***
— Мальчики, завтрак! Тэхен лениво потягивается, заряжая Чонгуку рукой по лицу. Охает, извиняется и целует ушибленный нос. — Поднимайтесь, нам стоит выйти через час. Они умываются, за завтраком обсуждают маршрут и необходимый багаж. У Тэхена шаги легкие, почти в припрыжку, а Чонгук не может перестать останавливаться и фотографировать все подряд. Сами того не замечая, они друг друга то тянут вперед, то тормозят, прямо как разнополюсные магнитики. Вдали слышится шум реки и Алиса говорит, что им повезло: по малой воде реку перейдет и ребенок. — Мне и не везло тоже. Под дождем, по пояс в ледяной воде, высматривая тропу по навигатору. Тэхен ежится. На небе сияет солнце и плывут редкие облака. Он поправляет кепку и глядит на планирующих в высоке птиц. — Мы, наверное, так же высоко заберемся. — Недалеко от правды. Тэхен не слишком любит высоту, но любит красивые виды и новые места. Они долго поднимаются в гору. Это не отвесная стена и рюкзак за спиной довольно легкий, но это все равно непросто. Алиса подбадривает: оно будет стоить того. На курумнике они замедляются. Чонгуку до боли хочется попрыгать по огромным булыжникам, но Алиса повторяет, что не раз на этих камнях люди ломали ноги, и он понимает, что подобные приключения им точно не нужны. Дальше снова земля и заросли, а затем лес. Через полчаса они замечают дымок от костра и решают поздороваться да отдохнуть: здесь такое нормально — в лесу все друг другу семья, всегда рады помочь и рассказать свою историю. У костра сидят две женщины, рядом с ними на траве лежат два по виду тяжелых рюкзака. Алиса здоровается с ними и спрашивает что-то — те приветливо кивают. — Пойдемте присядем. — Здравствуйте, — тут же выпаливает Тэхен. Алиса научила их произносить это слово правильно, и теперь он не останавливается вообще. Чонгук улыбается и по привычке вежливо кланяется. Компании делятся перекусами и напитками, а Алиса общается с новыми знакомыми и переводит троим отрывками. Женщины оказываются сестрами, походницами с самой молодости, но так далеко и лишь вдвоем они забрались впервые. — Обычно в длительные маршруты оправляются компаниями около пяти человек, одним ходить довольно опасно, — поясняет Алиса. Когда они прощаются и отходят немного, она добавляет: — Они спросили, не братья ли вы, и, признаюсь, сперва я решила, что это что-то ксенофобное. Но теперь думаю, что просто слишком очевидно, насколько вы близки. Чонгук честно не знает, что ответить, его это смущает. Тэхен раздумывает немного и спрашивает серьезно: — Почему тогда полмира все еще планирует выйти замуж за Чонгуки? Но в его глазах смешинки, и Чон расслабляется, шутливо продолжая: — А остальная половина мира за Тэхени-хена. — Охо, Чонгук-щи, — тянет Тэхен, закидывая руку парню на плечо, — не повезло ни тем, ни другим. Когда дорога совсем утомляет своей монотонностью, их проводница довольно объявляет: — Мы почти на месте! И через мгновения перед ними открывается вид. Сначала кажется, что это просто картинка, красивое фото, но это не так. Картинка волнуется, заставляет задыхаться от порывов ветра, запаха цветов в воздухе. Перед ними озеро, блестящее огромной слезой и окруженное зеленым склоном. По другую сторону слеза обнята белоснежным снегом, а чуть выше — еще одно такое же озеро. Дальше — снова бесконечные голубые горы, выше которых только небо. Компания садится на траву, не спеша спускаться к воде. Этот вид лучше впитать и запомнить на оставшуюся жизнь. — Похоже на чашу, — говорит Тэхен. — Ты прав, так его и называют в народе. Они еще долго сидят, перед тем как достать фотоаппараты, и начать снимать — нельзя такое передать на фото, Чонгук это знает как факт. Но он пытается. Когда фотографий становится достаточно, они начинают спуск. Только сперва кажется, что идти недалеко, но озеро упорно отказывается приближаться, и они понимают, насколько это место все же огромное. Подойдя к кромке воды, компания снова скидывает рюкзаки и садится отдыхать. Алиса говорит, что тут часто купаются, но вода ледяная, и никто даже не думает о том, чтобы раздеться. — Здесь прохладно. — Достать тебе кофту? Тэхен кивает, и Чонгук раскрывает рюкзак, чтобы найти одежду. Тэхен натягивает кофту и застегивает замок до горла. — Обнимешь? Чонгука дважды просить не надо, он с удовольствием жмется к парню со спины. В таком положении определенно теплее и спокойнее. Они сидят так, глядя на воду, которая иногда лишь рябит на ветру. — Ты бы жил здесь со мной? — спрашивает Тэхен, немного поворачивая голову. — Здесь тоже? Я жил бы с тобой где угодно, — обещает Чонгук, — я и так живу с тобой где угодно. Тэхен посмеивается и прижимает руки парня к себе сильнее. — Обратно пойдем другой дорогой. Готовы? Ребята согласно-несогласно мычат, но расцепляют руки и берутся за рюкзаки. Компания выходит за грань чаши, последний раз вглядываясь в панораму. Скоро их снова окружает старый, но наполненный жизнью лес. Чонгук наконец понимает: что-то есть в этом месте такое, что дает знать — это настоящее. Они не в сказке, это просто лес, каким он должен быть, без участия людей. Они здесь зрители, у них нет права вмешиваться. Ему хочется взяться за кисти и палитру, но в руках только фотоаппарат. — Так что насчет водопада? — спрашивает Алиса. Этот вопрос стоял утром, но крюк небольшой и ребята подумали, что решат по ходу дела. — Я не слишком устал. Хен? — Хен тоже, — кивает Тэхен и поправляет рюкзак на плечах. — Отлично, идем, — девушка взмахивает рукой. По дороге к водопаду компанию застает дождь, но плотные кроны деревьев укрывают их от воды. Слышен лишь шелест ударов о листья, и чувствуются редкие капли, падающие на любопытные носы. Когда слышится шум водопада, на небе снова солнце. — Отдохнем здесь? — спрашивает Алиса, и парни с удовольствием скидывают рюкзаки с плеч на влажную траву. По скале быстро бежит вода, спешно спускается ярусами все ниже, чтобы разбиться о камни. Склон, обросший мхом и папоротником, усыпанный крапинками рыжих огоньков-купальниц, легко равняется высотой с пяти-шести этажным зданием. Они находят большие и уже пригретые солнцем камни, чтобы присесть и разлить чай из термоса. Компания перекусывает сэндвичами и протеиновыми батончиками и пьет чай, слушая песни соловьев и шум воды. Чонгук лезет на самый близкий к воде камень и фотографирует, пока Тэхен фотографирует его. — Айщ, — морщится Чонгук, — я все еще хочу есть. — Тогда стоит поторопиться. Дома оставалось немного супа и риса, но готовить все равно придется.***
Когда они приближаются к дому, солнце склоняется к горизонту. — Живот урчит, — жалуется Тэхен, уже поднимаясь по ступенькам, потому все соглашаются первым делом доесть готовое, отдохнуть, а после заняться делами. Через час они таскают воду для бани и готовят ужин. Нехотя при сборах им пришлось отказаться от скоропортящихся продуктов — с собой были взяты только овощи, сушеное мясо и крупы. Алиса обещает сварить им гречки с утра — она не распространена в Корее в таком виде, обычно из нее делают лапшу. Сейчас в кастрюле на маленькой газовой печке кипит рагу. Пахнет так хорошо, что компания нетерпеливо снова садится за стол. — Баня уже горячая, можете идти, — говорит Хаджун, когда все доедают свои порции. Алиса глядит на наручные часы: — Поторопитесь и успеете искупаться до темноты. — Тэ, пойдем скорее, ты обещал, — Чонгук подскакивает с места, загораясь энергией. — Я только сказал спросить еще раз, — оправдывается Тэхен, но поднимается тоже. Они кутаются в полотенца и, шаркая шлепанцами, идут на улицу к бане. — Тут и правда горячо. Как думаешь, протянем десять минут? — Я лично собираюсь протянусь хотя бы три, — отвечает Тэхен, убирая челку со лба. Они сидят семь. А потом бегут к речке и, недолго думая, плюхаются в воду. Стоят крики и хохот — хорошо, что на километры кроме своих тут ни души. — Те птицы за нами следят, — выдает Тэхен, когда они продрогшие и снова завернутые в махровые полотенца жмутся друг к другу в объятиях на берегу. — Хен, сам ты птица, — смеется Чонгук. — Как думаешь, какой бы ты был птицей? — спрашивает Тэхен. Его волосы влажные и смешно топорщатся, а по лицу от тепла бани расползается румянец. Чонгук смотрит на хена и думает, что тот очаровательный. — Та длиннохвостая синичка, которая гнездится у нас во дворе, — вспоминает Чонгук. Светлый пушистый шарик с длинным темным хвостом и большими черными глазами. — Ты прав, они красивые и круглые. А я ворона. — Ты точно не ворона, — возмущается Чонгук, — приедем в цивилизацию, я найду в интернете для тебя редкую элегантную птицу. Тоже с длинным хвостом, будем сочетаться. Пойдем греться. Они возвращаются в баню, чтобы вымыться — там уже не так жарко. В доме переодеваются в пижамы, прибираются на кухне и ложатся спать, не дожидаясь остальных. Тэхен снова думает о звездах за окном, но усталость обволакивает его тело и сознание, и скоро он проваливается в темноту. Утром он просыпается сам. На первом этаже кто-то мешает ложкой чай; Чонгук, свернувшись калачиком, спит рядом. Тэхен включает телефон, чтобы посмотреть время, но не может вспомнить переводил ли его. Смартфон показывает полдень. Два часа — небольшая разница, им все равно лучше встать. — Кук-а, — он зовет тихо, обнимая со спины, — пора просыпаться. Тот сопит, поворачивается немного и засыпает опять. Через минут пять хрипло спрашивает время. — От 10 до 12, как тебе больше нравится. Когда они спускаются на первый этаж, Алиса и Хаджун о чем-то тихо разговаривают, допивая свой чай. — Проснулись, — обращает на них внимание Алиса, — вода для чая еще горячая. Есть кофе. Чонгук, сонно щурясь, кивает на слова о кофе и торопится умываться. Пока они едят свою гречневую кашу — она непривычная, но довольно вкусная — Алиса спрашивает, чем они хотят заняться сегодня. — Мы можем сходить на источник, но, если хотите, погуляйте одни. Тропу вы знаете, я отдам вам навигатор на всякий случай. Есть другая тропа, которая в гору, а не параллельно реке идет — там тоже хорошо. На карте все указано. Парни переглядываются и кивают друг другу. Вещей с собой почти не берут — только воду и фотоаппараты. Проходят быстрый урок по работе с навигатором Алисы и отправляются в путь. Идут не торопясь, то напевая песни дуэтом, то останавливаясь, чтобы поесть ягод или посмотреть на мелких животных и насекомых. Фотографируют бурундуков и лягушек; видят даже большого глухаря, которого тихо обходят, издалека щелкая фотоаппаратами. — Намджуну бы понравилось здесь гулять, — говорит Чонгук, срывая огромный лист с дерева, — совсем не то же самое, что его хайкинг. Почти через час они добираются до верха. — Заберемся на камень? Огромная каменная глыба, лежащая здесь, давно обросла мхом и оказалась обнята кедрами. Парни аккуратно лезут наверх подталкивая и подтягивая друг друга. Камень сверху оказывается довольно плоским и гладким. — Жаль, что никто не может нас вместе здесь сфотографировать. — Можно повесить фотоаппарат на ветку и поставить на таймер, — предлагает Чонгук. — Ужасная идея, — отзывается Тэхен, присаживаясь. — Понял, — кивает макнэ и снимает с шеи камеру, чтобы ужасную идею воплотить. — Пожалуйста, только не убейся! — тут же снова поднимается хен, чтобы придержать Чонгука за талию, пока тот тянется к ветке. Она совсем недалеко, дерево сильно склонилось над камнем, но безопасность прежде всего. — Давай теперь отойдем на самый край и понадеемся, что хоть что-нибудь получится. Они пробуют несколько раз: горизонт ожидаемо завален, но в целом неплохо. Тэхен спускается первым, и они фотографируют друг друга с разной высоты. Отдохнуть решают все равно на камнях поменьше — на том слишком много хвойных иголок и паутины. Там на земле замечают кедровые шишки, полные орехов, и собирают с собой несколько. Спуск идет чуть сложнее подъема, но пара все равно довольно скоро оказывается у воды. Печет солнце, и они снова решают намочить ноги перед тем, как вернуться к дому. — Мне кажется, она разожгли костер, — кивает Тэхен на дым, поднимающийся в небо, — не похоже, что это от бани. Костер и правда горит. В доме их с хитрой улыбкой встречает Алиса. — У меня для вас сюрприз, — она кивает на кастрюлю. Чонгук открывает крышку и тут же прыгает на месте, срываясь на довольным смех. — О! — Тэхен тоже заглядывает — там в специях и соусе маринуется мясо. — Откуда? — Я утром связалась по рации со знакомыми, чтобы те съездили до магазина — он есть на одной из соседних станций и, пока вас не было, сходила до дороги. Подумалось, что в последний вечер вам захочется хорошо покушать. — Спасибо, нуна, мы приготовим тебе овощи обязательно! И, смотри, мы принесли шишек. С ними нужно что-то сделать перед тем как есть? — О, да, желательно сварить, чтобы сошла смола. У вас уже руки черные, попробуйте отмыть маслом, — советует девушка. Готовить еще рано, поэтому мальчики снова переодеваются в шорты и расстилают одеяло на траве. Чонгук достает скетчбук с маркерами и рисует. Тэхен сначала лежит без дела на грани дремы, а потом решает присоединиться к занятию. Скоро на листах деревья и горы, забавные человечки, птички и наброски профиля Тэхена. Чонгук знает, как чувствуют себя Арми, только вот ему повезло — референс прямо здесь, не нужно часами сохранять фотографии в разных ракурсах. Референс лежит на животе рядом, напевает знакомую мелодию, постукивая ногой в такт, и вырисовывает рыжие цветы на листе бумаги. Чонгука вдруг переполняют чувства, и он аккуратно целует Тэхена в щеку, обещая: — Я люблю тебя. Тот широко и довольно улыбается, отвечая тем же: — И я тебя люблю. Вместо обеда компания перекусывает и приступает к готовке, чтобы пораньше поужинать. Алиса вегетарианка, поэтому Хаджун занимается мясом, а мальчики, как и обещали, готовят для девушки овощи. Когда для стола почти все готово, Алиса отдает Тэхену холщовый мешочек с кедровыми орешками, которые они сами принесли из леса: — Ваш сувенир, так будет легче положить их с собой. Чонгуку кажется это безумно милым. — Ох, нуна, ты так заботишься о нас, приезжай в гости когда-нибудь! Накормим тебя чем-нибудь вкусным. — В этом нет ничего такого, мне в радость! Дам вам знать, когда буду в Сеуле следующий раз, — посмеивается девушка. — Обязательно! Мы садимся кушать? После вкусного ужина и бани компания подкидывает в костер еще дров и садится вокруг. Им еще нужно собрать вещи, но электричка отходит в два часа дня, поэтому дела оставляют на утро, разрешая себе насладиться вечером. Солнце уже зашло за гору и оставило за собой только красно-рыжие разводы. Пока на небе начинают сиять первые звезды, люди у костра делятся впечатлениями и рассказывают любимые истории из жизни. Воздух холодает, и старшие решают пойти спать. Ребята же идут в дом, одеваются потеплее, возвращаются на улицу и снова садятся в раскладные кресла. Костер, уютно потрескивая поленьями, согревает ноги. Краем уха можно поймать плеск воды и шелест листьев. Чонгук слышит еще что-то, но не может распознать звук. — Что это за шорох? — спрашивает Тэхен, тоже услышав. Он достает из кармана небольшой фонарик, светит в кусты за собой и замечает разбегающиеся полосатые хвосты. — Снова бурундуки, — объявляет Чонгук, — я уже почти испугался. О! Смотри, это, кажется, еж. Он и есть. Когда на него направляется свет, маленькое колючее животное застывает, сворачиваясь в неприметный клубок. — Давай не будем его смущать, — Тэхен выключает фонарик и снова устраивается в кресле, — в городе в лучшем случает белки бегают по парку, а тут целый зоопарк. Скучаю по Ентану, может, забрать его, когда поедем к родителям? — На месяц, думаю, точно можно. Он всегда скучает по тебе. — По тебе он тоже скучает! — Разве что по возможности погрызть мои ботинки. Тэхен усмехается, не пытаясь спорить. Он запрокидывает голову и вглядывается в небо. — Если слишком долго смотреть на звезды, то и впрямь можно почувствовать, что Земля круглая. Что не они двигаются, а мы крутимся среди всех этих космических тел. — Главное в этом занятии — не впасть к экзистенциональный кризис. Там спутник летит. — Ты прав. А вон та звезда переливается красным. Может, это Марс? А вот это точно Большая медведица. — Ты каждую вторую группу звезд называешь Медведицей. — Но эта точно она! Теряя ход времени, они обсуждают звезды, пока не начинают слипаться глаза. Тэхен собирает стулья, Чонгук раскидывает бревна в и так почти погасшем костре, и пара отправляется спать, предоставляя сияющие космические камни самим себе. Утром их снова будит самый эффективный из возможных будильников — Алиса. Завтрак и сборы укладываются во время, поэтому компания идет в лес, чтобы набрать ягод в дорогу. После недолгой вылазки выносят полегчавшие рюкзаки на крыльцо, и осматривают комнаты на наличие забытых вещей. Чонгук видит под кроватью свой бальзам для губ и со смехом вспоминает, что слышал звук его падения сквозь сон. Убирающиеся здесь люди могли бы хорошо разбогатеть, толкнув эту гигиеничку на Ebay. — Все собрали? Тогда идем, — объявляет Алиса, когда макнэ спускается с находкой на первый этаж. Дальше уже знакомый путь: еле заметная тропа, машина, лодка. Ожидание электрички кажется почти бесконечным. Алиса говорит, что это всегда так, во сколько бы ни вышел. На перроне кто-то играет в карты, кто-то читает, разговаривает или дремлет на рюкзаке. — Там много подростков, может, вам надеть маски? Парни соглашаются и достают одноразовые медицинские маски, закрывая ими половину лица. Возвращаться из своего маленького уютного мира в мир настоящий странно и почти некомфортно. Минута в минуту по расписанию пустой поезд подъезжает к станции. На следующих нескольких остановках активно собираются люди, и скоро вагон оказывается заполнен. Через проход от скамейки ребят сидит крупный белый пес. Алиса спрашивает у хозяев, можно ли его погладить и, получив разрешение, кивает парням. Якутская лайка обнюхивает руки незнакомцев и довольно размахивает хвостом под ласковыми почесываниями. Тэхен хнычет: — Точно нужно забрать Ентана у родителей. Пес и его хозяева выходят через несколько станций, и ребята снова скучают. Но скоро появляется мобильная связь. Хаджун проверяет мессенджеры и сообщает водителю, когда их нужно будет забрать с вокзала, Алиса созванивается с кем-то, Тэхен пишет родителям, а Чонгук отправляет пару фотографий в чат с красноречивым названием «Сокджин и 6 детишек». Позже они как на автомате выходят на станции, ищут своего водителя, складывают вещи в багажник и садятся в салон. Уже под кондиционером, сидя на мягких кожаных сидениях, и разглядывая проносящийся мимо город, на плечи опускается меланхолия. Тэхен замечает потерянный взгляд родных глаз и понимающе берет Чонгука за руку. По радио тихо играет электронная музыка, и сознание обволакивает грусть по прошедшему времени. По крошечному вакуумному раю среди гор и леса. По месту, где можно остановиться и понять, что мир крутится вне времени.