Хризантема или меч

      Когда ничуть не повзрослевший за прошедшую ночь Ло Бинхэ вошёл на кухню, Шэнь Цинцю кипел от ярости. Он сумел нагреть воду с помощью талисмана, но понятия не имел, что делать дальше. Лорд Цинцзин совершенно не умел готовить.       – Что ты делаешь? – удивился маленький ученик.       Тот мрачно взглянул на него. За окном по-прежнему бушевало ненастье, а ребёнок был бос. Шэнь Цинцю уронил на деревянные плитки пола начертанное в воздухе заклинание, стремительно покрывшее всю комнату.       – Тепло, – с удовольствием сказал Ло Бинхэ, улыбнувшись.       Он перенес к столу стул и, взобравшись на него, взглянул на происходящее.       – Ты готовишь кашу? – спросил ребёнок.       – Пытаюсь, – неуверенно улыбнулся учитель.       Мальчишка повернулся и внимательно посмотрел на него.       – А ты уже когда-нибудь делал это?       – Нет, – вздохнул Шэнь Цинцю. – Не думал, что это может быть сложно!       – Хм, – ответил малыш. – Я ещё не могу защитить тебя, но это я делать умею. Давай приготовим вместе?       – Конечно, мастер Ло, – рассмеялся учитель. – Что тебе для этого нужно?       Неужели, этот ребёнок и впрямь в столь нежном возрасте так ловко орудовал ножом? Он в несколько минут мелко нарезал мясо и зелень, пока Шэнь Цинцю возился с имбирём.       – Эй, ты что, тратишь духовную энергию на такой пустяк?! – возмутился ученик, обратив внимание на талисман.       – Почему бы и нет? – выдохнул тот, пока мальчишка, приготовив дрова, разводил огонь.       – Циньцинь странный, – тихо произнес мальчишка, усаживаясь к очагу. – Наверное, у тебя была богатая семья, раз ты не умеешь делать таких простых вещей.       Ло Бинхэ взглянул на то, как учитель бледно, чуть болезненно улыбнулся. Нет. Ни в одной из жизней такого не было. Отчего Шэнь Цзю не умел готовить? Кто бы допустил их к очагу? Несчастные дети, рождённые продажными женщинами... Чёртов работорговец, этот утонувший в жестокости и крови любовник хозяйки Дома Увеселений выжимал из них все соки. С раннего утра и до позднего вечера они побирались на улицах, принося неплохой доход. А ночью были заперты в тёмном сарае. Кто бы позволил им есть вволю? Они должны были вызывать жалость...       – Обо мне никто никогда не тревожился, – продолжил Ло Бинхэ, вырывая его из горестных воспоминаний. – Но несколько лет я жил в семье рыбака. У него было много детей. Он, наверно, даже не знал, что его жена вытащила меня из лодки. Мне пришлось научиться всё делать самому: ходить, разговаривать, добывать и готовить еду, стирать вещи. Всё это я умею... – он вдруг взглянул в глаза учителя, полные ужаса и жалости. – Я буду заботиться о тебе. Циньцинь большой, но совсем беспомощный.       Шэнь Цинцю прерывисто вздохнул. Он хотел бы разозлиться, но не мог. Он и впрямь был беспомощен. Со всей своей огромной силой... беспомощен... И никому... Никому не нужен...       Шэнь Юань всегда был зависим от своей семьи. От тех людей, которые так себя называли. Его приёмная мать была счастлива и горда тем, как удачно ей удалось выйти замуж. Его дядя, взявший Юаня на воспитание, занимал высокое положение.       «Нет, Юань не будет жить так, как считает нужным! Ты ведь являешься частью семьи! Не смей позорить нас!»       Каждый его шаг был предопределён положением. То, где, и даже как он будет учиться; где и как устроится на работу... На самом деле, сводный брат Цзин подтолкнул его к правильному пути. Юань сбежал. Сбежал от семьи, от собственных мыслей... от самого себя. От того, что везде, где бы он ни был, его преследует это «принадлежишь».       «Я не вещь! Я хочу быть свободным!»       – Кто это тут беспомощный? – возмутился Шэнь Цинцю. – Я могу носить тебя на руках, чтобы ты не прыгал туда-сюда со скамьи.       – Пффф, – фыркнул Ло Бинхэ, заканчивая приготовления. – Циньцинь, больше не пытайся готовить... один. Я буду помогать тебе!       – Да это ещё почему? – гневно дрогнула тёмная бровь учителя.       – Ты сожжёшь дом, – ответил мальчишка.       – Ну и что? – рассмеялся Шэнь Цинцю. – Лорд Аньдин построит мне новый.       – Лорд Аньдин? – нахмурился ребёнок, словно пытаясь что-то вспомнить.       Они успели позавтракать и сделать несколько совместных дел по дому, в каждом из которых Шэнь Цинцю проигрывал этому дитя. Просто зависть берёт, откуда в столь нежном возрасте такое совершенство навыков?!       – Учитель, если этот Ло уже давно взрослый заклинатель, у него есть свой меч?       Шэнь Цинцю кивнул.       – Покажи! Я хочу на него взглянуть! Он сильный?! – оживился ребёнок, сверкая обсидиановыми глазами.       Лорд Цинцзин закатил глаза.       – Ни за что! – отрезал он. – Даже если я смогу его расчехлить, вернуть в ножны – нет.       – Ах! – сияя от радости, вздохнул малыш Ло Бинхэ. – С такой силой никто никогда не посмеет обидеть тебя!       – Да с чего ты взял, что кто-то вообще может... даже попытаться сделать подобное?! – не сдержался Шэнь Цинцю.       Он опустился на ковёр за столик, заваленный свитками. Пока Ло Бинхэ в таком состоянии, заниматься делами Цинцзин опять придётся ему самому.       Мальчишка подошёл сзади и обнял его за шею.       – Я так не думаю. Но я не хочу, чтобы это случилось. Не хочу, чтобы ты опять плакал под дождём и боялся, что кто-нибудь увидит тебя.       Свиток выпал из ослабевших рук Шэнь Цинцю. Так он... видел? Неужели это было так заметно?       – Не хочу, чтобы ты опять думал, что никто не любит тебя.       Лорд Цинцзин задохнулся. Этот ребёнок... совсем не ребёнок! Он забылся! Он слишком много себе позволял!       – Я́ люблю тебя, – сказал малыш Ло Бинхэ, пряча лицо в густых волнах волос.       Шэнь Цинцю застыл. Его руки бессильно лежали на коленях, разомкнутые губы чуть подрагивали. Эти слова... Произнеси их взрослая версия Ло Бинхэ... Их бы хватило, чтобы учитель был счастлив... Но это дитя... ничего не помнит. Завтра или через семь дней эти слова перестанут для него что-то значить. Он повзрослеет и останется только «ты принадлежишь мне»...       Шэнь Цинцю опустил голову. Что он мог ответить? Дети часто привязываются к тем, кто находится рядом. Но это вовсе не обязательно любовь.