***
Лорд Цинцзин стоит на пустой улице. Пыльные дома едва можно разглядеть. Окна закрыты. Затянуты плотной бумагой. За этими окнами чудятся злобные взгляды. Через несколько шагов – центральная площадь. Здесь возвышается большая па́года и слышится отдалённый колокольный звон. Людей по-прежнему нет. Жутко! Здесь вообще есть кто-нибудь?! Шэнь Цинцю входит в святилище. Внутри столь же пыльно. Веет забвением, небытием. Его взгляд упирается в огромную статую. Это... Дыхание обрывается. Рваное, прерывистое, толчками оно покидает лёгкие, не желая возвращаться. Перед глазами плывёт алая пелена. Это место... Разве не был он здесь раньше?! Он посещал его в своих кошмарных снах... Кто обезумел настолько, чтобы создать это?! Нет, дело не в этом. Это иллюзия?! Это же город демонов! Чёртова столица Юду*! И Шэнь Цинцю стоит в самом центре – на виду! В висках взрывается боль. Сзади слышатся торопливые шаги. Шэнь Цинцю обнажает Сюя, оборачивается. Фигуры, закутанные в чёрную ткань так, что их лиц невозможно разглядеть, окружают со всех сторон. – Твой меч не поможет, – шипит один из них. – Лучше тебе добровольно следовать за нами. – Да неужели? – цедит Шэнь Цинцю сквозь зубы. Меч, вращаясь, раскрывает над головой магический купол, словно зонт. С его края дождевыми каплями срываются острые клинки-полумесяцы. Никто не может уклониться от них. Фигуры рассыпаются чёрным прахом, клубятся, но собираются вновь. Медленно приближаются... Шэнь Цинцю отступает. Сюя вонзается у ног, раскрывается белоснежным сиянием лотоса. Цветок смыкает свои лепестки и заклинатель уже готов вздохнуть с облегчением. Техника в мгновение ока переносит его в другое место. Жаль, что на её использование необходимо столько сил. Шэнь Цинцю открывает глаза, судорожно вздыхает. Всё те же тени окружают его. Неужели они следовали за ним?! Он стоит на главной рыночной площади Юду. И она, в отличие от предыдущего места, полна людей. – Иди за мной! – рявкает один из преследователей. – Тогда ты, может быть, останешься жив! – Хм? – усмехается Шэнь Цинцю, храбрится. Думает, что как только справится с этой... неприятностью, начнёт поиск ученика отсюда. Ведь здесь есть те, кто мог его видеть. Шэнь Цинцю собирает в ладони шар белой грозовой энергии, мягко наклоняет ладонь. Сфера, ударившись о землю, увеличивается, растёт, словно слепящее солнце и, наконец, взрывается. Ведь его враги тоже смертны, так вот вам – песнь поминовения. Тени рассеиваются. Шэнь Цинцю стоит по самые плечи в этой благодатной тишине. Напуганные жители крепче кутаются в плащи, стараясь поскорее проскользнуть мимо. Он досадует: куда это вы так спешите? Ведь вы должны мне помочь! Шэнь Цинцю усмехается, прежде чем видит преследователей вновь – коленопреклонённые фигуры повержены ниц. Но не его атакой. Он оборачивается. Шэнь Цинцю тяжело сглатывает предательский страх. Пытается сбросить озноб с дрогнувших плеч. Рядом с ним останавливается огромный закрытый паланкин. Его стены – тьма. Только тусклыми зимними звёздами тут и там сверкает жемчуг и серебро. Паланкин несут змееподобные существа. Их суровые взгляды бросают в дрожь. Смуглая кожа сверкает, словно усыпанный золотом шёлк. Впереди и позади следуют женщины той же расы – прекрасные лица закрыты вуалями. Звенят медные подвески на талии, звенят многочисленные бронзовые браслеты. Прекрасные глаза черны, как ночь. Шэнь Цинцю восторженно замирает, опустив взгляд. Где ещё в этом мире он мог бы увидеть едва прикрытую женскую грудь? Его брови дрожат от напряжения. Одна из сопровождающих, склонившись, приглашает Шэнь Цинцю занять место в паланкине, чуть отодвинув расшитую серебром занавесь. Он бросает взгляд через плечо – на улицы города высыпали толпы жителей. Они приветствуют своего владыку, падая ниц, монотонно читают пожелания. Слов не разобрать. Молитвы? Сутры вечной жизни? Он слышал подобное в храме Чжаохуа. Владыка этого города мрака? Змееподобное существо угрожающе сужает глаза. Шэнь Цинцю остаётся подчиниться. Жители безумны. Ему не справиться с целым городом. Ведь и со стражами, всё ещё распростёртыми ниц позади, он совладать не смог. Он кивает. В то же мгновение на его плечи опускается плащ, отороченный лисьим мехом. Лорд Цинцзин содрогается от унижения. Зачем?! Его, словно наложницу многочисленного гарема, случайно замеченную господином, заворачивают в меха и несут на брачное ложе? Шэнь Цинцю бледнеет, но чинно ступает в полумрак паланкина. Опускается на скамью. Покачиваясь, мягко трогается он в путь. Шэнь Цинцю поднимает взгляд... Теряется, задохнувшись. Сквозь серебрянные подвески лю, свешивающиеся с тиары до самого подбородка, смотрят обсидиановые глаза Ло Бинхэ. Серебристые шёлковые ленты путаются в чёрных прядях волос. Ледяное надменное лицо полнится скукой. Этот щенок может создавать такие иллюзии?! Шэнь Цинцю молчит, поднимает бровь. Не может отвести взгляд. Хочет коснуться. Проверить, он... призрак? Но в иллюзиях, которые Шэнь Цинцю видел раньше у людей не было лиц! Неужели все жители Чанъаня стали марионетками тьмы? Да возможно ли подобное? Ло Бинхэ, слегка хмурясь, смотрит в ответ. Его расслабленная поза, шёлковые одежды императора, изящные белые руки сводят мастера с ума. – Бинхэ? – тихо, но требовательно зовёт Шэнь Цинцю. Молчание. Обсидиановый взгляд останавливается на его лице, скользит к губам, прослеживает линию изящного подбородка, опускается на тонкую шею. Язык влажно облизывает алые губы. По спине Шэнь Цинцю ползёт страх. Липкий, холодный. Он собирается в груди, собирается в животе, разгоняет по венам кровь. Ему хочется откинуть голову, хочется, чтобы алые губы коснулись кожи, впиваясь голодным укусом до крови. Он боится, что это и впрямь случится. В этом странном сне любые желания возможны. Самые грязные мысли, самые тайные помыслы, будоражащие, поднимающие ил со дна души могут исполниться... Шэнь Цинцю невольно закусывает нижнюю губу. Его дыхание сбивается, перед глазами плывёт. Он забывает, кто он. Забывает, зачем он тут. Иллюзия ослепляет безумием и его. Паланкин останавливается и мягко опускается на землю. Ло Бинхэ грубо сжимает руку Шэнь Цинцю, ведёт за собой. Они прибыли ко дворцу. Его внутренний сад был роскошен, полон зелени и огней. «У боли есть свой дворец...» – возникает мысль в голове Шэнь Цинцю. С обеих сторон от паланкина выстраиваются ряды слуг. Они падают на колени, желая долголетия и всячески выказывая раболепство. Они быстро двигаются меж каменных стен, то и дело поворачивая и проходя сквозь роскошные комнаты и бесконечные галереи... В железной хватке рука Шэнь Цинцю немеет. Он пытается вырваться, пытается освободиться. «У боли есть свой собственный сыхэюань с узнаваемыми дворами и переходами. У боли есть сады и повороты. У боли есть дорога, которую нужно пройти, чтобы идти дальше. Нужно найти дорогу там, где ее нет...» Иллюзия пьянит, дурманит... Манящая, тёмная, как эти губы за звонкими подвесками... Словно спелый сладкий плод граната шепчут они о нежности и ласке, о страсти, о безумии: «Выпей меня! Съешь меня!»... Ло Бинхэ отпускает руку Шэнь Цинцю, останавливается, медленно поворачивается к наставнику. Обсидиановые глаза сужаются. Глубоким, бархатным голосом он спрашивает: – Мне понести учителя на руках? Шэнь Цинцю задыхается. Отступает назад. Отрицательно мотает головой так, что тёмные волосы рассыпаются по плечам. Их прядь прилипает к влажным губам. Щекочет, раздражает! Ах, он хотел бы этого? Шэнь Цинцю не знает... Он словно вновь оказался в снах, рождённых осколками Сюаньсу. В них Ло Бинхэ был так соблазнителен и желанен! Ло Бинхэ подходит. Пальцами, бледными и холодными, как нефрит, касается лица, скользя по губам. Заправляет непослушную прядь учителя за ухо. Шэнь Цинцю хочет отступить, хочет бежать. Но сильные руки перехватывают изящное тело, отрывая от пола. Страх сковывает каждую клетку тела, вонзается острыми иглами. Будоражит: догони меня! Поймай! Плени! Шэнь Цинцю заблудился в собственных желаниях. Он больше не знает, что для него важно. «У боли есть свой дворец...» – настойчиво бьётся в висках странная мысль. Шэнь Цинцю ступил за его порог. _________ *Автор просит его простить. Юду – столица Диюй, а не Царства Демонов. Но слишком уж заманчиво его описание...Глава 56. Ночь Чанъаня.
15 февраля 2021 г. в 12:15
Следующим утром на чайный столик бамбуковой хижины лёг талисман призыва, написанный рукой главы Юэ.
Попасть за барьер Чанъаня заклинатели Цанцюн не смогли. Но там оказался заперт ученик Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ.
– Да кто бы сомневался! – прошипел тот, наконец, взяв талисман в руки.
В то же мгновение он ощутил странное чувство... Словно кто-то цепкими пальцами тянет его прочь, пронзая, разрывая острыми когтями душу и плоть.
Он закричал, схватившись за голову. Виски пронзала невыносимая боль...
Несколько мгновений и его колени ощутили каменистую почву. Борясь с тошнотой, Шэнь Цинцю сжал ослабевшими пальцами Сюя и поднял взгляд.
Перед ним сияла и переливалась пелена магического купола.
Барьер представлял собой плотный энергетический грозовой слой. Он постоянно колебался, словно по воде шла рябь, из-за чего невозможно было рассмотреть то, что происходит внутри. Пытавшиеся преодолеть его, наверное, были чудовищно обожжены.
Помнится, Ло Бинхэ без проблем одолел границы Тяньмэнь. Неужели он не может покинуть эти пределы? Или он и есть сила, что поддерживает барьер изнутри?
Шэнь Цинцю поднял взгляд в небеса и онемел – он был внутри. Неведомая сила поддельного талисмана затащила его в Чанъань.
Значит, его прислал тот, кто всё это устроил?