Light or Dark? /// Свет или Тьма

      Просыпаюсь от солнечного света, бьющего мне прямо в лицо.       Голова ужасно болит, а свет только усиливает неприятные ощущения. Что произошло?        Хмурюсь, открывая глаза, параллельно вспоминая последние события. Вот я стою в коридоре, вслушиваясь в непонятный разговор за дверью. Лайт странно ведет себя, я вижу какую-то тетрадь, затем непонятное существо, а потом… Что было потом? Я лишь провалилась куда-то в темноту.       С мыслями в голове, я пытаюсь встать с кровати, оперевшись на локти. Каждое движение повод для новых болевых ощущений. Где я? Где Лайт? Как я здесь оказалась?       Взглянув вперед, я замечаю Лайта, стоящего около окна. Видимо, мы в его комнате. Его присутствие одновременно успокаивает но и пугает. Не пойму, то ли я в безопасности, то ли мне стоит опасаться?       Я сглатываю, не понимая, почему он стоит ко мне спиной. — Лайт? — зову я, приподнявшись с кровати.       Парень оборачивается, взглянув на меня с холодом. — Что ты… — я сглатываю, вставая с кровати и с опаской подходя к стене, не сводя взгляда с парня. Произошедшее вчера довольно сильно подкосило меня. Я еще не в силах даже сформулировать нужный вопрос. — То было взаправду? — спрашиваю я, смотря на парня с ожиданием. Взгляд, которым он смерил меня, я могу назвать враждебным. — Или мне приснилось? — задаю я вопрос, хотя, я не удивлюсь, если он скажет, что это лишь глупый сон. Не удивлюсь, если поверю в это… — Лайт? — зову я, не дождавшись ответа. Он смотрит на меня как-то оценивающе, словно думая, а стоит ли отвечать. — Ответь, — требующе говорю я, нахмурив брови. — Ты догадалась, верно? — со вздохом спрашивает парень, хотя, звучит больше как утверждение, нежели вопрос. — Теперь ты всё знаешь, — Лайт глядит вниз, словно обдумывая что-то, затем делает шаг вперед.       Знаю ли я то, что он связан с Кирой, или же, возможно, является им самим? Я догадываюсь, однако, догадка столь пугающа, что не хочется ее подпускать. — Не так ли, Хитоми? — спрашивает он, подходя ко мне ближе. Я — Я не хочу в это верить, — говорю я про себя, глядя на него с опаской. — В то, что ты, возможно… ты… — начинаю я, как слезы начинают душить меня, хотя, не хотелось бы выглядеть жалкой. — Не произноси этого, — говорит он, сделав шаг в мою сторону. Я отступаю назад, не зная, что ждать от него. — Кира? — спрашиваю я, прекрасно понимая, что мой вопрос является и моим ответом.       Он либо тесно с этим связан, либо… Нет, не хочу в это верить.       Самый опасный преступник Токио — мой одноклассник, в которого я влюблена? Это слишком даже для столь дерьмовой жизни. — Я сказал замолчи! — уже гневно повышает он голос, сделав шаг вперед, из-за чего я вжимаюсь в стену.        Он пару секунд смотрит мне в глаза, и я вижу в них опасность. Что-то безумное, опасное, и не присущее такому парню, как Ягами Лайт. Это безумие, которое, в какой-то момент, переросло в реальность. В мою реальность, блеклую и безнадёжную, ту, в которой есть место только травмам и депрессии, но не такой мрачной развязке.       Как это возможно? Как никто не заметил этого? — Значит, это правда? — спрашиваю я, игнорируя накопившиеся в глазах слезы и взгляд парня, словно желающего придушить меня.       Неужели он в одиночку убил этих преступников? Его способ остается для меня тайной, хотя, скорее всего, делал он это не в одиночку. — Это чудище, что я видела, где оно? — спрашиваю я, желая узнать эту тайну. — Это Рюк — бог смерти, а не чудище, и его сейчас здесь нет, — просто говорит парень, словно это какая-то обыденная тема для обсуждения. — Как это происходило? — спрашиваю я, глядя на Лайта, который отошел в сторону. — Ты записываешь имена и убиваешь? — решаю спросить я, сделав шаг навстречу к нему.       Лайт лишь опирается руками об стол, тихо посмеявшись про себя. — Глупая, — говорит он, тихо покачав головой. — Какая же ты глупая, Хитоми! — произносит он, из-за чего к глазам наворачиваются слезы.       Он выглядит довольно спокойный для человека, чьи планы, наверняка, пошли под откос из-за меня. — Чего ты плачешь? — его голос чуть смягчается, хоть и остаются нотки издёвки. Он смотрит на меня сбоку, не отрывая рук от стола. Я замечаю на ней зловещую тетрадь, что остается для меня тайной. — Теперь, когда я знаю всё, — говорю я, всхлипывая, чувствуя себя довольно беспомощной перед ним. Это прозвучало так жалко, словно самопровозглашенный приговор. Слезы текут по щекам. Наверное, я жалкая. — Ты меня убьешь? — решаю спросить я то самое, что меня интересует сейчас. Хотя, признаюсь честно, меня не особо пугает возможность этого. Почему я вдруг цепляюсь за жизнь? Быть может, появилось что-то, ради чего стоит пожить… — Лайт? — зову я, замечая тишину, рассеянную по комнате после моего вопроса.        Он не выглядит как человек, решивший убить меня. Однако, он и не выглядел как убийца, терроризирующий Японию. — Знаешь, — он подходит ко мне и останавливается, чуть пустив голову. Тишина в комнате становится ещё более ощущаемой. — Двое могут хранить секрет, если один из них… — начинает парень, затем останавливается. — Мёртв, — после затяжного молчания, заканчивает фразу Лайт.       Меня передёргивает из-за зловещести этой цитаты. — Мне следует бы тебя убить, Хитоми, — говорит он, словно параллельно над чем-то размышляя.       Воздух выбивается из лёгких при этих словах. Неужели тот, кого я так любила, поступит со мной таким образом? Хотя, видимо именно к этому всё и шло. — Так чего ты ждёшь? — спрашиваю я, обнимая себя руками, чувствую некую дрожь в голосе. Я не боюсь, однако, это печалит меня. То, что что-то могло быть в будущем, и, увы, оно оборвётся. — Знаешь ведь, я не особо за жизнь цепляюсь, — с усмешкой говорю я, почувствовав себя при этом двояко: я всегда имела суицидальные тенденции, однако, сейчас я боюсь умереть. Сейчас меня пугает смерть, хоть это и глупо, учитывая все те попытки.       Глупо начать в конце ценить то, от чего ты пытался избавиться, не говоря о том, чтобы ценить это. — Мне следовало бы тебя убить, — говорит он, сделав шаг ко мне и наклоняясь надо мной. Я чувствую его теплое дыхание на своей щеке. Зловещий, мрачный, пугающий. — С тобой я беру риск, на который не имею права, — произносит Лайт, как его лицо находится в пару сантиметрах от моего.       Радужка его глаз кажется совсем светло янтарной из-за солнца, которое освещает комнату. Раньше я видела в его глазах закат; осеннюю теплоту; что-то утешающее. Теперь я вижу в них лишь пустоту. — Ты не особо нормальная, Хитоми, сама знаешь- произносит он, все также смотря на меня. Я сглатываю, не понимая его слов. — Но мне кажется, что мы в чем-то схожи, — он чуть усмехается уголком рта. — Ты убийца, Лайт, — контрастирую я факт, смотря на него. Лицо парня становится жестоким на секунду, а затем вновь приобретает прежнее выражение. — Как и ты, — усмехается он, глядя на меня с какой-то жестокой издёвкой, которую он решил мне показать. — Что? — я непонимающе хмурюсь, не осознавая смысла его слов. — Твой одноклассник на вечеринке, — произносит он без особых эмоций. — Что? — переспрашиваю я, не понимая, почему тот упомянул моего одноклассника, чья жизнь трагично оборвалась на крыше. — Не помнишь, что толкнула его с крыши? — спрашивает он, из-за чего я вздрагиваю. — Я не делала этого! — я отрицательно мотаю головой, не понимая, почему он решил повесить на меня убийство, да еще и так опрометчиво. — Или не помнишь, — он чуть приподнимает бровь, в ожидании глядя на меня. — Неужели я… — я прекращаю рыдания, понимая, что вспоминаю всю картину.       Парень пристает ко мне, я отталкиваю его от себя, тот спотыкается и падает вниз.        Воспоминания прорезаются в голову. Неужели я правда его толкнула? Хоть это и было случайно, но факт остается фактом — я тоже убийца, как и Лайт. — Я правда его толкнула, — говорю я, осознавая все происходящее. Однако, это было по неосторожности. Я просто оттолкнула его, однако мой мозг, по всей видимости, решил, что этот момент лучше убрать из воспоминаний. — Он приставал ко мне и я… — я сглатываю слезы, не понимая происходящего. Вероятно, тогда я была на антидепресантах, от того и не помнила произошедшего. — Почему я забыла об этом? — спрашиваю я саму себя, сжимая ладони силой. — Я ведь не сумасшедшая, но почему? — я сжимаю свои волосы в ладонях, чувствуя как злость подкипает во мне. — Может, твоя психика пыталась включить защитный механизм, — начинает спокойно Лайт, словно это самый обычный случай. — Такое бывает, — он просто пожимает плечами, подходя ко мне на пару шагов ближе. Я чувствую, как руки дрожат от волнения. — Я не один такой плохой, видишь? — спрашивает он, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки длинными пальцами. — И у тебя руки в крови, — он опирается рукой об стену, рядом с моим лицом. В его глазах я вижу тень усмешки. — Ну же, не плачь, — он дотрагивается до моего подбородка, однако я дергаюсь, не позволяя ему этого.       Не могу понять, что я чувствую на данный момент. Наверное, страх, хотя он очень затуманен непониманием происходящего. — Если хочешь убить меня, не медли, эти разговоры ни к чему — говорю я, поднимая на него заплаканные глаза, которые в молчаливом ожидании вглядываются в его.       Его глаза, кажущиеся такими яркими, теперь это глаза убийцы. Как я могла не замечать очевидного столько времени? — Знаешь, — Лайт усмехается, дотронувшись до моих темных локонов, беря их между пальцев, закрутив, с забавой глядя на это. В его лице не замечаю ничего угрожающего, лишь какую-то довольную улыбку и расслабленность. Что он задумал? — Ты могла бы помочь мне в том, чтобы решить… — он улыбается, с каждой секундой я чувствую, что в его глазах начинают всё неистовее плясать черти. Это пугает меня но и будоражит. — Убивать мне тебя или нет? — спрашивает он, дотронувшись холодными длинными пальцами до моей шеи, проводя по ней линию.                    Прикосновение вызывает мурашки по всему телу, а сердце ускоряется. — Хитоми, — тихо зовет он меня, почему-то став запредельно нежным. Он приближается, в губы смыкаются на моей шее. — Что ты творишь? — я непонимающе смотрю на него, довольно резко оттолкнув парня от себя. Какого черта он делает?       Он смотрит на меня с непониманием, словно это я делаю что-то несуразное. — Сначала угрожаешь, а потом… — сконфуженно произношу я, почувствовав как сердце быстро заколотилось. — Замолчи, пожалуйста, — с этими словами он проводит большим пальцем по моей нижней губе, и я замираю, затаив дыхание. Такой нежный жест, заставляющий моё сердце остановиться. — И так на нервы действуешь, — он чуть усмехается, поддавшись вперёд и вновь уткнувшись мне в губы. Через тонкую пелену страха, я чувствую его теплые губу, которые прогоняют эти негативные эмоции. Что я делаю? Почему я еще не убежала отсюда? — Ты ведь испугалась? — он останавливается, а его дыхание опаляет мне шею. — Тебе было страшно, так ведь? — спрашивает он, как его поцелуи покрывают мне шею.       Я задерживаю дыхание, понимая, что все выглядит так, словно его заводит мой страх, который я испытываю сейчас. Страх — самая яркая эмоция, на которую способен человек, а Лайт весьма незауряден, чтобы довольствоваться простыми ощущениями. — Да, — отвечаю я честно, пытаясь игнорировать бешенное сердцебиение. — Правда боялась, что я убью тебя? — он чуть посмеивается, либо над своими словами, либо надо мной. Ему нравилось видеть мой страх? Я сглатываю от этого факта. — Ты такая милая, когда боишься, — говорит он, как я вижу какую-то темноту в его взгляде, перемешанную с желанием. — Лайт, — останавливаюсь я, поставив между нами руку. Сердце бешено сучиться в груди, а слова Лайта только и подогревают это. — Я не понимаю тебя, — говорю я, посмотрев ему в глаза, такие теплые и манящие. Неужели это тот человек, который держит в страхе весь Токио? — Никогда не понимала, что у тебя в голове, но сейчас в особенности, — признаюсь я честно, посмотрев на него с непониманием. — Ну же, — шепчет он, словно ожидая моего подтверждения.        Он несколько секунд назад говорил, что следовало меня убить, а теперь целует меня. И кто из нас тут ненормальный? Вероятно, мы оба на голову больные, тянем друг друга в болото мрака и ненормальных чувств, затягиваем друг друга. Не понимаю, что творю. Мне не следовало бы, ведь он опасен. Хотя… — Лайт, — тихо шепчу я, принимая его поцелуй. Руки своевольно обвивают его шею. Я притягиваю его к себе, не разрывая поцелуй. Мысли покидают меня при его прикосновениях, что одновременно нежны и требовательны.        Вероятно, у меня отсутствует какая-то часть мозга, отвечающая за предостережение от опасности. — Это так странно, — говорю я, не будучи в силах игнорировать собственное сильное желание, переполнявшее мой разум. Это неправильно и ненормально, однако, я никогда не была идеалом нравственности и здравого мышления.       Дыхание становится прерывистым, а разум затуманивает желание, откидывая прочь всякую рациональность. Тело жаждет прикосновений и это единственное, на чем я могу сконцентрироваться сейчас. Ощущаю губы парня на своей шее, его влажные и горячие поцелуи, спускающиеся к груди.       Раздеваюсь, затем помогаю Лайту избавиться от одежды, поддаваясь всей этой похоти и страсти.       Быть может, позже я пожалею об этом, однако, сейчас просто хочется забыться, отдаться приятным ощущениям. Не хочется думать о том, что парень, которого я целую — Кира, который, ко всему прочему, угрожал мне пять минут назад. Всё кажется таким незначительным под натиском этих прикосновений.       Из губ вырывается стон, как я ощущаю нежные толчки. Прикусываю губы, чтобы совладать с эмоциями. Горячее дыхание парня опаляет шею, и я слышу его прерывистое дыхание. Лайт тихо тонет от удовольствия, которое сносит крышу нам обоим. Всё так порочно, от чего и так прекрасно.       Я поднимаю глаза, встретившись с глазами Лайта, замечая, что те полны желания и страсти. Его глаза кажутся демоническими, словно он одержим злой силой. Но эта темнота только затягивает меня. — Лайт… — тихо произношу я между стонами, чувствуя как удовольствие проносится по всему телу. Парень лишь жадно целует меня в ответ, а его движения становятся более грубыми. Я чувствую, что мы близки к завершению, из-за чего парень слезает с меня.       Спустя некоторое время я поворачиваюсь к нему, замечая, что Лайт заснул. Потрепанные волосы, легкий румянец и довольный вид.       Я прикусываю губу, подмечая, что Лайт прекрасен, даже являясь по сути своей злодеем. Каждая деталь в нем кажется мне совершенством.       Приблизившись, я провожу пальцами по линии его подбородка, не сводя с него взгляд.       У нас ненормальные отношения, можно даже сказать, что нездоровые. Однако, как прекратить то, что неумолимо затягивает тебя? Как уйти от того, кого ты любишь, когда сердце говорит одно, а мозг другое? — Что это было? — я чуть вздрагиваю, услышав хлопок входной двери. — Мои родители, вероятно, — Лайт прикрывает глаза, будучи недовольным этим фактом.       Я несколько секунд смотрю на него, а затем отвожу взгляд. Не хотелось бы видеться с его родителями, в особенности с его отцом. — Я пойду, — говорю я, вставая с уже помятых простынь.       Щеки все ещё пылают от столь ярких и смешанных эмоций. Я не уверена, что это нормально. Ведь он убил стольких людей необъяснимым образом, хоть те и были преступниками, но все же, людьми… — Увидимся, — просто кидает он, и его голос кажется безразличным. Это всегда пугало меня в нём: эти две грани, которые умещаются в одном человеке, те, что противоречат друг другу.       Я начинаю одеваться. В комнате странно похолодало.       Лайт ничего не говорит, лишь провожает меня молчаливым взглядом.       Я все еще не понимаю всего произошедшего только что. Я, как и впрочем всегда, повелась на его обаяние, напрочь позабыв о том, кем он является.       Похоже, назад отмотать не получится. Надо признать, что я ненормальная. Хотя, я всегда это знала. У меня ненормальная жизнь, ненормальная личность, и для полной комплекции — ненормальный любовный интерес. Я никогда не отличалась чем-то хорошим, ведь меня всегда притягивала какая-то темнота, объяснение чему я не могу дать. Что-то сводило меня с тропы светлого, заставляя кидаться в объятия темноты.       Выйдя за порог, я обнаруживаю там то летающее существо, что напугало меня в тот раз. — Рюк, так ведь? — спрашиваю я, остановившись. — Да, — отвечает он, паря в воздухе. — Почему я раньше не видела тебя? — решаю спросить я, удивляюсь тому, как я не заметила парящее в воздухе существо. — Только тот, кто прикасается к тетради смерти, видит меня, — отвечает он, из-за чего я удивлённо округляю глаза. А он довольно полезный, этот бог смерти. — Тетрадь смерти? — спрашиваю я, не понимая сути его слов. Звучит довольно драматично. — Почему оно так называется? — спрашиваю я, удивлённо смотря на Рюка. — Я не буду ничего говорить, — говорит он, хихикая. — Лайт сам расскажет, если захочет, — отвечает лаконично он. — Ты типа его питомец? — я чуть усмехаюсь, не понимая, что я нахожу в этой ситуации забавным, ведь все с точностью наоборот. — Я бы не говорил так с богом смерти, — отвечает он, следуя за мной вниз по лестнице. — Неужели, — усмехаюсь я, понимая, что не сильно он пугающий как в тот раз, и направляюсь в сторону выхода.