even though i have it all (i want you more, more)

Что я делаю, что я делаю, что я делаю, лихорадочно думает Чан, одновременно с этим возясь с заказанной чашкой кофе и не отрывая взгляда от стола отчасти потому, что все его лицо красное, как помидор, и ещё отчасти потому, что из-за Феликса он старается не смотреть с одержимостью на всех входящих в кофейню посетителей. Ли Феликс. Родился и вырос в Сиднее, Австралия. Двадцать четыре года, студент университета и достаточно долго сопротивлялся, так как считал, что статус сахарного детки — это последнее, что поможет свести концы с концами. Будучи навеселе, завёл профиль, но когда протрезвел, не стал его удалять, а оставил на всякий случай. Ли Феликс, который не возражает против встречи с Чаном после нескольких дней обмена сообщениями на платформе поиска сахарного детки. Все другие люди, которые писали Феликсу, были жуткими или мерзкими и отказывались поддерживать отношения без секса. Феликс рад, что Чан практически его возраста, а не чудила, насколько он может судить. (Это его настоящие слова). Ли Феликс, который дружит с Ким Сынмином (который, в свою очередь, дружит с Минхо и Чаном), был немного смущён новостью о том, что их общий друг вдруг станет его сахарным папочкой, — если все получится, — но в это же самое время оказался смущённым не настолько, чтобы немедленно отказать Чану. Ли Феликс, который опаздывает на двадцать минут и вообще может не прийти. Чан не может решить, испытывает он облегчение или разочарование, потому что тупой мозг завис на фото веснушчатого Феликса с красивой формой губ и в милом берете, о Боже. Кто-то вихрем врывается в дверь кафе, заставляя колокольчик над ней пронзительно зазвенеть, и Чан, резко подняв голову, во плоти видит тяжело дышащего Ли Феликса. Его такие же пепельно-русые, как и на фото, волосы падают на порозовевшее лицо. На Феликсе большая толстовка с капюшоном, чёрные рваные джинсы скинни и чёрные кроссовки на мощной подошве. Он немного испуганно оглядывается вокруг, и Чан на автопилоте поднимает руку и машет ему. Феликс моргает, улыбается — ох, тупо думает Чан, потому что в этот пасмурный и холодный день его сердце словно пронзает тёплый солнечный луч, — и идёт к нему. Чан поспешно встаёт, в спешке ударяясь о край стола и вздрагивая, когда чашка гремит о блюдце, а кофе немного выплескивается. — Привет, — по-английски говорит Феликс все ещё немного запыхавшись, затем качает головой и повторяет свои слова по-корейски с вежливым поклоном. Чан удивлён — голос Ли неожиданно низкий. Басовитый. Как это работает с учетом того, что Феликс такой маленький? — Прошу прощения за опоздание, мой автобус задержался, мне пришлось бежать сюда всю дорогу. Эм, Бан Чан-ши, да? — Привет, да-да, — заикается Чан и протягивает руку, чтобы пожать ладонь Феликса. Она такая маленькая и мягкая, как лапка котёнка. — Ничего страшного, мне не пришлось долго ждать. Эм, присаживайся? Феликс садится. Чан садится. Они смотрят друг на друга. Мучительная тишина перемежается с шумом переполненного кафе и музыкой, играющей из динамиков. С опозданием Чан вспоминает о вежливости и выпаливает: — Хочешь чего-нибудь? — О, конечно, — отвечает Феликс. Его руки сложены на коленях под столом, плечи ссутулены, как будто он нервничает, нога ритмично дергается, и, наоборот, это помогает Чану немного расслабиться, напоминает ему, что для Феликса все происходящее более нервное, чем для него. — Любишь сладкое? — спрашивает он, пододвигая к нему меню. — Я бываю здесь довольно часто, тут все вкусное. — Да, я люблю сладкое, — говорит Феликс, бегло просматривая страницы меню. — У них хороший горячий шоколад? — Изумительный, — отвечает Чан, — если бы в нем был кофеин, я бы пил его постоянно. То есть, я знаю, что есть мокко, но это не то же самое. Мне нравится, когда мой кофе просто кофе, понимаешь? Феликс немного смеётся, отчего его глаза превращаются в маленькие полумесяцы. Вау, он до невозможности милый, и на самом деле от этого немного больно. Чан старается не слишком откровенно пялиться на него и машет официанту, который сразу же подходит принять заказ Феликса. Они немного разговаривают, затем на столике перед Феликсом оставляют горячий шоколад, а Чан, глубоко вздыхая и расправляя плечи, говорит: — Итак. Я, м-м-м. Я ведь говорил тебе, что раньше не занимался подобным, правильно? Феликс кивает, потягивая горячий шоколад. Его глаза расширяются при первом же глотке. — Ого, — шепчет он, — это действительно вкусно. Чан мило улыбается. — Да, это так, я рад, что тебе понравилось. — Извини, — покраснев, просит Феликс, — хм, продолжай. — Нет, все в порядке. На чем я остановился? Ах да, как я уже сказал, я никогда раньше подобным не занимался, и в основном эта идея моего друга, но… э-э. Я не знаю, как это сказать, — Чан неловко смеётся, потирая затылок. Глядя на него, Феликс немного наклоняет голову. — Я не буду осуждать тебя, — начинает он, — что бы ты ни делал. То есть, я тоже этим занимаюсь, ведь так? Мы в этом деле вместе, даже если… эм, даже если не получится? На этих словах сердце Чана немного сжимается, что невероятно глупо, потому что с момента настоящего знакомства прошло всего десять минут, но Феликс ему уже очень нравится. — Верно, — соглашается он, — да, конечно. Я, хм. Я трудоголик. Я… я не знаю, рассказывал ли тебе Сынмин, но я работаю в сфере производства музыки. — О, круто! — восхищается Феликс, и его глаза загораются. — Спасибо, — немного удивлённо, но довольно благодарит Чан. — Это здорово, я люблю свою работу, и я будто полностью вовлечён во все. Я люблю работать, понимаешь? А ещё у меня хроническая бессонница. — Это ужасно, — мягко говорит Феликс. Чан пожимает плечами. — Эх, у меня она уже много лет. В основном, меня устраивает ее наличие, но… да, поэтому я склонен слишком много работать и крайне мало спать, да и потом все остальное как бы постепенно отходит в сторону. То есть, для меня становится не в фокусе. И чаще всего я слишком занят для того, чтобы быть хорошим парнем или даже для простого знакомства с людьми, эм, традиционными способами. Он делает паузу, чтобы перевести дух, и все больше и больше чувствует, что производит плохое впечатление. Хорошо, но, чтобы принять осознанное решение по этому поводу, Феликсу нужно знать. А Чан знает себя. Он может быть честным, даже если правда будет неловкой. Феликс просто продолжает внимательно слушать, попивая горячий шоколад. — Вот почему мой друг Минхо сказал мне, что я должен разобраться во всей этой… — Чан машет рукой, будучи слишком застенчивым, чтобы произнести вслух слова «работа сахарного детки», — договоренности. Потому что я… мне нужно… я… черт, почему это так сложно, — он фыркает, закусывает губу, стараясь подобрать нужные слова. — Тебе нужен кто-то, кто позаботится о тебе так же, как и ты о других? — предполагает Феликс. — Тот, с которым ты не будешь чувствовать себя так, что подводишь из-за своей занятости. А… хм, что-то вроде молодого человека, парня? — Да! — Чан с облегчением усмехается. — Да, именно так, спасибо. Феликс снова улыбается и ставит теперь уже пустую чашку из-под горячего шоколада. — Здорово, — говорит он, — для меня пока что все звучит идеально. И я помню, что мы говорили об этом раньше, но, хм, вроде, без сексуального подтекста? У Чана начинают пылать уши. — Нет! — восклицает он слишком громко, и в нескольких футах от него пара за соседним столиком смотрит в его сторону. Феликс хихикает, и его хихиканье на удивление высокое, учитывая то, насколько глубок сам голос. Понижая собственный голос до обычного, Чан говорит: — Да, ничего такого. Хм. Физический контакт имеет место быть. Все, как тебе удобно. Я нормально отношусь к скиншипу, но мне он особо и не нужен. Если мы куда-то пойдём, или придёшь ты, тебе не надо будет делать то, что ты не хочешь, но также я не буду против, если мы возьмёмся за руки или что-то в этом роде? О Боже, Чан столько болтает. Он до сих пор не акцентировал внимание на физическом аспекте, не считая «запрета секса». Хотя почти сразу же, как Чан только увидел Феликса и пожал ему руку, где-то в глубине души решил, что если Феликс к подобному относится нормально, то он сам будет не против нескольких объятий. Кажется, Феликс не возражает и не смущается из-за взволнованной болтовни Чана. Ли просто продолжает ему улыбаться. Его вид отчасти облегчённый и отчасти весёлый. — Я хорошо отношусь к скиншипу, — произносит он, — так что всё в порядке, меня тоже всё устраивает. Ты упомянул про выход. Ты имеешь в виду что-то вроде свидания? Или просто работа и тому подобное? — Ох, оба варианта, — отвечает Чан, прочистив горло. — Свидания в основном потому, что я иногда забываю поесть, и лучше запомню о необходимости еды, если ты будешь есть вместе со мной. И работа тоже, потому что иногда мне нужна компания, а Сынмин ненавидит такие вещи, а ещё он единственный мой одинокий друг, который сейчас в городе. — Все понял, — с яркими глазами говорит Феликс, кивая головой. — Что же, мне нравится. Чан моргает. — В самом деле? — Да, — подтверждает Феликс, — ты мне нравишься. Ты кажешься нормальным человеком. Думаю, все получится. — Вау, — выдыхает Чан, а затем внезапно вспоминает про документы, которые принёс с собой, чтобы закрепить результат обсуждения, — конечно, если эта встреча закончилась бы удачей, что, собственно говоря, и произошло. Чан достаёт документы из сумки для ноутбука и протягивает их Феликсу, который с любопытным выражением лица забирает бумаги. — Договор, — объясняет Чан. — Прочти его и дай знать, если у тебя появились вопросы или ты хочешь внести в него какие-либо изменения, и я все исправлю. Затем подпишу я, потом ты, и все будет закреплено, хм. Официально. — Хорошо, — уже листая бумаги, мягко соглашается Феликс. — О, соглашение о неразглашении? Чан краснеет. — А, — произносит он, — я… эм. Невозможно спросить так, чтобы не выглядеть со стороны как полный подонок, но ты знаешь, кто я? Настаёт очередь Феликса краснеть. — Ах, я не искал о тебе информацию. Просто потому, что Сынмин поручился за тебя, поэтому я подумал, что с тобой все в порядке… Это невероятно мило, но Чан не может не заметить того, что для Феликса было немного странно не искать информацию о своём потенциальном сахарном папочке (о боже). С другой стороны, он не знает, насколько близки Сынмин и Феликс. Чан знает, насколько ценно мнение Сынмина, так что, возможно, Феликс тоже знает об этом. Во всяком случае. — Эм. Я музыкальный продюсер, но также у меня есть собственный лейбл. Ты что-либо слышал о «3Days Entertainment»? — Черт возьми, — говорит Феликс и тут же закрывает лицо папкой. — Прости, — пищит он, выглядывая из-за неё. — Но… вау. Хорошо, значит, вот почему в документах присутствует соглашение о неразглашении. — Именно, — с грустной ухмылкой отвечает Чан. — Можем ли сейчас мы его подписать? Даже если в ближайшее время ничего не произойдёт? Технически мне надо было попросить тебя подписать соглашение ещё до начала разговора, но это было бы несправедливо. Поэтому ты единственный, кто рискует, понимаешь? Взгляд Феликса смягчается. — Ага, — произносит он, — а у тебя есть ручка? Чан находит ее, предлагает Феликсу и наблюдает, как тот, прежде чем подписать бумаги, внимательно перечитывает пункты, затем передаёт их обратно Чану, который уже оставил свою подпись. — Сфотографируй, — убеждает Чан, — на всякий случай. — Точно, — соглашается Феликс и щёлкает камерой телефона. Заметив состояние смартфона, Чан приподнимает бровь. Экран потрескался настолько, что теперь напоминает кучу осколков, но никак не стекло. Похоже, Феликса это не волнует, так как он просто убирает телефон обратно в карман и возвращается к просмотру договора. Он замирает возле места, где надо поставить подпись, и смотрит на Чана. — Оу, — кротко говорит он. — Строка рядом с выплатой, эм… пустая? — Ах, да, — отвечает Чан, — я не знаю, сколько тебе надо, поэтому просто напиши необходимую сумму, и я буду перечислять ее тебе в конце каждого месяца. Или в конце каждой недели, если тебе удобнее? Да, вообще-то, было бы лучше каждую неделю, на всякий случай, если тебе срочно понадобятся деньги. И я могу отправить их ещё раньше, как только попросишь, я не против. Все зависит от тебя. — Бан Чан-ши, — обеспокоенно начинает Феликс, и Чан моргает, внезапно чувствуя себя более эмоционально. Черт, он как-то облажался? — Я ведь могу поставить… я могу поставить какую угодно сумму. Ой. Чан пожимает плечами. — Я имел в виду, что да, ты можешь. Я буквально прошу твое внимание и твою компанию на длительный и неопределенный период времени. Знаешь, насколько это ценно? Я не собираюсь ставить определённый ценник, я не знаю твою настоящую жизнь. Я не знаю, что тебе нужно или чего ты хочешь, или что-нибудь ещё. Поэтому это не важно. — А что, если я вдруг попрошу миллиард вон или что-то в этом роде? — шипит Феликс. Чан смеётся, но всхлипывает, когда Ли просто хмурится и расстроенно глядит на него. — Ты собираешься попросить миллиард вон? — мягко парирует он. — Нет, но все же… — Послушай, — прерывает его Чан, — я не думаю, что ты меня ограбишь, и даже если бы ты это сделал, все было бы в порядке. Я не люблю хвастаться, но я реально богат. Просто напиши число. Если это проблема, я обещаю более детально обсудить с тобой данную тему, хорошо? У меня есть общее представление о том, сколько стоит арендная плата, студенческие займы и вся прочая ерунда. Не так давно я сам был в затруднительном положении. — Я… — с противоречивым выражением лица медлит Феликс. — Клянусь, у меня больше денег, чем ты предполагаешь, и я знаю как с ними обращаться, а тот факт, что ты так обеспокоен, говорит мне о том, что я сам не должен об этом беспокоиться, — убеждает Чан. — Понимаешь? Так что просто поставь число, и не экономь, иначе я не побоюсь спросить Сынмина, если увижу, что ты недооцениваешь себя. Эм. Прости за этот термин. Феликс просто качает головой и закрывает папку. — Хорошо, — говорит он, — это… я все ещё думаю, что ты слишком доверчив, — Чан подавляет фырканье, — но, хорошо, когда я должен вернуть тебе документы? Они договариваются о том, что встретятся спустя неделю. Чан предлагает Феликсу не торопиться и хорошенько обдумать, а тот настаивает, что будет готов подписать договор через пару дней. Чан машет официанту. Феликс ищет свой бумажник, но Чан ловко пихает его ногой и отдаёт официанту карточку, прежде чем сам Феликс успевает что-либо сделать. Явно собираясь возразить, Ли открывает рот, и Чан просто смотрит на него. — Феликс, — говорит он, — я должен платить за тебя. — Но все ещё не официально, — ворчит Феликс, но Чана это не беспокоит. — Тогда я тебя угощаю, — настаивает Чан, на что Феликс неохотно улыбается, но больше не возражает. Вместе они выходят из кафе. Феликс говорит, что ему надо встретиться с другом, а Чану пора возвращаться к работе. Они обмениваются номерами телефонов, немного неуверенно прощаются, и Феликс уходит, а Чан смотрит ему вслед, чувствуя, как в груди просыпается что-то вроде влечения. Кто бы мог подумать, что гребаная безумная идея Минхо на самом деле просто находка?