Rejected

Слэш
R
Завершён
10
Пэйринг и персонажи:
Размер:
24 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
10 Нравится 3 Отзывы 3 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Знаешь, однажды моё сердце остановится, и я засну навсегда. Только я больше чем уверен, когда смерть придет за мной... Она будет с его лицом. Почему? Потому что только тогда я смогу признаться ему вновь и спокойно уйти. Это откровение пугает своей смелостью и безнадежностью каждого, кому было озвучено.

*** 20 декабря. 20:31.

Из-за внезапной и опасной эпидемии, что связана с сердечными делами, во многих больницах мира открылись особые отделения. В них находятся люди с диагнозом "Отвержение". Ведь теперь признание в своих чувствах может стоить человеку жизни. Тихий больничный коридор в пастельном голубом цвете, локоничная мебель и белые двери с табличками. Больничный коридор пуст. Многие медсестры разошлись по своим постам или сестринским. Санитары разбрелись кто куда, а из врачей остался только дежурный. В отделении реабилитации наступил глубокий вечер. Один из пациентов такого отделения - Чжан Исин. Вот уже некоторое время он находится на аппарате с кислородной маской, ведь самому дышать по ночам уже очень сложно. Днем он расслабленно дышит сам, а вот ночью ему все сложнее оставаться среди живых. Пока пациент под действием препаратов спит, в кабинете его лечащего врача идут жаркие дебаты. - Он не должен знать… Мы обещали Исину молчать, - тихо произносит черноволосая девушка. Она сидит напротив стола и всем видом показывает, что будет отстаивать свою точку зрения до конца. Она упирается, но все же плачет. Страх потерять близкого друга перекрывает дыхание, но крепкая ладонь, бережно держащая ей собственную, успокаивает лучше всяких лекарств. - Кай, пожалуйста, доктор Ким права. Это шанс на его выздоровление, - успокаивает её брюнет, сидящий рядом. Он вглядывается в любимые глаза, пытаясь убедить без слов. На пальцах обоих - заветные кольца, которые в нынешнее время считаются редкостью и смелостью обоих. - Исин только вам двоим сказал, кто тот самый "он", а при остальных молчит. Мы бы и рады помочь, но вы молчите. - Чанёль-хён, - обращается к нему светловолосый мужчина, что выглядит явно моложе. Он стоит, облокотившись на стену, и переводит взгляд с врача на сидящую рядом пару: - Поймите, Рори, то есть Исин, отлично понимает, что выбранный им человек к нему ничего не чувствует. Да, Исин замечательный гамма, таких как он мало. Но он отлично понимает, что сердцу приказать невозможно. Именно поэтому он взял с нас обещание молчать. - Сехун, - морщится тот самый Чанёль и приобнимает девушку, которая сразу укладывает голову на крепкое плечо, пока ее спутник смотрит на собеседника: - Пойми, если мы и сейчас будем бездействовать, то Исин так и уйдёт. Его душа будет не спокойна, как и наши тоже. - Я согласен, но... - пытается возразить Сехун, отталкиваясь от стены и становясь ровно. - Кто он? - раздается еще один женский голос. Это никто иная как доктор Ким Чунмён. Она же - лучший врач по “отвергнутым” города Сеула. Уже больше восеми месяцев именно она помогает Исину выжить. Врач, что все это время стояла возле окна, теперь смотрит на светловолосого парня со свойственной ей мягкостью и серьезностью одновременно. - Кто его отверг?- требовательно произносит она. Сехун глубоко вздыхает, отводя взгляд: они обещали молчать и обещание не нарушат. Он переглядывается с Кай и задерживает на девушке взгляд. Врач наблюдает за ними и поворачивается к старшему старшего мужчине. Тот поджимает губы, взглядом прося дать им время. Женщина вздыхает и демонстративно закатывает глаза, а потом вновь поворачивается к окну. Мыслей о пациенте в голове слишком много, а решение одно. И неизвестно, переживет ли он это Рождество. В кабинете царит тишина, пока двое бывших возлюбленных смотрят друг другу в глаза и решают: нарушить обещание и все же сказать, или сохранить тайну друга, промолчав. Хватает несколько минут - переглядывания прекращаются. Сехун вздыхает, запрокидывая голову назад. Его упертость повержена слезами в глазах бывшей девушки и ныне лучшей подруги. - Он нас убьёт, - усмехается парень, цокая языком. - Крис У, - кратко произносит Кай, прижимаясь к Чанёлю. Она сжимает в пальцах ткань его рубашки и закрывает глаза, понимая, что сейчас будет скандал. Она знала, как никто другой, что Чанёль и Крис общались раньше. Еще шесть лет назад они были не разлей вода, постоянно вместе. Вместе с Джессикой, старшей сестрой Кайлы. Великое трио, которому все нипочем. А пять лет назад, когда Джессики не стало, парни разругались в пух и прах. И Кайла точно знает, что последний раз они виделись на похоронах её старшей сестры. Чунмён во все глаза смотрит на девушку. Она знает о ком идет речь. Очень хорошо знает. Шокированный Чанёль замирает. Такого он просто не ожидал. Хотя что стоило ожидать от ловеласа и бабника, который владеет одним из самых развратных и пафосных клубов города. От злости перехватывает дыхание. В воздухе повисает напряжение. - Как?- ошарашенно произносит Чанёль, оглядывая молодых ребят. - Объясните мне. - Легко, - начинает Сехун. Пальцы сжимаются в кулаки: - Крис не такой урод, как вы думайте. Джесс знала это и поэтому... - Джесс много чего знала, - прерывает его Чанёль, пока сам пытается успокоиться. Кай отлично чувствует, как сжимаются длинные пальцы, обнимающие плечо. Чанёль явно пытается сдержаться. Его обычно мягкий бас становится стальным: "Но именно он и ваш злосчастный "Лабиринт" являются одной из причин её смерти!". - Господин Пак, - осекает его врач, - вы в больнице находитесь. Чанёль смотрит на врача и выдыхает, понимая, что сейчас он на её поле и спорить с ней как минимум грубо, как максимум бесполезно. За эти несколько месяцев Пак понял, что с данным врачом шутки плохи. - Молодые люди, - обращается доктор Ким к Кай и Сехуну, - вы понимаете, что если у нас есть шанс спасти пациента Чжана, я намерена воспользоваться им на полную катушку? Сехун боязливо смотрит на врача и кивает. Кай дает тихое согласие. - Хорошо, что вы со мной согласны, - женщина усаживается в свое кожаное кресло. Закинув нога на ногу, она вновь оглядывает находящихся в её кабинете. - Нам нужно придумать такой план, чтобы пациент Чжан и господин У пострадали минимально. Есть мысли? Неожиданно для всех Кай высвобождается из объятий своего супруга и вздыхает, чтобы собраться с мыслями. Сехун садится в кресло напротив них с Чанёлем. - План есть, но я не знаю, согласитесь ли вы на эту авантюру. - Кай серьезно смотрит на врача. Она все еще держит своего мужа за руку, но её голос звучит уверенно и плавно: - Нам нужно сделать так, чтобы все помогли. Она оглядывает всех и, получив согласие, рассказывает, как они с Сехуном придумали план еще задолго до обещания. Что многие события вели к воплощению этого плана раньше, но Исин словно знал, что они задумали, и взял с друзей обещание молчать. Да только сейчас, в приближающееся Рождество, тянуть уже нельзя.

*** 22 декабря. 15:05.

День Криса проходил как обычно: за работой. Клуб начинает работу в двенадцать часов дня. Сейчас уже три. Скоро придет Синди, менеджер по обеспечению, и они будут долго обсуждать бюджет на следующий год. Еще и поставщики накосячили с таможней, так что теперь нужно придумать, откуда доставать в праздничные дни алкоголь, а это между прочим основной товар клуба. Будучи занятым и важным человеком, Крис редко спал и все чаще пил виски со льдом вместо с кофе. Приближающееся Рождество по какой-то причине раздражало. Он не мог позволить себе даже мысли, что будет праздновать в этом году. Мама с отчимом уехали отмечать праздник на острова. Пусть там и отдыхают. Иных людей, с кем можно было бы встретить столь романтизированный праздник, попросту нет. Мужчину откровенно раздражает всеобщее счастье. Он сам не понимает почему... Остается лишь одно: заниматься развлечением других. Клуб "Лабиринт" известен и популярен. Клиенты разные: от простых до именитых. Есть и деньги, и слава в определенных кругах, и куча девиц вокруг. Только уже ничего из этого списка давно не радовало хозяина клуба. Еще и его протеже Сехун куда-то пропал. Уже трое суток от него нет вестей. Сплошное разочарование в этом году. Крис изучает документы и ждет Синди, но вместо него в кабинет, без стука, влетает Сехун. Господин У удивляется такому внезапному появлению, но больше он поражен тем, что вместе с Сехуном в кабинет влетает Кай. Та, не сбавляя скорости и явной смелости, подходит к Крису и хватает за ворот пиджака. - Чтоб ты сдох в муках, урод! - с яростью заявляет девушка, испепеляя Криса взглядом. - Сумасшедшая, да что я тебе сделал?! - вскрикивает Крис от такой дерзости и от злости подскакивает с кресла. Он вырывается из хватки темноволосой бестии и отходит на полшага: вдруг кинется вновь. - Мне - ничего, а вот ему! - начинает кричать Кай, запустив в старшего владельца клуба папкой с документами. Бумаги с шелестом разлетаются в разные стороны. - Он умирает из-за тебя! Обескураженный Крис смотрит на Сехуна. Серьезность, с которой тот смотрит в ответ, моментально напрягает хозяина кабинета. - О ком ты? - уже более спокойно спрашивает Крис, поправляя пиджак. - Ах ты, тварь, - ядовито шипит Кай, готовясь бросить в Криса еще одну папку. Сехун успевает перехватить кусок пластика и кладет обратно на стол. - Помнишь, у нас работал приятный бармен Чжан Исин, он же Аврора? Мы чаще называли его Рори,- спокойно уточняет Сехун, замечая, как буквально на миг его партнер и наставник в делах развлечений, вздрагивает и в ответ лишь кратко кивает, не отводя от Сехуна взгляд. Сехун продолжает: - Он болен. Диагноз - отвержение. Сейчас он уже на последней стадии, но есть возможность, что он выживет. - Погоди... - Крис наощупь находит кресло и медленно садится. Он ошарашенно смотрит Сехуну в глаза, словно ища подвох. Младший замечает в глазах старшего грусть. - Как так? Он же мне клялся, что с ним все хорошо. Когда он увольнялся, я с ним разговаривал, и он уверенно заявил, что просто устал. Переутомление из-за ночной работы... - Да уж, конечно, будет он откровенно признаваться в своем диагнозе, - громко фыркает Кай, злобно зыркнув на Криса. - Ты ведь знаешь Исина, он никогда не жаловался. Тем более тебе. - Кайла, подожди, - строгим взглядом успокаивает Сехун, а потом смотрит на Криса. Тот явно в шоке. Таким растерянным и опечаленным Сехун видел своего сонбэ лишь раз. В день, когда тот узнал о смерти Джессики. Джесс была лучшей подругой ему и Чанёлю. А еще именно она помогла открыть "Лабиринт" и сделать его одним из самых известных клубов Сеула. Но это было пять лет назад, а сейчас речь идёт о простом бармене. Таких было немерено, и Крис самолично многих выгонял. Но почему, услышав про Исина, Крис выглядит таким отчаявшимся? - Крис... - тихо зовет мужчину блондин. - Подожди, - отзывается тот, наконец выставляя ладонь так, чтобы Сехун его больше не трогал. - Дай мне минуту. - У нас нет этой минуты, - возмущается Кай, складывая руки на груди. - У него осталось мало времени. Ты просто обязан с ним увидеться. - Кай, - хмуро произносит Сехун, глядя на девушку. Та лишь разводит руками, ибо права. - С чего вы взяли, что именно я его отверг?- уже более уверено, но так же тихо спрашивает Крис, взглянув Сехуну в глаза. - Он сам это нам сказал, - твердо отвечает ему младший. - Когда? - Примерно два месяца назад. - Мы пили по поводу его увольнения, - уверенно добавляет Кай, смотря на старшего из-за плеча Сехуна. - Тогда-то по пьяни он и проболтался нам. - Он мне не признавался, -заверяет Крис. - Мы знаем лишь то, что ты забыл его признание, - фыркает Кай. - Исин сказал, - Сехун хмуро смотрит на Кай, а после - на партнера, - что ты был слишком пьян, чтобы запомнить. Обмолвился, что у вас был совместная командировка в Амстердам. Секунда. Две. Три. Крис во все глаза смотрит на Сехуна, словно впервые видит, а потом поднимается с кресла, оказываясь прямо напротив младшего. - Быть не может... – произносит Крис словно в бреду, запуская пальцы в темные волосы и зачесывая их назад. - Ты понимаешь, о каком моменте речь? - уточняет Кай. Она обращается к Крису, но смотрит на Сехуна, который тоже находится в недоумении. - Возможно... - Крис бегает по столу глазами, нервно облизывает губы и оглядывает гостей кабинета: – Вы знаете, где он? - Конечно, - чуть ли не в один голос отвечают оба. - Где? Куда ехать?! - тароторит Крис, уставившись на гостей. - Ты уверен? - уточняет Сехун. - Конечно, я обязан с ним поговорить, - уже более уверенно отвечает Крис. - Если вы правы, то все это время мы оба были в дураках... - Тогда я отвезу тебя, - Сехун облегченно улыбается, понимая, что старший настроен серьезно. Все трое покидают клуб. Разговор про бюджет и поставщиков перенесен на другое время. Скорее всего, он состоится даже не в этом году. Пока они едут в машине в полной тишине, Кай отправляет доктору Ким сообщение: "Скоро будем. Он с нами. Захотел сам". Сехун смотрит на старшего, который явно нервничает. Вообще, такое состояние Криса было для Сехуна в новинку. Обычно каменный и непоколебимый Акела, директор и владелец клуба "Лабиринт", сейчас похож на перепуганного до смерти ребенка. То вздрагивает, то нервно пальцы перебирает, а то и вовсе их заламывает. Суставы издают характерный хруст, пока Крис напряженно думаёт о своем. Сехун знает, у кого видел подобную привычку. На пороге отделения встречает сама доктор Ким. Она встает прямо перед Крисом и закрывает проход. - Вы кто такой и к кому собрались?- строгим голосом спрашивает она, обращаясь к незнакомому человеку. Оторопев от ледяного приема, Крис встает как вкопанный. - Доктор Ким, - начинает Сехун, пытаясь сгладить обстановку, но врач перебивает его жестом. - Я спросила у конкретного человека, господин О. - Она безотрывно смотрит на Криса. Тот, придя в себя, делает глубокий вздох, успокаивается и все же отвечает: - Меня зовут Крис У, - легко кланяется врачу и покорно на нее смотрит. Кай рассказала о лечащем враче Исина, и Крис сразу понял: такой женщине палец в рот не клади - вместе с рукой откусит. Поэтому мужчина решает вести себя смирно. - Мне необходимо поговорить с Чжан Исином. - А мне необходим его покой, - отрезает доктор, складывая руки на груди. Она всем своим видом показывает недовольство. - Прошу вас, доктор Ким, пусть пройдет, - Сехун вступается за старшего, взглянув на врача. Та наконец смотрит на Сехуна и хмуро вздыхает. Потом вновь смотрит на Криса, но уже спокойнее. - О чем вы хотите поговорить с моим пациентом? - Рори, то есть пациент Чжан... - Крис говорит спокойно и размеренно. На лице директора клуба проскальзывает легкая улыбка: - Этот малыш в своём репертуаре. Слово "малыш" в лексиконе Криса заставляет сопровождающих его ребят переглянуться между собой. Он использует максимум “детка” к своим пассиям, и часто даже имен не помнит. И вдруг “малыш”, да еще так нежно. А Крис все продолжает. - Он с первого дня показал свой характер и упертость. Трудоголик и безудержный добряк. Всегда умеел найти подход к людям и соображал хорошо, но рассеянный. Часто забывал даже базовые сборки в коктейлях, потому что нервничал из-за меня, стоило нам оказаться рядом. Когда смеется - ямочки на щеках; когда лукавит - глаза щурит, как лисица. А когда плачет, всегда прячется в дальний угол, чтобы все забыли, что он тоже человек. Ему несколько раз было очень плохо во время работы. Я каждый раз его самолично в своем кабинете в чувства приводил, а он потом извинялся и плакал. Стыдно ему было, что я его таким увидел. А я... Я по глупости отпустил его, когда увидел заявление об уходе. Взял с него обещание, чтобы он вдруг, если чего понадобится, ко мне обязательно пришел. А вместо него пришли Сехун и Кай. И вот я здесь. От такой откровенности теряется даже доктор. Сехун и Кай молчат, потому что сказать здесь нечего. Да и зачем что-то говорить: все и так понятно по мягкому взгляду Криса, рассказывающего про бармена. - Ладно, - хмуро вздыхает доктор Ким, продолжая смотреть мужчине в глаза. Ладони спрятаны в карманы халата, и выглядит она более расслабленной. - Он сейчас отдыхает. С ним господин Пак. Он обещал присмотреть, пока его супруга и ваш друг уезжали. - Я могу пройти к нему? - спрашивает Крис. - Не совсем, - отвечает доктор и жестом зовет за собой. Пока они идут к палате, доктор объясняет, что у неё есть план, как выведать у Исина правду, при этом сделать это максимально безопасно. Рассказывает, что очень сильно село зрение и почти пропало обоняние, что она сама уже не знает, переживет ли ее пациент это Рождество. И объяснила вкратце, что если все получится, то вариантов всего два. - Либо пациент Чжан пойдет на поправку, либо ... - предупреждает она, остановившись в нескольких метрах от нужной палаты, и на вновь смотрит Крису в глаза: - ...нам всем придется готовиться к похоронам. Ваше появление это как огромный шанс, так и риск. Вы понимаете это? - Осознаю, понемногу, - честно отвечает Крис, неловко улыбаясь. - Тогда оставайтесь пока за дверью и внимательно слушайте, что он будет говорить, - безоговорочным тоном требует доктор, посмотрев не только на Криса, но и на ребят, которые все это время шли за ними. Получив общее согласие, врач толкает дверь палаты и оставляет её открытой. Она подходит к кровати и отпускает Чанёля. Пак уходит тихо, потому что Исин все еще спит. Женщина оглядывает приборы, поправляет трубочки провода: то ли потому, что те немного замялись, то ли от того, что сама нервничает. Доктор тихо выдыхает и собирается с мыслями. Пора начинать. Оказавшись в коридоре, Чанёль первым делом встречается взглядом с Крисом. Они не виделись с самых похорон Джессики. Тогда пять лет назад Чанёль по завещанию их общей подруги стал опекуном для её младшей сестры Кайлы. А буквально месяц назад, Сехун поправляя свой парадный галстук, поведал Крису, что Кайла, его фиеричная бывшая, выходит замуж за своего некогда опекуна и теперь кажется самой счастливой невестой. Крис передал подарок и просил ничего не говорить. Но Чанёль без слов понял, что это подарок от господина У. Только Крис мог подарить на свадьбу проигрыватель для виниловых пластинок и целое собрание старого джаза в комплекте. Крис слишком хорошо знает Чанёля и его привычки. Поэтому сейчас, встретив его напротив палаты Исина, Пак облегченно вздыхает, протягивая руку Крису. Брюнет смотрит сначала на ладонь, потом в глаза самому Чанёлю, и тот легко улыбается. Как в старые времена. Крис так же улыбается в ответ. Кай и Сехун облегченно выдыхают, ведь этой встречи они боялись. Но все обошлось, осталось в прошлом. Внимание всех привлекает голос доктора Ким из палаты. - Исин, просыпайся, - как-то по-матерински произносит она, поправляя одеяло на пациенте. - Доктор...- тот отвечает тихо и хрипло, и сонно еле улыбается. - Как спал мой самый смелый пациент? - Чуть лучше. - Радуешь меня таким ответом. - А мой личный ангел-хранитель пришел меня проведать? - И это тоже, - соглашается доктор, улыбаясь ему так, как улыбаются детям. Тепло и любя. - Есть к тебе разговор. Сможешь со мной побеседовать? - Это для вашей профессорской?- хрипло смеется Исин, щурясь от света. - Для неё, - соглашается доктор. - Спрашивайте. - Исин медленно с помощью доктора усаживается на кровати. - Ты можешь мне рассказать, наконец, о том, кто тебя отверг? - Доктор, я же говорил, он просто был слишком пьян, чтобы запомнить моё признание. - Говорил, но подробности ты от меня скрываешь. - А зачем они вам? - Чтобы понять, как чувства отвергнутого влияют на развитие заболевания. - Ох, доктор, вы меня засмущать решили? - Будто тебя засмущаешь, - ехидничает женщина, - кто тут месяц назад вместе со мной выбирал для Кай откровенный подарок на свадьбу, чтобы новоиспеченный муж долго не смог ее отпустить? - Доктор, ну это же Кай! - Исин хрипло смеется, и доктор хохочет вслед за ним. - Эпатажная принцесса, помешанная на своем папочке! О каком смущении вы говорите? Их смех раздается эхом по палате, и его хорошо слышно в коридоре из-за открытой двери. Кай прячет лицо за ладонями и плечом Чанёля, пока слышит про себя такие шуточки, а сам Чанёль лишь смущенно улыбается и прикрыввет глаза. Ох уж, эти двое! Сехун стоит, облокотившись на стену, и по-доброму усмехается, вспоминая, как они и его к выбору подарка подключали. Вот уж точно есть что вспомнить. Крис единственный, кто стоит возле двери и внимательно наблюдает. Нет, он вслушивается в голос Исина. Он скучал. - И все же, - настаивает врач, подмигнув Исину, - поведай мне свою историю. - Она будет долгой, доктор, - Исин хрипло лукавит, явно смущаясь. - А я никуда не спешу, как видишь. - Чунмён-нуна, ну правда... - Обидеть меня хочешь? - Ну что вы... - Тогда рассказывай. - Ладно… - вздыхает Исин, прикрывая глаза. И погружается в воспоминания, чтобы пережить свою историю заново. - Все началось в конце ноября прошлого года. Я только устроился в клуб, и моя первая смена в роли официанта выпала как раз на день рождения нашего шефа. День был суматошным. Все носились кто куда. Ждали важных гостей и хлопотали, чтобы все прошло удачно. Тогда я впервые вышел в роли официанта, к тому же в свой выходной. А все потому, что один из ребят заболел, а замены не было. Меня попросили помочь. А что я? Конечно, согласился. Я знал, что официанты хорошие чаевые получают, так почему бы не подзаработать, решил я, и вышел в ту ночь. Сказать честно, саму вечеринку я помню не так хорошо. Гостей была тьма. Разные пернатые, важные и скользкие змейки собрались в чертогах клуба в ту ночь. Как же они могли пропустить такой званый пир и веселье, которое, поверьте, было захватывающим. Алкоголь – рекой; закуски только успевали подносить. Как заведенные с подносами бегали, особенно в начале вечера, да и потом тоже. В то же время Диаваль, известный вам как О Сехун, все по гостям ходил. Важный такой, улыбчивый. Он всегда пернатый говорун, когда нужно закрыть своего сонбэ от неприятных ему людей. Таких в модной тусовке полно, а сам шеф более спокойный человек. Хотя слухи о нем ходили по всему Сеулу. Многие за счет этих слухов выигрывали и проигрывали одновременно. В их глазах хозяин клуба должен быть бабником и откровенным гадом. Женщины, алкоголь и деньги — это его приоритет. Я поначалу думал так же. Я понял это сразу, как только начал работать в клубе. Знаю, что пассий у него было немерено, и что пьёт часто, но при этом всегда с нами, работниками, достойно себя вел. Никогда не грубил и не орал. А как оказалось, все совершенно по-другому… Синди, наш администратор по обеспечению и кухне, мой непосредственный начальник, часто причитал, что будь воля шефа, он бы вообще на всех этих шумихах не появлялся: видите ли, он весь этот пафос терпеть не может. Сидел бы в своем кабинете и сидел. Синди все время причитает: «Волк-одиночка, а сам богадельню тут развел». Странно, но факт. И что неудивительно, так было и в тот вечер. Да, на официальной части Акела, он же шеф, был, поздравления принял. Очень долгие поздравления. И как только появился шанс, гордо и медленно в свой кабинет удалился. Я бы сказал, смылся, ибо видно было, как он устал. Но это невежливо: слишком очевидно покидать своих гостей. Только вот те про него после официальной части и забыли, продолжая веселиться в свое удовольствие. Он вообще больше орла напоминал. Гордый такой, нос кверху, плечи расправленные, словно ему палку в позвоночник вставили. Высокий, как небоскреб. Вот вы смеетесь, а я серьезно. Сейчас такой типаж - редкость. Нет-нет, павлин птица пафосная, а вот орел - да, гордая, красивая и очень одинокая птица. К чему я это? К тому что, как я уже и сказал, в тот вечер, как и обычно, наш орел в своем гнезде скрылся. Только приказал ему любимый виски принести. Сразу две бутылки: с оговоркой, что день рождения у него, а остальные заботы - на менеджерах. На мой вопрос: "А вдруг сопьется?", - менеджеры только посмеялись. Потому что Акелу перепить может только один человек, и тот давно в клубе не появляется. Ну ладно, думаю, раз уж так менеджеры говорят, значит так и есть. Я, значит, бутылки и стаканы новые понес. Робко в кабинет захожу, а тут вижу, шеф в экран телефона уставился и молчит. Все как полагается: извинился, о себе предупредил... а ему хоть бы что. Мне было сказано отнести бутылки и стаканы, один бокал самому наполнить и уйти. Я давай выполнять, а тут такой вопрос, мол, со мной будешь? Вот вы удивляетесь, а я чуть не сел посреди кабинета. В смысле, думаю, с ним буду? Я опешил, дар речи потерял: на него смотрю, а он - на меня. Именно в тот момент понял, что дрогнуло моё сердце. Ноги подкосило, сердце йокнуло так, что чуть в обморок не свалился. Нет, не от предложения. Нет. От его теплой улыбки упасть можно. Он на меня смотрел так, словно меня сто лет знает. Тепло... Взглядом, казалось, в душу забрался и обогреватель включил. У меня на тот момент пусто на душе было, прошлое дурное, а тут такая улыбка… Я, конечно, постарался уточнить, а он давай басисто смеяться, да так искренне, что и я заулыбался. У него голос бархатный, смех мягкий с хрипотцой, так еще природного очарования - хоть вагонами отгружай. И ваш пациент чуть на месте там от счастья не помер. Но ладно, я же взрослый. Я устоял: кое-как, но устоял. Отшутился, мол, я же на работе, гостей много, как же я ребят внизу брошу. На что мне веское: “Значит, после смены жду. А не придешь, оштрафую. Только чтобы никто об этом не знал”. Сказать, что я удивился, - ничего не сказать. Быстренько свалил из кабинета под его смех, а у самого сердце затарахтело. Как заведенное, честное слово. Ладно. Пережили мы ту вечеринку, гости важные разъехались. Я уже и понадеялся, что про меня забыли, пошел переодеваться. Стою у шкафчика, рабочие брюки снимаю, чтобы в свои джинсы влезть, а тут мне смс падает:"Я тебя жду. Акела". Я от шока в брюках запутался, равновесие потерял и с грохотом завалился на пол. Вот вам смешно, а у меня синяк после падения неделю сходил. Серьезно. Ладно-ладно, рассказываю дальше. Я, значит, в спешке, словно тайный ниндзя пробираюсь к кабинету: мне же сказано, чтобы никто не знал. Осторожно стучусь в дверь и только после разрешения вхожу. Оглянулся, а в кабинете свет более приглушенный, в воздухе такой приторный аромат витает. Ага, думаю, кто-то до меня тут был. Я так задумался, что подпрыгнул, когда услышал его голос с боку. Оказалось, шеф развалился на диване и курил. Делает он это редко. Но с сигаретой в зубах - такой типичный бабник-гуляка. Прям вот, как в дораме: тот самый разгильдяй, который обычно дурнушку бросает, а та потом ему мстит. Я честно подумал, что становлюсь такой же дурнушкой. Почему? Как минимум потому, что поддался на уговор вернуться в кабинет шефа ночью. Сам за собой на щеколду дверь закрыл, так еще и уселся к тому на диван. На край, правда, но сел же. Вы бы его видели... Я, конечно, смущаюсь. Там такой... Пуговицы на рубашке до четвертой расстегнуты, улыбка расслабленная, взгляд опьяненный. Он на меня смотрел и говорил о том, что терпеть не может шум. Как от музыки, так и от людей. Я спросил, почему он меня позвал, ведь я известен своей суетой, а он тихо так рассмеялся: "Рори, добрая душа, всем улыбается, а сам не расслабляется",- так еще руку вытянул: - "Забирайся, поваляемся. Диван большой". И скажите мне, как после такого не влюбиться? Вот правда. Он продолжал тихо смеяться, обещал, что приставать не будет. Честно, только для приличия... Да-да, я, конечно, для приличия тоже поиграл в недотрогу, но скажите мне, какой человек устоит, когда феромоны альфы нагреваются от тепла камина? Звучит, конечно, так себе, но сдаваться просто так было бы скучно. Смейтесь, разрешаю. А там альфа высшей пробы, и я с недостатком тепла. Мне тяжко было. Ужас как тяжко устоять. Все же я под бок забрался, на плечо голову уложил и за ним наблюдал. Пока лежали, он мне все про гостей рассказал, об одной заглянувшей к нему стерве, которая из-за отказа назвала его импотентом. А я видел, как он устал. Я знал, что не только персонал готовился, но и он. Больше всех в эту вечеринку, да и в каждую, шеф вкладывался. Он всегда нас всех контролировал, все проверял и говорил, где что не так. Он мне гостя описывал, а я пока его профиль взглядом изучал, и рассказывал как гости себя без него вели. Сплетничали, если сказать проще. Я потерялся во времени, пока мы разговаривали. Его голос для меня - словно колыбельная. Так и уснул у него на плече, окутанный теплом и феромонами. Странно, тогда впервые за долгое время я так хорошо выспался. Хотя казалось бы, вдвоем на небольшом диване, а я спал как в детстве. Крепко и без кошмаров. Всю ночь мне снился тихий и солнечный лес. Словно я всю ночь там и провел. Проснулся я от того, что меня разбудил шеф. Так осторожно:"Рори, Рори. Роря, вставай, нужно тебя еще домой отвезти". Потом адрес спросил, я в полудреме сказал, а вставать так не хотелось. Знал, что наглец, но... Я попросил еще пять минут, пожаловался, что давно так хорошо не спал. А меня бережно обняли и дали десять! - Уговорил, спи. Вот как было устоять, а? Позже, конечно, он меня более настойчиво будил, но я больше наглеть не смел. Меня бы и до дома отвезли, но я настоял, что время уже нормальное, метро работает, сам доеду. Стоило машине исчезнуть за поворотом, и все как-то так раз - и кончилось. Я чуть не расплакался от обиды. Не-не, без слез обошлось. Я смог сдержаться. Потом никаких особенных случаев не было еще до рождества. На рождественской вечеринке шеф попросил сделать ему кофе. Майкл, основной бармен, был очень занят, поэтому кофе пришлось делать мне. Под контролем, но все же мне. С третьей попытки и пятого пинка шефа, понес я ему этот горемычный кофе. Пока нес, трижды чуть на лестнице не навернулся. Руки, ноги тряслись: переживал, вдруг забракует. Избирательный же, абы какой пить не станет. А вдруг я такой сделал, что он мне его на голову выльет! Майк рассказывал, что он на одного бывшего бармена выливал каждый приготовленный им кофе. Обходилось, конечно, без физических травм, но морально тому парню было сложно. И тут я, откровенно говоря криворукий наглухо, прям очень. Я сборки в коктейлях путаю, а тут, блин, кофе шефу… Зашел кое-как в кабинет, а шеф с кем-то по телефону ругается. Я так переживал за кофе, что даже не запомнил смысл разговора. Хотел по-быстрому свалить, но он меня прям за шкирок поймал. Я как вкопанный встал и думаю: все, приехали. Смертушка моя пришла да за шкирок держит. Ощущение, что я мартышка, которую поймал Каа, и все - сейчас меня заживо сьедят. Но как только разговор подошел к концу, шеф собеседника - даже скорее апонента по спору - послал очень далеко, я таких точек на карте не знаю. Вот вам опять смешно, а мне страшно было. Вылитый на мою голову кофе виделся прямо наяву. С замиранием всего организма, значит, смотрю на то, как он мой кофе пробует. Внезапно отпускает шкирок, мол, в следующий раз сахара полторы ложки добавляй, а не одну, и отпускает. Я только и поклониться смог - пулей оттуда вылетел. Вниз спустился, под стойку спрятался. Майкл ржет надо мной. А я такой страшно... довольный. Мне шеф улыбнулся, почти похвалил! Ура-а! У меня потом выходные были, и такой я довольный ходил. И шеф похвалил, и зарплату дали. Вот и решил в торговый центр выйти, прогуляться, праздники все же. И вижу, шеф с Диавалем сидят в кафе. Знаете, такие красавцы в обычном кафе – как два льва в контактном зоопарке. Диковинка. Там все головы посворачивали, камеры искали, перешептывались, обсуждая, не дораму ли снимают. Они обсуждали что-то, пока к ним не подошла девушка. Тогда я её не знал и думал, что это его очередная «детка». А тут заметил, как на неё взглянул шеф. Вот честно, если бы взглядом убить можно было, он бы это сделал. В тот момент, пока Сехун с ней миловался, шеф с ума сходил. Откуда я знаю? Я ж говорил, что наблюдательный, так еще в линзах был. Меня шеф из-за маски и толстовки не признал, а я сидел через два столика от них. Ой, учуял он, ага, конечно, да. Он в Кай дыру был готов проделать взглядом, еле феромоны сдерживал от злобы, а вы говорите, меня учуял. Я, может, и добрый, но не тупой. По феромонам шефа можно хорошо понять, какое у него настроение. Он доминантный альфа. Пусть и контролирует себя отлично, но все равно в моменты, когда неразлучники - а именно так называли Сехуна и Кай в то время - были у него на глазах, феромонов воздухе становилось в разы больше. Причем, хочу сделать уточнение: когда мы с ним лежали на диване, феромоны были мягкие, чувствовались ноты хвои. Словно соли для лечебной ванны. А когда неразлучников вместе видел, складывалось ощущение, что иглы пронзают воздух: резкие такие. Хорошо я в маске был, иначе бы поплохело. Но эти двое его словно не замечали. И только спустя время я понял, почему они так себя вели. У них отношения были какие-то ... Голимая фальш, как говорит моя соседка, тетушка Мин Ян. Вы знаете, словно искусственные цветы: красивые, но видно, что настоящего там - ни на грамм. Они были теми самыми цветами. Соцсети заполненны фотками, и все вокруг о них судачили, и сюрпризы ... Ой, что было на 14 февраля! Они такое там устроили... Это просто крах. Причем хорошо известный вам сейчас господин Пак, ревнивец всея Корея, был там. Пока Кай танцевала для Сехуна, господин Пак раздавил два бокала. Поочередно. Выпивал коньяк залпом и сжимал бокал, пока тот не расколется. Третий я кое-как отобрал, а два предыдущих вписал в счет, ибо нечего портить казенное имущество. Тогда я всей истории не знал, да и самого Чанёля не знал, потому что моё внимание было приковано совершенно к другому человеку. Я смотрел на своего шефа. Как звучит-то: «свой». Мда, конечно, мечтай Исинчик, мечтай. Отвлекся, да. Волку было очень тяжко. И если Чанёль ушел посреди вечера, то шефу как хозяину пришлось до конца сидеть. А когда они объявили о том, что официально встречаться начали... В тот момент он сидел за барной стойкой, и я видел как ему стало плохо. Скажу больше: ощущение было, что он весь рухнул. Не в прямом смысле, а в том, что он немного сгорбился, поник весь, бокал чуть не уронил. Пальцами за стойку вцепился и стоял. Как оловянный солдатик стоял и ждал, пока сгорит в огне ревности. Когда Сехун и Кай подошли к стойке, он их, конечно, поздравил и счастья пожелал, но потом быстро ретировался. Я в тот вечер сам чуть не разревелся за барной стойкой. Почему? Обидно же. Когда смену закончили, я узнал, что Акела так свою берлогу и не покинул. Понимал, что у меня два варианта: воспользоваться ситуацией или остаться в тени. Я был уверен, что шеф будет в хлам пьяный и захочет забыть все это. И вот он, мой шанс. Можно было прямо сейчас повернуть ситуацию в свою пользу и переспать с ним, даже в таком состоянии. Так и происходит с большинством его "деток". Да, именно всех этих пигалиц раскрашенных, что парней, что девушек, он называет "детка". Да вот только... Только не смейтесь. В тот самую ночь мне захотел стать особенным. Как? Легко. Остаться человеком. На этот раз я без разрешения зашел в его кабинет, потому что точно знал, что он там один. Шеф сидел на краю стола и смотрел в своей телефон. Опять. Я обратил внимание, что бутылка была не тронута, а лед в бокале растаял. Значит, он был трезвый. У нас случился диалог. - Как вы? – уточнил я, подойдя к нему. - Таким идиотом себя еще не чувствовал... - Могу ли чем-то помочь? - Ничем, - он горько усмехнулся. И я перефразировал свой вопрос: «Могу ли я обнять вас?». Он очень удивился, а я обьяснил, что хоть всей истории не знаю, но вижу, что ему больно, и оставлять его одного считаю кощунством. В ответ на это мой грозный и строгий шеф по-детски закивал. А я ? А что я. Я влюбленный дурак, который тут же его осторожно обнял за шею. Так ладно бы я его обнял. Он меня так в объятиях стиснул – думал, что задохнусь. Нет, боли не было. Я задыхался от собственного счастья. Меня шеф обнял! Крепко-крепко, так, как только важных людей обнимают. Я задыхался от счастья в тот момент. Когда хватка стала легче, я уж думал, что все, закончилось моё счастье, но не тут-то было. Меня очень осторожно попросили поехать вместе к нему. На мое удивление, он стал такой сразу паинька-заинька, мол, приставать не буду, еще и лапками своими замахал. А я думаю, вот подстава. Я так-то вообще-то за. Ну ладно, вселенная с тобой, шеф. Главное, чтоб успокоился. Удивительно, но факт: я тот человек, который не любит транспорт, потому что меня тошнит в нем, а с шефом - хоть на край света. Вплоть до того, что я задремал, пока мы ехали. Человек, который от слова «машина» ищет куда бы сбежать, сам сел в машину шефа, так еще там же и заснул. Смеяться разрешается, потому что сила любви, похоже, безгранична. Так вот. Мы подъезжаем к его дому, а там домина такой: высокий, как он сам. Я сразу запомнил: 15 этаж, 116 квартира. Да-да, такое забыть сложно. Немая сцена: едем в лифте, меня опять тошнит. Видимо, отголоски машины. Меня пошатнуло, и я в его плечо головой уперся. "Рори, потерпи до кровати, а там спи, сколько хочешь",- по волосам погладил и приобнял. Наверное, думал, что я засыпаю. «Он издевается? А если да? Вот ведь башня китайская! Волчара переросток! Я понимаешь ли весь тут испереживался, а он издеваться вздумал!» - думал ваш покорный пациент, пока упирался головой в шефово плечо. Да, видно по мне, как я в тот момент распрощался со всеми мечтами о совместной жизни? Очень видно? Скажу я вам, что всё очень правильно видно. Пока в квартиру зашли, пока я наслаждался выделенной футболкой и кроватью в гостевой, успел еще покорить себя о своем решении. Аж выть от досады хотелось. Как в той песне:"Вою на луну!". И тут, значит, начинается веселье. Уже светать начало, напомню, а мы приехали с работы. Я только встал шторы закрыть, как слышу сзади: "Отличный вид". Напомню, один сонный бармен в одной футболке и боксерах закрывал шторы. Тянулся вверх, потому что заело крючок, а значит, все мои прелести, обтянутые тканью, видно было прям ого-го как. Барабанная дробь в студии! Дуралей по имени Чжан Исин, словно скромная овечка-девственница, застеснялся! На рефлексе юркнул под одеяло с головой. Вот, правильно смейтесь. Потому что таких идиотов, как я в тот момент, еще поискать надо! Нет бы феромоны выпустить, обаяние свое показать. Нет. Я с головой под одеяло залез. Натуральный кретин! Вот он, как и вы, тоже давай смеяться, мол, ты чего? Я и не такое видел. А мне стыдно, а я бурчу, что светло было. - Рори, у них пульт есть... - сообщил он и посмотрел мне в глаза. С совершенно спокойным взглядом. Я на него из-под одеяло глазенки вытаращил и тихо так: "Ой…". Все! Фиаско. Эпик фейл на максималках. Вот, поди, думает, что я деревня. Вот же ж торопыга. Ой, он еще хуже смеялся. Нет, он откровенно ржал, как конь ретивый, и аж до слез. Судя по смеху, у шефа истерика случилась. Минут пять-семь успокоиться не мог. Я за ним следом смеяться начал. Адекватность? Забудьте. Она вместе с пультом от штор осталась на тумбочке. Доктор начинает хохотать в голос, потому что Исин это все еще и показал наглядно, даже при почти полной слепоте продемонстрировал, как в одеяло закутался и на Криса в то утро смотрел. В этот же момент за пределами палаты Сехун садится на корточки, сползая по стене. Он зажимает рот ладонью и старается не шуметь. А у самого слезы выступили, как и у остальных. Кай спряталась в объятиях мужа, а того самого потрясывает от смеха. Исин умеет рассказывать так, чтобы все вокруг смеялись. Сам же инициатор той поездки стоит, закрыв глаза ладонью. Он помнит то утро и как все произошло. Он ни за что не расскажет никому, что откровенно залип на домашнем Исине, и, что греха таить, ситуация со шторами спасла его от бездумных поступков. А Исин все продолжал. Так он в конце концов завалился на кровать со мной, от смеха, правда, но так близко и такой раздетый. Напомню, он только в боксерах рядом со мной еще не лежал. И что думайте дальше было? Не правильно. Ни на грамм. Ни одной пошлости. Пока обсуждали, как шторы с пульта переключать... Уснули. Намертво. Вырубило обоих почти моментально. Ух, дух перевести надо. Что-то я разошелся. Проснулся, почувствовал, что мне жарко. Прям очень, еще и тяжело. Первая мысль, что не пил вчера; вторая напоминает, что я дома у шефа. А дальше до меня доходит, что шеф меня со спины обнимает и носом в загривок утыкается. Лежал и боялся шелохнуться, чтобы не спугнуть. И вдруг раздался звонок. Я бы убил того слона, который ему звонил в то утро, и пустил бы на фарш! Он так спал хорошо, так прижимался ко мне, это просто... Ух, как хорошо было! Я притворился, что сплю, пока он ходил по квартире и крыл китайским матом очередного поставщика, который на радостях рождения дочери спился, тем самым подвел наш клуб как никогда. Признаюсь честно, я в то утро воспользовался своим положением гостя, и вроде особенного гостя, поэтому вышел из комнаты. А найдя его на балконе в одном белье, сходил за тем одеялом, под которым спали, и закутал в него курящего шефа. Тот опешил сначала, чуть сигарету не уронил, но удержал и сигарету, и меня к себе утянул. Знаете... У него балкон закрытый, там не очень и холодно, но он заставил меня встать на его ноги, потому что холодно. Закутал в одеяло вместе со своей рукой и к прохладному телу прижал. Так я еще умудрился в то время, пока он курил, в таком положение задремать. Опять-таки, адекватность? Нет, забудьте это слово. Я только потом уже, когда он меня завел в квартиру и баиньки уложил, понял, что у нас плановый клубный выходной, и что я лежу в кровати своего шефа. Финальным аккордом стало то, что я не просто лежал в кровати, а под теплым боком шефа, который сам меня в охапку сгреб и в загривок опять носом уткнулся. Все. Можно было помирать счастливым. Но увы… Рассказчик заметно улыбается. Заламывает пальцы и думает о чем-то своем. Исин переводит дух. Его дыхание становится более ровным. Он с теплом в голосе и улыбке продолжает рассказ. В тот день мы долго у него были, хотя я раз десять переспросил, а точно ли нормально, что я у вас? Проблем и так доставил. Вместо ответа он то фильм предложил посмотреть, то пиццу заказать, то опять пойти спать. И мы реально просто вот так общались и взаимодействовали. Правда, скрывать не буду, после одного разговора я вопросы задавать перестал. - Почему я? - спрашиваю. - Потому что. - И все же... - С тобой спокойно. Ты суетной, но мне спокойно. Все, фильм начинается. Подобное повторилось несколько раз. После работы, я осторожно заглядывал в его кабинет и спрашивал, мол, я пойду или опять помощь нужна? Я без лишних мыслей спрашивал, а он без лишних мыслей отвечал либо да, либо нет. Хотя чаще звучало непоколебимое «да». Все было как-то спокойно и правильно. В выходной валялись, фильмы смотрели, я спал рядом с ним, чаще на плече или под боком. Так теплее, ага. Пару раз он меня после сна гулять водил. Спокойно всегда так было. Просто гуляли, разговаривали ни о чем, иногда о клубе. Просто были вдвоем. Вот как-то так получалось, что я в тот момент не думал ни о чем. Вообще. У меня не было планов, не было мыслей. Наслаждался тем, что могу быть рядом и смеяться с ним, слушал, как ворчит на поставщиков и ругается на свою чрезмерную доброту, как обсуждал глобальную закупку и тут же тыкал пальцем в витрину мне на очередную сладость: попробуй, это вкусно. Поедая вкусное, иногда его с ложечки подкармливал, пока он обговаривал очередную вечеринку в пятницу. То музыканты тупые, то организация тормозит. Проблемы были всегда и везде, но он успевал и поймать за руку, и увести меня от толпы, если я уходил не в ту сторону. - И после этого кто-то говорит, что мой шеф урод? Мудак конченный? - Исин откровенно раздражен и даже не скрывает это. Морщит нос и дует по-детски губы. Я пока работал столько гадостей про него слышал, что порой «случайно» таким тупым сучкам на ногу наступал и коктейль на дорогущее платье лил. Мне за это прилетало знатно. Уж лучше про меня гадости говорят, чем про шефа. Это у них тусовка за тусовкой, а ему все организовать в лучшем виде нужно и жить еще успевать. У них - процедуры и шопинг, у него - рынки, бары и встречи, потому что все нужно организовать, купить и проверить. Я влюблялся каждое мгновение в него. Восхищался и поражался ему. Месяц было все нормально, и тут наступило 14 марта. Белый день. Опять клуб, опять тусовка. Сехун делает предложение своей новоиспеченной девушке, и они следующим утром улетают на острова. Вечером их шеф поздравляет, а утром - грандиозный погром в кабинете. Все стекло - в хлам. Кресло свое перевернул, стол дубовый лежит кверху лапами. Ценность его кабинета не в дальности, а в бесшумности. Ему так плохо было. Я видел, как он накачался всем, чем мог. Начиная с алкоголя и заканчивая наркотой. Я видел, как в черных глаза пропали отблески. Мы с Майклом его еле в чувства привели, а после уже я до квартиры доставил. Его вырубило моментально. Я так переживал, что он опять один, что уснул у его кровати. Не-а, не на кровати, а у кровати. Я так устал, что вырубился, вцепившись в его пальцы. Все боялся, что шеф с горя сбежит. Проснувшись, понял, что лежал на кровати, закутанный в одеяло. Рядом с собой я его не обнаружил, но нашел на кухне. Он варил кофе. У него самого хорошо получается, словно медитирует над туркой. Пока шеф был увлечен готовкой, я попытался тихо уйти, но не тут-то было. Он вышел в прихожую и поблагодарил меня за помощь. Я только и смог, что выдавить улыбку. Жалел позже, что обнять его тогда не решился. Возможно, или скорее всего, ему было неприятно, что я его таким видел, поэтому он сам меня не тронул. На прощание просто неловко улыбнулся. Так хотелось остаться, но мне запретили. Он был такой подавленный. Его словно уничтожили, а тут я со своей любовью… Пока лифт спускался на первый этаж, я ревел. Меня тошнило от слез, а не от движения. В какой-то момент Исин начинает плакать, всхлипывая. Врач пытается успокоить, а тот усмехается. Гордый, одинокий, все его бояться. А мне, дураку, достаточно, чтобы он был сытый и выспавшийся. Чтобы на душе у него спокойно было… Был выходной, и я решил проведать его. На всякий случай написал ему, а он: «Я в аэропорт еду, давай потом». У меня сердце в пятки ушло, такси тут же вызвал и помчался туда. А перед аэропортом пробка, таксисту деньги сунул и побежал. Со всех ног побежал к аэропорту. Пока бежал, думал, что помру. Звоню ему, спрашиваю, где он. Сказал, что стоит в очереди на регистрации. Я туда опять бегом. В толпе заметил, в рукав пальто вцепился, а он на меня вытаращенными глазами смотрел. Отвел меня в сторону и давай выяснять, чего я тут забыл. А я запыхавшийся, громкий: «Я с вами полечу! Одного не пущу! Нельзя одному! Как хотите, но я с вами!». И вот обычный человек меня бы, своевольного, на место поставил и остановил. А этот господин - душа добрая, меня глупышкой назвал, билет мне купил, Синди предупредил, что ассистентом с собой взял. А я только в самолете понял, что у меня нет вещей и летим мы в чертов Амстердам! Вот вам и ого. Иго-го, блин, а не город. Мы там были четыре дня и три ночи. Сплошная вечеринка, а не поездка: бары, шлюхи и пиво. Не сочтите за грубость, позволю себе те дни оставить между нами. Между ним и мной. Они очень важны. Поэтому расскажу вкратце. Спасибо, так вот... За первую ночь я узнал, что шеф прикольно танцует и вообще бывает обычным человеком. Пьёт он хорошо и долго, но потому ему очень плохо: печень начинает подводить. На вторую ночь узнал, что раньше он так с друзьями ездил, новшества для «Лабиринта» искал. Гудели они до утра, драки были постоянно, а главное, всегда было, что утром вспомнить, потому что подруга его Джессика всегда с камерой ходила и утром все отснятое пересматривала. Вот смеху было! Он своих друзей с огромной теплотой вспоминал и повторял, что таких людей больше нет. Что скучает безумно, а все никак прощения у лучшего друга попросить не может… За пределами палаты Чанёль взглянул на Криса, а тот ему подмигнул. Пак только закатывает глаза, а сам улыбается. Кай в его объятиях тоже улыбается. Про сестру всегда слушать приятно. А про их троицу - вдвойне. На третью ночь шеф был безбожно пьян и болтлив. Он признался мне, что давно влюблен в Сехуна, что обожает его и мечтал быть рядом. Что осталась роль лишь шафера на свадьбе, а не любимого человека. Он был так пьян, что уже к часу ночи лыка не вязал. Да простит меня мой дорогой Сехун, но черт подери, я в тот момент его люто ненавидел. Пиковым стало утро четвертого дня. Видимо, от таких обильных вливаний организм дрожайшего шефа решил устроить ему взбучку. У него произошел скачок. Гонный скачок, если быть точным. Я вернулся из аптеки, а он воду из-под крана пьет. Меня это уже напрягло. Мини-бар в номер был опустошен. Смотрю, а глаза его мерцают непонятно. Страшно? Глупости. Когда он захмелевает, они у него блестеть начинают, как звездочки на ночном небе. Красивое такое мелкое мерцание, а вот в тот момент там все искрилось от желания. Откровенного и жадного желания. Я уверен на сто процентов, что он забыл, как я предложил ему себя, как сказал, что могу стать заменой и быть рядом с ним как любимый человек. Он и не вспомнит, как тогда глухо смеялся, что такой чудесный малыш достоин большего, чем такой, как он. И он никогда не вспомнит, что первый поцеловал его в ту ночь именно я. Закрутилось все, мы завертелись. В гостиничном номере я множество раз повторил его имя и слова любви, а он наконец заменил «Рори» на «Исин». В его произношении мое имя другое. Совершенно. Я по привычке проснулся раньше него. Отменил билеты, понимая, что в тот день явно улететь нам не судьба, и заказал новые. Выпил лекарства. Все следы прошлой ночи убрал и спрятал, переоделся в отельную пижаму. Он крепко спал и не слышал, как я ему признался. Поэтому я лег к нему за спину и попытался заснуть, слушая, как он спокойно спит. Понимая, что он мало вспомнит из произошедшего, я сделал вид, что ничего не было. А когда он уже проснулся, на все вопросы я отнекивался. Исин снова начинает плакать сильнее, хотя и слышно, как он улыбается. Вы говорите, что я сильный и храбрый. Что я набрался смелости и признался ему в чувствах. Это все бред. Я трус, который так и не смог повторить свое признание на трезвую голову. Просто не смог, потому что это шеф... Он... Все своих возлюбленных приукрашают, я знаю это, но тут другое. Он достоин восхищения и любви, он в них нуждается. Его просто хочется обнять и греть, защищать от всех проблем, что валятся каждый день. Он знает, что не смотря на густую темную шевелюру, у него есть седые волосы. Каждый раз, когда я их находил, он смеялся, что пора в салон, а я... Я просто хотел оставаться рядом. Кто знает, может быть, их стало бы меньше, если бы я был более смелым. Покидая Амстердам, он сказал, что благодарен за то, что я уговорил его взять меня с собой. Пока летели, я позволил себе наглость и обнял его руку, засыпая на плече, что стало для меня родным. Я отчаянно хватался за возможность, понимал, что у меня больше не будет шанса на такое. С чего так решил? Как минимум с того, что сам шеф стал отдаляться. Я сам предложил не смешивать личное и работу. Он согласился, пусть и колебался. Он не знал, что у нас был не только секс, но еще и сцепка. Он поставил метку, и сам того не понял. В этот момент по стене начинает сползать Крис. Он настолько поражен словами Исина, что ноги подкосились в мгновение. Продолжает слушать, а у самого сердце заходиться. Мозг в панике. Быть не может… Значит, все правда. Весь тот сон, что снился ему долгие месяцы, был реальностью. Какой же все-таки Крис У бестолковый альфа! Сехун перепуганно глянул на Чанёля. Старший отрицательно мотнул головой, запрещая трогать Криса. Пусть сам решает, что делать. Словно чувствуя состояние шефа, его верный бармен тут же продолжил. Нет. Не смейте его винить. В чем его винить? Он альфа, он инстинктивно чует мою слабость перед ним. Мозг сопротивлялся, а инстинкты вперед него работали. Скажу честно, та ночь была лучшей. Я взрослый человек, опытный достаточно во многом, но скажу откровенно, тогда... Нас не было двое, мы были одним. Может, звучит пафосно, но это так. По прилету я сам вызывался прогуляться, а его отправил домой. Потому что я должен был остыть. Понимаете, я должен был отсечь свои чувства и продолжать работать. Весь мой организм тянулся к нему, каждая клеточка тела. Я не знал, но позже понял, что это было началом болезни. Мне ничего не оставалось. Я сам себе ничего не оставил. Отвергли не меня, я отверг себя сам. Следующие два месяца стали для меня настоящим адом. Я начал пить, потому что не мог справиться с тем, что вокруг него так много людей. Меня начала съедать такая ревность, что я умирал внутри каждый раз, когда его касались другие. Мне вскоре стало плевать на всех, абсолютно. Весь мой организм буквально кричал: «Не трожьте, он мой!». Глупый... Глупый Рори. Жалкий Исин, который перестал бороться за свои чувства и место в жизни любимого человека. А он умирал по-своему. Я видел, как он крушил кабинет после очередного выкидона неразлучников. Сехун никогда не узнает, как его партнер разрушил свой кабинет после объявления о дате свадьбы. Как после одинокий Акела полез в собственную машину и чуть не погиб. Откуда я знаю? Да потому, что увязался вслед за шефом. Я залез в машину вслед за ним и кое-как вырулил, когда машину начало заносить на повороте. Мы чуть не улетели в столб... Сехун в который раз за день переживает шок. Теперь знает, и совесть жрет его еще сильнее. Он смотрит на Криса, а тому уже совершенно плевать. Из-за образовавшейся тишины, Крис осторожно выглядывает из-за двери. Он наблюдает за Исином. Чжан вздыхает, собираясь с мыслями. Нервно перебирает пальцы, хрустит ими, пытаясь успокоиться, и криво усмехается. Знакомая привычка. Как думаете, умирать страшно? Очень страшно? Только такому идиоту, как я, не страшно. Я не думал о своей безопасности, я думал, что его нужно спасать. Я понимаю, что мы выжили только благодаря случаю и хорошим тормозам. Потому что еще бы чуть-чуть - и моего шефа бы не стало. Основной удар должен был прийтись именно на его сторону. Но слава вселенной, что все обошлось. Я вытащил его из машины и кое-как в чувства привел. Когда он открыл глаза, я вздохнул с облегчением. Живой. Сдерживаться бесполезно. Я обнял его и шептал молитвы, которые знал. Вызвал помощь и просил больше меня так не пугать. Потому что он нам всем нужен, и в клубе без него - никуда. Я молчал о том, что если бы с ним что-то случилось, я бы просто не смог это пережить. Влюбленные глупцы. Мы оба. Один сходил с ума по тонсену, другой по своему начальнику. Шефа доставили в больницу, меня осмотрели на месте. Я знаю, что ему пришлось подключить связи, чтобы права остались при нем. Все обошлось, и никто не пострадал. Он не был пьяный, нет. Он был в состояние аффекта. Взял отпуск, а я решил, что трогать его не буду. Пусть разбирается сам: взрослый мальчик. Неделей позже он нашел меня на работе и увел в подсобку. Я сказать ничего не успел, когда он меня обнял и сказал тихое «спасибо». Понимаете... Он меня сам обнял. В чертовой подсобке, где хранится дешевый алкоголь, а я был так счастлив. Я только и мог, что плакать. Плакать от счастья, что все обошлось, что он живой. В тот же день я отпросился пораньше, потому что чувствовал страшное недомогание. Покидая клуб через черный вход, я наткнулся на Кайлу. Она сидела на деревянных ящиках, в дорогущем платье и зареванная. У меня не было личной неприязни к ней. Я всегда думал, что у неё свои причины вести себя столь вызывающе. Тогда я успокаивал ее и повез к себе. Отпоил чаем и переодел в чистое. Не знаю причин, но она рассказала мне всю историю, связанную с Сехуном и их отношениями. Я был прав, это все была фальш. Наглая ложь, потому что оба хотели от себя отвадить тех, кто делал им больно. Сехун по-ребячески хотел избавить и себя и шефа от влюбленности старшего. О понимал, что старший испытывает к нему чувства, и это не правильно в плане того, что Сехун давно влюблен в другого человека, а шеф для него словно старший брат. В случае Кай дело тоже было связанно со старшим. Пак Чанёль. Она всегда это с таким трепетом произносит, сами знаете. А тогда рыдала, говоря, что любит безумно, но они не смогут быть вместе, потому что он её опекун. С тех пор я часто с ней стал общаться. Я нашел верного и доброго друга с чистой душой. Позже она ближе познакомила меня с Сехуном. Мы подружились. Кай тогда впервые сказала, что поняла почему её сестра так дорожила своими «братьями». Они с Сехуном официально расстались после очередной головомойки от меня. Добрый, ага. Ибо незачем мозги хорошим людям морочить. За ум надо браться. Сехун, не без моего пинка через Кай, все же объяснился с шефом, рассказал о своих проблемах и их решениях. Со слов Сехуна, тот простил его и обещал, что постарается сдерживать себя во всех смыслах и отношениях. Пообещал влюбиться в другого. В кого, мне не ведомо, да и сам Сехун не знает. И казалось бы, вот он, мой момент счастья. Да только... С момента признания прошло три месяца. А у меня началась стадия гнева. Я начал злиться на него. Всей своей душой злиться на него за то, что он не видит или делает вид, что не видит, как я на него смотрю. Тогда-то у меня и начались обмороки, постоянная усталость и те самые пятна. Сначала их было мало, они выглядели как небольшая сыпь от раздражения. Я перестал обращать внимание на неё со временем. Первое удушье случилось как раз во время работы. Я выходил из кабинки туалета, когда увидел, как одна из кукол прижалась к шефу и ластилась к нему. Что они делали в служебном туалете, я не знал, поэтому спрятался в кабинке, поджав ноги, чтобы меня не было заметно. А что я? У меня права были? Я на него метку поставил? Мы всего лишь один раз переспали - все. Как я мог вмешаться? Я ему никто. Доктор осторожно касается плеча Исина, поглаживая. Парень тихо смеётся, кивая. Таким образом он благодарит за поддержку. Я так и сидел, сжавшись на крышке унитаза, слушая, как ему мурлычили о том, какой он прекрасный, и что его феромоны - просто сказка. Затаив дыхание, мысленно молился, чтобы они скорее ушли. Потому что чувствовал, как мне становится плохо. Мерзко, даже. И ведь они ушли. Я попытался глубоко вздохнуть и просто не смог. Но приступ быстро прошел. Я знаю техники успокоения и воспользовался одной из них. Сосредоточившись на дыхании, постарался погрузиться в свои теплые воспоминания. Они были связаны с шефом, и дышать получалось лучше. В ту ночь народу было мало, поэтому я напросился помогать на кухне. В подсобке, где хранятся продукты, я перебирал овощи и фрукты, заливая пол слезами, потому что я был бессилен. Впрочем, как и всегда. После этого каждый раз, когда я видел его с очередной или очередным, понимал, что он ищет замену Сехуну. Мне так хотелось растолкать всех, встать перед шефом и сказать, что есть я, больше искать не нужно. Но опять-таки, кто я? Вокруг него много достойных партий. Доминатный альфа с отличной внешностью и статью. И я... Обычный человек без богатой семьи и наследства. Образование незаконченное, потому что денег не хватило. Да, приятная внешность, но все же я не эталон красоты. Я перебивался подработками, чтобы просто выжить и иногда погулять с друзьями. Зачем ему такой, как я? - Но ты столько раз помогал ему? - доктор кидает взгляд на Криса, все еще выглядывающего из-за двери. Тот хмурится и безотрывно смотрит на Исина. Доктор замечает, что альфа напряжен, и это её беспокоит. - И что?- парирует Исин, смеясь. Он заламывает пальцы, на которые вновь начинают капать слезы. - Это было лишь моё желание. Он меня об этом не просил. Я эгоистично навязывался ему, влезал, куда не просили, потому что я сам так хотел. - Скажи, он ведь всегда говорил спасибо за твою помощь? - вкрадчиво спрашивает доктор. - Сам говорил, что вы часто спали в обнимку, и он звал тебя сам. - Я думаю, что ему было удобно, - усмехается Исин, вытирая слезы. Ему было комфортно, что я прихожу на каждый его зов и не мешаюсь под ногами. Я знаю, что меня удобно обнимать. Знаю... Я выяснил это уже давно. Кай любит со мной обниматься. Когда мы стали близко общаться, она перестала стесняться и лезла обниматься даже в клубе. Ей было плевать на всех, и откровенно скажу, что я завидовал. Так начался четвертый месяц болезни. Мне становилось все хуже. Кайла начала таскать меня везде за собой: магазины, кафе, кино – везде, где можно. Отвлекала ото всех мыслей своими силами. Я полюбил этого медвежонка, как младшую сестру, и желал ей только счастья. Однажды в примерочной мне резко стало плохо. Кровь полилась из рта, и я стал терять сознание. Уж не знаю, сколько дорогущих вещей я перемазал своей кровью в том магазине. Пока ехали на скорой, думал, что умру молодым. Кай будет плакать. Родители тоже. Моего кота Кай обещала забрать, если что, так что он просто забудет меня со временем. А шеф? Я в тот момент подумал, что ему без меня будет легче. Минус неловкий косячник. Проблем больше я ему не доставлю. И я ведь почти умер. Меня вернули обратно, и, когда я очнулся, то не понимал, а зачем. Я задавался вопросом, зачем я вернулся? И только при встрече с вами понял. У меня, как оказалось, полно незавершенных дел. Моя дорогая подруга еще не замужем за своим любимым, а я ведь обещал быть свидетелем. Мой невероятный доктор должна стать профессором, написав работы с меня. Сехуну нужно подсказать, как завоевать его даму сердца. А еще я ведь так и не был знаком с тем самым Пак Чанёлем, которого так безмерно любит моя подруга. И я совершенно забыл попрощаться с шефом нормально. Как сейчас правильно сказать: "экологично выйти из отношений". Пока мы продумывали план соблазнения, пока бегали по больницам и собирали информацию, пока искали, как подобраться к загадочной даме, я познакомился с Чанёлем и смог понять, почему его так безмерно любит Кай. Смог помочь организовать праздники для больных деток, которые понимали, что я такой же, как они: скоро уйду, но продолжаю бороться. А еще... Пока я еще работал, приступы случались все чаще. И... Исин делает глубокий вдох, медленно выдыхая, и улыбается очень тепло. Я смог побыть напоследок на руках у шефа. Несколько раз причем. Мое тело умирало, но, когда он оказывался рядом и несколько раз уносил меня к себе, я оживал. Он причитал, словно курица наседка, что я перенапрягаюсь, что нужно заботиться о своем здоровье. Откуда ему было знать, что сразу после работы я отправлялся в клинику и там проходил каждодневное лечение. Неоткуда. Я всем запретил влезать. Конечно, вам не понять этого. А я не хотел принуждать. Он бы чувствовал себя виноватым за мой диагноз. А он как раз и не виноват в этом. Любовь была моя, да, она расцветала после его действий, но и не гасла даже в моменты, когда он был чужим. Хотя тут я нагло лгу. Он никогда не был и не стал бы мне чужим. Я прячу от всех его укус и думаю о том, что надо все-таки доехать в клуб и обнять его. А все никак смелости не хватило. Еще немного, и Крис сорвался бы с места, но доктор останавливает его взглядом. Он инстинктивно остается на месте и продолжает слушать. Помните, когда Чанёль впервые обнял меня? Я уже стал терять зрение и споткнулся через порог, а Чанёль поймал меня. Я знаю, что Кай не ревновала, но я бы хотел, чтобы шеф ревновал. Чтобы забрал меня и сказал, что я его. Чанёль очень ревнив к своей девочке, он её тоже безмерно обожает, и когда она все же ему призналась... Я в тот день не спал и слышал все, потому что дверь была открыта. Я слышал, как кричал Чанёль о своей ревности и кивал на каждое слово, мол, верно, так и надо, чтобы знала, как голову дурить. Я спрятался под одеяло, чтобы не было видно, как я улыбаюсь, пока Кай кричала в ответ и во всеуслышание призналась. Я был очень горд своей подругой и счастлив, что её признание приняли. Ей, наконец, хватило смелости. Хочу сказать, что когда я увольнялся, то уже плохо видел, но шефа и его эмоции мог различить всегда. Он был в шоке, когда я отдал заявление, но отнесся с понимаем. Он даже пригрозил мне, что если я болею, то обязательно должен ему рассказать, чтобы он смог помочь. Я попросил лишь об одном: обнять меня, крепко-крепко. Он выполнил без промедления. Бормотал о том, чтобы я не терялся и приходил в гости. Что будет скучать и ждать моего прихода. Мой добрый шеф с повадками волка. Я понимал, что мне осталось недолго, поэтому сказал, что как только, так сразу. Я так не хотел его отпускать, но времени было мало, нужно было ехать на терапию, поэтому я поспешно ушёл. Мысленно я попрощался с ним навсегда. Позволил на терапии себе немного поплакать, перепугал медсестру. Бедная думала, что мне больно от терапии, а мне было больно от понимания того, что мне его больше не увидеть. Исин снова роняет слезы на одеяло, улыбаясь нежно. И вот важный момент. Вы же помните свадьбу наших голубков? Я тоже помню. Шефа они не позвали, но туда приехал Сехун. Этот подлец, я знаю, он сделал это специально. Перед поездкой на свадьбу он виделся с шефом. Больше скажу, я уверен, что он специально его пожамкал, чтобы феромоны остались на костюме. Смейтесь-смейтесь, а я пусть уже и был полуслепой, но специально дорогущие туфли ему истоптал, чтобы не повадно было. Ишь... Находчивый нашелся. Вот если бы он шефа привез с собой, то вопросов бы не было, а тут - всего лишь остатки феромонов. Балбес! Крис поджимает губы, подавляя смех. Исин абсолютно прав в своей догадке. Сехун перед свадьбой заехал в клуб, хвастаясь костюмом. Именно тогда Крис передал подарок, что долго хранил, а Сехун без тени сомнения обнял его в разы крепче обычного. У оглядывается на Сехуна, который закрывает лицо ладонью, явно смущаясь. Кай смеется в плечо Чанёлю, пока тот ехидно хихикает, взглянув на блондина. Шалость не удалась, а Исин повеселил всех, в который раз за весь рассказ. - А что еще ты помнишь со свадьбы?- спрашивает доктор, поглаживая плечо своего пациента. - В самом деле мало, - признается Исин. Самое яркое, что я запомнил - это вальс молодоженов. Меня как свидетеля посадили близко, и я запомнил их вальс навсегда. И правда, как в сказке. Хотя есть кое-что... Открою большую тайну. Наш хитровыдуманный Сехун делал много селфи и одну из них отослал шефу. Конечно же, на этой фотке был и я. И конечно, шеф мне позвонил. Я сидел в одиночестве и наслаждался тишиной - и тут звонок! Я подпрыгнул на месте, чуть телефон не выронил от неожиданности. Я уже мало какой текст различал, но любимый бархатный голос узнал сразу. И расслабился впервые за вечер. Оказывается, шеф знал Чанёля очень давно. Именно с ним и Джессикой они ездили по разным барам и клубам, подбирая ассортимент для «Лабиринта». Они многое вместе пережили, и шеф признал, что подозревал о том, что его ушастый друг давно влюблен в младшую Ким. Джесс об этом тоже подозревала и не задолго до смерти призналась ему, что, если вдруг что-то случится с ней, то опекуном девушки станет именно Чанёль. Потому что сестра должна быть счастлива с тем, кого она так любит. Он просил не говорить никому о своем звонке, но по голосу я понимал, что он счастлив за давнего друга и младшую сестренку, пусть и названную. Мы долго разговаривали, и он смеялся, что сам бы не хотел пышную свадьбу, но его обязывает положение. Вы не поверите, мы обсуждали, какой торт лучше выбрать, и пекаря, к которому лучше обратиться, пока я сидел на веренде, а он варил себе кофе. И тут он говорит, что хочет сам признаться Сехуну в своих чувствах. Я в тот момент... Я не слушал, что он говорил дальше. Я чуть не уронил телефон. Чувствуя, что постепенно отключаюсь, пожелал ему удачи и всего самого лучшего. Второпях попрощался и пообещал позвонить позже. А сам стал звонить вам. Потому что было четкое ощущение, что сердце вот-вот остановится. - То есть то твое резкое ухудшение случилось из-за разговора с твоим шефом?- хмурится врач. - Да, вы правы, - тихо отвечает Исин, слабо улыбаясь. Хорошо, что вы тут же оказались рядом, и мы сразу поехали в больницу. Хорошо, что я послушал вас и остался тут, потому что потом мне становилось все хуже. Я ни о чем не мог думать, кроме как о том, что шеф будет счастлив без меня. Я радовался, а сам сгорал изнутри... Мне так хотелось кричать и отвергать все это, что организм бунтовал, а лекарства пришлось заменить на более сильные. Я так хотел тихо уснуть и уже не просыпаться. Я не нужен ему. Драматично и глупо, но я принял решение, что бороться больше не буду. Хватит, надоело. Я устал. - Исин, - доктор касается его ладоней, сжимая в своей. - Прошу вас, обойдемся без жалости, - искренне просит пациент, глубоко вздохнув. - У меня нет шансов на выздоровление, я слышал ваш разговор с ребятами. Я знаю, что мне осталось недолго. На этом я решил, что доживу спокойно и просто хочу уснуть. - Но как же так? - доктор возмущается, но ее останавливает сам Исин тихой просьбой. - Сделайте доброе дело, я письмо написал, письмо для него. Там есть имя и адрес. Пусть доставят после того, как я уйду. Надеюсь, он меня простит… Доктор сказать ничего не успевает, когда порог палаты переступает Крис и тяжелым шагом подходит к кровати. - Размечтался, - строго заявляет он, вставая вплотную. Доктор от неожиданности тихо ойкает и закрывает нос, а Исин замирает. У него перехватывает дыхание от того количества феромонов, которые сейчас покрыли площадь палаты. Чжан ошарашенно моргает, пытаясь понять, что происходит, и думает о галлюцинациях. - Забудь об этом, - чеканит Крис, пристально гляда на Исина. - Простить тебя? Издеваешься? - Господин У, - вмешивается доктор, поднимаясь со стула. - Сехун, - Крис оборачивается на младшего, а тот ошарашенный поведением друга, послушно заходит в палату. Столкнувшись со злым взглядом, младший молчит, опасаясь хоть что-то сказать. Убьет же. - Забирай доктора и закрой дверь. Дальше мы сами разберемся. Сехун лишь кратко кивает. Ошарашенная подобным поведением доктор не успевает возразить, как вдруг ее лучший специалист в области отвержения, наглец, младший её на три года, подхватывает на руки и выносит прочь из палаты. Дверь хлопает - Крис выдыхает. Он знает, что Чанёль уже увел Кай от палаты, потому что девушка начала рыдать взахлеб. Теперь и доктор будет занята: Сехун сможет её удержать. Они с Исином, наконец, могут открыто поговорить. Альфа, спокойно выдохнув, осторожно садиться на кровать пациента, чью историю так внимательно слушал. - Я ведь серьезно спросил, Исин, - тихо начинает Крис, осторожно касаясь ладони. Пальцы у Исина холоднее, чем раньше, - ледяные. Он чувствует как вздрагивает младший, и как хватается за его ладонь своей. Вцепляется. - Как..? - шокировано спрашивает Исин, поворачивая голову на голос старшего: - Как ты тут оказался? - Потом расскажу, - Крис тянет его ладонь к своему лицу, прижимаясь к внутренней стороне щекой. - Ответь лучше на мой вопрос. - Я ведь сбежал... - Исин заметно краснеет, опуская голову вниз. Гамма робеет, чувствуя позабытое тепло. - Я тоже бегал, - Крис прижимается губами к ладони Исина, ощущая, как феромоны гаммы проникают в его собственные. Отличное сочетание. - У меня галлюцинации, - вслух произносит Исин, судорожно выдыхая. - Отрицаю, - усмехается альфа, тянет парня на себя и мягко целует в щеку. Дыхание Чжан сбивается моментально. - Галлюцинация так не может. - Фань! - хнычит Исин, наощупь обнимая альфу через шею. - Я здесь, малыш, теперь все будет хорошо, - шепчет Крис, обнимая в ответ. Он быстро скидывает свои туфли и осторожно с ногами забирается на постель. Под тихий смех Исина его самого сгребают в охапку, усаживая на длинные ноги. Отрываются датчики, слетает трубка с кислородом. Но в ответ на беспокойство Криса младший молча утыкается лицом в изгиб шеи и проводит носом по коже. Он вдыхает тот самый аромат, который покорил его, и нежится в тепле, которое наконец его обволакивает. Как же хорошо. Пока они сидят, Исин слушает краткий рассказ Криса о том, что происходило с альфой все это время... Знаешь, я всегда думал, что влюблен в Джессику, но после - в Сехуна. Тогда на стартовом испытании, когда ты выдержал мой взгляд, во мне что-то щелкнуло. Я стал за тобой наблюдать, пытаясь понять, почему. Стал замечать разные детали о тебе, просил сварить мне кофе. А когда ты меня сам обнял, понял, что мне нравится. Может, я и кажусь бабником, но это было не так, как с другими. Да, их было много, но все они были холодными для меня. Я подавлял их свои феромоном, и они теряли голову от этого. А ты - нет. Ты всегда улыбался мне, порой косячил в работе, но клиенты на тебя не жаловались, наоборот, хвалили за приятные беседы. Ты не знаешь, но я смотрел не только на Сехуна. Мое внимание привлек ты. Смешной такой, когда что-то не получается. Суетится вечно, со всеми поговорит, поулыбается, а потом прячется к Майклу за спину, стоит мне появиться. Ты не тупой, но в отношении меня глупый. Потому что я замечал, как ты на меня смотришь. Каждый раз ты появлялся вовремя, оставался рядом и переживал за меня. Тебя обнимать, и правда, приятно, но я больше скажу: обожаю тебя обнимать. Я готов был пойти на что угодно, чтобы получить твои объятия, а ты приходил сам и тянул руки. Говоришь, приходил на каждый зов, а то, что я тебя никогда особо не звал, пропускаешь. Ты просто приходил и спрашивал, а как я могу отказаться? Я страдаю провалами памяти, но помню каждый момент с тобой. Потому что в какой-то момент ты мне стал важен. Ту поездку я помню. Исин вздрогнул от услышанного. Твоё признание я тоже помню, но думал, что это был сон. Как, такому как я, могут так тихо и нежно говорить слова любви? Только я думал, что мне это приснилось, а ты еще возьми и скажи, что спал в своем номере. Я думал, что с ума схожу. Сам стал отдаляться, а потом уснул на плече в самолете. Ты не знал, что, пока ты спал, я переплел наши пальцы и убедился, что это был не сон. С меткой я, конечно, перестарался, но, честно скажу, жалеть мне не о чем. - Почему?- тихо спрашивает Исин, плотнее прижимаясь к Крису. Его голова лежит на плече альфы, который так бережно и крепко его обнимает. - Потому что инстинкты сработали лучше, чем голова, - тихо смеется Крис. - Я оставил метку на том, кому смог довериться полностью и без остатка. Исин вздрагивает, а потом утыкает носом в шею альфы. Он так крепко прижимается к старшему, словно тот вот-вот исчезнет. Крис успокаивающе гладит Исина по волосам, пока тот плачет и просит прощения, что избегал его. Крис зацеловывает заплаканные щеки. Исин уже получил свой подарок на Рождество и точно переживает этот праздник. А дальше… кто знает, как судьба повернеться.

Мораль всей сказки проста. Винить кого-то в своих чувствах - лишь детская безответственность. Любить и умирать можно одновременно. И все же стоит найти в себе смелость и признать свои чувства - это подвиг взрослого человека.

Примечания:
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.