Семь смертных грехов

Его мать умерла, когда ему было шестнадцать. В столь тяжелый для каждого подростка возрасте это стало для него фатальным моментом. Мать была для юноши всем – ее мягкий голос и легкое поглаживание по голове всегда успокаивали этот наэлектризованный комок. Она любила его так называть. В то время как отец понятия не имел, как воспитывать нежелательного для него ребенка и ушел к молодой, красивой и без прицепа, эта сильная духом женщина делала всё возможное, чтобы обеспечить хорошие условия для жизни. Достаточно тяжелая задача, когда остаешься в старенькой однушке, доставшейся от покойных отца и матери. Ребенок вырос вспыльчивым и агрессивным. Друзей у него почти не было. Только один невзрачный и тихий пацан, которого он когда-то защитил от школьной шпаны, смог терпеть эти взрывы агрессии, направленные, к счастью, не в его сторону. Школа была для него неким испытанием, но наделенный острым умом всегда получал хорошие оценки, почти не утруждая себя посещением учебного заведения и сидением часами за учебниками. Дни были все одинаковые – из дома в школу, из школы домой. Серые будни скрашивало его увлечение книгами и поэзией, в которых он мог сбежать от самого себя. Стихи – он вечером всегда брал в руки ручку, пока мысли и эмоции не находили свое отражение в рифмующихся строках - были сосудом, который умещал большую часть злости и других не менее сильных чувств. Вся жизнь как один день до определенного момента. Сентябрь начался непредсказуемо плохо – у матери начались сильные боли в животе, итогом которых стало попадание в больницу и страшный диагноз – рак желудка. Ее состояние становилось всё хуже и хуже с каждым днем, ведь денег на дорогостоящее лечение не было. Химиотерапия и сильные обезболивающие были чем-то вне мечтаний. Постоянные переживания за взбалмошного сына и тяжелая работа таки сделали свое дело. Женщина угасала на глазах. - Ник, когда меня не станет, не поддавайся себе, - после затяжного молчания за ужином вымолвила его мать. - Мам, прошу тебя, - скривившись, отмахнулся Ник. – С тобой всё будет хорошо. - Сынок, не обманывай себя. Женщина поднялась, поставила на плиту чайник и села обратно. - Моё состояние ухудшается с каждым днем. Я знаю, ты справишься без меня, но боюсь, что ты можешь наделать ошибок. - Каких ошибок, мам? – Ник поднял глаза на мать и посмотрел с долей раздражения. - Ты начинаешь злиться, - мягко произнесла мать, прекрасно понимая взгляд и интонацию своего сына. – И об этом я и говорю. Мой уход станет большим потрясением для тебя, поэтому очень прошу тебя не поддаваться своим эмоциям. Ты должен трезво мыслить и научиться контролировать эмоции. - Хорошо, я научусь. Ник, сопровождаемый слегка встревоженным взглядом матери, поднялся, убрал грязную посуду и собрался покинуть кухню. - Надеюсь, твой ангел-хранитель всегда будет рядом с тобой, когда я умру, чтоб помогать тебе. - Кто?! – Ник засмеялся, откинув голову. Мать содрогнулась от его резкого смеха, но уверенно повторила: - Твой ангел-хранитель. И прекрати смеяться! Он оберегал тебя с самого твоего рождения. - С самого моего рождения меня оберегала только ты, мама. И ты не умрешь. Даже не смей думать об этом! Я чай не буду, спасибо, - с минуту помолчав и успокоившись, сказал Ник и покинул комнату. Через месяц матери не стало. Вся жизнь пронеслась перед глазами и сгорела. Мамы больше нет. Нет той, кто тебя любит за все твои взрывы или нечаянно вырвавшийся, а может даже и наоборот намеренный крик, в плохом и хорошем настроении. Нет той, кого любил и за кого держался ты. Много слов не было сказано, а она их уже и не услышит, да и не нужны они ей сейчас. Как жить без матери? Этот вопрос грыз и грыз его изнутри, пока не запустилась система самоуничтожения, когда мозг думает, что алкоголь и наркотики – это лечение от боли. После первой сигареты сразу вторая, третья, четвертая, пачка, две. Алкоголь пился как вода. А эйфоретики заставляли забыть о всех проблемах и наслаждаться здесь и сейчас. Даже его малый друг не мог ничего сделать, как бы не пытался. Демонов саморазрушения остановить тяжело. - Ты думаешь ты ему поможешь? Бархатный голос разлился по местности, но услышал его лишь тот, к кому и обращался говорящий. - Да, за него молились. Раздался оглушительный и резкий хохот, от которого пошли бы мурашки у каждого. Ник сидел на лавочке в парке на окраине города, где его никто не мог увидеть или найти. Или же, где он не мог найти себе проблемы на и так приболевшую голову. Он даже представить себе не мог, что его судьбу сейчас решают за его спиной. - Вы, ангелы, всегда пытаетесь из дерьма сделать конфетку, - брезгливо сказал черноволосый парень. Красивая укладка слегка длинноватых волос, подтянутое тело и суровый взгляд серых глаз создавали впечатление властного человека. А крылья за спиной у обоих разговаривающих говорили о том, что позади Ника не совсем люди, и не факт, что их вообще кто-то видит. - Не всё еще потеряно. Ему уготовлена хорошая судьба. - Это если ты убережешь его от грехов, которые ниспошлю ему в испытание я, - заметил черноволосый. Маленький мальчик, сидящий рядом с темным, дернул своими крылышками и залился краской от гнева. - Ты сомневаешься во мне?! А, падший? - Ты сам себя уберечь не сможешь от меня, куда уже говорить об обычном смертном. Лицо падшего на мгновение застыло, а после появился озорной огонек в глазах и лукавая улыбка: - А давай проверим? - Что проверим? – подлинное непонимание проступило на лице ангелочка. - Ну как что? Проверим, устоишь ли ты, Алэйстер, перед искушениями. - Мне не нужны эти проверки. Не мешай мне делать мою работу. Ангелочек исчез, оставив после себя лишь легкое дуновение теплого ветерка. - Это будет даже интересней, чем наблюдать за смертным, - подвел итог падший и тоже исчез, как утренний туман.