Быть Санта Клаусом

Остался ли хоть один верящий в чудо ребёнок на планете, превращённой в выжженную пустыню? Возвращаясь в опустевшую мастерскую перед очередным Рождеством, Крис не уверен, какого ответа желает на этот вопрос. Но точно знает, что хотя бы то крохотное, бесполезное чудо, которое способен сотворить лично он, подарит каждому из немногих выживших — от мала до велика. — Мы не обязаны участвовать в их жизнях после безумия, которое они устроили, — отвечал Сехун, его коллега, на предложение вернуться к своим обязанностям хотя бы ради одной красивой традиции. — Не обязаны, но имеем право, — напоминал Крис, по одному лишь взгляду понимая, каким будет финал разговора. — Значит, я отказываюсь от этого права. И каждый из них, каждый чёртов Санта Клаус давал один и тот же ответ, безропотно подчиняясь всеобъемлющей депрессии, накрывшей мир Бессмертных после гибели мира Людей. Вероятно, один только Крис, тихо сходящий с ума от окружающей его тоски, не желал оставаться не у дел. Окидывая взглядом просторное помещение, в котором он впервые оказался совсем один, последний Санта даже позволяет себе улыбнуться. В былые времена каждый из Бессмертных выполнял свою функцию для поддержания гармонии в мире Людей, но не каждому из них повезло с работой так, как Крису. Быть Санта Клаусом — это не только читать письма, которые и взрослые, и дети пишут, не зная адресата. И не только приносить им подарки. И не только творить чудеса. У этой должности даже название совсем другое — настолько скучное и длинное, что никто не пытается его запоминать. Каждый, кто приходит работать в эту мастерскую, берёт на себя ответственность за желания людей по всему земному шару, и круглый год то и дело ненавязчиво исполняет мечты, поддерживая тем самым баланс счастья и горя. Подходящие любимчики судьбы выбираются путём непростых расчётов, в которых нет места сентиментальности и личным предпочтениям, однако Крис готов поклясться, что ребята из соседней мастерской, отвечавшие за людские печали, не чувствовали такого же удовлетворения, когда, закончив расчёты, успешно выполняли свою работу. Тем не менее, даже у Санта Клаусов ежегодно случался день, когда они позволяли себе давать волю эмоциям и выбирать. На Рождество каждый из них, начитавшись многочисленных писем, делал подарки абсолютно случайным людям, подчиняясь исключительно зову своих сердец. Разумеется, соблюдалась традиция достаточно осторожно, чтобы баланс не смещался сильнее, чем положено в праздничные дни, но каждый из них любил её и ждал Рождества не меньше, чем большинство Людей. Вот только всё это потеряло значение в тот миг, когда смертные предали свой мир и самих себя. Едва ли кто-то из выживших сможет ответить, за какие блага развязалась та страшная бойня, что обратилась ядерной войной, не оставившей на планете практически ничего живого. Посвятившие свою вечность заботе о мире Людей, Бессмертные вдруг остались наедине с собственной бессмысленностью и абсолютным непониманием, как с этим, в общем-то, жить. Включая все необходимые для работы устройства, Крис предпочитает не вспоминать о том, каково было ему. Живые напоминания об этом — за дверью, прозябают в своей тоске, а он... он ничем не лучше, но прямо сейчас намерен хоть немного утешить опустевшую душу. И, пожалуй, совсем немножко надеется увидеть на мониторе хотя бы одно письмо. Пусть даже не то, которого вот уже два десятка лет ждёт особенно сильно каждое Рождество. — Двадцать четыре?.. — во взгляде Криса проступает невольная горечь, когда сканирование завершается и программа сообщает ему численность населения. Ещё год назад один только он делал подарки для гораздо большего числа Людей, а теперь... всё, что осталось от мира — горстка случайно выживших, раскиданных по всей планете, которой суждено окончательно опустеть, едва подойдёт к концу краткий срок, отведённый её последним обитателям. Впрочем, к чёрту все эти мысли. Они совершенно не подходят для кануна Рождества. Настраивая себя на празднично-рабочий лад, Крис запускает распознавание желаний, ставя фильтр на самые яркие и сокровенные мечты — а таковые, как ни странно, находятся даже в столь мрачное время. Двадцать четыре человека — сущая мелочь, на их сканирование уйдёт не более пяти минут, после чего останется лишь разобраться, какую мечту превратить в подарок. Но, покуда процесс идёт, в соседнем окошке Санта наконец открывает программу с письмами. И вновь позволяет себе улыбнуться, видя, что два письма у него все-таки есть. Первое, от маленького Пак Чанёля — вероятно, последнего ребёнка на планете — настолько пропитано беззаботностью и верой в чудо, что сердце щемит от умиления и боли. Этот малыш, воспринимающий глобальную катастрофу как большое приключение, ещё совсем не понимает всю трагичность своей судьбы. Лишь просит, помимо игрушек и гирлянд, о том, чтобы мама и папа улыбались так же часто, как раньше. Что ж, как минимум, игрушки Крис подарить ему все-таки сможет. А вместе с ними — ещё капельку веры в чудо, которая непременно разобьётся... но не в это Рождество. Открывая второе письмо, Бессмертный чувствует, как сердце начинает пропускать удары. Он не позволял себе верить, не смел и секунды надеяться, но... «Здравствуй, Санта. Пишет тебе Чжан Исин. Я все-таки дожил до декабря, но, кроме тебя, мне об этом и рассказать некому.» Тот, чьи письма Крис полюбил всем сердцем и последние годы так сильно ждал каждое Рождество, оказался в числе счастливых (или несчастных?..) двадцати четырёх. «Эта война случилась так некстати, правда? Моя сестра почти выздоровела, когда всё это началось, но теперь её нет. Наверное, это даже неплохо — не успеть стать свидетелем тому, как всё погибает. Ты подарил лекарства для неё в прошлом году, и я так благодарен тебе! Ни ты, ни я не виноваты, что всё так сложилось, но мы оба действительно молодцы. Она успела почувствовать себя счастливее прежде, чем всё закончилось, благодаря нам, успела увидеть этот мир таким прекрасным... Наверное, это главное?» Крис машинально кусает губы — так сентиментально, так глупо, так по-людски... Он помнит этот подарок. Единственный за все годы, который принёс лично, притворившись курьером — просто захотел хоть раз взглянуть в глаза Исина. А после так и не смог эти глаза забыть. «На самом деле, мир так и остался красивым. Я решился ненадолго выйти из убежища недавно. Это вроде как опасно, конечно, но... Столько людей пытались разнести этот мир в клочья, а он устоял. Понимаешь? Я смотрел на закат, и небо было таким же красивым, как всегда — ало-золотым, почти сияющим. Я бы хотел показать тебе эту красоту, мой дорогой Санта. Показать хоть кому-нибудь. Но я остался один. И даже не знаю, прочтёшь ли ты всё это.» Он не должен плакать над горестями Людей — но почему-то плачет. Совсем не похожий на своих собратьев с этой глупой привязанностью в сердце и отчаянным желанием помочь тому, кого спасти уже невозможно... В каждом письме Исин не просил ничего для себя, вынуждая Криса сканировать его желания отдельно. В каждом письме с искренней заботой писал о друзьях, о родных, да даже о Санте... И единственный из двух дюжин выживших остался в своём убежище абсолютно один. «Я надеюсь, что ты пережил весь этот кошмар. Вероятно, ты больше, чем человек, так что должен был выжить, правда? И надеюсь, что ты не одинок, потому что... а, впрочем, неважно. Мне нечего просить у тебя теперь, да и, если честно, я пишу лишь потому, что очень соскучился. Но если я имею право загадать желание, оно очень простое: дай мне знать, если ты ещё жив. Я не знаю, как, но... пожалуйста. Дай мне знать.» Крис судорожно выдыхает, вытирая слёзы и чувствуя себя как никогда беспомощным. «Счастливого Рождества, Санта. Спасибо тебе за всё.» Что он может сделать? И что сделать должен? Написать ответное письмо, которое «чудом» окажется у Исина на столе? Оставить ему неведомо какой, но подарок?.. У каждого из людей программа смогла найти хоть немного приземлённых мечтаний, отголосков былых увлечений (ну серьёзно, пуанты?..) и лишь у одного нашлось единственное желание. Не быть одному. Крис погружается в работу на весь день, мастеря, создавая, колдуя и рассылая подарки. Он старается сделать это Рождество по-настоящему волшебным для каждого, даже украшает гирляндами убежище крохи Пак Чанёля — разумеется, не появляясь там лично. Но в мыслях о том, что можно сделать для Чжан Исина, Санта тонет и не может найти спасения. Ещё недавно он, не раздумывая, подарил бы... да хоть котёнка! Но где его отыскать на этой мёртвой земле? Где отыскать хоть что-то?.. Двадцать три подарка наконец разосланы, но, отдыхая в тишине мастерской, Крис не чувствует исцеления в своей опустевшей душе. Чжан Исин. Единственное имя, не вычеркнутое из короткого списка. Имя того, кому подарить чудо хочется сильнее всего. «Дай мне знать, если ты ещё жив», — всплывают в памяти буквы единственной просьбы из письма, и Крис закрывает глаза, сосредотачиваясь на спонтанном действии, на которое вдруг решился. А, открыв, видит ало-золотое небо. И хрупкую фигуру смотрящего на закат человека. — Это даже красивее, чем ты описал, — произносит Санта, подойдя чуть ближе и не особо задумываясь о том, что может напугать. Но Исин не пугается. Оборачивается спокойно, устремляя на него взгляд так хорошо запомнившихся глаз — и молчит долго-долго, вглядываясь в лицо, чтобы несколько секунд спустя вдруг улыбнуться. Так светло и красиво, как только способен улыбаться человек, поселившийся в сердце Бессмертного. — Так и думал, что ты не курьер, — Чжан Исин смеётся, наполняя душу новым, таким непривычным смыслом. Крис ни за что не позволит ему оставаться одиноким. Никогда. А что делать с оставшейся вечностью... что ж, с этим можно разобраться потом.