Дотянуться до тебя

— Лис, ну где ты ходишь? Садись уже. Чуть самое интересное не пропустила. Блондин потянул девушку, чтобы она поскорее заняла место возле него, и вручил бутылку, от которой она и не думала отказываться. Не сказать, чтобы на бревнах сидеть было удобно, но летняя ночь, костер и алкоголь привносили свою романтику. Был ли тому виной дым от трещавших в огне веток или веселящие спиртовые испарения, вот только какая-то пелена уже не позволяла довольно шумной компании обращать внимание на комаров и трезво оценивать свои действия. — Ну что, кто начнет? — парень, судя по майке, неплохо разбирающийся в американском роке, окинул взглядом своих друзей и их девушек. — М, давай я! Жека, — блондин с вызовом обратился к сидевшему напротив. — Помнишь, как ты меня на социологии подставил? — Да ладно тебе, — азиат неуверенно заерзал, отчего положившая на его плечо голову шатенка была вынуждена искать поддержку в своем опорно-двигательном аппарате. — Не ладно, зараза. Весь поток думает, что я с Людмилой Степановной… Настал час расплаты, — в тот момент отблеск огня в его глазах казался огненной геенной, не сулившей приятелю ничего хорошего. — Настя, правда или действие? Шатенка с удивлением уставилась на блондина, перевела взгляд на своего парня, а потом вновь на загоревшегося местью знакомого. — Правду! — тут же вскрикнул азиат, в голове которого, похоже, пронеслось множество вариантов унизительных заданий, на которые была горазда фантазия блондина. — Ну и задница ж ты, Миша. Алиса напряженно смотрела на попавшуюся пташку, бессознательно продолжая отпивать из бутылки. Та же, явно недовольная выпавшей ей ролью, согласилась на действие. Блондин наконец ответил, не скрывая триумфа гения, перехитрившего всех и вся. — Расскажи про своих бывших. Кто, сколько, и насколько лучше в постели, чем Жека. Все в ней — от упавших на лицо вьющихся прядей и поджатых губ до неестественно плотно сведенных ног — выражало нежелание распространяться на эту тему. — Миша, мудила… — Пф, у нее был выбор. — Насть, ну давай, не ломайся. Ты ж такая тихоня на первом курсе была. Не может у тебя быть все слишком плохо. Нельзя сказать, пытался ли симбиоз Мадонны и сельской дискотеки поддержать девушку или оскорбить этим. На пару секунд все замолкли, с любопытством ожидая кто подробностей романтической истории, кто повода до старости стебать друга. Лишь в одном из 7 устремленных на Настю взглядов любопытство смешивалось с каким-то странным спокойствием, будто его обладатель был выше всей этой ситуации, заранее знал ответ, и лишь словесная оболочка должна была подвергнуться экспертизе. — Ну! — не выдержал Миша. — Два человека. Девятый и выпускной классы, — наконец выдохнула она и сделала удивительно большой глоток. — Ничего необычного. — Ну да, рассказывай! Что там в девятом классе было? Отличник из параллельного? — Двоечник из нашего, — усмехнулась шатенка, отчего на правой щеке появилась едва заметная ямочка. — Наверно, целовался лучше, чем наш герой-любовник? Последовал довольно краткий рассказ о первом поцелуе за гаражами, распущенных руках и отбитом достоинстве, которым первая любовь и закончилась через неделю после начала. Миша понял, что тут ему ловить нечего, но отступать и не собирался. — Что насчет второго? — допытывался он, намереваясь вытащить из шкафа если не скелет, то как минимум латексный костюм. — Зуб даю, изврат какой-то. Женя сжал кулаки, готовый заставить блондина искупаться в уже холодной речке, если его девушка не захочет отвечать, но она продолжила, разглядывая свои колени, будто это была самая интересная в мире вещь. — Я обожала кота. Рыжий, пушистый такой… Ко мне всегда ластился. Прислонившись к Мише, его спутница, казалось, еще внимательнее стала разглядывать жертву коварного плана. Едва заметная кривоватая улыбка изменила ее лицо, в теплом свете огня казавшееся вполне умиротворенным, будто оно отражало преобразившиеся черты шатенки. — Меня часто приглашали в гости. Мы смотрели фильмы ночи напролет… Ее голос стал много более нежным и мягким, бархатным, от расцветших воспоминаний об уже давно прошедшем. Вспомнилась двушка, в которой путь от коридора до спальни-гостиной с большим старым телевизором и кассетным проигрывателем, был неизменно отмечен небрежно брошенной одеждой. — …и съели столько мороженного, что тетя Катя… — девушка осеклась и тут же осознала осечку, после чего молнией заглянула в каждое лицо, пытаясь понять, сдала ли себя с потрохами. Но с женщиной знакомы были лишь двое из присутствовавших, один из которых не подал виду, а второй не догадался. — Много, в общем. Особенно зимой. Залезем под одеяло, в одной руке кофе, в другой — эскимо, по телеку «Тайны следствия». — О-о-о, под одеяло? Спорю, что «50 оттенков» тоже посмотреть успели, — блондин был намерен во что бы то ни стало отыграться за подставу. — Кошмар, а не фильм, — тут же ответила она, нахмурившись, все еще блуждая в лабиринтах воспоминаний, после чего, улыбнулась. — Посмеялись от души. — Как долго вы встречались? — неожиданный поворот подогрел интерес и пришедшей с любителем рока. — Чуть больше года. — И каков он был в постели? — не выдержал Миша и выстрелил в птичку из пушки, раз у рогатки сбился прицел. Пути лабиринта неизменно вели к моментам, которые Настя хотела удержать в памяти: как они убегали от гопников, обиженных на то, что они — гопники; пьяная прогулка по набережной с декларациями любви на немецком; дождь, который им как-то пришлось переждать в заброшке; купание в фонтане на выпускном. Одноклассник решил, что сбросить их в воду (а день выдался аномально холодным для лета) будет шикарной идеей. Если бы не удрал тут же, явно остался бы инвалидом. Пришлось незамедлительно ретироваться. До дома Полевых было рукой подать, да и тети Кати, которая бы пришла в ужас от их внешнего вида, не было — опять на смене. Не сумев решить, кому важнее не простудиться, в ванную пошли вместе. Стоять под горячими струями, быстро наполнившими тесную комнатку густым паром, было блаженством, но, когда первоочередная потребность в тепле была устранена, они остались лицом к лицу с реальностью: два обнаженных тела, две давно стремившиеся друг к другу и будто ставшие одной души, эйфория, юность и близость, которую невозможно было проигнорировать. Настя не помнила, кто первым потянулся за поцелуем, но не смогла бы забыть ни за что на свете, как вначале нежно, а затем все более и более властно пальцы исследовали ее тело, будто по глазам можно было прочесть, чего и как именно ей хотелось. В реальность вернул лишь пар, ставший чересчур густым. Если бы им хватало воздуха, они, пожалуй, и не додумались бы перейти на кровать. Компания притихла в ожидании продолжения, но девушка не собиралась поверять знакомым свои самые сокровенные тайны. Тем не менее, по грустной радости и густому румянцу многие могли догадаться, какого рода мысли ее заботили, а кое-кто знал наверняка. — Так и почему же вы расстались? — с грустью спросила дискотека, поймав затем совсем недружелюбный взгляд Жени. Похоже, он сумел угадать, куда увели шатенку воспоминания. Этот вопрос будто разбудил Настю. Она вдруг с трепетом осознала, что не одна, что кругом люди и что не помнит, какими мыслями поделилась, а какие оставила при себе. Подняв голову, она наткнулась на лукавые лисьи глаза, заставившие ее еще сильнее разволноваться. — Так… получилось… Это уже не важно. Вспомнив вдруг об азиате, она взяла его за руку и поспешила выразить, как рада, что встретила его. Не убедила. Женя отнял руку и отвернулся. Стало очень неловко, и если бы не любитель рока, на этом бы и закончилось веселье. Он взял на себя инициативу и добровольно пошел на гарантированное самоубийство руками своей девушки. Тем не менее, возмещенное кудахтанье и мольбы о пощаде разрядили атмосферу. Игра продолжилась, но Насти среди игроков уже не было. — Принесу еще пива, — небрежно сказала Алиса и пошла в сторону стоянки с наполовину полной бутылкой. Она не сомневалась, что найдет шатенку на берегу озера. Ее каким-то образом всегда тянуло к воде, будь то дождь, река или фонтан с ледяной водой. В дали от костра ночь была очень светлой, и в то же время не слишком дружелюбной. Настя обхватила себя руками, но не делала никаких попыток согреть их. — Почему ты вспомнила про Степана? От неожиданности она едва не упала. — Не знаю… Наверно, потому, что тебя он всегда царапал. «Блохастое исчадье ада!» — рассмеялась она, очень удачно показав собеседницу. — Он все еще ждет тебя в гости. — Алиса, я… Она почувствовала прижавшееся к ней сзади тело, и оголенные руки накрыла теплая кофта, от которой приятно пахло ненавязчивой сладостью и свежестью. — Ты счастлива с ним? Сколько раз она сама себе говорила, что да, счастлива. Женя ее любит, он не бывает с ней груб, заботится о ней, как еще одна мама. Если Настя позовет, он отбросит все дела и приедет. А Она приходила без звонка. Губы были приоткрыты, но звук никак не шел наружу. Все мышцы ее непривыкшего к спорту тела напряглись. Вокруг талии шатенки обвились худые руки, знакомые до последней просвечивающей сквозь бледную кожу вены. Она не отказала себе в удовольствии взять пальцы одной из них в свою. Это казалось правильным, единственным правильным, единственным, в чем она была уверена. — Он меня любит, — наконец выдохнула она, поглаживая эти пальцы давно привычным движением. — Да и у вас с Мишей все тоже хорошо. Мне нравится видеть, что ты улыбаешься. — Мне нравилось намного больше заставлять тебя улыбаться. Алиса развела руки и позволила шатенке прижать свои ладони к ее. Не было никакого электричества и никакого стучавшего в ушах сердцебиения. Было тепло и… Пальцы переплелись так, будто расстояние между ними было создано именно для этого. — Я бы сделала тебя счастливее. — Я знаю. — Если бы только она вернулась на полчаса позже… Настя в ответ только крепче прижала ее руки к себе. Она прекрасно помнила, как кричала ее мама после разговора с тетей Катей, как отец грозился выбить всю дурь из дочери ремнем, и как на протяжении трех дней она не имела никакой связи с внешним миром, запершись в комнате и покидая ее только поздно ночью: в туалет, набрать воды и украсть одно-два печенья. Алиса коснулась губами ее шеи, заставив шатенку вздрогнуть от неожиданности. «Я тебя люблю, » — беззвучно сказали они. Ответа от Насти не последовало. — О, Лис, я думал, ты за выпивкой пошла. Что ты тут делаешь? Она успела тихо чертыхнуться, разжимая руки и отпуская птичку вновь на волю. Эти короткие мгновения расставания оказались для обеих необычайно тягостными, будто что-то, связывавшее их в то время, при расставании медленно вырывали, хотя оно крепко держалось корнями за плоть. — Ничего. Отошла охладиться. — Настя? Тебя там Жека обыскался. Не то, чтоб мне было стыдно, но звини, если обидел. — Ничего, все в порядке. Я через минуту вернусь. — Окей. Миша по-собственнически притянул к себе девушку и повел нетвердой походкой к остальным, чтоб она ни в коем случае не пропустила зачитывание «Смерти поэта» в одних трусах. Вернувшись, Настя попала в оживленную толпу, с которой ее кислое лицо мало гармонировало. Тем не менее, Женя на нее больше не обижался, сам придвинулся поближе и, коснувшись ее, холодной, как лягушка, заставил надеть кофту и посадил к себе на колени. От кофты пахло сигаретами и дешевым дезодорантом, а покрытые мозолями там и тут грубые пальцы даже при желании были несовместимы с нежностью. Первый брошенный в сторону взгляд упал на внимательные лисьи глаза. «Я люблю тебя, » — читалось за трепетом Настиных ресниц. «Я знаю, » — отвечала ей едва заметная безнадежная улыбка.