Отец-не-одиночка

Уэйд Уилсон непростой человек. Он наемник (да, он все еще зовет себя так). Он тот парень, что пытается помогать героям, если случается что-то слишком плохое. Он отец в любое время суток. А еще иногда в такие моменты, как сейчас, Уэйд ловит себя на мысли, что он счастлив. Сегодня воскресенье, Питер притащил огромный пирог тети Мэй, а теперь, наевшись до отвала, они все втроем смотрят мультики на диване в гостиной. Элли задает кучу дурацких вопросов, на которые они уже давным-давно привыкли отвечать как можно более оригинально и невинно. До появления Элли Уэйд даже не представлял, что в состоянии связать хоть пару предложений без матов и пошлостей. Дети удивительные существа. Они действительно меняют жизнь к лучшему. Так, по крайней мере, кажется Уэйду. У него появился стимул убираться в квартире — чем не прогресс? Но кое-чего в жизни Уэйда все-таки не хватает. С тех пор, как Элли отправилась в садик, она стала интересоваться, где ее мама. Пришлось объяснить, что мама мертва. Элли тогда весь вечер проплакала и больше вопросов не задавала. Только Уэйд все равно видит, что Элли не хватает женской руки. Когда Элли пошла в первый класс, она оказалась единственной девочкой, кому не делают красивые прически. Уэйд убил кучу времени на Ютубе и в итоге научился плести разнообразные замысловатые конструкции из волос. Теперь его малышка самая красивая в классе, но насколько же проще было бы, если бы кто-то находился рядом. Кто-то, кто уже это умеет. Кто-то, кто возьмет на себя часть забот. Кто поговорит с ней о мальчиках, когда она станет старше? Кто поможет ей с домашней работой, когда программа выйдет за пределы знаний Уэйда? Он ведь и школу окончил только чудом. Белый и Желтый напоминают, что ничего он не оканчивал, а все его аттестаты и дипломы — подделка. — Я тут подумал, — подает голос Уэйд, отвлекая всех от экрана. Элли сидит у него на коленях, а Питер полулежит на его плече. Общественная подставка — Уэйд уже давно знает свое место в этом доме. — Я сто лет ни с кем не встречался. Милая, ты ведь не будешь против, если я начну ходить на свидания? — Не-а, — бросает Элли, больше увлеченная тем, как грабители убегают от копов. — Давно пора. Питер осторожно берет косичку Элли и с любопытством спрашивает: — Как ты вообще ее заплел? — Правда классно? — самодовольно отзывается Элли. — Феноменально для человека, у которого нет волос, — восхищается Питер. — Эй, вы вообще меня слышите? Я тут собираюсь наладить себе личную жизнь! — Да слышим мы, слышим, — лениво зевает Питер. — Свидания. Звучит неплохо. Но с кем ты будешь оставлять Элли? — С тем же, с кем оставляю, когда ухожу на задания. С тобой. Питер поднимает голову с таким возмущенным видом. А Элли оборачивается на Уэйда и награждает его ужасно выразительным взглядом. — Что? Мне казалось, вам нравится проводить время вместе! Да ты почти живешь тут. Тебе что, сложно? Питер встречается взглядами с Элли и выдыхает: — Молись, чтобы эта тупость не была наследственной. — Эй! — восклицает Элли, смеясь, и перебирается на Питера в попытке защекотать его. Питер подхватывает ее и отвечает тем же. Они хохочут и визжат, а Уэйд изо всех сил пытается понять, что он такого сказал, что даже его семилетняя дочь считает его тупицей. — Ну конечно, вам лишь бы мультики и игрушки. Детсад. А я, между прочим, говорю о серьезных вещах. Элли нужна мама. Элли и Питер мгновенно перестают сражаться, устремляют на Уэйда еще более удивленные взгляды и в один голос переспрашивают: — Мама? — Только если ты за, милая, — уточняет Уэйд. — Если ты хочешь, чтобы я не приводил никаких тетенек и умер в одиночестве… Питер и Элли переглядываются, снова смотрят на Уэйда, и Элли выдает: — Он ведь не шутит. — Определенно точно не шутит, — подтверждает Питер. — Что, по-вашему, я слишком уродлив, чтобы с кем-то встречаться? Питер и Элли пораженно молчат. Ах вот значит как! Уэйд обиженно скрещивает руки на груди и отворачивается к мультику. — Уже поздно, я, пожалуй, пойду, — произносит Питер. — Нет, останься! — канючит Элли, обнимая его в надежде никуда не пустить. — Мне правда пора. А тебе пора спать, малявка. — Ну ты и тарантул, — возмущается Элли. Иногда Уэйд по привычке зовет Питера Паучком, и Элли это мигом перехватила. Не так давно она нашла в книжке картинку с тарантулом и решила, что это самая страшная мерзость, которую ей доводилось видеть. Теперь, когда Питер делает что-то, что ей не нравится, он — тарантул. — Прости, — Питер целует ее в макушку, встает вместе с ней и пересаживает ее на диван. Он уходит в прихожую, а Уэйд произносит: — Давай досматривай, я пойду его провожу. Он поднимается и покидает гостиную. — Ты это серьезно? — интересуется Питер, заматываясь в шарф несколько раз так, будто он часто болеющий задохлик, а не чертов Человек-паук. — Насчет мамы? — Почему нет? По-моему, мне не помешала бы помощь. — Ты и так хорошо справляешься, Уэйд. Если что, ты всегда можешь позвонить мне. Белый и Желтый принимаются наперебой перечислять, в чем именно Уэйд не справляется. Он игнорирует их. — Ну, дело же не только в этом, — ухмыляется он. — Знаешь, когда у меня последний раз был секс? — Когда? — Питер вздергивает бровь и хватает куртку с крючка. — Два месяца назад. — В тот вечер, когда ты приударил за той блондинкой в баре? Да, в тот вечер, когда Уэйда отшили, Питер посмеялся над ним, а потом переспал с ним из жалости. — Ага, — Уэйд чешет затылок и криво улыбается. — Что только подтверждает: ты всегда можешь позвонить мне. — Малыш, ты великолепен, но это ведь не то. Мы друзья. А мне нужно что-то большее, чем… Чем жалость. Уэйд не говорит этого вслух, потому что, конечно, Питер бросится разубеждать его. Возможно, в ходе разубеждения Уэйду даже перепадет еще немного секса из жалости, но зачем? Были времена, когда Уэйд сходил с ума по Питеру и готов был бегать за ним по пятам везде и всюду. Но Питер закинул его во френдзону, прошло уже несколько лет, и Уэйд смирился со своим положением. Его все устраивает в их дружбе. Питер — самый близкий человек, кроме Элли, и Уэйд рад, что так сложилось. Что бы он вообще делал без Питера? — Я понял, — кивает Питер. — Но даже не думай, что я буду сидеть с Элли, пока ты шатаешься по свиданиям. — Питти! — ахает Уэйд. — Но как же… — Нет, — отрезает Питер. — Ладно, попрошу Визла. Питер резко тыкает Уэйду пальцем в грудь. Желтый с Белым принимаются свистеть и улюлюкать. — Даже не смей оставлять ее с Визлом. Я тебе голову откручу. — Эй, я ее отец. Что хочу, то и делаю. — Ты должен был исключить из лексикона «что хочу, то и делаю» в тот момент, когда стал отцом. — Питти, хватит занудничать, — просит Уэйд, опуская ладони ему на плечи. — Что же мне делать? Вызвать няню? Я слышал столько страшных историй про этих нянь… Питер поджимает губы, но в его глазах все еще горит упрямство. Они молча смотрят друг на друга, и Питер сдается: — Ладно, я с ней посижу. Уэйд широко улыбается. — Спасибо, кексик. — Только на три вечера. Если ты не найдешь за это время «ту единственную», то ты выкидываешь эту дикую идею из головы. — И что тебе так не нравится в этой идее? — Уэйд шагает ближе, с любопытством заглядывая Питеру в глаза. — Все, Уэйд, мне пора, — Питер отстраняется. — Ну куда ты так поздно? — ноет Уэйд. «От тебя подальше, дебила кусок», — ехидничает Желтый. Уэйд обиженно морщится. — Ты прямо как Элли, — усмехается Питер. — Ну останься. Расскажешь Элли сказку на ночь. Она любит твои сказки. — Только потому, что в твоих сказках главный герой всегда буррито. — Ты же знаешь, по-другому я не могу. Уэйд хватает кончик шарфа Питера и тянет его на себя. — Я иду домой. — Почему сегодня? Ты ведь постоянно здесь ночуешь, Питти. Ты уже как будто часть семьи. — Я не часть семьи. — Неправда. Мы с Элли очень-очень тебя любим. — Господи, зачем тогда ты… — выдыхает Питер. — Зачем что? — Ничего. Питер прячет глаза, Уэйд касается его подбородка пальцами, заставляя посмотреть на себя, и замирает в удивлении. Во взгляде Питера столько горечи. Весь вечер он вел себя легко и беззаботно, но Уэйд прекрасно знает, как он умеет скрывать эмоции. — Так, я тебя никуда не пущу. Тут срочно нужна порция горячего шоколада или чего покрепче. А потом ты мне расскажешь, что случилось, — Уэйд принимается быстро расстегивать куртку Питера. Питер не сопротивляется. Он просто наблюдает за Уэйдом в замешательстве. Уэйд последний придурок, что не заметил раньше. — Все в порядке, я… Но Питера уже вытаскивают из куртки, и Уэйд так просто не сдастся. Он разматывает шарф Питера и подталкивает его к двери в гостиную. — Идем, детка. Нам еще укладывать спать маленькую занозу. Питер послушно шагает в гостиную. — Ты остался! — восклицает Элли, вскакивая с дивана. — Меня заставили, — буркает Питер, но на него уже летят с объятиями. Он смеется, подхватывает Элли на руки: — Пошли, я расскажу тебе сказку. — Про Мстителей? — восторженно уточняет Элли. — Нет, это будет сказка о том, как Человек-паук надрал Дэдпулу задницу. — Эй! — возмущается Уэйд, вешая одежду Питера обратно на крючок. — Неправильные ты сказки рассказываешь, Питти. Дэдпул слишком крут, чтобы Паучок ему что-то там надрал. — Это мы еще посмотрим, — обещает Питер, унося Элли в ее комнату. — Предатель, — шипит Уэйд и идет к ним. Питер вспоминает старую историю о том, как Уэйд украл у плохих парней оружие, Питер решил наказать его, но потом все свелось к тому, что они вместе противостояли злодеям. Питер рассказывает это с таким энтузиазмом, жестикулируя и пародируя звуки взрывов, что Элли хихикает. После сказки Питер поправляет одеяло и заявляет: — А теперь спи. — Спокойной ночи, принцесса, — шепчет Уэйд и целует ее в лоб. Питер выключает прикроватный светильник, и они с Уэйдом идут на выход из комнаты. — Питер? — зовет его Элли. — Да, мелочь? — Ты же знаешь, что папа любит тебя больше всего на свете? — Неправда, — спорит Уэйд. — Больше всего на свете я люблю тебя. А потом уже Питера. Они покидают комнату и прикрывают дверь. — Теперь очередь рассказывать сказки мне. Что случилось? — шепотом произносит Уэйд, но Питер только тихо отзывается: — Я тоже тебя люблю. Уэйд усмехается, треплет Питера по волосам и игнорирует скачок сердца. Иногда, даже часто, эти приступы случаются. Приступы нежности к Питеру. Остаточный эффект от былой влюбленности. — Идем, — он направляется на кухню. — Я обещал горячий шоколад. Еще у меня есть ликер и виски. — Хочу напиться и заняться ни к чему не обязывающим сексом, — заявляет Питер, следуя за ним. Уэйд оборачивается к нему, удивленно вскидывая надбровные дуги. — Что? — Просто странно, что ты хочешь напиться. Питер награждает его таким злым взглядом, наступает прямо на него и произносит: — Тогда перейдем сразу к сексу. Уэйд не успевает даже вздохнуть, когда его губы накрывают яростным поцелуем. Питер не просто расстроен чем-то. Питер в бешенстве. И если ему нужно выпустить пар, то Уэйд всегда к его услугам. К тому же, они так давно не пользовались своими маленькими случайными привилегиями. Уэйд до сих пор с улыбкой вспоминает прошлое лето, когда он отправил Элли в лагерь на две недели, и эта квартира буквально превратилась в поле для игры «Найди очередной тупой повод выебать Питера Паркера». Черт, это было поистине великолепно. Питер оказывается вжат в ближайшую стену. Он обвивает ногами талию Уэйда, руками — шею. — Малыш, я бы не хотел быть гадом, который пользуется тобой в сложной ситуации, но ты слишком горяч, чтобы устоять. — Да? — Питер хмыкает. — А ты говорил, что в нашем сексе тебе чего-то не хватает. — Я имел в виду отношения, чувства, любовь — весь этот романтический бред. Питер растерянно моргает. — Какой же ты ублюдок, — выдыхает он и отпускает Уэйда. — Стой-стой-стой, — Уэйд перехватывает Питера. — Ты что, злишься на меня? Малыш, что я сделал? — Ничего, — отзывается Питер. — Но вот что я здесь делаю — непонятно. — Делаешь мою жизнь прекрасной? — предполагает Уэйд. — Это больше не актуально. Найдешь себе маму для Элли. Она справится куда лучше. — Божечки, ты ревнуешь, — смеется Уэйд. Питер только вздергивает брови с видом «надо же, дошло». — Не бойся, Питти. Никто не заменит тебя Элли. И Питер резко отталкивает Уэйда. — Да ты издеваешься! — Это ты издеваешься! — восклицает Уэйд. — Почему ты не можешь мне ясно словами сказать, какого хрена? — Не ори! Ты разбудишь Элли! — Ты по-другому не понимаешь! — А ты вообще никогда ничего не понимаешь. — Потому что ты не хочешь объяснять. Дверь тихонько скрипит, и на пороге кухни оказывается Элли. — Пап, зачем тебе искать маму, если есть Питер? Уэйд растерянно смотрит на нее. Питер выразительно вздергивает бровь и выжидательно смотрит на Уэйда. — Потому что мы… Мы не… — Уэйд теряется. — Милая, ты что, думала, мы с Питером встречаемся? Элли сверлит его ужасно серьезным взглядом. Уэйд молчит секунду и чуть не проваливается под землю от осознания. Он снова смотрит на Питера. — О боже, ты думал, что мы встречаемся. Это объясняет его настроение, его признание в любви, желание секса и ревность. — Питти, я… Элли шумно вздыхает и уходит. — Я все же пойду домой, — объявляет Питер. — Малыш, ты же знаешь, как сильно я был в тебя влюблен. Но ты отвергал меня столько раз… — Уэйд, мне было девятнадцать! А ты был старше меня на десять лет и у тебя была дочь. — Я все еще старше и у меня все еще есть дочь. Питер переводит дух и прячет глаза. — Да, но тогда я не знал, смогу ли я с этим справиться. Когда вступаешь в отношения с чьим-то родителем, ты автоматически берешь на себя больше ответственности. Не говоря уже о том, что ты сумасшедший по своей сути, и только последний мазохист захочет с тобой встречаться. — О, ну спасибо. Питер поднимает на него пристальный взгляд. — Так я думал сначала. Я решил, что нам лучше быть друзьями. Я присматривался к твоей жизни, постепенно проникал в нее и пытался решить для себя, по силам ли это мне, — в какой-то момент Питер даже выглядит виноватым. Он напряженно сжимает кулаки и вздыхает. — У меня ушло несколько лет на то, чтобы понять это. И ты был в праве не ждать меня, но ты никогда ни с кем не встречался, а потом, когда мы впервые переспали, я подумал, что все идет не так, как принято, но правильно. Потому что иначе я не мог. И когда ты сказал, что хочешь свиданий, я посчитал, что ты собираешься пригласить меня куда-нибудь. Сделать, наконец, все официальным, а не сочинять отговорки вроде «дружеского секса». — Так это не был секс из жалости... — Я сейчас тебя ударю, — грозится Питер. Уэйд усмехается, потому что их ситуация теперь кажется ужасно нелепой. Почему они так тянули? Почему не поговорили в тот момент, когда впервые переступили через границы? — Приставал бы ко мне почаще, чем раз в сто лет. Что еще я мог думать? — Да, я трачу все свободное время на вас с Элли. Я не помню, когда виделся с друзьями, я практически живу здесь. Что же ты мог думать?! — Малыш, но секс с перерывами в месяцы это просто нечестно. Мы что, старая супружеская пара? Питер гневно щурится. — Мы старая супружеская пара, — в ужасе выдыхает Уэйд. — Черт, а я так хотел выебать тебя во всех возможных позах… — Мы не делаем этого, потому что заняты. У тебя куча работы, у меня куча работы, не говоря уже о битвах со злодеями. И еще нужно уделять время Элли. Уэйд задумчиво морщит нос. — А ведь правда… — И после всего, что мы прошли вместе, ты заявляешь, что даже не рассматриваешь меня, как... — Все, угомонись, — просит Уэйд, касаясь ладонью щеки Питера. — Просто ты так много раз мне отказывал... Я не надеялся, что мне перепадет что-то, кроме дружеского секса. — Это было четыре года назад. — И ты все еще в приоритете, малыш. Я лишь представил, как было бы здорово иметь кого-то, кто меня полюбит и согласится на секс хотя бы раз в неделю. Это ведь можно устроить? — Можно чаще, — тихо произносит Питер. А затем дарит Уэйду такую застенчивую улыбку, что Белый и Желтый умиленно пищат. — Теперь, когда не придется сочинять поводы… — Питти, прости меня, я такой идиот. Уэйд обнимает его и прижимает к себе. А Питер внезапно нагло кладет Уэйду ладони на поясницу и скользит все ниже, ниже, ниже. Ох, черт, это самое лучшее, что случалось с Уэйдом за сутки. Ну, быть может, кроме прошлой ночи, когда спящий Питер, сам того не ведая, буквально терся о него. Какой же жуткий у них недотрах. — Что же ты мне не устроил истерику, когда я пытался подкатить к блондинке в баре? — Потому что ты не пытался к ней подкатить, а пытался спровоцировать меня. И я спровоцировался. — Очень горячо спровоцировался. Питер только сжимает его задницу крепче и накрывает его губы ласковым поцелуем, который скоро становится совсем не таким невинным и нежным, как вначале. Уэйд думал, у него есть все и он счастлив. Он даже не подозревал, что за какой-то час можно стать еще счастливее.