Перчатки

      Кенни старался не ходить без перчаток.       Маккормик никогда не жаловался на внешность. Он один из тех, кто считал себя привлекательным. Так и было: дамы вешались на него сразу, следовало только сбросить с себя капюшон оранжевой парки.       Но Кенни не снимал перчатки просто так.       Его ладони тонки, а пальцы – по-своему эстетичны. Таким рукам позавидовал бы не один пианист. Однако Маккормик не задумывался о подобном: ему всё равно.       Ему всё равно, потому что его ладони украшали уродливые шрамы. Каждая смерть отражалась отпечатком на его теле. Грудь, спина, ноги – нет ни одного места, которое не несло бы на себе клеймо проклятия. А пианисты – люди изящные, аккуратные. Не такие, как Кенни.       Изящнее пианистов только принцессы. Роскошные пряди волос, стройная фигура, длинные ноги, уверенный, но добрый взгляд – королевские особы совершенны. И у них абсолютно мягкая кожа на руках. Кенни был принцессой в детстве, но и тут ему пришлось скрывать свои недостатки.       Даже девушки, не единожды замечавшие рубцы, решали тактично промолчать. Лишь самые любопытные задавали вопрос, а Маккормик харизматично отходил от них, смахивая неудачи на судьбу-чертовку, которая так не любила его. В принципе, он не лгал.       Сегодня удача вновь решила поиграть.       Школьный медицинский осмотр. Предложение, от которого у одних учеников подкашиваются колени, а у других же, наоборот, всплывает улыбка до ушей, ведь можно легально прогулять урок-другой. Верхняя одежда снималась и оставлялась у входа в кабинет, показывая обычно скрытые очертания тел одноклассников.       Кенни, совсем не долго думая, решил пойти одним из последних. В математике он не был силён, а выслушивать ненужные наставления учителя явно не хотелось. Как только пришла его очередь, он снял с себя все лишние вещи и вошёл внутрь.       А потом перчатки исчезли.       Маккормик не понимал, кому понадобились его потрёпанные шмотки. Воруют, как правило, у тех, кто побогаче. Он – полная противоположность этого понятия. Рядом не было ни единой души. Тяжело вздохнув, Кеннет направился в класс.       Некомфортно. Голая кожа, частично облепленная пластырем, касалась ручки. Парень не мог сосредоточиться на том, что говорил преподаватель, и нервно покусывал губы. Где, чёрт возьми, его перчатки? Неужели придётся снова покупать их и тратить последние деньги? На очередной крик учителя Кенни показал средний палец. Сейчас не до него.       Как только урок закончился, Маккормик рванул с места и продолжил свои поиски, но на этот раз на территории всей школы. Никто ведь не знает, что задумал похититель и куда он дел его вещи. Но быстрый шаг сбила фигура, вставшая перед ним.       – Блять, – смачно выругался Кенни, пытаясь понять, что только что произошло.       – К-Кенни, господи, прости! Я как раз искал тебя и...       – Баттерс? – голос сам по себе смягчился, а на лице появилась еле видимая улыбка. – Это ты меня извини, я шёл и не смотрел по сторонам.       Стотч облегчённо выдохнул и смущённо посмотрел вниз, на пол. Странный парень.       – Так и что ты хотел? – Маккормик внимательно глядел на то, как собеседник замешкался.       – Ой, точно! Ты что-то потерял, верно? Просто... Я видел, как ты ходишь по школе, а у себя в шкафчике я нашёл это, – он протянул пару перчаток, которые Кенни так долго искал. – Честное слово, я их не брал! Мне кажется, что это снова сделал Эрик...       Маккормик удивился тому, что сразу не догадался. Это слишком очевидно. Картман был не против пакостей над одноклассниками ради собственного веселья.       – Жиртрест заебал клоунаду устраивать, – Кеннет забрал свои перчатки и сразу же надел их, благодарно улыбаясь парню перед ним. – Я тебе верю. Спасибо.       Баттерс продолжал глядеть на Кенни, но после слегка нахмурился.       – Слушай... – его взгляд переместился на руки друга. – А почему ты постоянно надеваешь их? Тебе так холодно? – однако храбрости хватило не надолго. – П-прости, если это секрет, то можешь не отвечать!       Кенни недоумённо вскинул бровь. Это просто смешно. Он думал, что все и так догадались и ему не придётся объясняться лишний раз.       – Я очень неуклюжий, поэтому у меня все ладони в пластырях.       – И что?       Маккормик немного опешил.       – В смысле «и что»? Зачем их показывать? – он снял одну из перчаток и протянул руку Стотчу. – Что, по-твоему, в них красивого?       – Э-э-э... Пальцы? У тебя ладонь в принципе очень красивая.       Баттерс невинно смотрел на одноклассника, не понимая, в чём проблема. Кенни же только сильнее возмутился. Этот парень просто берёт и ломает все размышления, все мысли, которые были у него.       – У меня всё тело в ужасных рубцах, Баттерс. Чуть ли не каждый сантиметр. Ты разве не видишь? Мои руки отнюдь не совершенны.       На этот раз Баттерс нахмурился в ответ. Он выглядел серьёзно, как никогда ранее.       – Кен, неужели это всё из-за шрамов? Скажи, что ты пошутил.       Но Кенни не шутил. Он продолжал пилить взглядом Стотча и вздрогнул, когда ладонь одноклассника накрыла собственную.       – Ты иногда такой глупый... У тебя отличные руки. Да, не такие нежные, как, например, у меня, ну и что? Ты ведь... Ты ведь сам говорил, что шрамы не делают человека уродом, – Баттерс расстроенно глянул на друга, – разве нет?       Кенни широко распахнул глаза. Это была чистейшая правда. Он так успокаивал самого Баттерса, когда тот пытался спрятать свой глаз. Маккормику нередко снились кошмары, повторяющие один навязчивый сюжет: сюрикен, лицо одноклассника, море крови и громкий плач. Но он настоял на том, что Стотчу не стоит носить повязку.       – Баттерс, сними это.       – А? Кенни, ты о чем?       – Повязка. Ты ведь не ослеп. Зачем она тебе?       Стотч потупил взгляд, смотря на что угодно, но не на Кенни. Он не мог подобрать нужные слова, но через несколько секунд заговорил:       – Кен, я тебя не обвиняю, но этот шрам... – Маккормик услышал тихий всхлип. – Я ведь и без него был не самым красивым мальчиком, а теперь...       Слёзы текли сами по себе. Постоянные издёвки со стороны одноклассников и завышенные требования родителей делали своё дело. Кенни ненавидел всё это. Он подошёл и обнял Баттерса. Тот, явно не ожидая такого ласкового действия, поднял голову, чтобы глянуть на друга.       – Баттерс, послушай меня. Тебя не должны ценить только из-за внешности. Не думай о том, что ты такой не красивый: это не так. Каждый красивый по-своему, никто не идеален, – Маккормик не понимал, почему так хотел успокоить мальчика своей глупой болтовнёй, но у него выходило отлично.       – Т-ты так думаешь? – Стотч вытер снова наступающие слёзы и обнял одноклассника в ответ.       – О, я не думаю. Я знаю, – Кенни усмехнулся и наклонился, чтобы приподнять повязку и поцеловать шрам, из-за которого так расстроился Баттерс. Тот ярко покраснел, но ничего не сказал. – Пойдём, звонок скоро, а ты тут сопли распустил.       – Да, но...       – Кен, никаких «но»! – со временем Кенни стал значительно выше Баттерса, из-за чего тому пришлось встать на носки, чтобы дать щелбан. – Никто никогда не говорил, что у тебя уродливые руки. Они у тебя чудесные!       Баттерс поднёс ладонь к своему лицу, чтобы невесомо коснуться их своими губами. Точно так же, как Кенни делал с его шрамом. Баттерс решил, что одного раза было недостаточно, поэтому снова и снова повторял свои действия.       Впервые за всё время Маккормик сдался. Он в тишине смотрел на решительное лицо парня, а затем широко улыбнулся. Ощущения на руке были приятные. Никто ещё с таким рвением не расцеловывал его. Никто ещё не пытался перечить его словам настолько сильно.       – Знаешь, Лео, мы с тобой немного похожи.       Баттерс, услышав собственное имя, моментально прекратил целовать чужие пальцы, а его щёки залились ярким румянцем. Но когда Маккормик сам поцеловал его, он готов был упасть прямо здесь, посреди коридора, если бы только крепко не держался за парку. Через пару минут Кенни отстранился и снял вторую перчатку, чтобы спрятать её в карман.       – Давай уже свалим из этой школы. – он довольно улыбнулся и взял ошарашенного Стотча за ладонь. – О, и если тебе понравилось, то я могу поцеловать тебя снова.       Кенни старался не ходить без перчаток, но был ли в этом смысл?