Нет ничего, кроме любви

      Вся воля ее была в руках вершителя судеб. В Бога Анна Невилл не верила столь страстно, сколь в своего отца.       Когда она узнала, что ее выдадут замуж за Ричарда с крылатой легкостью руки и пожелания графа Уорика, она почувствовала налившуюся тяжесть в коленях — так, словно бы еще пламенели на устах кружевные слова молитвы, вознесенной с неудобной твердой скамьи. Золотой свет божественного откровения вмиг озарил стены замка, налив сердце парным теплом; Анна улыбнулась благодарно и смущенно, не воздевая взгляда к небесам, но закрыв их в смиренном наклоне головы к груди.       — Да ты покраснела, Анна! — весело прощебетала Изабелла. — Неужели тебе действительно нравится Ричард?       Сестринское плечо — не крепость, в которой спрячешь свой страх и бледное сияние тонко выверенных черт, что затмевала искусная красота Изабеллы; но Анна прилежно возносила себя с истинной гордостью дочери делателя королей, подставляя лебедино-белую шею сияющим кинжалам солнечных лучей.       Его взгляд обжигал сильнее.       — Ричард совсем не похож на своих братьев. У него змеиные глаза...       Лукавые, неверные. Под стеклом разевала пасть неопознанная темнота души.       Анна мерила шагами секунды до самого края.       — Леди Анна.       — Герцог Глостер, — грузной казалась ткань ее нового платья, зажатой в руках, когда Анна присела перед ним, опустив голову. Туго сплетенная коса тяжестью висельной веревки лежала на спине — Анна дышала с трудом, чувствуя себя предельно раскрытой для Ричарда. Все оттенки бури, что кружилась в груди, наверняка были расписаны на ее лице, не скрывая ничего перед ним, — он знал, конечно же знал, что Анна всегда выбирала его, будучи еще малышкой в родном замке Миддлхэм.       С детства ее религией была безраздельная привязанность к нему, которая, должно быть, приняла с кровью, — так легко было жить без знания о первородном чувстве девичьего сердца.       Оно просто было — как губы, руки, ключицы; не дар, но само естество жизни, что являлась им, наполняя дыханием.       — Соизволишь расположиться подле меня? — Ричард протянул руку, и Анна вложила в нее пальцы. — Отнять твое общество у леди Изабеллы — величайшее из преступлений, — он внимательно смотрел на нее, когда они входили в обеденную залу. — Но я смею надеяться, что не заслужу презрения с ее стороны, пользуясь привилегиями... и подчиняясь велению сердца.       Анна повернула голову, чтобы взглянуть на него — чуть вздернутая бровь, губы приняли мягкий, чуть насмешливый изгиб. Ей вспомнилось, как она пряталась от него в саду в Миддлхэме — стальной гул шагов по каменному настилу и острая резь по глазам, когда вспыхивал воздух, оголтелым свистом проносясь мимо.       Ей было страшно, но, в конце концов, за ней гнался не зверь, а мальчик, пускай и королевской крови.       Анна умела хорошо прятаться, заставляя забыть о своем присутствии — она теряла очертания, растворяясь рядом с сестрой, чья изысканность, благородство и красота затмевали самых прекрасных из королев Йорков; она не сомневалась, что Изабелле суждено было стать одной из них, чтобы занять особое место в истории Англии — и в сердце короля, который будет любить ее до последнего вздоха.       Анна умела быть ненайденной на глазах у своей семьи и королевского двора, но однажды в цветущем саду Миддлхэма Ричард нашел ее в тени остролиста и преклонил перед ней колено. Взгляд змеиных глаз был необычайно светел.       Никогда она не чувствовала себя такой явной, как под его взглядом. Казалось, она могла коснуться своей холодной ладони — и разобрать торжественное биение своего же сердца прямиком из середки, возвещавшим о явлении Анны Невилл миру.       Ты здесь — говорили его глаза. Это Ты.       Анна вдруг поняла, что боялась совсем не Ричарда.       Она боялась быть выбранной им — потому что втайне безмерно того желала.       — Откупись от гнева моей сестры, и милость снизойдет до нас обоих, — с улыбкой произнесла Анна.       — Я готов продать все, что имею, чтобы заполучить то, чем хотел бы обладать.       Рукою бережно вело другую; Анна отвела взгляд, толкнув подбородок ввысь. Она знала, что ее лицо в силу юности и особой нежности души выдавало все чувства наперекор ее на то желанию, но теплый румянец, отчетливо вспыхнув на щеках, не позволил ей нарушить великий негласный закон — держать себя достойной знатной дочерью Йорков.       — Если, — прошептала Анна, одаривая сестру сияющей улыбкой, — по милости Божьей тому суждено будет сбыться, то я выйду замуж за Ричарда.       — Как пожелает не Бог, а отец, — хмыкнула Изабелла. — У него есть план, в котором нет выбора.       — У меня тоже не было выбора. Я любила Ричарда всегда.

***

      — Анна, ты любишь меня?       Он усадил ее к себе на колени — прямо как в детстве. Анна взглянула в его чистые, как скалистые ручьи, глаза, что лихорадочно блестели в свете горящих свечей.       — Люблю и верю, отец, — она легко коснулась губами колючей щеки. — И не отрекусь от своих слов до конца жизни.       — Я всегда желал тебе счастья, Анна.       — Я знаю.       — Ты веришь, что счастье Англии — это и твое счастье тоже?       — Я верю, что мое счастье — это видеть тебя счастливым, — с жаром проговорила Анна. — Но с тех пор, как принц Эдуард женился на Елизавете Вудвилл, я не припомню тебя таким.       Граф Уорик разочарованно качнул головой.       — Все, что я построил, рушится в одночасье, — вздохнул он. — И мне нужна помощь. Никогда прежде я не чувствовал себя настолько уязвимым... У этой ведьмы дурной глаз на меня... на нас всех. Она хочет, чтобы у трона была вся ее нечестивая семейка.       — Я могу что-то сделать для тебя, отец?       Он сжал ее руку и поднес к губам. Он молчал долго, самозабвенно закрыв глаза, прижавшись губами к ее тонкой нежной ладони. Анна ждала с застывшим сердцем, склонила голову к его голове и, плотно сомкнув губы, взмолилась.       — Ты выйдешь замуж, Анна.       Она судорожно втянула ртом воздух. Все ее тело, казалось, задрожало от вырывавшейся наружу безотчетной любви.       — За сына Маргариты Анжуйской.       Что-то оборвалось внутри — в одно мгновение, слишком быстро, чтобы почувствовать боль. Анна затерялась рассеянным взглядом среди длинных ресниц отца — заточенные острия нацеленных копий.       Он смотрел прямо на нее.       — За Ланкастера? — Голос ее зажегся спичкой, воспрянув до хрустальных нот. — За сына нашего врага?       — Так будет правильно, Анна. Настоящие враги — те, кто ближе остальных. Они всегда водятся в родном гнезде.       Анну оцепил холод. Больше она ничего не чувствовала.       — Ты правда считаешь короля своим врагом? — сипло прошелестела она. — И... Ричарда тоже?       — Король свернул с пути, — фыркнул граф Уорик, — ведьма дергает его за ниточки и лишает меня влияния. Ричард же — его преданная собачонка. Сердце и душа короля... Он предпочтет умереть, чем восстать против Эдуарда.       Анна молчала. Перед глазами все плыло и кружилось, а руки, обвивавшие отцовские плечи, застыли с холодностью могильного камня.       — Я принес Англии счастье, сотворив Эдуарда королем, и я сделаю это снова, даже если для этого мне придется его свергнуть... Анна. — Он коснулся ее влажной щеки кончиками пальцев. — Моя дорогая, любимая Анна! Ты знаешь, я всегда прочил Ричарда тебе в мужья.       — Ах, — она улыбнулась при звуке родного имени, коротко засмеялась, сощурившись, и почувствовала, как слезы вдруг горячим потоком залили ей лицо. — Это не имеет значения, отец. Больше нет.       Переправу во Францию через Ла-Манш захватит шторм, и Анна не разберет, то слезы ли среди толщи бесконечной ледяной воды.       Она знала, что отныне будет потеряна для него навсегда.

***

      — Леди Анна!       В тени остролиста она оставалась ненайденной, прислушиваясь к шепоту листвы и вплетая в косу редкие безымянные цветы. Она легонько касалась ветвей, замечая приближающийся статный силуэт, и не дышала, со звериным проворством отмечая каждый последующий его шаг на пути к ней.       — Леди Анна!       Она не пряталась, но он снова нашел ее — теперь павшей вдовой, принцессой Уэльской.       В его глазах она оставалась все той же Анной Невилл из Миддлхэма. Девочкой из-под куста остролиста.       Анна вновь почувствовала это, когда подняла взгляд, тяжело дыша. Тело отозвалось болью от падения с коня, но ее лицо исказилось от более сильного чувства, что стиснуло грудь.       — Герцог... Глостер, — хрипло выдохнула она. Ричард склонился над ней, протянув руку. — Это ты-       — Ты здесь.       Анна судорожно вздохнула и, приняв руку, оперлась на нее, чтобы подняться.       — Ланкастеры полностью разбиты нашим войском, — возвестил Ричард, вглядываясь в каждую черточку ее лица. Ощущение собственной довлеющей реальности вдруг захватило Анну с такой силой, что она отвернулась, резко вырвав руку. Глазам предстали изувеченные багряные тела — битва стерла черты лиц, предав их вечному забвению.       — Они бы убили и тебя-       — Как и моего отца — да. Да, я знаю. — Анна посмотрела на Ричарда. — Я предала короля, но не Англию.       — Англия и есть король.       — Моей Англией был граф Уорик.       Девочка из-под остролиста сама была колючей иглой, но Ричард все так же открыто смотрел на нее, словно позволяя ей проникнуть куда-то вглубь его зрачка. В эту минуту Анна почувствовала сокрушительную силу своей избранности и величия и опасно покачнулась на дрожащих ногах, но была мгновенно поймана крепкой рукой.       — Анна, — его бледное изможденное, но бесконечно прекрасное лицо оказалось так близко, заставив ее шумно глотнуть воздуха. В спутанных черных кудрях Анна заметила травинку, рука дрогнула навстречу к ней, но тут же застыла в воздухе.       В своем нынешнем положении она не смела даже смотреть на него, не то что касаться с той легкостью, с какой она подавала ему руку для поцелуя в саду Миддлхэма.       — Анна, ты любишь меня?       Она замерла, чувствуя, как кровь отливает от лица. Ричард подхватил ее другой рукой, удерживая к себе. Тепло его дыхания мягкой лаской вдруг скользнуло по ее щеке.       — Скажи, ты любишь меня и короля?       Анна поняла: у нее был выбор.       Вернуться с повинной или навсегда остаться забытой под кустом остролиста.       Ричард отпустил бы ее, позволил бы ей бежать, как поступила ее мать, бросив дочь, чтобы спастись самой, и только одно слово Анны могло решить ее дальнейшую судьбу.       Ничья власть больше не довлела над ней, и отныне вся воля ее принадлежала только ей одной. В Бога она верила с трудом, но самым точным указателем ей служило сердце, которое хранило такой простой ответ на протяжении всей ее жизни.       Взгляд Анны был припаян к Ричарду; линия темных бровей дрогнула, змеиные глаза смотрели с настойчивой прямотой. На глубине зрачков мелькала тень застарелой боли, что была готова воспрянуть вновь, — Анна вдруг поняла, что в них отражалась ее собственная.       Одно слово, чтобы отринуть. Чтобы он не смог ее найти.       У нее никогда не было выбора.       — Да, — прошептала Анна, и воздух между ними задрожал. Губы Ричарда медленно растянулись в таком знакомом ласковом изгибе.       — Я отвезу тебя к Изабелле, — мягко произнес он, не отрывая взгляда. — Ты вернешься домой, Анна.       — Я рада этому, — она слабо улыбнулась, чувствуя, как к глазам подступают слезы. По груди разлилось тепло. — Я рада, что ты меня нашел. И я очень хочу увидеть сестру.

***

      Изабелла держалась холодно. Она не дрогнула пальцем, чтобы сомкнуть тесным кольцом руки на родных плечах — казалось, легкая полуулыбка, надменная и пустая, застыла морозным узором на белоснежном прекрасном лице.       — Иззи...       — Велика милость короля, — чеканила она металлом в голосе. — Ты должна быть благодарна обрести прощение за измену.       — Ох, Иззи, конечно, я-       — Мой муж присмотрит за тобой, Анна. Он не допустит своеволия за спиной короля.       — О чем ты говоришь?       Изабелла смотрела куда-то сквозь нее. Анна почувствовала дрожь внутри.       — Если будешь прилежной, то вскоре станешь одной из моих фрейлин.       — Иззи, послушай!-       Изабелла развернулась к ней спиной, чтобы уйти. Анна была не в силах проглотить дикий крик, что дробью отскочил от каменных стен:       — Иззи!       В ней крепла злость — и безграничная усталость; ею швырялись так легко и беспечно, словно она не стоила совсем ничего. Ни тепла, ни любви.       Пустое место.       Все что у нее оставалось — траурное одеяние и огромное состояние на попечении заинтересованного в нем герцога Джорджа Кларенса. Положение было неладным во всех смыслах: кто только пожелает взять себе в жены предательницу-вдову?       Падшая Анна Невилл. Дочь предателя короля.       Некогда гостеприимный светлый замок стал для нее темницей, в стенах которой она была заключена навеки — Анна не находила шанса в возложенной на нее судьбе, потому что она больше не была важна. Она исчезла с глаз подданных и вельмож, растворилась в полумраке комнат, обратившись в небыль; призраком слонялась по своим покоям, не обретая спокойствия; остролистов куст плотно сомкнулся над ее головой, не давая просвета надежды сквозь резные листья.       И единственным, кто оставался с ней, был Ричард, дражайший друг и соратник, рыцарь ее сердца.       Когда он предложил Анне стать его женой, она почувствовала небывалую легкость. В одно мгновение — словно спали кандалы.       Она не поверила.       — Тебе выгоден этот брак, не так ли?       — Мы оба выиграем, если поженимся, — кивнул Ричард; в сливовых сумерках его глаза сияли ярче наливных звезд, что показались на небосклоне. — Ты станешь равной своей сестре.       Анна хмыкнула, опустив голову. Об Изабелле думать не хотелось.       — Но ты получишь гораздо больше этого, — кончики пальцев коснулись ее подбородка, приподнимая его, — Анна растерянно посмотрела на Ричарда и затаила дыхание: он был немыслимо близко. — Мою любовь. Я буду верной опорой тебе, потому что я люблю тебя.       Анна издала нервный смешок, чувствуя, как ее сердце заходится в нежном трепете от этих слов.       — Правда? — хрипло промолвила она. — Ты... любишь меня?       — Люблю. Должно быть, всегда любил... — Ричард робко улыбнулся. — Любить тебя оказалось так легко и естественно, что я никогда не задумывался об этом напрямую — до настоящего момента. — Он выдохнул, внимательно глядя на нее. — Но это правда, Анна. Я люблю тебя. Ты... ты веришь мне?       Голос его как будто бы дрогнул, и Анна захлебнулась в невероятном чувстве узнавания.       Это ты, это ты, это ты — радостно отбивало сердце в груди. Ты здесь — в моем дыхании, в моей руке, мыслях и душе; всегда была и будешь только ты.       Анна поняла и всхлипнула от неожиданности. У Ричарда тоже не было выбора.       Она была выбрана им. Они были друг у друга с самого начала!       — Я верю, — тихо прошептала Анна, осторожно коснувшись его вьющихся волос — она так долго ждала этого мгновения. — И люблю.       Ричард блеснул улыбкой, не тая безраздельной радости, и коснулся ее губ своими.       На спокойно опущенных ресницах застывали первые снежинки, но Анна больше не чувствовала холода.

***

      Казалось, с тех пор в родном Миддлхэме ничего не изменилось.       Только Анна была другой — она была женой. Она была найденной, и это обретение даровало ей необычайное чувство покоя и тихого счастья.       Гуляя по любимому саду, еще бережно укрытому утренней росой, Анна легонько касалась пальцами влажных листьев кустарников и деревьев, словно приветствуя старых друзей, и улыбалась призрачным мыслям, что вились в голове. Она была так умиротворена и прекрасна, что Ричард не мог отвести от нее взгляда. Но все же он шагнул к ней, указав в сторону:       — Кажется, это где-то здесь.       И, аккуратно взяв ее за руку, повел за собой, нырнув в прохладную тень деревьев.       — Здесь ты пряталась от меня, — Анна приложила ладонь к стволу кустарника остролиста, подняв голову к ветвям. — Помнишь?       Она зажмурилась, когда солнечный луч, сорвавшись между ветвей, скользнул ей прямо в глаза. Ричард приблизился к ней, и Анна взглянула на него, с нежностью подумав о том, что его змеиные глаза всегда были ей теплее прочих, потому что в его глазах она впервые познала настоящую любовь.       — Ах, Ричард, — тихо проговорила она, когда их руки на стволе соприкоснулись, — как это можно забыть?