Наш с тобой сон

Солнце трепетно бросало на их кровать своих солнечных зайчиков. Его сон был подобен ладье, медленно плывущей по спокойному устью реки. Дилюк не чувствовал привычной ему тьмы и пустоты, что обволакивала его каждый раз, стоило закрыть глаза. Нет... Реки этого царства уносили его куда-то в иное место, глубоко, туда, куда доплывает не каждый своим собственным ходом. И чем дальше его несло течение, тем дальше отступали мысли, преследовавшие его, бодрствующего, словно голодные до крови вороны. Его сон закончился так же легко и просто, как прошёл. Кровать заливало солнцем позднего июльского утра, за окном ветер слабо колыхал листву, распространяя манящий, приятный шелест, чем-то отдалённо похожий на плеск морских волн. По крайней мере, Дилюк любил так думать. Часто, закрывая глаза и вслушиваясь в этот звук, он представлял тёплое море, что лижет голые пятки. А ещё как пальцы погружаются в мокрый песок. Ему не так часто удавалось выбираться к морю... У него всегда было так много работы. Работа на винокурне, куча бумажной волокиты, его бессонные ночи в качестве "Полуночного героя". Это утомляло. Но было необходимо. Тело плохо слушалось, когда он принялся вставать с кровати. Где-то рядом развалился Кэйа, чьими стараниями, вероятно, было скинуто на пол даже легчайшее летнее покрывало. Его беспокойные во сне ноги достаточно часто раздражали Дилюка, но сегодня даже злиться не хотелось - было уже жарко и душно, несмотря на распахнутое настежь окно. Видимо, в Монштадт пришёл июльский зной. Открыв шкаф, Рангвиндр принялся искать одежду полегче. И, так и быть, сегодня он не наденет свой любимый плащ, точно нет, не в такую жару. Он конечно был обладателем пиро глаза бога, но это ещё не означало, что он может легко отводить лишнее тепло из своего организма. Нужно что-то достаточно лёгкое и строгое. Пока он тихо шуршал в нижнем ящике, Кэйа медленно просыпался. Он всегда спал крепко, но только если не делил кровать с Рангвиндром. Тогда он превращался весь в слух, и стоило Дилюку еле начать просыпаться, как он точно чувствовал это и открывал свои глаза. В чём-то это было плюсом, потому что как только Альберих просыпался, он принимался будить Рангвиндра - целовать в плечи, щёки, покусывать, играться с волосами. Ему было тяжело просыпаться, и эта возня где-то за спиной быстро выводила его из полусонной дрёмы. В этот момент Кэйа напоминал ему шкодливого щенка, которого кто-то случайно пустил на хозяйскую кровать, и он развлекался как мог. Но сегодня был день, когда Дилюк встал легко. Кэйа только улыбнулся самому себе под нос, сладко потягиваясь. — Утро доброе... Куда это ты уже вскочил? Он лениво тянул фразу, и она наполнила стоящую в тишине комнату. Было непривычно, но этот голос странным образом хорошо смешивался со всей атмосферой вокруг. Дилюк тихо фыркнул. — Ищу что-то лёгкое. Скоро уйду, извини, не поваляемся сегодня. — Хо-хо. Мастер Дилюк извиняться изволит. А не надо... Наконец, была найдена какая-то лёгкая, неприметная рубашка. Хотя, она скорее была в стиле Кэйи... Но сейчас ли ещё выбирать? Зной всё равно его доканает. Так хотя бы будет легче дышать. Он принялся натягивать её вместо ночнушки. Где-то рядом лежали штаны и сапоги. Только глаз бога почему-то был не там же, хоть мужчина и помнил, что оставлял его вместе со всем этим добром вчера вечером. Кэйа лениво перекатился на бок, подставляя смуглое лицо под лучи солнца. Вот уж кто действительно его любил. — Куда пойдёшь? Какая-нибудь деловая встреча?.. — Нет. Я хожу каждое утро бить слаймов рядом с виноградниками, ты же знаешь. Раздалась неловкая пауза, прерываемая бряцаньем затягивающихся ремней. — Какие ещё слаймы... — Кэйа, не придуривайся. Я не стану задерживаться в постели дольше обычного. Капитан задумчиво почесал голову, приоткрывая единственный глаз и кидая на собирающегося Дилюка странный взгляд. А потом махнул рукой - скорее самому себе - и закрыл глаза обратно, вздыхая. — Ну, если ты там найдёшь кого-то... Дай и мне потом знать, а то скучно, знаешь ли. — Что ты имеешь в виду? — мечник принялся беспорядочно ходить по комнате, осматривая тумбы, комод, стол. Зазывно мерцающая алая стекляшка в оправе не хотела находиться. Это начинало его раздражать. Стоило только начать активно что-то искать в этом доме, как вещи точно отращивали ножки и разбегались по самым укромным углам. — Дилюк, слаймы давно уже рядом с винокурней не водятся... Мы с тобой того анемо задохлика лопнули где-то с месяц назад, а больше и не помню. — Не неси бред, они приходят каждую ночь лакомиться виноградом... — Ох, Дилюк. Он вдруг остановился и посмотрел на Кэйю, впервые за всё утро. Его волосы цвета спокойной озёрной воды лишь немного неряшливо выбивались в стороны. Он смотрел на него с лёгкой улыбкой, немного прикрыв глаза. В белоснежной, лёгкой рубашке из летящих тканей он так хорошо и складно разложился на постели, и тонкое покрывало, валяющееся на полу, точно тянулось одним углом к нему. Его кожа приятно контрастировала с окружением, и сам он был таким... Просто таким. Собой. Альберих красиво смотрелся в его постели. На чёрных, и на белых простынях. На траве, на виноградниках, да вообще где угодно. Дилюк не мог врать себе об этом. Не мог даже позволить. Всё то, что он видел сейчас, далось ему вообще-то довольно дорого. Дороже бутылки любого редкого вина и даже этой винокурни. — Останься хоть сегодня. Ты, видимо, перегрелся. Смотри, какое сегодня солнце. Дилюк посмотрел за окно. Природа вяла от жары на глазах. Может, и вправду... — Иди ко мне. И даже если бы он не хотел, он подался бы на этот зов. Кэйа был для него его личной точкой притяжения. Он легко и охотно тянулся к нему, как глупый мотылёк на свет лампады, порой не осознавая, зачем это делает. Он стянул сапоги, оставляя их где-то там на полу, вместе с одеялом. Лёг напротив возлюбленного, заглядывая в льдистые глаза. Шершавые пальцы нежно легли на его щёку, поглаживая большим пальцем. И он выдохнул - как-то разочарованно и вместе с этим облегчённо. Он понимал, что на самом деле изначально не хотел никуда идти, и нужен был только повод, чтобы вернуться в постель. Сегодня этот повод улыбался ему и нежничал, явно настроенный на романтичный лад. От вида этого лица морщины на его лице разглаживались сами собой. Рука пошла в путешествие по телу - огладила плечо, прошлась по выступающим рёбрам, задела живот. Пальцы зацепились за один из ремней, легко подтягивая ближе к себе. Альберих усмехнулся себе под нос. — Столько на себя нацепил... — Я всегда так, когда иду на задания. — Правда? Что-то я этого раньше не замечал. — Ой-ли... Его прервали поцелуем, и больше препираться и не хотелось. Медленный, тягучий, сладкий, как патока поцелуй - Альберих вкладывал в такие жесты самого себя. Нежно задевая верхнюю и нижнюю губу, легко и мягко просил приоткрыться, чтобы почти лелейно пройтись своим языком по чужому, скусывая с любимых губ короткие вдохи. Экзотичная, райская птица, место которой в усыпанных цветами садах. Он дарил ему лучшие свои жесты и взгляды, и Дилюк, так долго бывший пустым, с радостью позволял заполнять себя всем самым лучшим, отражая все эти ласки в сто крат. *** Лёгкий ветер наполнял знойным теплом лёгкие. Жара этим летом была сравнима с Сумеру, которая утопала в горячих песках пустыни. Ещё пара дней такого зноя, и земля начнёт трескаться, а растения желтеть и вянуть. Но пока природа купалась в лучах солнца, приветственно качая кронами, соцветиями, молодыми бутонами. И они сидели здесь, под деревом, в компании друг друга, в свободных пиратских (так их называл Дилюк) рубашках и коротких бриджах, босые. Теперь они почти всегда гуляли так по округе, слоняясь от одного тенька к другому. Кэйа, уговоривший Дилюка устроить себе отпуск, занимал его самыми разными вещами. Они уже доставали с кладовки пыльную коробку с шахматами, колоду изысканно отрисованных таро прямиком из Фонтейна и, кажется, ту часть библиотеки, которая не стояла на полках - романтические поэмы и сборники местного фольклора. Кэйа уже воспользовался возможностью что-то эдакое вычитать и спел ему серенаду, когда он вышел на балкон второго этажа. Аделинда и остальные горничные были, конечно, в восторге от такого комичного зрелища. У Моко и Хилли теперь точно будет что обсуждать за вечерним чаем в ближайшую неделю. Ещё в кладовке помимо разных занятных вещей нашлись новые тома по технологии виноделия. Отец купил их незадолго до того, как его не стало, и с тех пор книги так и стояли, ожидая своего часа. А теперь Рангвиндр младший, задумчиво крутя в руках закатник, думал. Кэйа рядом ловко орудовал крохотным охотничьим ножиком, разрезая фрукты и складывая их в какую-то красивую композицию на поднос между ними. Он напевал под нос коротенькую мелодию, иногда посвистывая. — Думаешь о чём-то. Не отрывая взгляда от спелых плодов и не прекращая напевать бросил он Дилюку. Тот, наконец, точно впервые заметив закатник в своих руках, откусил от него кусок, и рот наполнился сладким соком фрукта. Это вывело его из транса. — Зимой займусь перечитыванием книг по виноделию. Нашёл пару новых томов в кладовке. — Ого... Как скучно. Я думал, ты скорее отправишься в поход на Драконий Хребет, чем засядешь за книги. — Не говори так, я вообще-то много читаю. — О, несомненно. После своих книг ты уверяешь, что тебе нужно идти, бить магов бездны на склонах гор Буревестника, а то они прибегут сюда, в долину, и разгромят все виноградники и Монштадт за одно. — Кэйа... — чуть ли не прорычал он сквозь зубы. Тот лишь усмехнулся. — Тебе будто память отшибло. У нас тут много чего опасного кругом. — Да ну, ты про тех слаймов, которые появляются у кромки воды с периодичностью в раз в несколько месяцев? Они больше похожи на огромных слизняков. Такие же бесполезные и забавные. Рангвиндр тяжело вздохнул. С каждым днём его сознание пыталось уцепиться за что-то, о чём он уже и сам не мог вспомнить. Он и правда говорил ему, что нужно выставить дополнительные патрули, что в округе бродят хиличурлы... Сейчас он уже не вспомнит, что это за чудики. И это, на самом деле, было не так важно. Даже хорошо, что вся эта орда вдруг отступила от города. Больше его волновало то, что он не мог найти свой глаз бога. Его не было нигде, так же как и Кэйа ходил без своего и даже не принимался его искать. Они по прежнему могли источать магию из своих рук. Просто теперь это был пшик, по сравнению с их обычной силой. Огонёк, годящийся только чтобы затопить камин, да льдинка, способная только охлаждать лоб в такую жаркую погоду. Странное лето... Странный июль. — Так ты теперь займёшься своими виноградниками сам? — Да. Хочу вспомнить всю технологию, освежить память. — Коннор будет в восторге, скажи ему и он тебе с радостью всё напомнит. — Да, знаю, с ним тоже нужно поговорить. К тому же, от путешественников я узнал, что где-то в Фонтейне вывели новый сорт винограда... И он довольно хорош, по их словам. Я хочу его заполучить. — Ого, ты планируешь расширение виноградников? — Да. Пора, кажется. Да и... Мне просто любопытно. Хочу поэкспериментировать. Нужно только выбрать место для нового сорта. Придётся вырубить пару деревьев. Только аккуратно, там рядом тенелюбивый сорт. И ещё... Кэйа завороженно наблюдал за ним, продолжая не глядя резать фрукты - на четвертинки. Дилюк, когда увлекался, был невероятно красив. Не замечая себя говорил по-другому, намного ярче жестикулировал. И этот высокий, качающийся от движений хвост... Хотелось стянуть резинку и зарыться руками в алые локоны, притянуть к своей груди, вдохнуть едва заметный запах тлеющего костра. Он так складно говорил. Так аккуратно откусывал, прерываясь в размышлениях. Это... против его воли напоминало Кэйе Крепуса. В такие моменты как этот это было видно невооружённым взглядом. Они давно обсудили всё, что случилось. И Дилюк поставил твёрдое условие: "Не ставь знак "равно" между мной и моим отцом". Это была его больная тема и он воспринимал сравнение с ним почти как оскорбление, и Альберих не рисковал ранить его чувства или бередить лишний раз старые раны, но глупо было бы просто отбросить эту ассоциацию. Кэйе, как оторванному от семьи и всего родного, было интересно видеть связи в таких простых вещах. Люди вокруг редко замечали, насколько они похожи на своих матерей и отцов. Как они непроизвольно копируют их повадки, привычки, взгляд исподлобья, строгий тон голоса. То как они поступали, их вкусы, мелкие неприязни. Нет, это было больше, чем копирование. Это в них кипела родственная кровь. Кэйа уже едва помнил лицо своего родного отца, а Крепус так и не стал для него вторым родителем. Он хорошо относился к нему, старался сделать эту игру в семью реальностью. Но Кэйа чувствовал барьер. Они были разными. И в этом не было ничего плохого или хорошего. Он хотел бы, чтобы у него был такой отец, как Крепус. Который не бросил бы его на произвол судьбы. Кэйа был готов обойти с ним хоть весь мир, но он оставил его здесь, со своим туманным предназначением. Вдруг капитан понял, что стало как-то подозрительно тихо. Дилюк смотрел на него с тревогой в алых глазах. — Кэйа, что-то случилось? Он понял, что всё это время зависал в мыслях и пялился на него. Молча. — Нет-нет, всё хорошо. Залюбовался тобой, красавица моя. Дилюк моментально надулся от возмущения, но быстро "остыл". На его щеках был лёгкий румянец, но сложно было сказать от чего - от смущения, или же просто обгорел на солнце. *** Их дни превратились в бесконечное летнее приключение. Удивительно, но чем дольше шёл этот июль, тем всё больше разных занятий они себе находили. Теперь часто патрулировать было бесполезно, потому что все хиличурлы, маги бездны и даже слаймы точно по указке исчезли. Эту картину Дилюк не видел очень давно. Ему должно было быть интересно, что такого произошло, но разум предпочитал лениво увиливать от глубоких размышлений, предпочитая рефлексии лишние пару минут, проведённые с Кэйей. К тому же, какое никакое объяснение случившемуся всё же было - все монстры могли просто уйти вглубь монштадских лесов, чтобы спастись от жары - так же как и люди. И это объяснение его больше чем устраивало. Теперь почти каждый день они обедали на улице, по-дикому, расстелив покрывало под кронами деревьев - фруктами, ягодами, свежим козьим сыром, орехами. Погреб открывался чаще обычного - Дилюк решил, что самое время проверить очень давние запасы десятилетней давности и дать попробовать Кэйе, чтобы он оценил выдержку старых вин. Всё же, он любил не только пить, но и дегустировать, и его вкусу... Можно было доверять. Он вообще-то умел пить и тонко чувствовал нотки вкуса. При всём рвении Дилюку было до него далеко - то, что Кэйа называл во вкусе "лошадиным седлом", для него было лишь какой-то невнятной горечью. Если бы Альберих не был рыцарем, он мог бы легко прославиться как сомелье и цены бы ему не было. К Рангвиндру в голову даже закрадывались шальные мысли попробовать приобщить его к делам винокурни... Но они пока что казались такими безумными, что он не решался и слова сказать. Над этим надо было хорошо подумать, с учётом того что он не представляет, каков Кэйа может быть в роли работника винокурни. Сейчас он дегустировал с ним вина, всё же, как друг. Бокал с вином был поставлен перед ним. Совсем немного вина, просто ради вкуса. Много Дилюк пить не мог. — Как, ещё раз, называется? — Кэйа наливал вина уже себе в бокал. — "Рассветная дымка", — Дилюк взял свой за ножку и поднёс к носу, вдыхая аромат. — "Рассветная дымка"... Это должно быть что-то нежное. На удивление, пахло вино слабо. Аромат доносил лёгкий цветочный флёр и запах свежескошенной травы. Нетипичные для вин характеристики из-за которых такие сорта были популярны только в кругу скучающих аристократов. Его вкус оказался таким же, как и запах - путанным, неясным, петляющим по поверхности языка. Но он раскрывался спустя время... Дилюку понадобилось поднапрячь рецепторы, чтобы различить проходящий через весь вкус красной нитью экстракт сесилий. — Сесилии... Необычный выбор. Сорт "Рассветная Изабелла". Выдержка... Больше 15 лет. Скорее всего когда его разливали по бутылкам, ты ещё толком разговаривать не умел. — Благодарю за такую точность в выражениях, сэр Кэйа. — Всегда пожалуйста. Хотя, постой. Кэйа поморщился и сделал нетерпеливый глоток, катая вино на языке. И вдруг его глаза загорелись странным огнём. — Ты тоже это чувствуешь? — Что? — Попробуй ещё. Дилюк нехотя поболтал вино в бокале и снова поднёс к губам. И тут же осёкся, но не ошибся в своих ощущениях. Вино отдавало слабым холодком и едва заметно искрилось. Во вкусе заплясали морозные нотки, приятно охлаждая нутро. Это вино не грело - оно охлаждало. — Чёрт возьми, это что? — Фантастика! Что туда добавлено? Это идеальное соотношение, такой вкус... Если сделать его чуть менее изысканным и убрать пару ингредиентов, это может стать популярным сезонным напитком, я не шучу. — Я... Ох чёрт, я не знаю... Хотя, в учётных книгах было что-то про то, что бочки хранились необычным способом. С добавлением чего-то стихийного. — Ну, — он отвёл руку в сторону, — Без магии тут явно не обошлось. Явное крио, уж я-то везде почувствую. — В бочки добавляли крио-эссенцию из слаймов, — неожиданно вспомнив бросил ему Дилюк. Лицо Кэйи вытянулось. — Что, прямо в бочки? — Да. Потому что в тот год... Лето было таким же знойным. Видимо, заведующий складом хотел таким образом просто сохранить вино, а получилось вот что. — Нда... — капитан задумчиво смотрел на вино, болтавшееся в покачивающемся бокале. От него шла лёгкая дымка. — Кто бы мог подумать. А ведь бочки могли просто промёрзнуть из-за крио-элемента. Даже должны были. Но каким-то образом он просто подмешался и растворился... Очень интересно. Если добавить немного игристого и убрать горькие травы, вкус приобретёт чистоту... Кэйа пустился в размышления о пропорциях нового напитка и Дилюк, глядя на него, позволил себе мысль, что в качестве сомелье винокурни "Рассвет" он всё-таки будет смотреться неплохо. *** Кэйа сидел на диванчике у распахнутого настеж окна и читал. Редкая картина, которую ещё надо было постараться застать. Читал он обычно только находясь в своём кабинете, в штабе Ордо Фавониус, и половину из того что он читал составляли рапорты, приказы и послания. Иногда после бумажной работы у него настолько рябило в глазах, что сил браться за художественную литературу не было. Иногда он только и ждал, когда расправится со всеми делами, чтобы засесть за очередной том "Меланхолии Веры". Это была ещё одна причина, почему его редко видели с книгой. Его вкусы были... Не то чтобы специфичны, нет, но он предпочитал не выносить читаемые книги за пределы кабинета. О том что он читал знала только Лиза, регулярно принимавшая и забиравшая их из его рук. Кэйа любил читать поэмы. А ещё романы, приключенческие романы и стихи. Стыдиться своих вкусов было глупо, и Лиза про это регулярно напоминала, но Кэйа объяснялся сам с собой тем, что просто не хочет лишний раз объяснять, что он читает и почему, и быстро возвращался в свой кабинет из библиотеки с новой поэмой. Дилюку повезло - он вернулся из города раньше, чем планировал. Кэйа, завидев его, невольно вздрогнул, но быстро вернулся обратно к книге - видимо, он был слишком увлечён, чтобы прерываться. Дилюк вернулся к нему вниз только когда привёл себя в порядок и подписал пару бумаг - жара уходила из Монштадта и приходилось разгребать последствия кратковременного простоя. Когда он вернулся на первый этаж, Кэйа всё ещё сидел там же, облокотившись на подлокотник. В окно задувал прохладный ветер, приносивший запах далёкой влаги. Раз жара отступала, значит, скоро придёт летняя гроза, чтобы пролить на истощённую землю дождь. И эта гроза уже была в пути. Но пока всё было спокойно. Кэйа сидел и читал, купаясь в лунном свете. Дилюк тихо присел рядом с ним, мельком заглядывая в книгу, и по оформлению текста понял, что это поэма. Тишина прерывалась только шелестом перелистываемых страниц. — Как книга называется? — "Девушка и лев". Он помолчал, но потом снова остановился. — Она про то как девушка приручала льва, а потом лев превратился... Мхм, там долго рассказывать, в любом случае. — О, конечно. Рангвиндр читал вместе с ним, выхватывая меткие строчки. Судя по тому отрывку, который он прочитал, это был довольно благородный текст. Его посетило странное желание, и, опустив голову на его плечо, он зашептал ему прямо в ухо. — Почитай мне. Кэйа опешил, и это было заметно. — Что? —Почитай мне вслух, хотя бы этот отрывок. — Мастер Дилюк, ну мы же уже не дети, чтобы таким заниматься... — Ты ведь хорошо понимаешь о чём я, сэр Кэйа. Он помялся, теребя пальцами край листа, но потом расправил его, чуть похлопывая ладонью. — Раз Вы так настаиваете. Он замолк, и Рангвиндр уже не ожидал что-либо услышать, но Альберих только набрал в грудь побольше воздуха и начал читать. Его слова падали в воздухе осязаемой тяжестью, и каждое точно уверенный шаг оседало в душе, унося сознание куда-то прочь от реальности. Он читал поэму точно проповедь, точно святую истину, и будто не было в мире справедливей этих слов, слетающих с его уст. Это было настолько проникновенно, чувственно, остро, что Дилюк невольно удивился такому напору. Он как-то и не мог подумать, что Альбериху это настолько нравится. Он думал, что Кэйа читает просто от скуки. Когда он закончил читать отрывок, то быстро вернул на место закладку и захлопнул книгу. С обложки смотрела златовласая женщина, державшая за длинную гриву льва. — Кажется, громко вышло. — сказал он с запозданием. — Нет. Это было именно так, как надо. Кэйа посмотрел на него единственным голубым глазом и качнул головой, точно неуверенно говоря "наверно, так". Рука Дилюка потянулась к книге, мягко открывая её на месте закладки, и он отошёл, только чтобы принести плед и укрыть их обоих. Кэйа читал вслух и дальше, уже, конечно, намного тише, но не без выражения. Получалось у него великолепно. В размеренную речь изредка примешивался шелест листьев и далёкое уханье совы. *** Кэйа умудрялся говорить в промежутках между поцелуями, хоть Рангвиндр и повторял ему из раза в раз, что это "плохая привычка". — Значит, поедешь в Фонтейн? Возьмёшь меня с собой? Дилюк, смазанно поцеловав его куда-то в уголок рта, чуть отстранил его от себя. — Ты ещё спрашиваешь? Конечно ты едешь со мной, — ещё один поцелуй в шею, под челюстью (Кэйа издал очень довольный вздох). — Это не обсуждается. — О-о-о, значит, нашему герою понадобилось представительство Ордо Фавониус! — "Герою" понадобилось представительство конкретного человека. Ни к чему снаряжать целую экспедицию из рыцарей ордена. Это будет бесполезная трата моры. — Ты... — поцелуй пришёлся на место за ухом, и его снова повело, — Ты нашёл способ унизить орден даже сейчас, очень похвально... По долине снова гулял свежий, резвый ветер. Жара покинула Монштадт окончательно и закончилась - как Дилюк и предполагал - сильной летней грозой. Насколько сильным был зной, таким же сильным был и ливень, точно пришедший исправлять последствия жестокого солнца. Почва и растения наполнилась влагой, стало легко дышать. Распустившиеся на месте увядших цветы были ещё пышнее и источали такой сладкий аромат, что даже не находясь рядом, ветер доносил их запах. Природа явно навёрстывала упущенное. Конец августа дарил щедрый урожай. Всё это время винокурня изо всех сил старалась поддерживать виноградники в надлежащем состоянии, закрывая нежные лозы от прямых солнечных лучей и обильно поливая каждый день. И вся эта работа окупилась. Скоро начнётся неделя сбора урожая, и работа закипит в полную силу. Винокурня, как и всегда в это время, превратится в жужжащий улей, где работа будет идти чуть ли не круглые сутки. Весь урожай предстоит перегнать в будущее вино. Дилюк целовал его и смотрел в открытое лицо. Кэйа смотрел на него в ответ без капли насмешки. Им столько пришлось обсудить и переварить в себе, чтобы сейчас сидеть здесь, под яблоней, и просто целоваться. Но это чертовски стоило того. Он любил его. Непонятного, взбалмошного, искусного, порой печального. Кэйа был мало с кем сравним. Таких он не встречал, и больше не встретит. В порыве обнять его, рука Рагнавиндра наткнулась на что-то острое под рубашкой. Он неуверенно пошарил по ней рукой, чувствуя что-то, и потянулся к карману, извлекая из него небольшой ледяной кристалл. И тут же его посетило странное ощущение - будто пелена спала с его глаз, и он очнулся от долгого транса. Все чувства вдруг стали предельно ясными. Дилюк посмотрел на Кэйю, а потом снова на кристалл. Он был точно выполнен искусным мастером - количество орнамента на нём было такое, что все сплетения веточек, полос и фигур разглядеть было невозможно. Кристалл источал слабый, какой-то другой, иной холод. — Что это? Он посмотрел на Альбериха напротив, но тот остался невозмутимым. Он выглядел так, будто бы его совершенно всё равно и на кристалл, и на Дилюка, держащего его в руке с удивлением. Возможно, так только казалось, но его взгляд как-то потух. Стал пустым. Рагнавиндр, рассматривая кристалл, вспомнил старую легенду о Царице, сила которой заключалась в проклятом ледяном кристалле. Он посмотрел на него с подозрением. — Кэйа, что это значит? Кэйа только молчал. Дилюк чувствовал себя так, словно его тревожность перерастает в панику. Это не нормально. Этот кристалл в его руке - ненормальный. Он холодный, но могильно холодный, он гложет его плоть, хотя с рукой всё было в порядке. Вокруг было светло, но его обступала тьма. И едва ли он мог как-то пошевелиться, чтобы противиться ей. Кэйа только мягко забрал кристалл из его ослабевшей руки и вместо неё вложил в неё другой - тёплый, светлый, яркий. Сверкающий рубин, внутри которого бушевало пламя. Он положил свою ладонь ему на плечо и последнее, что увидел Рагнавиндр перед тем, как провалился в бездну - приставленный к его губам палец. Знак тишины. *** Он резко очнулся в своей постели, под тяжёлым пуховым одеялом. Слабо догорали свечи на прикроватной тумбочке, в окна колотил холодный ливень, ветер срывал с деревьев листья, швыряя куда попадётся. Под боком лежал Кэйа, тихо сопевший куда-то в плечо. Дилюк смотрел в потолок, пытаясь понять, куда он попал. Он точно помнил, что сейчас лето, но было так холодно, словно вот-вот и подступят первые заморозки. Ещё он помнил, как было жарко, и что они не спали под пуховыми одеялами уже давно. Да и вообще они не должны сейчас спать, они сидели под деревом и... Кэйа заворочился под боком, открывая глаза, и несдержанно зевнул. — С добрым утром, — промурлыкал он куда-то в его плечо. — С добрым. Он было принялся лезть к нему за порцией утренних поцелуев, но остановился, увидев выражение его лица. На лице Дилюка его не было. — Ты чего? Словно целую орду призраков увидел. — Кэйа, какой сейчас месяц? Он с сомнением повёл бровью, но ответил. — Конец октября, а что? — А год? — Ты меня пугаешь всё больше. Память отшибло? Нельзя столько работать без продыху, я же тебе говорил- — Кэйа, просто скажи. — Тот же, в котором ты засыпал, можешь быть в этом уверен. Дилюк накрыл лицо ладонью, глубоко вдохнув и рвано выдохнув, точно только сейчас перевёл дух после пробежки. — ...Мне приснился такой странный сон. — Ах вот в чём дело? Кошмары мучают? Кэйа уселся рядом с ним и облокотил голову на руку, с интересом заглядывая в рубиновые глаза. Весь во внимании, готовый слушать. — Нет. Это был не кошмар. Это был... Очень приятный сон. Просто он был очень длинным. Я запутался в реальностях, когда очнулся. — Ну, такое иногда действительно происходит после подобных снов, да. А о чём был этот приятный сон? Дилюк начал свой рассказ - неуверенно, сбивчиво, потому что до сих пор был не уверен, где находится. Это точно был только сон? Может, это была его реальность, и сейчас он наоборот спит? Кэйа прервал его резко, жестом руки. — Стой-стой. Это ведь был июль? Мы ещё бегали на утёс Звездоломов собирать сесилии? Рагнавиндр непонимающе вытаращился на него. — Откуда ты это знаешь? Да, такое было, но я же ещё не дошёл до этого места... Кэйа задумчиво почесал подбородок и прикрыл рот рукой, тупо смотря ему в глаза. Он едва сдерживал глупую улыбку, которая сама собой расползалась по его лицу. Всплеснув руками, он дал себе рассмеяться. Дилюк ничего не понимал. — О Архонты, я даже не думал, что так бывает... Подумать только. — Ты мне объяснишь, что тебя так смешит в очередной раз? — Кажется, мы с тобой были в осознанном сне. Вместе, в одном сне на двоих. — Осознанный сон? На двоих? — Ну да, знаешь, такие сны, где ты можешь управлять всем, чем хочешь, делать что угодно. Забавная и очень занятная вещь. Видимо, мы каким-то образом оказались вдвоём в одном сне. — Так это и вправду был только сон... Всё было такое реальное. Я даже подумать не мог, что сплю. — Видимо, потому что ты никогда не был в осознанном сне, вот и с непривычки не разглядел различия. — Постой, ты так говоришь, точно уже не в первый раз... — Да, не в первый раз. Я уже попадал в этот сон несколько раз. Просто в этот раз вместе с тобой. — И ты мне даже ничего не сказал? Лицо Рагнавиндра посетило выражение крайнего удивления. О, ради такого стоило жить. — А что я должен был сказать? "Дилюк, мы сейчас во сне, пойдём сделаем что-нибудь прикольное, что в реальности не могли"? Да ты бы сразу проснулся- Договорить он не договорил - в его лицо прилетела тяжёлая подушка. — Да я столько всего там наговорил! Столько сделал! И ты даже не думал мне рассказать! — Вообще-то, иногда думал, но- Кэйе казалось, что Дилюк готов его этой же подушкой придушить, потому что с быстротой льва он кинулся прямо на него. *** Они сидели рядом всё так же в кровати, и разве что только пух, запутавшийся в их волосах, выдавал недавнюю битву. Дилюк сидел молча и долго переваривал тот факт, что всё произошедшее было осознанным сном, а он даже не успел это осознать, будучи там. — Ты милый, когда не так много хмуришься. — А ты здорово читаешь поэмы. — О нет, я читал тебе поэмы во сне... Кэйа прикрыл рот рукой, осознавая, что сделал. Вообще-то, эту свою книжную страсть он хотел сохранить в тайне. Но теперь, похоже круг посвящённых в неё расширился. — Ты очень красиво читаешь. Не думал, что тебя так трогает вся эта беллетристика. Альберих развёл руками. "Вот так бывает". — Только... Почему ты читаешь мне поэмы только во снах? Кэйа уставился на него - Дилюк отвернулся, точно делал вид, что говорил так, между делом. Но он так сложил руки на груди... — Подожди, подожди. Ты ревнуешь меня к себе из сна? Он возмущённо вспыхнул, и это было красноречивей всяких слов. — Ну что за прелесть. Я тебе готов хоть тысячу поэм прочитать, ты только возвращайся хоть иногда домой по вечерам. — Я не это имел ввиду! Вскоре они легли обратно под одеяло. На улице было темно - видимо, совсем ещё ночь, так ещё и ливень не прекращался, изо всех сил хлестая по крыше. Идти в такую погоду куда либо было незачем, и они могли вдоволь обсудить то, что произошло. У Дилюка был ряд вопросов, и раз уж фактически его сном правил Кэйа, он планировал спросить у него всё интересующее. В конце-концов, они жили во сне целых два месяца, и это было полноценно проведённое там время, потому что оно шло с такой же скоростью, как и в реальном мире. — Почему во сне у нас не было наших магических сил? — Это я повлиял. Дилюк не переставал удивляться. — Понимаешь, когда в этот сон попал ты, в мир ворвались твои потаённые желания, которые начали проявляться сами по себе, так как ты не совсем себя осознавал и не мог сделать этого напрямую. Поэтому, все монстры резко пропали из Монштадта... И я подумал, что, может быть, лучше спрятать от тебя глаз бога. Потому что иначе ты бы не оставил тренировки. — Ты хочешь сказать... Что специально оградил меня от всей привычной работы. — Да. Мне просто захотелось дать тебе нормально отдохнуть. В конце-концов, ты так много работаешь здесь, в настоящем мире. Тебе нужно было хорошо отдохнуть хотя бы там. Дилюк задумчиво посмотрел в сторону, и хоть по его лицу было и не видно, он был очень благодарен. Всё же, он не зря доверял Кэйе так много. — Спасибо. — Не за что, могу устраивать тебе такие отпускные сколько угодно раз, если ты конечно снова попадёшь ко мне в сон. И даже не во снах. Он подмигнул, но едва ли это было понятно из-за повязки на другом глазу. — Ты ещё на меня так часто смотрел каким-то странным взглядом. Что такого во мне было? Я во сне как-то отличаюсь от себя настоящего? — О, нет, ничего особенного, что было бы достойно твоего внимания. — Нет уж, говори. Дилюк уже хорошо понимал, когда тот не хочет договаривать. —...просто ты мне напоминал Крепуса в эти моменты. Я об этом думал. Он отвёл взгляд в сторону, уставившись в пол и готовый к любой реакции, но Дилюк только немного удивился, широко распахнув глаза. — Моего отца? — Ну да. А потом он просто устало вздохнул, уставившись в потолок. — Я что, правда так похож на своего отца? — он скосил взгляд на Кэйю, который смотрел на него, подложив руку под голову, и тот легонько кивнул. — Конечно. Все дети похожи на своих родителей, даже если этого очень не хотят. Дилюк тяжело вздохнул, массируя глаза пальцами. — Тебе это по прежнему не нравится? — Я... Не знаю. Просто, — он развёл руки в стороны, — Я же не мой отец. — Понимаю, но в тебе его кровь. Ты ведь потомственный Рагнвиндр. Кэйа, точно вдруг уставший лежать без дела, придвинулся к нему, и, нависая сверху, принялся проходиться быстрыми поцелуями до всего, до чего только мог коснуться. Дилюк не хотел, но не смог сдержать улыбки. Он пытался его остановить, но скорее просто для виду. — Ладно, ладно... Я Рагнавиндр. А ты тогда кто? — Мальчик с улицы, — бросил Кэйа в перерывах зацеловывания выступающих ключиц. — Ну, нет... — дыхание щекотало его шею, и Дилюк пытался не засмеяться, — Правда, кто ты? Кэйа ненадолго замер, поднимая взгляд к потолку. Но потом опять продолжил, точно его не слишком то волновал этот вопрос. — Не знаю. — Кэйа Альберих... Какой же мальчишка с улицы будет носить такую благородную фамилию? — Такой, как я. — Ты совсем не помнишь? Кэйа всё же остановился. Его взгляд невидяще прошёлся по его лицу - внутри всколыхнулось спокойное море. Можно было сделать что угодно, чтобы убежать от этих слов как можно дальше, но он больше не хотел убегать. Он просто лёг на грудь Дилюка, виновато пригладив края рубашки. Его лицо без привычной полуулыбки выглядело странно уязвимо. Иногда Дилюку казалось, что где-то глубоко внутри него застыл комок слёз, от которого он никак не мог избавиться. Целый ком слёз и нервов. Его руки мягко легли на плечи и спину, успокаивающе поглаживая. Кэйа смотрел куда-то в сторону. От его игривого настроя мало что осталось. Да и был ли он на самом деле, или снова хотел уйти от разговора? — Ты задаёшь сложные вопросы. Я не знаю, кто я. — Ну, кем были твои родители, например? — Не знаю. Я не помню свою мать. Не уверен, что вообще знал когда-либо. — А отец? Он только пожал плечами. — Пока я не появился здесь, вся моя жизнь была одним большим приключением. Не самым приятным, надо сказать. Со мной был только отец и его друг. Они научили меня всему, что знали сами. Как разжигать костры, где у зверя самое слабое место, как ориентироваться по звёздам и ветру. — Так вот почему ты мне казался таким умным в детстве. Кэйа хмыкнул. Его пальцы слепо чертили какие-то знаки на его груди. — Да. Мне пришлось всему этому научиться, я ведь должен был жить. Только никто не сказал мне зачем. Может, я не хотел. — Кэйа... Дилюк притянул его поближе к себе, смазанно целуя в макушку. Вокруг него сомкнулось кольцо холодных рук. Где-то тихо тикали часы, и этот звук смешивался с шумом дождя за окном. Дилюк обнимал его, гладя по спине, в надежде что это успокоит его возлюбленного. Кэйа бурчал куда-то в его рубашку, так, что было не разобрать. — Мне сложно... — Я тебя понимаю. — ...нет, ты не понимаешь. Дилюк виновато замолк. — Я родился, уже обязанный сделать выбор. Выбор, о котором я ничего не знаю. А я... Я не хочу снова терять всё, что у меня есть. Пока я не оказался здесь мне только и приходилось что терпеть расставания с друзьями, знакомыми. Иногда мне приходилось их покидать, иногда они сами покидали меня. У меня не было никакого дома, я не знал, что такое личная кровать. А потом я оказался тут, в твоём доме. Он медленно вздохнул, цепляясь за его плечо и собираясь с мыслями. Говорил с паузами. — Я люблю Монштадт, люблю этот край. Люблю летать, люблю Джинн, Кли, Эмбер, тебя. Я не хочу выбирать. Я хочу просто остаться здесь. Дилюк обнимал его, прижимая покрепче к себе. Несмотря на то, сколько раз они про это говорили, иногда вновь происходило что-то подобное и Кэйа терялся. Кэйа забывал, что он теперь вообще-то не один. Что ему не нужно исключительно со всем справляться в одиночку. Он всегда говорил ему: "Я учусь", но в очередной раз Рагнавиндр обнаруживал его идущего в одиночку на задание, или выпивающим на втором этаже таверны, где-то в углу, где его не было бы видно. — Я думаю об этом каждый день и не могу найти ответ. Мне придётся сделать выбор, и я останусь проигравшим в любом раскладе. Я могу только минимизировать ущерб... — Кэйа, ты помнишь, о чём мы договаривались? — мягко прервал его Дилюк. Он нехотя кивнул. — Помню. — Если у нас появляются проблемы, мы обсуждаем их и ищем решение. Вместе. Не нужно нести всё в одиночку. — То же самое я сказал бы тебе. — Кэйа, не перетягивай одеяло. Я хочу, чтобы ты сейчас меня услышал. — Да, да. Конечно. Дилюк не отпускал его из объятий, и они так и лежали, прижавшись друг к другу. Ветер на улице завывал, кидая тяжёлые капли на крышу. Потоки воды стекали струйками по окнам. Догорающие свечи едва освещали спальню. Они долго молчали, пока Кэйа снова не подал голос. — Я не знаю, что мне делать. Мне не оставили никаких указаний. Ничего не уточнили. Я даже не знаю, верно ли я толкую то, что мне сказали. — Может, мы подумаем об этом потом, позже? Когда действительно настанет время. Гадать просто так плохая затея. — Да. Наверное, это так. Дилюк баюкал его в своих объятиях и чувствовал, как медленно отступает тревога - своя и чужая. Всё же хорошо, что они здесь, вдвоём, в этом мире, а не в том, иллюзорном. Конечно, хорошо, когда круглый год цветёт природа, и когда отступают опасности. Но здесь хотя бы всё, что у них было, являлось настоящим, реально существующим. Тем, что они создали сами, а не результатом чьих-то мечтаний. Медленно сон возвращал их обратно в свои широкие объятия. На этот раз он был таким же, как и все остальные - пустым, чёрным и безликим. Только Дилюк, засыпая, чувствовал, что в бок ему упираетсяя что-то холодное и острое, точно небольшая ледяная игла. Но сил придать этому значение уже не осталось - он крепко заснул.