Я буду играть только для тебя Джудайме...

Солнечный день был просто прекрасным, дома у Тсуны наконец-то было тихо и спокойно видимо мама вместе с Ламбо и Ипин пошли гулять. Гокудера и Тсуна делали домашнее задание, но Тсуна все не мог ни как начать решать примеры и оборвал тишину : -Гокудера-кун? –заговорил Тсуна тихим, смущенным голосом. Хранитель урагана поднял глаза от тетради, в которую записывал пример из учебника по алгебре, и посмотрел на босса мафии. -Да, Джудайме. Вы что-то хотели спросить? – он посмотрел в тетрадь Тсуны и отметил, что тот ничего не сделал. – Чем-то помочь? -Нет-нет, - поспешно ответил Тсуна, покраснел и закрыл свою тетрадь, где было написано только слова «домашняя работа» - Я хотел с тобой поговорить. Гокудера никак не ожидавший таких слов, удивился, но уже спустя секунду с диким блеском в глазах отодвинул уже такую неинтересную тетрадь и уставился на своего обожаемого Десятого. -Конечно, Джудайме! Я всегда рад с Вами поговорить! – он придвинулся ближе к Тсуне и улыбнулся самой милой улыбкой. – О чём Вы хотели спросить? -Гокудера-кун… - Тсуна замялся. -Да, Джудайме? Сейчас десятый босс мафии выглядел как запуганный заяц – дрожит, глаза круглые, весь растрепанный. -Я тут хотел, чтобы ты… - глаза Гокудеры заблестели ещё больше. – В общем, я хочу, чтобы ты… Гокудера-кун, ты же умеешь играть… на клавишах? Лицо Хаято вытянулось в недоумении: -На клавишах? -То есть на рояле… или на пианино… то есть… -Я понял, о чём вы, Джудайме, - грустно ответил хранитель и тут же отпрянул от Тсуны. – Да, играл раньше, но сейчас я не могу. Тсуна не уверенно приблизился к своему хранителю, и взял его ладонь в свою. -Гокудера-кун, что случилось? Почему ты не можешь больше играть? Подрывник немного засмущался,но тут же на лице появилась печаль,и вырвал свою руку из тёплых ладоней Тсуны и выбежал из комнаты своего обожаемого Джудайме, бросив на прощание только неуверенно «простите». На следующий день перед тем как заглянуть в класс Тсуна пошел на крышу школы. Его мучил вопрос почему Гокудера от вопроса так резко выбежал из комнаты Тсуны думая об этом мальчишка сел по середине крыши и обнял колени. Пришло время начаться уроку но Тсуны не было в классе он лежал на крыши и мирно спал так он и проспал два урока. На улице был полдень и Тсуна проснулся от немного громкого шума возле школы, да все-таки он проспал уроки. Поднявшись и отрехнув форму мальчишка направился к выходу. -И как интересно я умудрился уснуть? – Тсуна спускался с крыши, где он благополучно проспал даже последние два урока, но, похоже, его это не особо мучило. Его больше беспокоило то, что он так неосторожно может нарваться на главу дисциплинарного комитета. - Надеюсь, Хибари-сан, уже ушел. Проходя по коридору третьего этажа, Никудышный Тсуна как обычно запутался в собственных развязанных шнурках и как то, извернувшись в полете, приземлился на колено, сильно ударившись о плиточный пол. -Иттт, - потирал он ушибленное колено, мгновенно вскакивая с пола и припрыгивая добрался до подоконника. – Больно… больно… больно! Бесполезный Тсуна собирался ещё немного поныть на счёт своей неуклюжести и той горькой судьбы, которая ему уготована, но в этот самый момент раздались прекрасные звуки фортепиано. Десятый босс Вонголы сразу забыл про своё несчастное колено и, прихрамывая, помчался в сторону музыкального класса, из которого доносились столь прелестные звуки. -Кто это может быть? Неужели кто-то может играть так красиво? Никудышный Тсуна тихонько приоткрыл дверь и осторожно заглянул в щелочку. За фортепиано сидел парень в школьной форме Намимори, среднего роста и крепкого телосложения, с серебряными волосами, торчащими в разные стороны. Этот парень полностью отдавался музыке, которую играл, это можно было судить по его спокойному расслабленному лицу, закрытым глазам и гибким пальцам так легко перебирающие белые и чёрные клавиши. Тсуна вслушивался в прекрасные звуки музыкального инструмента, и на глазах наворачивались не прошеные слёзы. Теперь он действительно был счастлив. Счастлив оттого, что та причина, из-за которой Гокудера не мог играть раньше, стала незначительной, не важной. Ведь он снова мог играть, снова мог получать от этого удовольствие. Этого было для него достаточно. Молодой Босс Вонголы улыбнулся своим мыслям и прикрыл дверь. И уже хотел уйти, но его шнурки были по-прежнему развязаны. Поэтому он, как и прежде, развалился на полу коридора, падая всё на то же больное колено. -Больно… больно, - зашипел Тунец на своё колено. -Кто тут? – раздалось из музыкального кабинета. И в ту же секунду в коридор вышел удивлённый Гокудера. -Джудайме, что вы делаете на полу… и вы… - Хранитель Урагана в мгновение побледнел. – Вы слышали, как я играл? Тсуна попытался встать, но больное колено подкосилось, и он чуть не упал, но Гокудера увидя это, поймал Босса. -Джудайме, что с вами? – обеспокоенно спросил парень. Тсуна вымученно улыбнулся: -Упал… дважды. -Джудайме~, ну как вы умудрились? – Тсуна что-то собирался сказать, но Ураган его перебил. – Можете не отвечать. Сейчас пойдём в медпункт… Чёрт, всё уже закрыто… Ничего я Вас на руках могу донесу до больницы… Сейчас только… -Гокудера-кун? - смущенно прошептал Тсуна. – А мы можем… то есть могу я послушать как ты играешь. -Джудайме, нам надо в больницу. Вы даже ходить не можете без моей помощи. -Но Гокудера-кун… -Потом! -Нет, сейчас! Впервые Тсуна так усердно пытался добиться желаемого. Впервые спорил со своим хранителем и впервые он добился того чего хотел. Наконец Подрывник сдался, это было видно по его опущенному взгляду и неловкой позе. -Простите, Джудайме, но… -Почему? – неожиданно спросил Тсуна, перебивая парня. – Почему ты так упорно не хочешь сыграть для меня? Гокудера усадил Тсуну на подоконник, а сам же присел на корточки, пытаясь скрыть своё вымученное лицо. - Вы не виноваты. Понимаете, дело в моей матери. -Твоей матери? – шепотом переспросил молодой Вонгола. -Да. Когда я был совсем маленький, когда мама ещё жила в нашем замке под видом служанки, она учила меня играть на фортепиано. Мы вдвоём могли играть целыми днями, забывая про окружающий мир. Но в один день она исчезла. Исчезло и моё желание играть, - Хаято поднял своё лицо, в котором выражалась грусть вперемешку с восхищением. - Но Вы, Джудайме, снова пробудили во мне желание играть. На секунду рука Тсуны потянулась к лицу Урагана, чтобы выразить этим свою поддержку, но он быстро отдёрнул её. Вместо этого Савада тихо заговорил: -Гокудера-кун, знаешь, когда мне плохо я представляю, что у меня есть крылья и я способен достать до неба. Но тогда у меня появляется страх. Страх того, что перья выпадут и останутся голые кости, обычный проволочный каркас и я упаду на землю. Это очень страшно. И мне кажется, что ты испытываешь то же что и я. Ты боишься играть из-за того что когда ты играешь, думаешь что предаешь мать. Так? -Джудайме~ - так же тихо, как и Тсуна прошептал Хаято. Но, не договорив, он подхватил на руки Босса и отнёс его в музыкальный зал: -Вы правы, Джудайме. Я боюсь, что своей игрой предаю мать. Но думаю, зная Вас, она бы была счастлива, что я играю для такого хорошего человека. Гокудера усадил Тсуну на стул возле открытого окна, а сам отправился к фортепиано. Он аккуратно поднял крышку инструмента, открывая белые и чёрные клавиши. Сел на невысокий стул. И начал играть. Играть настолько прекрасно, что Тсуна почувствовал себя ничтожеством перед всем большим миром, и из его глаз полились не прошеные слёзы. Босс задрал ноги на стул и положил голову на свои колени, прикрывая свои глаза. Так они и сидели. Гокудера за фортепиано, как и прежде полностью отдаваясь музыке, а Тсуна продолжал вслушиваться в прекрасные аккорды музыкального инструмента. Когда же Ураган закончил свою медленную печальную, но удивительно прекрасную мелодию, он безмолвно поднялся со своего стула и подошел к Вонголе. Тот мирно спал, обняв колени. Подрывник увидя что то белое в волосах Тсуны улыбнулся: -Джудайме… Тсуна, ты и вправду особенный, - сказал Хаято, и достал белое перышко, которое несколько минут назад влетело в окно во время игры парня и мягко приземлилось на голову Саваде. – Ты всегда останешься для меня особенным. Поцеловав в макушку пытаясь не разбудить, Гокудера аккуратно взял босса на руки и понес домой. С тех пор хранитель урагана стал играть только для Тсуны и только ему одному.