Не громче капель по стеклу

Лёгкий стук в дверь был бы почти не слышен из-за шума ливня за окном, если только вы не являетесь доктором Ганнибалом Лектером, конечно. Но сам Ганнибал определённо был собой и, естественно, направился к входной двери, ничуть не сомневаясь в собственном слухе. Но он на долю секунды позволил себе усомниться в зрении, потому что на его пороге стоял промокший до нитки и ужасно замёрзший Уилл Грэм. – Уилл, прошу, входите. Отойдя от двери и пропустив дрожащего мужчину внутрь, он помог снять ему насквозь мокрое пальто, за что был награждён благодарным взглядом и слабой, но искренней улыбкой. – Я считаю, что вам нужен горячий душ. Второй этаж, дверь в конце коридора. И, дождавшись короткого кивка, добавил: – Ваше пальто я повешу сушиться, а чистые вещи оставлю под дверью. Ещё один кивок, и доктор направляется куда-то вглубь дома с мокрым пальто наперевес. Уилл тяжело вздохнул и направился ровно туда, куда ему и сказали. Открыв дверь в ванную, Грэм ничуть не удивился темной мраморной плитке и светлым стойкам из камня, которые хорошо гармонировали с большой душевой кабиной, с матовыми стеклянными дверцами. Не мешкая и уже крупно дрожа от холода, Уилл скинул с себя рубашку и джинсы, аккуратно сложив на одну из стоек, носки и бельё полетели туда же, а очки нашли место на небольшой полочке рядом с душевой кабиной. Забравшись внутрь и закрыв дверцы, мужчина включил воду и тугой напор горячей, но не обжигающей воды ударил по груди. Кожу приятно закололо от согревающего тепла. Дрожь постепенно утихла, и профайлер расслабился. Наливая немного ненавязчиво-сладко пахнущего шампуня на ладонь и начав втирать в волосы, мягко массируя кожу головы, Уилл стал думать. Итак, Ганнибал Лектер абсолютно и несомненно точно Чесапикский Потрошитель "Ганнибал-каннибал" Эта мысль заставила глупо захихикать от того, насколько они были слепы. Волк в овечьей шкуре. Ганнибал Лектер – Чесапикский Потрошитель. Ну блять. Смыв шампунь с кудрявых локонов, Грэм потянулся за гелем для душа, который пах чем-то свежим и сладким, как первые цветы. Уилл точно знал, что от доктора никогда не пахло чем-либо настолько нежным. Обычно это был запах чего-то древесного, освежающего, но с некоторой ноткой тяжёлых восточных арома-масел, что загадочным образом притягивало ещё больше. Вспенивая гель и втирая его в плечи и грудь, мужчина вдруг осознал, что знает как пахнет Лектер. "Чесапикский Потрошитель" – услужливо подкинуло сознание. Ну блять. Смыв с себя цветочную пену и ещё пару минут потупив под душем, Уилл выключил воду и открыл теплую дверцу. Из кабинки повалил горячий пар, заставляя зеркало над раковиной запотеть. Взяв из небольшого шкафчика напротив душевой свежее мягкое полотенце, он первым делом вытер голову, собирая лишнюю воду с ещё более вьющихся из-за влаги волос, далее шло тело, с розовой от горячей воды и мягкой от геля кожей, тонкие белые руки, стройные бёдра и ноги. С данной задачей было покончено, поэтому молодой человек повязал полотенце на бёдрах и приоткрыл дверь, замечая висящую на дверной ручке одежду. Быстренько переодевшись в тонкую белую футболку и чёрные штаны с подвязками и, отметив краем сознания, что это вещи Ганнибала, так как слегка висели на меньшем по комплекции теле профайлера, Уилл вышел из комнаты.

***

– Так что же привело тебя ко мне в такую погоду? Ганнибал стоял у плиты спиной к стойке за которой сидел Грэм. Рукава белой рубашки были закатаны, обнажая сильные руки и крепкие запястья, ткань соблазнительно натягивалась вокруг крепких плеч, заставляя кудрявого мужчину смотреть на свои бледные ладошки, чтобы откровенно не пялиться. О да. Лектер готовил ужин. Как он сам сказал, это свиная печень. Уилл не поверил ему ни на минуту, потому что у недавней жертвы Потрошителя отсутствует печень. Мило. Странно, но тошноты данное знание не вызывало. Вполне возможно, что он сошёл с ума окончательно, а остальные этого просто пока не заметили. – Уилл? Всё в порядке? И тёплая ладонь ложится на лоб, от чего профайлер невольно закрывает глаза от приятного прикосновения. – Да, прости. Я задумался. – Поделишься? И лёгкая улыбка изогнула эти греховные губы, которые прямо сейчас захотелось ощутить везде. – Это сеанс, доктор? Внутренний стон. Это звучало почти как заигрывание. Ну и хер с ним. – Конечно нет. Мы просто разговариваем, верно? – Верно. Раздумывать над темой долго не приходится, потому что помимо психиатра в голове крутился ещё и Чесапикский Потрошитель, что, по сути, одно и то же, но Ганнибал-то и не подозревает, что Уилл знает о его маленьком секрете. Была вероятность того, что он живым отсюда не выйдет. Надо бы попросить приглядеть за собаками. – Новое дело покоя не даёт, – тихий вздох. – Потрошитель снова нанёс удар. – Новый цикл? – Нет, я думаю, что он его как раз закончил, – кажется, эти слова заинтриговали Ганнибала, потому что тот на секунду отрывается от нарезания чеснока и взглядывает на задумчивого мужчину за стойкой. – Марисса Шур и Кесси Бойл – первые две, а Алан Ларсон стал последним. – Что заставило тебя так думать? А в голосе ни капли скептицизма Джека, лишь чистое любопытство. – Я... – Заминка на долю секунды. – Я не знаю. Я просто чувствую это. Я так долго был в его голове, что сразу вижу его картины. – Картины? Уилл смущённо отвёл взгляд, но мысленно отметил каплю самодовольства в тоне доктора. – Знаю, что звучит это ужасно и Джек, кстати, постоянно ругается, – тонкие пальцы постучали по столу. – Но он художник. Каждое место преступления – это произведение искусства. Каждое тело – посыл. Назвать это по-другому язык не поворачивается. Пару минут они молчали, но тишина не была неуютной, наоборот, её разбавлял стук ножа по доске, шипение кусочков свиной печени и лука на сковороде и тихий стук капель дождя по стеклу. – Я не считаю твою точку зрения ужасной, Уилл. – Неожиданно раздался голос доктора. – Он театрален. Выставляет своих жертв на показ, превращая их в нечто прекрасное после смерти. Это довольно интересно, не находишь? От такого самомнения у Грэма зачесались руки дать тому по голове, но, в целом, Ганнибал был прав. Мало кто может описать Потрошителя лучше, чем сам Потрошитель. – Спасибо, Ганнибал. Стук ножа на секунду прекратился, но через мгновение возобновил свой чёткий ритм. Дело в том, что Уилл первый раз назвал доктора по имени. Да, они общались на "ты", но пресловутое "доктор Лектер" само слетало с языка каждый раз. Поскольку сегодняшний вечер – это игра на выживание, то почему бы не начать с козырей? Ганнибал что-то добавил к печени, и по кухне разлетелся потрясающий запах мяса и томатов, с лёгкой кислинкой соевого соуса и пряных трав. – Пахнет фантастически. Мужчина, взявший в руки деревянную лопаточку, чтобы помешать содержимое сковороды, оглянулся через плечо, и, поймав взгляд Грэма, театрально поклонился, чем вызвал тихое хихиканье профайлера. Отлично, Лектер с его космическим эго падок на комплименты. Надо запомнить. Так, на будущее. – По правде говоря, я не хочу сейчас думать о работе, – Уилл слегка поёрзал на стуле. – Я пришёл, потому что мне тут спокойно. Кошмары рядом с тобой не появляются. "Потому что ужаснее тебя ничего и никого нет" было решено оставить при себе. Добавив остальные ингредиенты в сковороду, Ганнибал закрыл все крышкой и уменьшил огонь, оставив тушиться. Далее вытер руки полотенцем и медленно подошёл к стойке. – Думаю, я как-то уже упоминал, что тебе всегда рады в моём доме, Уилл. Он сделал ещё один шаг и оказался непозволительно близко, нарушая личное пространство. Не то чтобы Грэм был против. – Я... – Мужчина не успел закончить, потому что Ганнибал грёбаный Лектер наклонился к его открытой шее и вдохнул. – Ты только что меня понюхал? – Трудно удержаться, – и легко провёл по коже носом. – Без твоего ужасного лосьона с корабликом на бутылке ты пахнешь восхитительно. Ой мамочки. – Это всё твой гель для душа, – попытка слабая и они оба об этом знают. – Я так не думаю, – а потом взял и положил свои красивые руки на чужую узкую талию, аккуратно подтягивая на барном стуле ближе. – Е-еда сгорит. Мысли в кудрявой голове били тревогу, потому что всё было слишком, нет, слишком быстро. Уилл не готов. А, собственно, почему не готов? Ну и ладно. Разве не этого он хотел? Тепло чужого тела, сильные руки и губы, почти касающиеся его шеи. А еще запах. Боже, его доктор пах просто потрясающе. Наверное, именно поэтому Уилл обхватил ногами талию другого мужчины и притянул к себе, зарываясь руками в мягкие уложенные волосы, а носом - под челюсть. Не имея понятия сколько они так простояли, прижимаясь друг к другу, но Ганнибал отстранился первым, быстро отходя и выключая плиту. Грэм подавил жалобное хныканье, когда его выпустили из объятий. Но даже не успел привести свои мысли в относительный порядок, как перед ним оказалась тарелка с тушеной печенью на подушке из риса и овощей, под томатно-соевым соусом и бокал красного вина. Пахло божественно. – Боюсь, сегодня решил приготовить нечто простое. Голос был тихий, а акцент звучал сильнее. Благодарно кивнув, Уилл уставился в тарелку, чётко понимая, что сейчас добровольно и в здравом почти уме будет есть печень Алана Ларсона. Финальной в цикле жертвы Потрошителя. А сам серийный убийца сейчас сидит напротив и смотрит на него с счастливым блеском в бездонных глазах. Ну что, господа, вскрываемся. – У последней жертвы Потрошитель забрал печень. Он их ест. И, взяв вилку, наколол красный ароматный кусочек на зубчики. Поднёс к губам. Посмотрел на замершего Ганнибала. Лукаво улыбнулся и положил мясо в рот. Вкус таял на языке мягкими и тёплыми волнами. Помидоры ощущались сочной кислинкой, а пряность трав заставляла хотеть ещё. И кто такой Уилл, если откажет себе в этом? "Кажется, я сломал Ганнибала Лектера" мысль была неутешительная, хотя довольно забавная. Когда ещё можно будет узреть такое выражение на вечно спокойном лице? Четверть порции была пуста, а психиатр даже не притронулся к еде, наблюдая как Уилл ест его еду, даже зная настоящий состав. – Хватит пялиться, доктор, – и посмотрел так хитро, что захотелось сию же секунду взять в охапку это кудрявое нечто и нагнуть прямо на кухонном острове. – Это грубо. И усмехнулся, обнажив ровные жемчужины зубов. Аккуратно встав со своего места, Лектер неспешно подошёл к Грэму, мягко откладывая столовые приборы. Уилл даже пискнуть не успел, как его подняли со стула и усадили на ближайшую плоскую и свободную поверхность. – Ганнибал, остынет же. И как только этот мальчишка посмел выглядеть расстроенным из-за еды, когда перед этим сказал вещи, после которых обычный человек уже лежал бы со сломанной шеей? Но в том и дело, что этот невозможный кудрявый мужчина не был обычным человеком. Он был легендарным профайлером, единственным, кто мог бы увидеть Ганнибала. Всех его чудищ в чёрных зрачках. Все страхи и потаённые желания. Тот, кто понял бы его и отдался бы ему без остатка. Продал бы душу дьяволу. И Уилл видит. Видит и принимает. Видит и отдаётся. Продаёт себя за гроши. Ест его еду, точно зная из кого она, отвечает на прикосновения и ласку, будучи уверенным кто стоит напротив. От такого захватывало дух. – Я не скажу Джеку, ты же сам знаешь. Шёпот, не громче капель по стеклу, сейчас звучит как ангельская песнь в голове. – Знаю. Последовал такой же ответ. И губы слились в поцелуе. Горячем, как лава и свежем, как первый мороз. И руки сплелись в бушующей страсти. Души спелись на одной ноте, и чудища внутри урчали от удовольствия. А дождь за окном все шумел.