***
Микеле скрывает, что их дуэт-тур был его грандиозным планом, хотя неизвестно зачем и чего он вообще добивался. На самом деле столько времени вместе и рядом, а также частые одни номера на двоих, только добивают его, и Микеле уже не знает, как жить. Флоран давно уже подстригся, его волосы кудрявятся, и по утрам он такой нестерпимо милый, что Локонте отворачивается, и пищит в подушку, когда тот выходит. Флоран все еще поет песни Сальери, но во всем остальном он так изменился, весь его стиль изменился, — он теперь брутал, с выбритыми висками, ужасно красивый и без макияжа, носит джинсы, футболки, кожанки… А Микеле не изменился. И это так странно. Флоран возвращается из ванной, напевая, тормошит Микеле, садится на край его кровати и… начинает перебирать чужие волосы. Микеле чувствует, как громко колотится сердце, готовое просто вырваться из груди, и как неконтролируемо распахнуты его глаза. Флоран мягко смеется и встает. Микеле занимает ванную на очередные полчаса, долго красит глаза и брови. Флоран роняет что-то в комнате, матерится как-то тоже мягко, и Микеле долго смотрит на себя в зеркале. И смывает весь макияж.***
Два часа до концерта, они расчитывали на пробки, но им повезло и они оказались на площадке раньше времени. Микеле ходит вокруг с искрами в глазах, он напевает что-то неопределенное, и ни с кем не говорит. Потом он вдруг слышит, что человек, который должен был сделать им макияж, еще не пришел, а Локонте сказал, что он на него и не расчитывал. Все с вопросом во взгляде посмотрели на него, но ничего не сказали. Микеле, наверное, действительно впервые не накрасился. Он отходит от толпы, возвращается на пустую сцену, и осознает, как совсем неуверенно себя чувствует. Нестабильно. Он вздыхает, достает телефон и вдруг ни с чего решает сфотографироваться. Флоран общается со стилисткой и с владелицей площадки, улыбается и смеется. Забавно, что в опере все наоборот. Моцарт флиртует, Сальери отталкивает… Микеле закусывает губу, хмурится, и включает все обаяние, на которое способен. — Что если я тебя накрашу, Фло? — с улыбкой говорит он, хитро щурясь. Мот выглядит слегка ошарашенным, потом как-то смущается и неловко улыбается: — Конечно. Их оставляют в гримерке одних, и Микеле наклоняется над Флораном с тонкой кисточкой для бровей, и он сосредоточен на аккуратности настолько, что не замечает мягкий взгляд на себе. Он отодвигается, чтобы осмотреть свою работу, и замирает, замечая улыбку на чужом лице. — Чего? — хмурясь, спрашивает он немного смущенно. Флоран усмехается и качает головой. — Закрывай глаза. Он старается как можно меньше касаться другого мужчины, нанося тонкие стрелки, и чувствует, как начинают дрожать руки. В ушах отдается опять громкий стук сердца, и Микеле осознает, насколько же тихо в комнате. Флоран открывает глаза, как только он чуть-чуть убирает руки, и Микеле задыхается. Он совершенно тонет в чужих глазах, не в силах ни вдохнуть, ни пошевелиться. — Ты не накрасился сегодня, — говорит Флоран таким голосом, что пальцы на ногах подгинаются. Кисточка чуть не выпадает у Микеле из рук. — Ты очень красивый. Микеле моргает, судорожно вдыхает и отстраняется, потому что он слишком близко. И его взгляд падает на мягкие губы Флорана, не растянутые в улыбке на этот раз, и все, и он снова умирает. Локонте закусывает губу, жмурится и отворачивается. О боже нет. Если он так продолжит себя вести, Флоран все поймет. Флоран резко встает, осторожно хватает Микеле за запястье, но не дергает. Он приближается сам. — Мике? Микеле хочется сбежать, вырвать руку, ему страшно, он не уверен, и теперь, когда он выглядит так — он видел себя в зеркало, что было перед ним, — он слишком сильно чувствует себя не в своей тарелке. А Флоран кладет руку ему на плечо и выглядит так напуганно. Микеле молча заканчивает красить его, потом красится сам.***
Микеле лежит на кровати который час и тупо смотрит в потолок. Мысли в голове уже начали путаться, пролетать слишком быстро. Он только что сбросил звонок жены. Он не знает, что он скажет ей завтра, соврет ли, или скажет, что ему было плохо или что он совершенно точно бисексуал. Флоран выходит из душа, и Микеле в который раз совсем дурно. Он запирается в ванной, опираясь на дверь, стекает на пол. Обессиленно вздыхая, он прислушивается к мягкому и усталому голосу Флорана в другой комнате, «люблю тебя», адресованное не ему, и, кусая губы и глуша совесть, расстегивает брюки. О боже он так не дрочил с подросткового возраста. Какой кошмар. Всхлипывая, он кусает собственную руку, прислушивается к напеванию Флорана за тонкой дверью, и отчаянно дрочит, совершенно не контролируя ноги.***
Во сне его преследует порочный образ губ, обхватывающих его член, темных глаз, в которых плещется похоть и любовь, кудрявых волос, в которые он вцепляется. Микеле просыпается, когда Флоран снова перебирает его светлые локоны, слегка задевая ухо. Он чуть не стонет, с трудом сдерживается, чтобы не подластиться под теплую руку. — Ты будешь еще осветляться? — спрашивает Флоран, запуская руку в чужие волосы, слегка поднимая, чтобы увидеть отросшие корни. «Нет. Надо меняться. Это слишком для Моцарта.» — Не знаю, — отвечает он, прикрывая глаза, стараясь не выказывать, как он наслаждается чужими прикосновениями. Главное, чтобы Флоран не решил вдруг откинуть одеяло. Мужчина хмыкает, приглаживает обратно спутавшиеся волосы. Вдруг наклоняется, Микеле слышит это, и жмурится сильнее. В следующую секунду Флоран вдруг дует в его ухо, и Микеле передергивает, он чуть ли не вскакивает, ударяя Мота. Тот заливисто смеется, встает и отходит на безопасное расстояние. Локонте, весь ужасно красный, зажимает ухо рукой и ошалело смотрит на него. Пиздец. Опять дрочить. Флоран, все еще смеясь, выходит из номера, ничего не говоря, и Микеле спешит в ванную. Ему хватает трех чертовых минут.***
Опять полчаса до концерта, и все уже готовы, и начинают собираться люди. Микеле снова излишне волнуется, хотя должен быть уверен во всем за столько концертов. Флорана красит какая-то девушка, и он что-то напевает. Микеле хочет его обнять. Он точно помнит, как появилось это непреодолимое желание впервые — прямо посреди очередного выступления с рок-оперой Моцарт, он пел vivre à en crever, и Сальери смотрел на него с таким страхом, отчаянием, вторя его словам. В словах, в голосе, на лице у обоих было столько эмоций, и боль Моцарта переполняла Микеле, и все движения отдавались дрожью… Его руки потянулись к Флорану и тот, будто тоже понимая, насколько это необходимо им, осторожно положил свои руки на чужие плечи, и Микеле положил свою голову на его грудь. Он тогда чуть не забыл слова, задыхаясь от тепла, прикосновений, близости. Но все же справился. И они больше не говорили об этом, но каждый раз на операх они делали это снова и снова. И сейчас ему так не хватало этой поддержки, чужого тепла, что он не мог сдержать тоски и отчаяния во взгляде блестящих глаз. Флоран замечал это, кажется; смотрел как-то странно, выгибая бровь, спрашивая взглядом, что случилось, но у Микеле не хватает сил сказать что-либо.***
В Москве они договариваются спеть песню, что сочинили вместе, и это такой адреналин, что Микеле после концерта хватает Фло за плечи и трясет, радостно улыбаясь. Флоран смеется счастливо, берет лицо мужчины в руки, открывает глаза и вдруг замирает. Все вокруг будто затихает, пока Локонте сдавленно вздыхает, и удивленно смотрит в глаза напротив, чувствуя, как ускоряется его сердце. — Твои глаза… — вдруг тихо и низко говорит Флоран, и Микеле задыхается. — Золотые. Золото и мед. Ему почти хватает решимости наклониться вперед, привстать на носочки, прислониться к чужим губам своими, чтобы было наконец горячо и нежно, чтобы закровоточило сердце, сжалось все внутри… Флоран вдруг отпускает его и отшагивает назад.***
Он целует Флорана в своих снах, ссорится с женой, срывается на ни в чем не виновных стилистах и все эмоции, всю силу выдает в песнях на оставшихся концертах. Мот смотрит на него, сводит брови взволнованно, но Микеле уже все равно, он хочет вернуться домой и сочинять новые песни. Новые. Все с начала. Он истерично вздыхает, хватаясь за голову, опускаясь на пол в ванной. Дверь открыта нараспашку, макияж наполовину размазан, и он с широко распахнутыми глазами смотрит на пол перед собой, на грани срыва. Флоран заходит в их очередной общий номер, но у Микеле нет сил на это как-то среагировать. Он не слышит, что Мот говорит, только грохот чего-то падающего, видит, как он заходит, протягивая к нему руки, пытается поднять, что-то взволнованно бормоча. Трогает его лоб, подхватывает под руками, обнимая, пытается встать, и Микеле в каком-то трансе, и не может ничего сообразить. Голос Флорана начинает доноситься до него, когда его укладывают на кровать и расстегивают верхнюю пуговицу рубашки. — Ты пил? — быстро, взволнованно спрашивает Флоран, осторожно, но торопясь расстегивая множество подвесок на шее Мике. — Еще что-то? Микеле несколько раз моргает, глядя в чужие глаза, и мотает головой. — Как себя чувствуешь? — поняв, что Локонте наконец способен отвечать, спрашивает Флоран, замирая. — Вызвать доктора? Микеле подносит руку к своему горлу, чувствует, что вновь способен дышать, и чуть приподнимается. — Нет. Приоткрой окно. Флоран кивает, поднимается и спешит к окну. Мике смотрит ему вслед, следит за каждым движением, и вдруг шепчет: — Я люблю тебя. Мот замирает, не поворачиваясь, опускает голову, не отпуская ручку окна, и говорит: — Я знаю. Микеле неотрывно смотрит на него, пока Фло подходит к нему, мягко кладет свою руку на его голову, приближается и целует в лоб. Эмоции внутри Мике снова пытаются бушевать, но его нервы не выдерживают этого, и он не реагирует. — Я сейчас принесу успокоительное, тебе нужно поспать. Почти сразу Микеле засыпает, чувствуя, как осторожно раздевает его Флоран, аккуратно смывает часть косметики, мягко целует сухими губами и уходит. Возвращение в Францию перенесли на пару дней, и Флоран позаботился, чтобы никто Локонте не беспокоил, за него позвонил его жене, и заверил, что все будет в порядке. Микеле сам не знал, будет ли. — Ноэми волнуется, — шепотом говорит Флоран, сидя на соседней кровати. — Она думает, что это из-за нее. Микеле поднимает взгляд, молчит пару секунд, и наконец отвечает: — Мы поссорились. Я… виноват. Флоран сочувствующе вздыхает, опускает голову и прячет лицо в ладонях. — Мне… — начинает Микеле. — Ты не виноват, что ты. Кто когда умел контролировать свои чувства? Они молчат, и тишина давит. — Что ты чувствуешь? — спрашивает Локонте. Флоран молчит, потом поднимается, садится совсем рядом на кровати Микеле. Протягивает дрожащие руки к лицу мужчины, чтобы взять, как тогда. Локонте прислоняется щекой к одной ладони, заглядывает в чужие глаза. — Я не знаю, — шепчет Флоран. Мучительно долго текут секунды, пока Мот не опускает взгляд на чужие тонкие губы, не приближается, нерешительно выдыхая совсем рядом. Микеле дергается вперед, прислоняется к чужим губам, и когда Флоран не отстраняется, дает себе волю, и наконец целует так, как всегда мечтал. Он поднимает руки, царапает чужой затылок, вцепляется в темные волосы, и не позволяет уже отрываться, целуя мелко, глубоко, кусаясь и нежно. Флоран стонет в поцелуй, жмурясь, опускает руки ниже, на шею, затем на плечи, и толкает Микеле, чтобы оказаться над ним. Они замирают, тяжело дыша, и смотрят в глаза друг друга, и Локонте не верится, что это действительно происходит. — Что… — пытается что-то сказать Флоран, но задыхается. — Не останавливайся, — вдыхая сквозь зубы, молит Микеле, сжимая чужое плечо в своей руке, и Флоран, опять жмурясь, тяжело выдыхает. Они опять целуются, и Мот боится что-то сделать, а Мике улыбается в поцелуй, водит руками по чужому телу слегка суматошно, обхватывает ногами бедра. Неуверенность Флорана с лихвой компенсируется его страстью, и Микеле начинает задыхаться, пока мужчина не переходит на поцелуи к шее. Никакие сны не сравнятся с ощущениями в реальности. Локонте кусает губы, чувствует горячие, влажные поцелуи, и ему щекотно от мягких волос на лице Фло, и он просто счастливо улыбается, и любовь и желание смешиваются в густую смесь. На прикроватном столике вдруг громко жужжит телефон Флорана, и он резко отстраняется, испуганно смотрит прямо на Микеле, и тот смеется, умиляясь. Мот отводит взгляд, смущаясь, вытирает губы рукой, и берет свой телефон, садясь на краю кровати. Кажется, ему звонил кто-то из организаторов тура или что-то типо того, Микеле не хочет об этом думать. Он подносит руку к шее, проводит там, где только что целовал его Фло, и готов довольно мурлыкать. Голос Мота слегка дрожит, пока он пытается вести серьезный разговор, и Микеле приподнимается, чтобы рассмотреть его, и вдруг видит, как совершенно беззастенчиво Флоран положил руку на свой член, и как кусает губы, пытаясь сосредоточиться. Микеле обреченно и громко вздыхает, падает на спину, чувствуя, что сейчас взорвется к черту от возбуждения, и что не может не сделать что-то с этим. Он снова поднимается, подползает к Фло, целует его в шею. Мот судорожно вздыхает, крепче сжимает свою руку и мелко-мелко толкается навстречу ней. Микеле довольно улыбается и целует снова. — Да, да, я уже взял билеты, — быстро отвечает Флоран, даже не пытаясь сопротивляться. Локонте тянет руку к чужой ширинке, и он вдруг быстро сбрасывает со словами «Я занят, я сброшу вам e-mail.» И тут он перехватывает руку Микеле, отбрасывая телефон, и резко прислоняет к своему члену, позволяя почувствовать твердость. Локонте ярко краснеет и замирает. Флоран тихо, низко стонет, разворачивается и снова кладет смущенного Мике на кровать. — Ну что, — улыбаясь, выдыхает он, — больше никаких соло под одеялом? Микеле будто краснеет еще больше, широко распахивает глаза, глядя на мужчину над собой, и, задыхаясь, пытается сказать что-то: — Я-я никогда не!.. — Зато в ванной да, — самодовольно заявляет Флоран. Локонте чуть не вскрикивает и закрывает лицо обоими руками. Мот смеется. Мягко убирая руку, он целует горячую щеку, гладит светлые волосы, и поднимается вверх. Когда Микеле наконец решается приоткрыть глаза, он видит, что Флоран уже снял свою рубашку, и опускает руки, чтобы стянуть его. Локонте хмурится неуверенно, но все-таки приподнимается и помогает ему. Мот кусает губы, глядя на него, припадает к ключицам, и Микеле больше, кажется, не способен думать. Они целуются снова, пока Флоран расстегивает свои брюки, и Микеле несдержанно стягивает с себя домашние штаны. Они, наверное, уже давно достигли точки невозврата, но Локонте все еще душит неуверенность, особенно когда они уже разделись совершенно. Хотя Флоран, кажется, совершенно об этом не думает, приподнимая Микеле и обнимая его, прижимаясь грудью. Тот готов сгореть от стыда. И это Фло не знает, что он чувствует? Флоран несдержанно кусает шею Мике, и наконец вырывает громкий, надорванный стон. Он отстраняется ошарашенно, смотрит на Локонте, а тот чувствует, как развратно его лицо с приоткрытыми губами, и видит восхищение в чужих глазах. Шумно вдыхая теплый воздух, наклоняется и неожиданно нежно, медленно, чувственно целует, и Флоран замирает, не в силах даже ответить. Микеле приподнимается, подползает ближе, чтобы сесть на бедра Фло и прижаться ближе. Отстраняясь от поцелуя, он смотрит вниз, и совсем не хочет думать о том, как неправильно выглядят их члены совсем рядом, даже если он, черт возьми, уже полгода мечтал об этом. А Мот приближается, заставляя поднять голову, заглядывает в глаза, и снова целует, уже страстнее и горячее. Микеле осознает, как влюблен. Такой мягкий, заботливый человек и так страстно, несдержанно целует. Флоран обхватывает оба члена рукой, и Мике вцепляется в его плечо короткими ногтями. Мот отрывается от поцелуя, чтобы прошептать что-то невероятно нежное и успокаивающее, и при этом довольно уверенно двигает рукой, и Микеле шипит сквозь зубы от удовольствия. И они целуются снова, пока Флоран не отрывается, чтобы пойти поцелуями к шее и плечам мужчины, сбивчивым темпом выбивая стоны, свободной рукой хватаясь за бедро Мике, уже неконтролируемо дергающееся. Локонте не пытается даже глушить свой голос, особенно потому что при каждом всхлипе и полустоне Флоран резко кусает его, не сдерживаясь. Возбуждение и удовольствие, желание наконец кончить, — все это наконец замутнило сознание Микеле, и он, уже потеряв свой стыд, опускает руку ниже, чтобы помочь руке Флорана, отчего тот громко и низко стонет, утыкаясь Локонте в плечо. Микеле поднимает его голову и снова целует, наконец чувствуя, что сейчас он уже совсем близко, и его бедра все чаще дергаются вверх. Флоран дергает его за волосы, отводит его голову назад, и Микеле приходится крепче хвататься за чужое плечо, чтобы не потерять равновесие. Флоран вдруг кончает, громко выдыхая и снова кусая в сгиб плеча, и его рука замедляется, из-за чего Локонте разбито стонет, и ему приходится доводить себя собственноручно. Что бы подумали люди, узнав об этом? Двое совсем взрослых мужчин, а занимаются взаимной дрочкой. Микеле всегда было все равно на мнение окружающих, он был тем, кем хотел быть, и одевался так, как хотел, но тут… Сейчас его будто грызла совесть. В конце концов, Флоран даже не… Флоран прерывает его мысли, мягко целуя собственный укус. — Извини, — смеется он, — совсем тебя искусал. Микеле опускает взгляд, и Мот выглядит как-то обеспокоенно после этого. Он старается мягко улыбнуться и целует в уголок губ. Флоран осторожно перемещает Локонте с себя, находит свое белье, одевается и встает. Микеле не в силах найти слова. Мот открывает окно и ненадолго уходит в ванную. — Пойдем, примешь душ? — спрашивает он, выглядывая в спальню. Микеле кивает, поднимается с кровати. Теплая вода успокаивает, Мике смывает с себя всю грязь, и садится на дно ванной. Флоран заходит внутрь, садится на край ванной, и дотягивается до мокрых волос мужчины, чтобы опять встормошить, а потом убрать со лба. — Прости, — тихо говорит он, отворачиваясь и глядя в пол. Локонте чуть не задыхается. — Мне не стоило этого делать. Все внутри обрывается, и Микеле чувствует, как слабеют его руки. Он поднимает взгляд на Флорана, и тот тут же продолжает: — Я имею в виду, у тебя буквально был срыв вчера, а я… — Все хорошо, правда! — восклицает Микеле. — Я… — Я не сдержался, идиот, да, — посмеивается Флоран, и поворачивается на старшего мужчину. — И кажется, ты мне нравишься. Микеле смотрит с широко распахнутыми глазами, неотрывно, а Флоран смущенно смеется, наклоняется и целует его в губы. — Ты не… — пытается найтись Локонте, — нет, подожди, а твоя жена?.. Флоран молчит, поджимая губы, и обнимает себя. — Этого я не знаю. Микеле выключает воду, вылезает из ванной, накидывает себе полотенце на плечи. — У тебя уже будто был опыт, — нейтрально говорит он, вставая напротив и смотря слегка пытливо. Флоран усмехается и слегка краснеет. — Мы были под дурью, и нам было весело. Но никаких чувств там не было, это точно. Он обводит взглядом всего Микеле, кусает губы, глядя на его искусанную шею. — Кажется, тебе придется носить еще более закрытую одежду.