Тепло

Удар с левой стороны. «Одинокий клинок был подобен лучу, холодным блеском вспарывающему небо, и даже звезды и Луна не могли сравниться с его сиянием.» Замах с другого бока. — Не отвлекайся. — Это не я читаю книгу на тренировке! — И даже так я вижу, что ты невнимателен. — подсечка, но ловко отскакиваю, переворачивая страницу. «Скорбный вой осеннего ветра с диких гор и свист, с которым клинок разрезал воздух в своем диком танце, слились в единую песнь.» Меч свистит в паре сантиметров от книги, прямой удар спереди и визг столкнувшихся клинков. — Чем ты занят? — очередной замах. «И ветер свистел, и дождь омывал землю, когда одинокий странник шагал по дороге домой.» — Ты даже меня не зацепил. — Лучше посмотри на меня. — тяжелый взмах двуручным оружием и книга вылетает из рук. Глухой удар о землю и в паре сантиметров от лица вонзился меч. — Ты проиграл. Чун Юнь тяжело дышит, он опирается на меч, нависает, но после падает на мои бедра. — Интересная была книжка? — на щеках едва заметный румянец — это уже признак того, что юный экзорцист перегрелся. Он смотрит слегка мутными глазами. Это не первая их совместная тренировка, но впервые за столько лет Чун Юнь смог уложить его на лопатки. — На самом деле нет. Но её срочно нужно было дочитать, срок сдачи уже подходит. Ты был зол? — Мне нельзя злиться. — устало ложится мне на грудь. Он кажется таким спокойным, холодным, но я чувствую, как быстро бьется его сердце. — Ну да, конечно. — А ты, я смотрю, нисколько не устал. — перекатывается на землю и скатывается в прохладную воду. Одежда моментально прилипает и обтягивает тело. — Тебе кажется. Твои последние выпады было довольно трудно отразить. Делаешь успехи. — я засмотрелся, как вода тонкими струйками бежит от макушки, спускаясь за шиворот и дальше вниз. Пара капель стекла вниз по шее, прямиком за черную водолазку. — Но ты все так же сдержан. Ты мог бы заставить меня убрать книгу и повалить в любой момент, но… — Син Цю. — прерывает. Взгляд прояснился, теперь в нем лишь предупреждающе сверкают ледяные иглы. Растягиваю мягкую улыбку. — Хорошо, хорошо. Но зачем ты тогда вообще со мной тренируешься? Я имею в виду, мы с тобой давние друзья, и я всегда рад провести тренировочные бои, но мы стоим на мертвой точке. Ты же хочешь стать сильнее? — улыбка ушла, я приподнялся на локтях, внимательно следя за его глазами. Щурится, распахивает глаза и устало прочесывает пальцами волосы. — Конечно хочу, но не таким способом. — Чего ты боишься? — Я… — не договаривает, нас прерывают. — Чун Юнь! Вот ты где! О, господин Син Цю, вы тоже здесь? Какими судьбами? — молодой искатель приключений выглядывает из-за кустов. — Привет Бак Чан! Давно не виделись, мы тут с Цю тренировались. — Чун Юнь мягко улыбнулся гостю. Он подошел и помог мне подняться, затем вынул меч и повернулся обратно к искателю. — Что-то случилось? — Бабулю опять донимают кошмары, боюсь опять тот дух вернулся, поможешь нам? — Конечно! Все равно мне это ничего не стоит. — улыбнулся. Никто бы в жизни не догадался, какая боль скрывается за ней, не так ли? — Я могу зайти к ней вечером, пойдет? — Было бы отлично! Кстати, господин Син Цю, вас отец разыскивает. Говорит, что это срочно. — все срочные дела оборачиваются скучной и нудной бумажной работой. — Спасибо, Бак Чан, что предупредил. Я немедленно отправлюсь к нему. Спасибо за тренировку, Чун Юнь, если что, ты знаешь, где меня найти. — Хаха, не переживай, когда станет скучно я обязательно спасу тебя из темницы. Ну, или ты сам прибежишь. — наконец его взгляд растаял, но глубоко внутри затаилась тихая тоска. О чем же ты думаешь, мой дорогой друг? — Не сомневайся, мое окно всегда открыто. До свидания, Бак Чан. До свидания, Чун Юнь. — Пока! — экзорцист мягко улыбнулся и помахал рукой. Чувствую, как он провожает меня взглядом, перекидываясь фразами с искателем. Наш разговор еще не окончен.

***

Комнату освещали только маленькие настольные свечи, и то они справлялись со своей работой так себе. Бесчисленное множество цифр и букв сливались в одно большое черное пятно, а несколько стопок квитанций мозолили и без того уставшие глаза. Перевожу взгляд на открытое окно и замираю. Сколько бы раз я не гулял по ночному Ли Юэ, не парил бы над острыми крышами домов, рассекая прохладный воздух, никогда не устану восхищаться красотой бескрайнего звездного неба. Чем дольше смотришь, тем темнее оно казалось, заставляя заострять внимание на множестве вкраплений ярких звезд, прям как… — Чун Юнь! — А вот и моя красавица. — мохнатая макушка показалась из-за бортика, на руках он ловко подтянулся и залез на подоконник. — Уработался? — Не то слово. Что привело тебя на мой скромный подоконник? — давай продолжим игру. — Просто одна птичка нашептала, что в высокой башне, в темнице сырой томится красавица, теша свое одинокое сердце сказками о светлой любви и счастливой жизни. В мою голову пришла мысль, что я мог бы стать принцем и освободить от оков прекрасную даму. — Неужто ты решил стать моим принцем? — это игра забавляла. Чун Юнь пытался говорить так, словно являлся главным героем детской сказки. — Только если на это согласна юная леди. — Прекрати. — Но ты и правда похож на девчонку. — парень улыбнулся, не так как сегодня утром, а искренне, с легкой, но доброй усмешкой, как делал это всегда. — Пошли. — Куда? — На свежий воздух, надо тебя выгулять. — экзорцист протянул мне руку. Пальцы все такие же холодные, хотя он одет с головы до ног. Мои кончики пальцев скользят по черной водолазке, Чун Юнь хватает меня за запястье и тянет на себя. — Мне нужно закончить рабо… — он прикрыл глаза и потянул меня за собой в открытое окно. Страшно. — Чун Юнь! Парень спокойно держал меня, даже когда до падения осталось только неловкое движение, лишь улыбнулся и прошептал: «Доверься мне». Я доверился. Расслабил судорожно сжавшие подоконник пальцы, полностью отдаваясь ему. И мы свободно упали. Ветер дул в лицо, и я видел, как земля неимоверно быстро приближается. Чувствовал, как напряжено все его тело и с силой цеплялся за спину, мягкий запах ударил в нос, я сильнее уткнулся в ямку между шеей и плечом. Все остановилось. Ветер стих, он крепче сжал меня в своих объятиях, раскрыл планер и теперь, мы свободно парили над крышами домов Ли Юэ. Я открыл глаза и скользнул взглядом по небу, а потом посмотрел в глаза Чун Юня. В них отражался весь мир. Время будто остановилось, остался только бесконечный поток звезд, мелькавший на тихой глади синих глаз. — Испугался? — тихо, мягко, нежно. Голос раздался над самым ухом, опаляя его горячим дыханием. — Вовсе нет. Ведь это же ты. Неужели ты спланировал все заранее? — я крепче прижимаюсь. Чун Юнь чуть дергается от горячего шепота. Чувствую, как он сразу напрягся. — Не совсем, но хорошо же получилось… Давай туда. — он неопределенно кивнул на какой-то участок с зеленой травой и направился туда. Ноги наконец коснулись твердой земли парень лишь на секунду задержал объятия и тут же отступил, устраиваясь поудобнее на траве в стороне от меня. Такой же задумчивый вид как утром. Подхожу и откидываюсь на прохладную землю, наблюдаю из-под полуприкрытых век, а он все также молчит, высматривая что-то известное только ему вдалеке. — О чем ты думал всю тренировку? — тишину рассеивает тихий шепот. Вздрагивает. — В смысле? — поджимает колени к груди, утыкаясь в них носом. — Ты был не собран. — Тебе показалось. — Чун Юнь. Резко поворачивается. Взгляд рассеянный, щеки опять чуть розоватые. Тянусь к нему, чтобы повалить рядом, но дергается в сторону, виновато кося взгляд. — Чего ты так боишься? — приподнимаюсь и сажусь. В этот раз мы договорим. — Мне нельзя нагреваться. — Чего ты боишься? — Чун Юнь тупит взгляд и смотрит на меня как на ребенка, будто объясняет очевидное. — Я боюсь потерять контроль. — его голос холоден, словно на автомате произносит это, но в глазах мелькнул страх. — Боюсь навредить вам… Тебе. Наконец он посмотрел мне в глаза. Отчаяние мольба, и какая-то тоска. Голос дрожит, но не подает вида, старается держаться даже при мне. — Иди сюда. — пытаюсь дотянуться до него рукой, но отскакивает. — Чун Юнь. — Нет, нельзя. Ты слишком горячий. — холодно, а в глазах стоят слезы. — Доверься мне. — Что? — Просто доверься. — Чун Юнь опасливо касается протянутой руки, и я подтягиваю его к себе, заключая в объятия. Мелко дрожит, боясь прикоснуться. — Что ты чувствуешь? — Тепло. — вижу как слезинка скатилась по щеке. — Больно? — успокаивающе поглаживаю по спине. Парень прижимается, и, наконец, обнимает в ответ, сминая пальцами ткань на спине и утыкаясь носом в плечо. — Нет. — тихо, с мелкими всхлипами. — Ты так сильно боялся навредить окружающим и сторонился любого тепла, что совсем забыл о себе. Ты можешь закалить свое тело, выдержать самые сильные морозы Снежной, избегать палящего солнца и острой еды, вкуснейших приправ и горячего какао холодными зимними ночами. Но твой дух не сможет жить без простого человеческого тепла. Ты не машина чтобы отгородиться от чувств, Чун Юнь. Ты человек, пускай даже с такой особенностью. Прошу, не закапывай себя в ледяную могилу. Чун Юнь оседает не в силах сдержать слез, мы опускаемся на траву. Сжимает меня до хруста, а я продолжаю успокаивающе гладить его по спине. Касаюсь губами виска. — Чун Юнь, — тихо шепчу на ушко, когда он уже успокоился. — ты теплый. Вздрогнул, мазнул губами по моей шее и прошептал: — Син Цю, согрей меня.