — он начинает светиться настолько ярко, что его свет освещает почти что всю комнату. Тарталья непроизвольно двигает бёдрами вперёд, пытаясь насадиться на этот великолепный язык глубже. Юноша вертит корпусом, не находя себе места. Замыленным взглядом, чувствуя блаженство, чувствуя себя и правда какой-то жертвой на алтаре, он смотрит в окно. Оно усеяно каплями дождя, что бодро и быстро стекают по стеклу — похоже, на улице ливень. Чайлд судорожно, жадно облизывает сухие губы. Ему ужасно хочется пить, ему жарко, душно и ужасно хорошо из-за мучающего его внизу такого изворотливого и гибкого языка. Парень вновь извивается на кровати, как умалишённый. Ему надо почувствовать воду, он так давно не ощущал её прохлады, её чистоты. Моракс вынимает язык, довольно облизываясь, и на его языке виднеются капли его/чужой спермы. Он дочиста вылизал юношу, убрав все признаки чужого присутствия. Теперь от него не пахнет чужаком, что так глубоко кончил в это красивое тело — Мораксу пришлось задействовать всю гибкость своего языка, чтобы достать до глубоко проникшей в тело парня жидкости. Мужчина садится на колени, вновь переворачивая Чайлда на живот. Перед тем, как уткнуться лицом в подушку, Тарталья успел взглянуть на член Бога. Тот будто бы стал визуально ещё крупнее, благодаря чешуйкам, что небольшими бугорками выступали прямо по всей длине органа. Член Моракса обильно истекал ярко-оранжевой, неестественной прозрачной смазкой. Какие ещё сюрпризы преподнесёт ему Гео Архонт? Бог вновь рычит, подражая раскатам грома, и, просунув руку под грудью Чайлда, поднимает его, прижимая его спину к своей груди. Тарталья смешно шевелит ногами, скользя по простыням — он не ожидал, что его будут брать в такой позе. Крепко перехватив Тарталью, продолжая держать его за грудь, Моракс другой рукой крепко впивается пальцами в рыжие пряди. Он плавно оттягивает за волосы чужую голову в сторону, открывая доступ к такой манящей, тонкой шее. Запах чужих следов привёл его в это местечко, и Чайлд вновь начинает стонать, местами переходя на крики, когда мужчина, всё также продолжая крепко держать его за волосы, начинает вылизывать его шею. Скольжение мокрого, ужасно гибкого и длинного языка вызывают табуны мурашек. Слишком мокрые звуки создаются прямо около его уха, и Чайлда опять ведёт. Горячее драконье дыхание опаляет кожу плеч, когда острые клыки впиваются в мягкую кожу прямо поверх чужих укусов. Тарталья не может сопротивляться — его крепко держат за волосы, оттягивая и перехватывая как удобно самому Мораксу. Ему остаётся лишь скулить и ёрзать, давясь шипящими звуками, что несдержанно вылетают из его рта. Бог, не отрываясь от своего занятия, начинает входить в мокрое, очищенное и подготовленное отверстие. Тарталья мысленно благодарит Чжун Ли за долгую растяжку — его мышцы, пускай туго и местами с болью, но пропускают в себя горячий член. — Если будешь послушным, если будешь хорошо себя вести, то тогда я, так и быть, оставлю в живых и тебя, и всех близких тебе людей, — шепчет ему прямо на ухо Моракс. Неужели в прошлом Чжун Ли правда был таким грязным, властным, раскованным и сильным? Глядя на Чжун Ли сейчас, такого воспитанного и тихого, Тарталья никогда бы не сказал, что в своей прошлой карьере Бога он был таким ужасно горячим. Необычная смазка самого Моракса помогает ему почти что без проблем войти в юношу. Он замирает, закрывая глаза, наслаждаясь узостью полученного в распоряжение тела. Бог рычит, когда Тарталья непроизвольно сжимается, двигая бёдрами — чешуйчатые бугорки на члене Моракса доставляют парню дополнительную стимуляцию. Мужчина впивается зубами в плечо Чайлда, удерживая его одной рукой поперёк груди. Второй, взявшись за запястья юноши, скрепленные оковами, он с силой тянет вниз, оттягивая и так болезненно выпрямленные руки Чайлда. В такой позе Тарталья просто не может шевелиться — он полностью зафиксирован и лишён своей воли. Моракс прекрасно это осознаёт, а потому, окончательно убедившись в обездвиженности Чайлда, с силой начинает поддаваться бёдрами вверх, глубоко проникая в юношу. По плечу Чайлда течёт тонкая струйка, но он не может понять, какая: то ли это его пот, то ли слюна из не перестающего его кусать и облизывать широко открытого рта. А, может, это кровь — порой парень чувствовал такие сильные укусы, что боль отдавалась пульсацией где-то в груди. — Как же сладко ты стонешь, моя лилия, — Чайлд понимает, что этот комплимент Чжун Ли придумал очень давно, пронеся его через тысячелетия. — Просто музыка для ушей. А можешь ли ты ещё громче? — с этими словами Моракс начинает двигаться ещё быстрее, широко раскрывая растянутые припухшие края скользкой от всевозможных жидкостей дырки. За окном бушует стихия, и волны дождя без перебоя бьются об стекло. Со стабильной периодичностью ворчит гром, и множество молний лихо рассекают тяжёлое серое небо — летние дожди всегда обильные и долгие. Горло Чайлда пересохло окончательно, и его стоны теперь звучат как глухие хрипы. Моракс убирает руку с его груди, кладя ладонь на нижнюю челюсть парня. Он держит его под шею, разворачивая его лицо к себе. Чайлд не может оторваться от янтарных змеиных глаз, что таким прямым, угнетающим взглядом смотрят прямо в его глаза. Бог целует его в губы, поддерживая под обмякшую шею, сразу же проникая длинным языком в рот, обвиваясь вокруг чужого языка. Тарталья недовольно мычит и случайно кусается, за что сразу же получает сильные, безжалостные толчки, от которых голос вновь прорезается, и юноша давится стонами, издавая звуки прямо в рот Бога. Моракс двигает хвостом, просовывая его между разведенных ног юноши. Он начинает тереть им, задевая член и яички Чайлда, и холод чешуи сейчас как раз то, что нужно перевозбуждённому парню. Мышцы его живота начинают мелко сокращаться, когда он, ослеплённый чувствами, рвано кончает, капая спермой прямо на чешуйчатый хвост. Тарталья тоненько скулит, когда горячие струи спермы начинают наполнять его внутри. Моракс рычит, сильно впиваясь когтями в его кожу. Парень понимает, что Бог и не думает выходить из него — Чайлд чувствует себя переполненным во всех смыслах. Член внутри, сокращаясь, елозит бугорками по простате, заставляя Тарталью мелко двигать бедрами, чтобы получить ещё больше этих приятных ощущений. Вьющаяся линия узора Гео элемента слабо мигает, полностью исчезая с тела юноши, и тот мгновенно чувствует, как потоки его собственной магической энергии возвращаются к нему, радостно и быстро разливаясь по венам, будто река, прорвавшая плотину. Моракс, кончив, тут же падает на кровать, придавливая своим телом Чайлда, и более не шевелясь. — Эй? — Тарталья кое-как выползает из-под чужого тяжёлого тела — после игрищ с Богом двигаться крайне тяжело и болезненно. Он смотрит на Моракса и видит, что перед ним вновь лежит обычный Чжун Ли, без рогов, хвоста и прочего. Видимо, минус на минус даёт плюс, и поглощённая вторая часть Гео энергии смогла вернуть мужчину в прежнее состояние. Чжун Ли спокойно лежит, закрыв глаза и тихо сопя носом. Чайлд толкает его ногой — его руки всё ещё находятся во власти Гео оков. — Чжун Ли? Очнись! — вновь толчок, и Властелин Камня просыпается, сонно щуря глаза. — Тарталья? — он садится на кровать рядом, вновь широко зевая. Чайлд с облегчением понимает, что зубы сидящего напротив вновь стандартной, человеческой формы. — Я, кажется, вроде хотел спуститься вниз? Я что, заснул? — кажется, Чжун Ли ничего не помнит из того, что случилось, после того, как он превратился в свою древнюю форму. Он с удивлением смотрит на Тарталью — кажется, после их занятия любовью парень был не таким потрёпанным и… искусанным? Он тут же замечает скованные за спиной чужие руки. — Ты мне объяснишь, что произошло? — спокойно спрашивает мужчина, и Чайлд нервно усмехается. — Ах, — тянет он. — Объяснить, что произошло? — он по-глупому улыбается, и от этой улыбки Чжун Ли становится не по себе. — Ну так слушай, лилия. Чайлд во всех подробностях и со всеми деталями повествует Чжун Ли о том, что он творил, будучи в форме Моракса, наглядно показывая мужчине все плоды его деятельности с его телом. Чжун Ли забавляет, с какой возбуждённой интонацией повествует ему парень. Он понимает, что, хоть Чайлд и перепугался, ему всё же очень понравилось всё произошедшее с ним. Это можно понять хотя бы по тому, как активно парень описывает каждое совершённое Мораксом действие, будто намекая Чжун Ли, что он был бы не прочь повторить это вновь, но только без превращения в дракона. — А может, мне не убирать с тебя оковы? — смеётся Чжун Ли, уворачиваясь от очередного пинка. — Ты выглядишь довольно милым, — мужчина щёлкает пальцами, и руки Тартальи вновь становятся свободными. — Вот видишь, как хорошо получилось, — продолжает говорить Чжун Ли. — Даже до завтра, чтобы получить второй сеанс, ждать не пришлось. Сразу вот, всё за один раз и решили, — он смотрит на безупречно чистую кожу груди и живота Чайлда. — Магия ведь вернулась? Тарталья выставляет руку вперёд, и окно тут же распахивается. Концентрируя водяные потоки, Чайлд пускает их в комнату. Перебирает пальцами, и струйки воды игриво пляшут под потолком, сливаясь в извилистые сложные узоры. Он сжимает руку в кулак, и вода разбрызгивается во все стороны, попадая на горячую кожу Чайлда, вызывая у того вздох облегчения. — Вернулась, — он счастливо улыбается, едва ли веря, что всему пришёл конец. Ливень уже сходит на нет, когда Чжун Ли всё же поднимает свой плащ, бросая в сторону Тартальи. Они спускаются вниз — обнажённый Чжун Ли и Тарталья, на котором висит тяжёлый плащ. Остаток ночи они пьют чай, беседуя на различные темы как парочка влюблённых. Допивая очередную чашку, Властелин Камня видит, как глаза Тартальи ужасно слипаются. Конечно, пережить такую бессонную ночь стоило ему больших сил, и сейчас, разморённый теплом чая и теплом их беседы, Чайлд сидит, едва ли не засыпая. — Пойдём-ка наверх, золотце, — говорит ему Чжун Ли, подхватывая парня и поднимая его себе на руки. Тарталья не возражает, а потому Чжун Ли вновь поднимается с ним на второй этаж, ложась на всё ещё не высохшую после их бурной деятельности кровать. Они ложатся рядом, не накрываясь. Чжун Ли тепло и так — спасибо закаливанию, а Тарталья надёжно укутан в плащ, и запах от него в совокупности с даруемым теплом плавно погружают Чайлда в предсонное состояние. На улице только-только начинает рассветать, когда Чжун Ли крепко прижимает парня к себе и шепчет: — В следующий раз, как только Альбедо захочет вновь экспериментировать с Гео энергией, я лично приду и проконтролирую происходящее. А, может быть, алхимик и ещё что интересное выдумает, — говорит Чжун Ли, мягко касаясь своим носом носа Тартальи. — Ну уж нет, никаких больше экспериментов, — тут же возражает Тарталья, и Чжун Ли тихо смеётся. Юноша вновь открывает глаза, и в лучах рассветного солнца их голубой цвет что-то смутно напоминает мужчине. — Вспомнил, — шепчет Чжун Ли, и Тарталья с интересом смотрит в янтарные глаза. — Мой новый вид Глазурных лилий, что вывел лично я, на своих лепестках имеет яркие синие линии, — Тарталья вспоминает, что застал Чжун Ли как раз работающим над ними. — Цвет твоих глаз так сильно похож на те лепестки. Может, мне стоит назвать этот вид Тартальины глазки? — Дурачок, — беззлобно шепчет Тарталья, удобнее устраиваясь на подушке и утыкаясь носом в рукав плаща. — Спи, цветовод-повелитель элементов. Чжун Ли ещё ближе прижимается к Чайлду, и вместе они мгновенно засыпают под первое пение проснувшихся птиц. Пожалуй, не стоит говорить о том, что вскоре Тарталья стал частым гостем в доме Чжун Ли, а в Банке Северного Королевства никто из работников так и не смог понять, почему через каждые несколько метров в маленьких горшочках на постаментах повсюду появились Глазурные лилии.